***
Если честно, Чуя не знала, где она так сильно умудрилась провиниться в прошлой жизни, чтобы нынешняя жизнь позволила ей столкнуться с таким человеком и ее личным наказанием в одном флаконе, как Осаму Дазай. Вообще, если взяться за него всерьез, суицидник и правда был личностью весьма и весьма примечательной. Кроме того, что тот обладал невероятными умственными способностями и будто бы раздвоением личности, так как мог быть вроде как безобидным пирожочком, а в следующую секунду уже невероятно крутым папочкой (и мы совсем не о родственных связях говорим), так еще и его довольно специфические вкусы накладывали определенную ответственность то ли на него, то ли на его окружение. В основном, это был намек на его специфические вкусы вроде увлечением самоубийствами, от чего тот с завидной регулярностью пытался покончить с собой самыми забавными и крайне необычными способами, от которых вообще становилось непонятно, как с их помощью можно умереть. Впрочем, если они в его справочнике по самоубийству появились, значит, спрос у них все-таки был? И кому-то эти способы реально помогли? Что-то Чуя в этом откровенно сомневалась (одна бочка чего только стоила…). С другой стороны, возможно, это именно сам Дазай был то ли слишком удачлив (учитывая то, что он до сих пор жив с его-то тягой к смерти), то ли наоборот, слишком неудачлив (по той же самой причине). Как бы там ни было, Осаму был достаточно специфической личностью, с закидонами которого мало у кого получалось мириться. Даже Чуя, которая знакома была с этим мудаком добрые восемь с чем-то лет и прошла с ним буквально и огонь, и воду, но все равно иногда с трудом выдерживала не то что его поступки — абсолютно идиотский юмор, от которого ей периодически хотелось врезать тому так, чтобы въ*бать живучего, как таракан, шатена в ближайшую стену, оставив на ней внушительную вмятину. Останавливало ее только то, что, во-первых, она теперь в ВДА, а там членовредительство напарников не приветствуется (даже жаль); а во-вторых, что на дураков и идиотов (одно и то же ведь) с отсутствующим чувством самосохранения не обижаются. Иначе ведь она давно Дазая бы прибила, не особенно мучаясь чувством совести. Иногда ей казалось, что это помогло бы спастись не только ей, но и окружающим его людям от странных людей столь неординарной и необычной личности, как Дазай Осаму. Все-таки, честно сказать, быть другом такого человека, как бывший демон Портовой мафии, это чуть ли не хуже, чем быть его врагом. В мафии была одна присказка, с которой нельзя было не согласиться: «Главная беда врагов Осаму Дазая, это то, что их враг — Осаму Дазай». Нет, с этой версией Чуя была очень даже согласна (даже могла поддержать всеми руками и ногами), но, все-таки, в последнее время ей все сильнее хочется добавить к этой присказке вторую часть, без которой, явно, теперь уже никуда. За восемь с лишним лет она уже совершенно точно дошла до того, какое именно должно быть продолжение. В итоге наверняка должно получиться что-то наподобие следующего: «Главная беда врагов Осаму Дазая, это то, что их враг — Осаму Дазай. А у друзей Осаму Дазая главная проблема, не то, что их друг — Осаму Дазай, а то, что у этого самого Осаму Дазая слишком часто есть абсолютно идиотские идеи, которые тому кажутся почему-то гениальными. Ну, или, в крайнем случае, очень интересными». Чуя задумчиво вздыхает и подпирает щеку кулаком, задумчиво рассматривая очередной отчет, который она должна была отправить директору Фукудзаве и остальному ВДА, пока они там не забили тревогу, что ее похитили или еще что похуже. Накахара тяжело вздохнула и прикрыла глаза, массируя виски. Задумчиво бросила взгляд в сторону бутылки с вином, которое ей, кажется, подарили где-то года три назад, и которое она с тех пор так и не решилась открыть. Может, сейчас, самое время? Нет, ну, а что? Мало того, что она уже поучаствовала в стольких похищениях в виде жертвы (ага, добровольной), что не было с ней, наверное, никогда до этого (все-таки, «Смутная печаль» давала ей определенные преимущества), так еще и… Одно дело знать, что где-то там (на очень большом расстоянии от нее) есть некто Осаму Дазай, который вроде как беспокоится за нее (ага, именно поэтому и отправил в лапы СОЮЗу, пусть тот об этом пока и не знает), но совершенно иное дело… Совершенно иное дело знать, что эта суицидальная сволочь прибудет к ней буквально на днях (если уже не прибыл и куда-нибудь зашкерился, чтобы, не дай ками, следить за ней и вляпываться в очередные приключения). И снова будет выматывать нервы, от чего его будет хотеться прибить с особой жестокостью. Лишь бы эта сволочь не полез к Юне и Суйи, а то, все-таки, Чуе не хотелось бы его бить — все-таки, он идиот, а в его случае это, к сожалению, неизлечимо. Девушка так и не решилась напиться, так как завтра было рано вставать на учебу. Именно поэтому она напилась успокоительного и завалилась спать, проваливаясь в черноту, где ее с распростертыми объятиями встретил Арахабаки. Бог Хаоса сильно ненавидел ее и постоянно капал на мозги, мечтая о свободе. Вот только хрен ему, а не свобода. Чуя не настолько жестока, чтобы позволить ему вырваться на свободу. На себя ей в принципе плевать, но это ведь не значит, что из-за нее должны пострадать миллионы и миллионы жителей этого города, которых бы она непременно задела бы. Не своими руками, так Порчей. К тому же, Дазая все еще нет, чтобы можно было безбоязненно призвать ту. Конечно, способность Фукудзавы-сана «Все люди равны» влияла на нее, но немного не так, как она рассчитывала на это. Все же, приходилось признавать, что Порча не была обычной и натуральной способностью, а появилась у нее искусственно. На это прекрасно намекали все исследования, которые проводили над ее телом и о которых она прочитала в документах, которые ей выдал Мори. Кстати о нем. Если честно, Чуя до сих пор не понимала, как тот мог отпустить ее с Дазаем. Как Огай вообще мог позволить, чтобы его козырь, его Арахабаки, его демон Хаоса мог уйти из мафии и присоединиться к ВДА, руководителя которого Мори откровенно сильно если не ненавидел, то недолюбливал точно. Как тот вообще мог допустить подобное? А тем более отдать такой козырь, как «Двойной черный» практически своему врагу. Помнится, когда Осаму предложил ей уйти из мафии, Накахара согласилась с ним практически без каких-либо сомнений. Но все-таки сомневалась, что подобное возможно, потому что знала, что Мори ее бы не отпустил. Однако… Она теперь в ВДА. И ей очень интересно узнать, чем именно ее напарник надавил на Босса Портовой мафии, чтобы тот ее отпустил и даже не пытался преследовать. Вот еще одно подтверждение тому, что Дазай Осаму не так-то прост. Если уж шатена в его сопливые пятнадцать боялся и опасался сам Огай Мори, то Чуе даже страшно представить, насколько у того холодный и изворотливый ум и на что тот способен, если тому вдруг этого действительно захочется. Девушке только и оставалось радоваться, что она теперь уже никогда не станет его врагом. Действительно, только и остается, что радоваться этому факту. Хоть она и не боится бывшего напарника (еще не хватало этого идиота бояться), но вполне закономерные опасения у нее были. Как говорится, с ним лучше дружить, чем враждовать (случай с Достоевским и Гоголем — тому пример). Утром Чуя встала злой и раздраженной, так как она уже предчувствовала тот момент, когда этот суицидник доберется до нее. Есть у нее какое-то очень нехорошее предчувствие. Кажется, так она в последний раз чувствовала себя, когда Дазай придумал ей это задание и отправил в Корею. А еще каждый раз, когда тот с предвкушающим выражением лица чем-то заинтересовывался, а потом пытался втереть ей или кому-либо еще какую-то очередную ахинею. Судя по всему, сделает он это сегодня и в тот момент, когда она этого меньше всего будет ожидать. Накахара прикрыла глаза и горестно застонала, с трудом удерживаясь от желания постучаться головой о стену, после чего мрачно решила, что ей стоит подготовиться. Не только физически, но и морально. А еще определенно стоит взять с собой успокоительное. Целую пачку, чтобы уж наверняка. Чтобы не прибить эту сволочь на глазах у друзей и Рейзела. Все-таки, что-то ей подсказывало, что тот определенно будет против этого.***
Уроки пролетели, как в тумане. Шинву не только не опоздал, чем изрядно шокировал друзей, одноклассников и учителей (мистер Пак, кажется, даже расплакался от переизбытка чувств), так еще и спать не мог, мрачной тучкой возвышаясь над своей партой и с кем-то переписываясь. При этом, у него было такое зверское выражение лица, что к нему рискнули подойти разве что Суйи, Юна и Ик-Хан, которым от нее бы в любом случае не досталось бы. Все же, они были ее друзьями. Чуя нервно постукивала пальцами по парте и то и дело заглядывала в свой телефон, от чего к концу первого урока учителя уже просто перестали обращать на это внимания и делать ей замечания, просто игнорируя это. Наверное, они решили, что это было что-то невероятно серьезное и важное для нее. В принципе, так и было. А их волнение о нем было вполне закономерным, потому что представить себе Шинву в нормальном состоянии абсолютно серьезным и даже суровым банально не получалось. Чуя хоть и видела, что привлекает к себе слишком много внимания, но все равно не могла перестать беспокоиться и вернуться в нормальное состояние. Осаму Дазай нависал над ней Дамокловым мечом, от чего она с каждым прошедшим мгновением нервничала все больше. Конец уроков приближался стремительно, как и встреча с ее горе-напарником. И Накахара совершенно не знала, что именно выкинет шатен, чтобы заинтересовать и «порадовать» ее. А в том, что тот что-нибудь выкинет, девушка даже не сомневалась. И это заставляло ее чувствовать себя еще более нервозно. «Малышка Чу, надеюсь, ты готова меня спасти?» — пришла sms-ка за десять минут до того, как должен был закончиться последний урок. Чуя медленно выдохнула и потерла виски, матерясь про себя на всех известных ей языках, так что у нее в мыслях получилась дикая смесь из японского, английского, корейского, французского, итальянского и русского. Чуя знала, что Рейзел, Сейра и Регис могут читать мысли, однако ей было как-то плевать. Тем более, что ее мысли защищены получше всего: все-таки, не зря ведь у нее Арахабаки в теле квартируется. «Сволочь! Просила же не… Стоп! Ты где, Скумбрия?!» — Накахара напряглась, морозя свой телефон внимательным взглядом. Она знала, что ее друзья (и люди, и не-люди) внимательно смотрят на нее, но ей было как-то плевать, так как она чувствовала подбирающуюся к горлу волну паники. Лишь бы ответил… лишь бы ответил… лишь бы… Сеул ведь огромный, если он ей не напишет, где он… Чуя судорожно вздохнула и прикрыла глаза, встряхнув головой и радуясь про себя тому, что никогда не выкладывала свои учебники. А значит, просто схватить портфель и рвануть с места не займет больше минуты. Хорошо. Теперь еще главное узнать, где носит ее суицидального напарника, а потом можно немного расслабиться. Она в любом случае успеет. А даже если нет, то… Плевать. «С центрального моста открывается такой красивый вид… Надеюсь, ты готова составить мне компанию?» — пришло однозначное. Накахара вздохнула и сдавленно ругнулась сквозь зубы, мысленно радуясь хотя бы тому, что ей до того места меньше пяти минут бегом. А с использованием способности и вовсе… — Сенсей, мне плохо. Я могу выйти?! — впрочем, ответ ее не особенно сильно волновал, так как она подхватила портфель и рванула с места, уже не особенно заботясь о том, что ей там кричал учитель Пак. Она пролетела вихрем по коридорам, спрыгнула из окна второго этажа, после чего меньше чем за пять секунд преодолела школьный двор и перемахнула трехметровый школьный забор, с легкостью бывалой кошки. А потом рванула к мосту, судорожно крутя головой по сторонам и стараясь найти как можно более краткий путь. Ей сейчас главное успеть, пока одна большая суицидальная нелетающая птичка не полетела с моста вниз. Дазай, конечно, выживет, но… Лучше было бы, конечно, без подобных экспериментов. Чуя знала, что ее побег не могли так просто оставить. Возможно, за ней даже рванули не только Рейзел, Сейра и Регис (и как только с урока сбежали, а?), но и М-21, Тао и Такео (а как же охрана школы?). Возможно, даже Франкенштейн. Наверное, ей стоило волноваться об этом, но сейчас ей было плевать на все. Главное, добраться до Осаму и вбить тому в пустую башку, что суицид — это не самое лучшее, чем можно встречать напарницу, которую перед этим раздраконил. Девушка ускорилась, хмуря брови и стараясь понять, где именно находится шатен. Раздался звонок. Она мельком бросила взгляд на экран, с каплей раздражения и облегчения заметив надпись «Скумбрия», после чего подняла трубку: — Ну?! — Малышка Чу… Надеюсь, ты готова меня спасать? — Сволочь! Просила же не называть меня так! Какая я тебе малышка?! Прибью! — Ну, для этого тебе достаточно меня просто не ловить. — звучит ехидный голос. — Ну уж нет. Я тебя спасу, а потом — прибью! — недовольно рыкнула Накахара, а потом с настоящим облегчением заметила парня, который стоял на столбах моста, от чего между ним и водой было чуть ли не пятьдесят с лишним метров. Тот задумчиво покачивался наверху и, кажется, готов был вот-вот шагнуть. — Не смей прыгать!!! Не смей, скумбрия!!! — Ах, малышка Чу… Надеюсь, ты будешь так любезна, что не станешь меня ловить. — в трубке раздался мечтательно-влюбленный голос, а потом короткие гудки. Накахара зло зарычала и так сжала телефон в руке, что тот просто лопнул, рассыпавшись в ее руке стопкой бесполезных теперь кнопок и микросхем. — Стоять!!! — закричала Чуя, отшвыривая портфель в сторону, совершенно не заботясь о его сохранности, после чего метнулась к перилам. Темная фигура в коричневом плаще раскинула руки, качнулась и подалась назад, падая с моста вниз спиной. Накахара нахмурилась, подскочила к перилам, оттолкнулась о них ногой и прыгнула на отвесную стену, взбегая по ней, как по ровной поверхности, и вытягивая руку вперед. Вокруг нее мгновенно вспыхнул кроваво-красный свет, что позволило ей проделать все это лучше иного человека-паука. Она повисла на опоре моста вниз головой, умудряясь крепко схватить шатена за плащ, после чего тот повис на ее вытянутой руке, как котенок, пойманный за шкирку. — Поймала! — Малышка Чу, ты так жестока… Я уж понадеялся, что эта моя попытка суицида станет удачной, а ты… — Звонить мне не нужно было, придурок. — недовольно рыкнула та, а потом устало вздохнула. — С тебя, кстати, мне новый телефон, сволочь. Ах да, а еще из-за тебя накрылась моя маска. — Ну… Малышка Чу, ты ведь могла меня просто не ловить… — обиженно тянет шатен, безвольно болтая ногами над водной бездной. — Ты так просто не избавишься от меня, сволочь. — раздраженно сообщает Чуя, невозмутимо спускаясь сначала на вертикальную поверхность балки, а потом все также невозмутимо направилась вниз. Когда до пешеходной дорожки моста осталось меньше двух метров, Накахара просто разжала руки и уронила суицидника на асфальт. — Ай, Чуя!!! Больно же! — плаксиво протянул тот, обиженно куксясь. Девушка пренебрежительно фыркнув. — Что? — невозмутимо уточнила Накахара, спрыгивая к нему. Ее довольно сильно веселило происходящее, даже несмотря на то, что она теперь не сможет больше скрываться под личиной Шинву. Впрочем, так даже интереснее будет. Да и не вмешиваться в драки Чуя не привыкла, так что сплошные плюсы, да и минусы практически никаких. Вздохнула, посмотрев на копошение напарника, который барахтался на спине, больше напоминая черепашку, а потом направилась за отшвырнутым портфелем, искренне надеясь, что тот не пострадал. Все же, в ином случае покупать такой же портфель было бы не очень просто. — Ну, ты еще будешь долго тут болтаться, суицидник чертов?!***
— Шинву? — раздались взволнованные крики сзади, а потом на нее налетели друзья, испуганно что-то крича и ощупывая на повреждения. Чуя против воли счастливо улыбнулась, от чего черты ее лица мгновенно смягчились. Суйи, Ик-Хан и Юна взволнованно гомонили, перебивая друг друга. Но Накахару гораздо больше волновали горящие взгляды не-человеческой части их компании, которые ее буквально просверливали насквозь. Ага, счас, так она им все и подала на блюдечке с голубой каемочкой. — Ой, а кто это? — вопросительно уточнила Юна, с любопытством оглядывая сидящего на асфальте Дазая. Чуя вздрогнула, когда глаза того засветились каким-то пугающе-фанатичным светом. А еще она прекрасно поняла, что сейчас произойдет тотальный пиздец. — Какая красивая юная леди! — восторженно защебетал тот, хватая Юну за руку и вставая перед ней на колени. Накахара устало вздохнула. — Вы прекрасны, как весна! Позвольте мне совершить с вами двойное самоубийство! — Э… что? — тихо пискнула та, пытаясь отойти в сторону. Но Осаму ее не пускал: — Милая леди, ну куда же вы?.. Неужели вы будете столь жестоки, что бросите меня, разбив мне сердце?! — А ну успокойся, идиот! — не выдержав, рявкнула Чуя, со всей дури огрев того по голове ногой. Шатен ойкнул и что-то обиженно заскулил, хватаясь за болящую макушку. Впрочем, по нему сразу было видно, что он скорее корчит из себя человека, у которого что-то болит, чем у кого действительно есть боли. Девушка устало вздохнула и покачала головой, привлекая к себе внимания. — Не обращайте внимания. Он идиот и неудачливый суицидник. Юна, солнышко, не обращай на него внимания! Поноет, и успокоится. — Ему же, наверное, больно… — неуверенно уточнил Ик-Хан, впрочем благоразумно не приближаясь к шатену. Да и Суйи пряталась за Регисом и подозрительно выглядывала оттуда, явно опасаясь подойти. И в чем-то Чуя ее даже понимала. Жаль только, что она так себя вести не может. — Конечно, больно. Но он немного псих, так что не обращайте на него внимания. Это его хоть немного успокоит. Для него подобное поведение нормально, хоть и вызывает у нормальных людей множество вопросов. — невозмутимо отмахнулась Накахара, хватая Осаму за шкирку и резко вздергивая того на ноги. Дазай обиженно взглянул на нее глазами, которым позавидовал бы кот из «Шрека», но говорить что-то благоразумно не стал. — Шинву, а это твой родственник? — А? Можно сказать и так. Он мой… брат. Двоюродный. — При чем, Чуя даже не врала. «Двойной черный» — это связь похлеще самой близкой родственной связи, так что вполне можно было сказать, что они родственники. — Приехал ко мне совсем недавно из Японии. — И сразу же попытался спрыгнуть с моста. — глубокомысленно сообщил Регис, глядя на нее со значением. — Эм… да. Но вы потом к его поведению привыкнете. Наверное. — не слишком уверенно говорит та. — Малыш Шинву, смотри какая там великолепная ветка!!! Это же просто идеал!!! Если я завяжу на ней петлю, то она не обломится! — восторженно затянул свою песню Дазая, тыкая пальцем в какое-то дерево. — Какая великолепная ветка!!! — Э… Э? — Не обращайте внимания. А ну стоять! — рыкнула девушка, еще раз огрев шатена по макушке. Тот снова обиженно заскулил, а потом успокоился, покорно замерев рядом с Накахарой. Впрочем, та ему не слишком доверяла, поэтому на всякий случай покрепче ухватила напарника за руку, чтобы не убёг. — Шинву, ты сейчас домой? — Хм? Ну, да. А что, у вас есть какие-то другие планы? — уточнила она, сильно дергая Дазая за руку. — Ну… Может, сходим в гости к директору Ли? — предположила Юна. — Хм? Ты уверена, что это удачная идея? Особенно, с ним? — ехидно уточнила Чуя, тыкая пальцем в Дазая. Тот как раз попытался вырваться и сброситься с моста вниз, но Накахара его не пускала, отвесив тому еще пару подзатыльников. — Ну… — переглянувшись, ребята задумались. — Думаю, это будет не самая хорошая идея. — Вот видите. — вздохнула та, пожимая плечами. Дазай опять что-то залопотал, со всей ответственностью строя из себя психа. Накахару это сильно раздражало, но снова бить того она не стала. — Ладно, ребят, я пошел. А вы… Позвоните мне, если захотите со мной пообщаться. Только я приду не один, потому что не могу Осаму оставить одного. Последние слова она проадресовала не столько своим человеческим друзьям, сколько всем остальным. Все-таки, у тех к ней явно множество вопросов. Вот она на них и ответит, чтобы те не подумали про нее лишнее. Конечно, придется раскрыть правду про себя, но какой смысл скрывать это? Ведь действительно всем будет проще, если им удастся объединиться. Директор Ли, Регис, Сейра и Рейзел (а так же М-21, Тао и Такео) будет проще спасти Сеул, а Чуе — добраться до СОЮЗа и разведать про него информацию. Все-таки, чтобы она там ни говорила, а бросать Ацуши один на один с его проблемой Накахара не собиралась. Нет уж, СОЮЗ может обломиться. Этого тигренка она ему не отдаст!