Я выстрою новую стену

Казалось, все кончено. Казалось, для нее нет больше причин радоваться по-настоящему. Что-то с той ночи в ней сломалось, сгорело, оставив лишь тлеть остатки, которые Кусланд предпочла спрятать. Скрыть под маской безразличия. Показать, что волнует только исполнение долга. И так проще смириться с тем, что она, по сути, осталась одна. Из всех близких ей существ остался лишь пес, не позволяющий одним своим существованием сломаться окончательно. — Хорошо, я со всем разберусь, — усталость в голосе нисколько не пытались скрыть, равно как и легкое раздражение. Сейчас Стража не раздражал разве что Бруно. И то только от того, что мабари не умел говорить, лишь иногда лаял. Ей очень не нравилась идея быть лидером. Вот совсем не нравилась. Но выбора у нее не было. Она стерла с щеки успевшую засохнуть кровь. Можно было сказать, что те бандиты сами нарвались не на тех, рискнув потребовать деньги за проход по мосту, но Элис понимала, что не все так просто. Внутри нее до сих пор бушевала ярость, позволяющая без малейших колебаний обнажить клинок и сделать выпад. Пролить кровь. Отнять жизнь. Даже если перед ней человек, а не порождение тьмы. Это совершенно иное, нежели просто бить по соломенному чучелу или по старым доспехам, отрабатывая удары. Девушка отошла от вновь начавших спор Алистера и Морриган. Их споры утомляли Стража, хотя, если посудить, иногда их послушать было занимательно. Но не сейчас. Ее волновало то, с чего именно начать, куда пойти, как начать переговоры с теми, кого договоры, даже спустя века, обязывают помочь Ордену. Погруженная в свои мысли, раздумывая и прикидывая различные варианты, она мало обращала внимание на происходящее вокруг. Пока этим людям, бегущим с юга в более безопасные места, напуганным доселе невиданными порождениями тьмы, новоявленный Страж не может помочь. Чем они могут помочь, если у самих ничего нет? Пальцы гладили по жесткой шерсти пса, что шел рядом, но в какой-то момент мабари резко сорвался с места, при этом радостно лая и привлекая внимание. Кусланд подняла взгляд, до этого опущенный вниз, туда, куда бежал Бруно. И застыла. Этот медный отлив на рыжих волосах ни с чем иным не спутаешь. Голос, что не так давно слышался ей во сне. Улыбка, от которой тяжело на душе от тоски. За пару мгновений до того, как Бруно боднул от души рыцаря, сэр Гилмор успокаивал ребенка, говорившего, что ждет маму. Лязг металла и удивленный возглас. Не помня, как, девушка оказалась рядом с ним, хотя казалось, что сделала всего лишь шаг. — Рори?.. — Миледи? Неверие и радость. Боль и с тем облегчение. Тот, кого она считала погибшим, сидел на земле перед ней, смеясь и пытаясь закрыться от попыток мабари его облизать на радостях. Хотелось что-то сказать, но слова застряли в горле, где тут же образовался ком. Элис стиснула зубы, сдерживаясь. Нет, не в том положении она, чтобы показывать такие эмоции, да и возраст уже не тот. Отозвав пса, девушка помогла рыцарю подняться, сумев сказать что-то вроде тихого «Здравствуй». Мысль оставить Роланда здесь, снова расстаться и неизвестно когда встретиться вновь, была невыносима. И потому решение было принято почти что мгновенно. Единственный раз, в котором больше сыграли обуревавшие Стража чувства и эмоции, а не холодный расчет. Конечно, Кусланд, как подобает отпрыску знатной семьи, не показала, что на самом деле сподвигло ее на такое решение. Но она, впервые за столько времени, улыбнулась. Лишь только потом, в лагере, когда все остальные разошлись по своим делам, оставив до утра все разговоры и споры, Элис присоединилась к рыцарю, оставшемуся дежурить у костра. Сон все равно не приходил, а поговорить очень хотелось. Столько надо услышать и рассказать. Конечно, разговор был не из праздных. Ей тяжело было принять весть о гибели родителей, больно видеть, как меняется лицо Роланда при рассказе о том, что происходило в замке после ее ухода. И с каждым новым словом в ее груди поднималась новая волна ненависти к предателю. И теперь эту ненависть ей было с кем разделить. Страж крепко стиснула его руку и позволила себе прижаться щекой к плечу, чувствуя сквозь ткань чужое тепло. Почувствовать, как широкая ладонь гладит по уже седым коротким волосам. Тяжело, тоскливо, но все-таки Элис была рада встрече. И среди потрескивания костра раздалось тихое: — Больше я тебя не оставлю, Роланд.