Сказка - ложь

Первый раз Ледибаг пришла в себя, когда Манон вместе с какой-то незнакомой женщиной тащили её в глубь тёмного леса. Ноги Защитницы волоклись по траве, периодически ударяясь о торчащие из земли причудливые корни деревьев, в голове звенело, да и всё тело, казалось, было налито свинцом и отказывалось слушаться. Девушка тихо застонала от особо сильного удара пяткой о поваленное бревно, через которое её небрежно перетащили, и Манон, заметив, что пленница почти пришла в себя, опять распылила ей что-то в лицо, вновь погружая сознание Ледибаг во мрак. Второй раз Маринетт очнулась от бьющего ей прямо в лицо света лампы. Она попыталась осторожно приоткрыть веки и оглядеться. Когда глаза немного привыкли к яркому освещению, девушка с ужасом обнаружила, что пятнистого костюма на ней больше не было. Она лежала в своём обычном платье прямо на деревянном полу в помещении, заставленном клетками всевозможных форм и размеров. Некоторые из них были пустыми, но в большинстве находились самые разные животные, которых Маринетт никак не могла опознать: клыкастые и крылатые, рогатые и чешуйчатые, с клыками и длинными носами, с двумя парами глаз и хвостами, заканчивающимися острыми шипами. Таких существ Принцесса никогда ранее не видела, но поразиться экземплярам местной фауны она не успела, так как наконец смогла расслышать голоса, доносящиеся из дальнего угла помещения. Стараясь не привлекать лишнего внимания, Маринетт повернула голову в сторону разговаривающих и увидела, как сидящая на высоком деревянном стуле Манон показывает той самой женщине что-то, зажатое в кулаке. Незнакомка была одета в мужской охотничий костюм тёмно-серого цвета, а к поясу её куртки был приторочен длинный кинжал с резной рукояткой. Она перебирала разные предметы, разложенные на столе, и, казалось, почти не слушала ребёнка. — Мам, а можно я оставлю их себе? Ты ведь давно обещала мне серёжки! К тому же у меня скоро День рождения! — Манон была полна энтузиазма, в отличие от Маринетт, которая похолодела от осознания, какие именно серёжки девочка имела в виду. — Нет, моя дорогая. Эти серёжки мы продадим, и я уверена, что сможем выручить за них достаточно, чтобы не только купить тебе желаемые украшения, но и пополнить наш арсенал новыми ловушками. Ох, быть может, нам даже хватит денег на тот серебряный капкан… — Мам! Смотри, она снова очнулась! — перебила мечты женщины Манон, подскочив на стуле и ткнув пальцем в Маринетт, которая тут же закрыла глаза, притворяясь спящей. Но, судя по звуку приближающихся к ней шагов, её маленький спектакль явно не удался. Принцесса попыталась незаметно задержать дыхание, чтобы не вдыхать едкое вещество, заставляющее её снова и снова погружаться в сон, но силы её лёгких не хватило на то, чтобы продержаться достаточно долго, и Маринетт судорожно вдохнула ядовитый воздух. — Вот же живучая… Надо от неё скорее избавляться, — проворчала женщина, и эти слова были последними, которые услышала Принцесса, прежде, чем снова погрузилась в сон. Третий раз Маринетт проснулась, когда на улице светало, а в помещении царил полумрак. Девушка была крепко связана по рукам и ногам, видимо, как раз на тот случай, если внезапно очнётся. Грубые верёвки больно врезались в её нежную кожу. Принцесса попыталась пошевелить онемевшими пальцами и тут же пожалела об этом, почувствовав неприятное покалывание, сопровождающее малейшие её движения. Решив временно оставить попытки сдвинуться с места, девушка снова огляделась по сторонам. Она всё так же лежала на полу в том же самом помещении, как и в своё предыдущее пробуждение. В этот раз, помимо разнокалиберных клеток, Маринетт заметила развешенные на стенах капканы и ловушки, всевозможные виды стрелкового оружия и висящие на крючках кинжалы различных размеров и форм. Столь богатый арсенал навёл Принцессу на мысль, что в этом доме действительно хозяйничали охотники — как минимум, одна женщина с дочерью. Девочка, судя по всему, играла роль живой приманки для хищников или для таких же сердобольных людей, как Маринетт. Вот только, что дальше Охотница собиралась с ней делать, девушка боялась даже предположить. Радовало только то, что она до сих пор оставалась в живых, а значит, убивать её по какой-то причине было пока не выгодно. В доме стояла зловещая тишина. Скорее всего, хозяева спали после удачной ночной охоты. Сейчас Маринетт осталась наедине со всеми этими несчастными животными, также, как и они, сидя взаперти, без особой надежды на скорое освобождение. Звери, в большинстве своём, тоже отдыхали, лишь из некоторых клеток сверкали несколько пар голодных глаз, вызывающих у девушки тревожное чувство, словно она была поймана лишь для того, чтобы быть скормленной им на обед. Принцесса поёжилась, ощущая, как холод, стелющийся по полу, пробирается сквозь тонкую ткань её платья, вызывая одну волну мурашек за другой. Девушка вновь попыталась подняться, но, резко дёрнувшись, поняла, что её руки и ноги не только связаны между собой, но и прикованы к тяжёлым кольцам, вмонтированным в пол. Сдвинуться с места было решительно невозможно. Маринетт с усилием подавила волну страха и отчаяния, поднявшуюся было в её душе, но неожиданное беспокойство, овладевшее животными одновременно в нескольких клетках, заставило её насторожиться и приготовиться к решительным действиям, насколько они вообще были возможны в её положении. Спустя мгновение, девушка поняла, что именно заставило зверей метаться взад и вперёд по их временным пристанищам — за окном, загораживая предрассветное зарево, сидел большой чёрный ворон. Казалось, что птица внимательно осматривала помещение, в котором находилась Принцесса, а когда взгляд угольных глаз-пуговок остановился на ней, девушка словно испытала чувство дежавю, растерянно пытаясь вспомнить, где и когда она уже могла видеть столь пронзительный взор, заставляющий её сердце биться чаще. Оценив обстановку, странный ворон одним чётким движением клюва разбил окно, проделав в нём небольшую дырку. А затем, быстро постукивая, будто стараясь не создавать слишком много шума, увеличил площадь, занимаемую расходящимися по стеклу трещинами. Последним ударом ночной гость существенно расширил отверстие, заставив осколки осыпаться на пол под подоконником, и, осторожно переступая когтистыми лапами, проник в комнату к дрожащей то ли от страха, то ли от холода Маринетт. Но приближаться к девушке птица не спешила. Облетев всё помещение несколько раз, приземлившись на большой деревянный стол, за которым ранее сидела Манон со своей матерью, и скинув со стола некоторые бумаги и мелкие безделушки, ворон начал летать по комнате, периодически срывая различные предметы то с одной, то с другой полки. Казалось, будто птица что-то искала, но тяжёлые взмахи огромных крыльев и шум, которые подняли разбуженные звери в клетках, заставили Принцессу невольно зажмуриться, предвкушая появление разгневанных хозяев. Было ясно, что учинённый погром приведёт Охотницу (или охотников?) в ярость, и, скорее всего, Маринетт тоже достанется, как соучастнице, несмотря на то, что она не могла даже пошевелиться. Наконец, ворон успокоился и уселся на пол, неподалёку от Маринетт. Он снова взглянул на девушку, и ей на секунду показалось, что во взгляде ночного гостя присутствовал неприкрытый упрёк. Удивлённо приподняв брови, Принцесса наблюдала, как птица медленно направляется к ней, неприятно клацая острыми когтями по деревянному полу. Неожиданно, ворон взлетел, напугав девушку громким хлопаньем крыльев. Маринетт инстинктивно дёрнулась и зажмурилась, а затем, снова, в который раз за последние сутки, потеряла сознание.

***

Четвёртое пробуждение Маринетт сопровождалось лёгким головокружением, подкатывающей к горлу тошнотой и звоном в ушах. Когда неприятные ощущения стали чуть более терпимыми, девушка открыла глаза, в очередной раз за эти чертовски длинные сутки пытаясь осознать, где она находится. Эта петля событий, в которой она оказалась, постоянно теряя сознание, затем на короткое время пробуждаясь, а после вновь проваливаясь в небытие, начала ей порядком надоедать. Всё это больше походило на утомительный затянувшийся сон, который с каждым витком нравился ей всё меньше и меньше. В этот раз девушка пришла в себя, полулёжа в большом кресле с крайне неудобными резными подлокотниками. В комнате с высокими потолками царил полумрак, но света от неплотно зашторенных окон хватило на то, чтобы Принцесса с лёгкостью смогла разглядеть очертания большого количества музыкальных инструментов, расположенных вокруг. Под головой Маринетт лежала чья-то свёрнутая рулоном куртка, а сама она была накрыта весьма колючим шерстяным пледом. Почувствовав прикосновение грубого полотна к нежной коже её плеча, девушка дёрнулась, чтобы почесать руку, и с удивлением осознала, что больше не была связана. «Неужели, я снова в Замке? В том же зале, из которого убежала? Но как?.. Всё это мне ведь не приснилось?» — растерянно подумала Принцесса, но гудящая голова наотрез отказывалась трезво оценивать обстановку и производить какие-либо логические умозаключения. — Очнулась? На, выпей, станет легче, — раздался голос откуда-то сбоку. Маринетт медленно повернула голову, опасаясь, что от малейшего резкого движения её вывернет наизнанку, и увидела, что рядом с ней, прямо на полу сидел Царь, протягивая стакан с прозрачной жидкостью. — Пей. После всего произошедшего было бы немного странно тебя травить, не находишь? — невесело усмехнулся Правитель и буквально вставил стакан в ослабленную руку девушки. Маринетт сжала пальцы вокруг прохладного стекла и сделала небольшой глоток. Только сейчас она осознала, что её тошнота, вероятнее всего, была вызвана именно сильнейшей жаждой. Она жадно припала пересохшими губами к стакану и быстро опустошила всю ёмкость, лишь в самом конце этого действия осознавая, что вряд ли выглядела в данный момент утончённо и изысканно, как подобает Принцессе. Это была её третья встреча лицом к лицу с загадочным брюнетом, и она снова чувствует себя жалкой, неуклюжей и невоспитанной. Какое мнение может сложиться у Царя о всём её Королевстве, если даже дочь Короля ведёт себя вот так. Маринетт отдала Правителю стакан и, благодарно кивнув и смутившись, нервным движением поправила спутанные волосы. Но резкий укол осознания пронзил её сердце острой болью — дотронувшись до собственного уха она поняла, что Серёжек Удачи на ней больше не было. Они остались в доме Охотницы! — Тикки! — девушка подскочила на кресле, скидывая с себя плед. — Где она? Только не говори, что она осталась у той женщины! — Не думаю. Я не нашел Талисман в доме Надьи. Скорее всего, она успела его продать. Она — опытный браконьер и такие дела на потом никогда не откладывает, — проговорил Лука, глядя в испуганные голубые глаза Маринетт. — Продала Тикки?.. — прошептала Принцесса и снова обессиленно облокотилась на спинку кресла. Паника накрывала её с головой, заставляя сердце учащённо биться. — Где же теперь её искать?.. Ты должен немедленно отправиться обратно и спасти Тикки! — Нет, — покачал головой Царь, выводя Маринетт из себя своим равнодушием. — Талисманы придётся найти и выкупить, не привлекая слишком много внимания и не создавая шумихи. На это потребуется некоторое время, и тебе придётся потерпеть. — Но я не хочу терпеть! Я даже подумать боюсь о том, что они могут сделать с Тикки, пока ты «не привлекаешь лишнего внимания»! — Скажи спасибо, что я вообще собираюсь заниматься поиском ненужной мне ерунды! — неожиданно сердито сверкнул глазами Царь, но Маринетт уже не могла остановиться и продолжала злиться, нервно постукивая ножкой по полу. — Моя квами — никакая не ерунда! Как ты можешь так говорить! Она — мой друг! И нужно сейчас же, немедленно отправляться на её поиски! — девушка решительно ударила кулачком по резному подлокотнику. — Послушай, Маринетт, — Лука так отчётливо произнёс её имя, что девушка невольно замерла, прислушиваясь. — В моём Царстве существует веками создаваемый, тщательно выверенный баланс. Невозможно полностью выгнать всё зло и нечисть из этих земель, но с ними вполне можно сосуществовать, умея договариваться и незаметно контролировать. Если я сейчас пойду поперёк правил, принятых у браконьеров, охотников, вампиров и прочих, то, вместо нынешних, лояльных ко власти людей и существ, я получу новых, враждебно настроенных персонажей, которые непременно начнут повсеместно устраивать беспорядки. А они мне сейчас совсем ни к чему, в это я уже наигрался несколько веков назад. Поэтому я не собираюсь тот час же бросаться и нарушать веками установленный порядок только из-за твоих необдуманных поступков и ошибок. В глубине души Принцесса понимала, что не имеет права требовать чего-либо. В Замке она находилась на правах пленницы и, по идее, должна была быть благодарна Царю за то, что он только что спас её от загадочной Охотницы, которая явно заготовила для девушки незавидную судьбу. Но мысли об опасностях, ожидавших Тикки в злых руках, и о страшных вещах, которые могли учинить те, кому откроется тайна и сила Талисмана Удачи, заставляла всё внутри Маринетт бушевать от нетерпения и негодования. Принцесса резко поднялась с кресла и, жёстко чеканя шаг, направилась в сторону выхода из репетиционного зала, не желая больше оставаться рядом с этим непробиваемым, бессердечным, равнодушным к её бедам Царём. Покинув помещение и оказавшись в пустом коридоре, Маринетт остановилась, со вздохом прислонившись к стене. Куда идти дальше, она не знала. Возвращаться в свою комнатку, в которой жила до побега? Но она, вечно полагаясь на прекрасную память квами, не запомнила дорогу, а бродить одной, без сопровождения слуг, по тёмным коридорам Замка было откровенно страшно и небезопасно. «Что Замок, что Лес — пристанища нечисти… Что же мне теперь делать?..» Но, быстро взяв себя в руки и напомнив самой себе, что, не столь важно, с Талисманом или без, она — Защитница, а значит, должна быть храброй и решительной, Маринетт отстранилась от стены и бодро зашагала прочь по плохо освещаемым каменным коридорам. Внезапно она почувствовала, как кто-то обхватил её за талию и поднял над полом. В мгновение ока Маринетт очутилась висящей на плече Царя, который, не говоря ни слова, нёс её обратно в репетиционный зал. Сердце девушки замерло, она хотела было начать сопротивляться, но Лука держал её слишком крепко, а сердитые слова застряли в горле, так что ей оставалось лишь недовольно фыркнуть и довериться воле Правителя. Только после того, как молодой человек вернулся в комнату и вновь опустил Маринетт в то же самое кресло, она выдавила из себя возмущённое: — Что ты себе позволяешь?.. — Ты можешь злиться сколько угодно, но злись тут. Чтобы я тебя видел! Ходить по Замку ночью — небезопасно, слуги ещё спят после выматывающих поисков твоей персоны, а сопровождать тебя повсюду мне некогда, — с плохо скрываемым негодованием проговорил Лука и отошёл от девушки, усевшись в центр начертанной на полу восьмиконечной звезды Хаоса. Маринетт обиженно надула губки, скрестив руки на груди, а Царь закрыл глаза, сосредотачиваясь на собственных ощущениях, и, спустя мгновение, воздух вокруг него слабо засветился бледным сиянием. Маринетт, несмотря на свою обиду и недовольство, невольно залюбовалась красивым зрелищем. Она хотела было отвернуться, но точёный профиль медитирующего мага приковывал её любопытный взгляд. Молодой человек буквально источал спокойствие и уверенность, и на секунду Принцессе показалось, что, пока она с ним, всё у неё будет хорошо — и Тикки обязательно найдётся, и прочие неудачи обойдут девушку стороной… — Между прочим, у меня из-за твоего побега тоже возникло немало проблем! — неожиданно произнёс Царь, приоткрыв глаза и покосившись в сторону пленницы. — Как ты вообще додумалась сбежать из Замка ночью в незнакомый лес, не заручившись поддержкой никого из местных, кто мог бы тебя защитить и проводить до портала?! — Какие у Царя могут быть проблемы? — фыркнула Маринетт, пропустив мимо ушей упрёки и отгоняя от себя иллюзии, которым поддалась, наблюдая за Лукой. — У Царей тоже есть родители, знаешь ли, — язвительно заметил молодой человек, снова закрывая глаза и всем своим видом демонстрируя, что не намерен дальше продолжать разговор и собирается вернуться к своей медитации. Однако Принцессу это не остановило. Но, только она открыла рот, чтобы выплеснуть на Правителя образовавшуюся в её голове лавину вопросов, как в дверь постучали и тут же, не дожидаясь приглашения, вошли. — Лука, мама ждёт вас с Маринетт у себя, обоих, — ровным серьёзным тоном проговорила Джулека, с сочувствием глядя на брата, и, глубоко вздохнув, добавила: — Немедленно. — Что ж, вот и познакомишься… — вставая с пола, тихо произнёс Правитель в сторону Принцессы. Предчувствие того, что от встречи с матерью Царя ничего хорошего ожидать не стоит, Маринетт, опустив голову, поспешила за вышедшим из зала Лукой.