Чертов бал

Я ужасно хотела присесть, ноги болели от танцев и не самых удобных туфлей, но очередной партнер подхватил меня за талию. Я подумала, сколько же синяков мне поставили на моем измученном теле, но боль уже давно сливалась, в том аду насилие было обычным делом. Раны почти не заживали, а я все так же была измучена и истощена. Корсет не давал нормально дышать, прическа вот вот развалится, маска сползала, неудобств было предостаточно, но все же лучше, чем валяться на острых камнях и холодной земле. Я не могла поморщиться от боли и тем более не имела права на жалобы. И тот черный нож сейчас прожигал мою ногу под тонной юбок и подъюбников. Я мучилась не только физически, мораль сжирала меня, осознание, что я стану убийцей захватило мой мозг. Внутренний голос неистово кричал. Хотелось сжаться и плакать, верить что это все нереально. Наконец-то объявили паузу танцам и я добралась до стула, нож уже давно порезал мою ногу, закреплен он был слишком крепко и близко, но я снова почувствовала боль, как только я села. Я поморщилась и надеялась, что кровь не будет видна на этом странном и вычурном платье. Устало поправив маску и тихонько облегчённо выдохнула, чем меньше проблем тем лучше. Настал черед искать, я стала высматривать его. Человека за которого мне дадут свободу. Персея Джексона... Грустно усмехнувшись, я опрокинула голову и приподняла плечи. Вдруг мое ухо опалило горячее дыхание. Я вздрогнула и ощутила холод лезвия на ноге, нижняя юбка явно начала прилипать от крови, но я радовалась, что этого не было видно, а остальное можно и перетерпеть. Голос тихо, но при этом властно произнес: —Дамам не положено сидеть в одиночестве и скучать. Позвольте присоединиться и стать вашим партнером. Я медленно повернулась, неизвестно чего я боялась, но думаю, я прощу это сама себе, ведь теперь мне было все отвратно и страшно. Дурацкая ухмылка на лице и бокал вина, это раздражало, ведь он был свободен и достаточно доволен жизнью, чувство зависти наполняло меня, пока я не посмотрела в глаза. Мысли спутались и от осознания неизбежности рот приоткрылся. Глаза цвета моря, те самые глаза-шторм, это был он. Эти очи нельзя было спутать с ничьими. Я столько раз видела их на фотографии, но она не стояла и рядом с тем, какие они были здесь и сейчас. Теперь я могла утонуть в этих глазах, но я не имела на это право, мне пришлось опустить взгляд. Как можно спокойным голосом я ответила, хоть мое сердце забилось как сумасшедшее, восторг , волнение и страх смешались, мне было до ужаса не по себе. — На все ваша воля. Что касается вас, где же ваша спутница, не будет ли она вас искать? —Ох, вы про это... На данный момент я холост и без дамы на этом чудесном мероприятии. А стоит ли об этом? Ведь нет. —Как вам угодно, сэр. По бокалу вина? Здесь оно восхитительно. На самом деле я никогда не пила вина, это недешевое удовольствие, а деньгами моя бывшая семья не владела, тем более не разбиралась в алкоголе. Но мне нужно было втереться в доверие и узнать хоть что то. Это меня пугало. Предательство—ужасная вещь. И я пережила его много раз, но теперь именно мне нужно воткнуть нож в спину. Мой собеседник заметил изменения моего лица, и сам стал несколько обеспокоен, словно прислушиваясь ко мне. И мне пришлось натянуть улыбку, дабы не было лишних вопросов, переживаний и ошибок с моей стороны, больше всего на свете мне не хотелось терять его местоположение. Сейчас я должна думать, как его убить, как быстрее стать свободной, как наконец-то покончить со всем. — Мадемуазель, как на счёт того чтобы потанцевать? —Заманчивое предложение, пожалуй соглашусь. Я сделала реверанс и мы закружились в танце. Танцевать я научилась на скорую руку, только два дня назад, поэтому сложно было быть под стать ему, такие как он с детства живут в роскоши и достатке, развлекаясь такими банкетами. Я проникла сюда под чужим именем, именем иностранной аристократки Одри Хёнсé. Здесь она имеет большое влияние, она была почетным гостем, как я поняла и поэтому, ко мне часто подходили, хоть я и до сих пор удачно сбегала. И именно это меня удивляло, как же они не поняли, даже не заподозрили подмену. Я почти не знала французский, только по тем книгам которые я украла или мельком смогла прочесть. Школа у меня была, удивительно, ведь ранее они были только у аристократии, я чудом смогла попасть, но едва ли бесплатное образование в районах в которых я жила, могло быть хорошим или качественным, так что и знаний у меня было не очень много, хоть я и старалась. Я надеялась, что удача на моей стороне и меня не убьют раньше, чем я смогу увидеть свет. Что я смогу получить свободу, полететь на крыльях, выдохнуть. Мне было страшно. Страшно за свое размытое будущее. Я умирала, глаза слезились, я думала об этом человеке. Он даст то, что я так желаю, его смерть была моим спасением. Танец закончился, хотя для меня он и не начинался, сейчас я танцевала со собственной смертью с двумя лицами. Мой партнер заботливо довел меня до кресла, не давая никому перехватить меня, но люди и не стремились подойти, удивлённо смотря на нас. Я не знала и не пыталась понять, почему это происходит, ведь все равно не смогу осознать. Я понятия не имела о чем говорить с человеком высшего сообщества. Мы лишь молча смотрели друг на друга и пили вино, никто не стремился начинать беседу. Да и желания развлекать белоручек у меня отсутствовало. Я лишь устало посмотрела в зал, на человека сидящего рядом и прикрыла глаза. Вдруг меня резко схватили за руку, и побежали, заставляя следовать за ним, от этого резкого действия нож снова полоснул по ране. Было так больно, что я вскрикнула. Но шум зала заглушил мой крик, я была рада, что его не услышали, это чуть успокоило мои расшатанные до предела нервы. Мы бежали не так уж долго, точнее я волочилась где-то сзади, пытаясь не отставать и не упасть. Я всё же еще была слаба и все действия мне давались с трудом, а от большого количества танцев, ноги нещадно ныли. Когда мы прибежали меня куда-то снова кинули, напоминая о временах в борделе, позже оказалось что это был матрас. Меня привязали, но сил вырываться или как то иначе сопротивляться не было. Персей быстро ходил вокруг меня и ругался на греческом. И я понимала, что ругается он на меня или на всю эту дрянную ситуацию. Но на минуту он остановился и медленно стал идти ко мне. Так медленно, что мои нервы лопались. Мне становилось то холодно, то жарко, меня бросало в дрожь. Он так пристально глядел в мои глаза, так что кровь в жилах леденела. В его глазах горел огонь. Холодный огонь, он остановился и посмотрел в мои глаза. Я смирилась со скорой смертью, на самом деле, я была достаточно удивлена тому, насколько долго я продержалась без проблем и происшествий. Через мгновение он резким движением сорвал мою маску. Ленты не выдержали и разорвались. Прическа однозначно такого не ожидала и распалась. Видимо он задел какую-то шпильку. Мои кудри распались, на лицо, на грудь, на плечи. Он опустился на корточки перед мной, сминая свой дорогой костюм. —Ну что ж, рассказывай, дорогуша, или верней называть тебя поддельная Одри? —Что я по-вашему должна рассказывать? —Тебя ведь шантажировали? Я промолчала, хотя хотелось кричать во все горло,что да. И что я не хочу умирать, что я так устала, расплакаться и просить помощи. —Эх,Лука... Ничего нового, хоть и удивительно, что на этот раз он нашел настолько похожую девушку на Одри, я сам не сразу смог распознать фальш. Тебя послали убить меня, не так ли? —Я не собираюсь Вам отвечать. —Хорошо. И сделал самый неожиданный поступок, отвязал меня. Я рухнула как мешок с костями, кем я в принципе и являлась уже продолжительное время. Он схватил мое тело и прижал к себе. Хоть я и действительно желала простого человеческого тепла, чуть не задохнулась от возмущения и мнимой гордости, начав кричать. —Да, что вы себе позволяете!? —Не кричи, пожалуйста, давай так посидим? Думаю, это лучше, чем быть привязанной. — он тяжело прикрыл глаза и выдохнул. Он явно устал от таких ситуаций или просто ему уже все это надоело. Я не знала что делать, но мне стало так уютно, хорошо и тихо, что я перестала брыкаться. Я впервые за столь долгое время смогла выдохнуть и успокоиться. Я просто стала тонуть в нем и ощущала, как медленно, неконтролируемо начала плакать. Все то, что во мне сидело, вся та горечь, боль, обида, тяжесть на душе начала выходить. Мне было плохо, я признала это, стала амёба видной персоной. И от понимания этого, мне не стало легче. Этот груз был непосильной задачей. Парень лишь притянул меня к себе, будто понимая, что происходит. Я рыдала и щеки уже пекло, но я не останавливалась, я не могла. Рыдания выходили из моей груди, они резали слух и отражались от голых стен. Но нет ничего бесконечного и постепенно я начала приходить в себя, крики становились тише и реже. Как только я успокоилась и даже смогла не бито дышать, мой мозг будто выключился и я рассказала все, абсолютно все без тайн, о семье,о моей продаже, об изнасилование, наверное, я надеялась, что мне смогут помочь, а может я просто стала дурой. Он молча слушал изредка кивая, показывая насколько внимателен был к монологу, тихонько поглаживая мою руку. И мне нравилось это чувство, мне нравилось его тепло, его руки, внимание и ощущение спокойствия. В этой пыльной комнатке, в этот тихий момент с моим полным отчаянием, он прошептал: —Хочешь, я возьму эти грехи на себя?