***
Ракель обеспокоенно подошла к зашедшей в дом Еве. Блондинка отказалась что-то говорить и направилась прямиком в душ. Хотелось смыть с себя пыль и пот. На улице было жарковато. Земля была сухая, а дождя не намечалось. Да и смысл-то от него? Пыль можно попытаться обтрусить, а вот грязь только отмывать. Когда домой пришла Айка, Ракель встретила её со скалкой. Женщина как раз раскатывала тесто для любимого печенья Эндрю и была не против запустить кухонной утварью в двух молчуний. — Что там с Лилиан? Она здорова? — Ракель кинулась к Айке, сжимая в руках скалку, измазанную в муке. — Знаешь, Ракель, странно всё это. Элоиза говорит, что ей с утра требуется срочная операция. Диагноз ещё какой-то непонятный. — Такуро пожала плечами и начала с жадностью опустошать кувшин с водой, периодически наливая себе в стакан. — Она же здоровая всегда была? — Элбан удивилась и запереживала. Потерю Лилиан она не перенесёт. — Ладно, мы должны верить, что всё будет хорошо. — Айка подошла к столу, где лежало тесто. — Давай помогу? — Руки сначала помой! — Ракель подбежала к тесту и погрозила девушке палкой. — И волосы подколи, а лучше платок повяжи! — Да, ещё переоденусь с дороги.***
Элоизу трусило. Она смотрела в окно и тяжело дышала. Несмотря на тёплую погоду, женщину бросало в жар. Было противно от самой себя. — Понимаете, это преступление! Ставить совсем другой диагноз! — сказала девушка и резко развернулась. — Вот продажная шкура, — Роклер прикусил язык. Нет, он не может так выражаться. Он же голубых кровей и должен вести себя соответственно. — Послушайте. Вы получите неплохие деньги. Всего-то нужно ввести госпожу Додсон в наркоз, из которого она не должна выйти. Не волнуйтесь, вас никто не заподозрит. У её матери, Дженнет, была плохая переносимость наркоза. — Вы же понимаете, что это убийство! — Элоиза подошла к своему столу, достав настоящие результаты анализов. — Ох, как же я рад, что мне вовремя сообщили, что Додсон здесь. Как хорошо, что я успел приехать сюда. — Джеймс поднялся со стула, размял спину и положил на стол врача приличную сумму денег. Элоизе было омерзительно брать эти деньги, но ещё омерзительней и ужасней было то, что среди её коллег появился предатель. Мерзкая крыса, прислуживающая Роклеру. Сам Роклер тоже был омерзителен и отвратителен. — Отбросьте мораль. Поймите, так надо. — Джеймс ехидно улыбнулся и похлопал врача по плечу. Карам было противно, что её белого халата коснулись эти грязные, подлые руки. Роклер ушёл, а Элоиза опустилась на стул и тяжело вздохнула, перекидывая непослушные волосы с одной стороны на другую. Завтра с утра должна быть операция. Анестезиолог не знает, что наркоз нужно вводить с осторожностью. Все остальные, кроме лаборатории, тоже не знают, что исход завтрашней операции уже известен заранее. — Как я после этого буду смотреть в глаза Ракель? — Карам заплакала. — Как я вообще буду жить после этого? Женщина поднялась с места, взяла железный поддон и поставила его на стол. Положив в поддон настоящие результаты анализов, Элоиза подожгла их. Женщина долго смотрела на пепел, оставленный после бумаги, а потом решила навестить Лилиан. Додсон весь день провела в палате. Её постоянно шатало из стороны в сторону. То-ли от болезни, то-ли от того, что от нервов она ничего толком не съела за день. В любом случае состояние было так себе. Да и недомогание началось так резко и не отпускало девушку вторые сутки. Ещё и эта операция, назначенная на утро… Девять утра Соседки по палате о чём-то весело щебетали. Лилиан не задумывалась чем они больны и почему им так весело. Ей было сейчас совсем не до радости или смеха. Она вся дрожала от страха и очень хотела домой. У меня столько не сделанных дел. Почему… Почему мне нужна эта чёртова операция? Я боюсь! Боюсь! Боюсь! Не хочу умирать, пока не отомщу за мать! Мама, помоги, прошу! Мама, мне страшно! Монолог, возникший в голове девушке, измотал. Голова от него начала болеть, а руки немного похолодели. Стало как-то неудобно лежать на боку, отвернутой к стене. Возможно, просто из-за того, что ногу свело судорогой. Когда Элоиза зашла в палату, Лилиан уже спала, ровно дыша и немного посапывая. Карам стало жалко девушку. Хотелось разбудить её и заставить убежать, как можно дальше.