Спаситель

      Коротко стриженная блондинка в годах бежала по больничному коридору, придерживая сероватую шаль на плечах. У женщины были короткие волосы до плеч, зелёные глаза и вокруг век виднелись морщинки.       Бонтон, увидев женщину, кинулся к ней, немного нервничая.       — Госпожа Дюпри? — парень немного откашлялся и с интересом рассматривал женщину.       — Д-да, а вы? — блондинка с долей настороженности, подняла одну бровь.       — Кевин Бонтон. Жених Евы, — представился брюнет и поцеловал руки женщины.       — Вы мне писали, верно? — Мона Дюпри тяжело вздохнула, понимая, что не видела родную дочь очень долго.       Кевин повёл женщину в палату Евы. Девушка была бледноватой. Врач сказал, что ей ночью было плохо.       — Бедная моя девочка! — Мона зарыдала, села рядом с дочерью и сжала её руку. Губы Евы немного обветрились и потрескались, а на левой щеке была ресничка. Мона осторожно сдула её, пожелав, чтобы дочь поправилась и как можно скорее пришла в себя.       «Мама? Я слышу голос матери!» — Ева открыла глаза. Вокруг была ночь. Девушка посмотрела по ноги, которые утопали в песке. На ногах были тяжелые кандалы, с которыми было очень трудно идти по песку, который был рассыпчатый и холодный.       — Эй, занята? Ева! — к блондинке подошёл Толмадж и пошло улыбнулся.       — Нет! — Ева развернулась и хотела убежать от Тома, но песок не давал ей этого делать. Белая ночнушка девушки приобрела красный оттенок. Как кровь.       — Евушка, привет! — Адриан, улыбаясь, обнял девушку. — Хочешь, мы можем жить в моём доме? — парень улыбался, а Еве было не по себе.       В пустыне поднялся сильный ветер. Блондинка посмотрела себе под ноги и увидела, что она вмерзает в огромную глыбу льда. Лицо Адриана вдруг исказилось, кусок от его щеки упал, обнажив зубы, которые стали острыми, как у акулы.       — Ева! Ты будешь принадлежать мне! Ева! — орал Адриан и рассыпался. Голос парня был очень громким и жутким. Дюпри громко кричала, закрывала лицо руками и плакала. Она уже по колени вмёрзла в лёд.       Где-то вдалеке послышался выстрел и появился Толмадж с ружьём. На мужчине был коричневый комбинезон и светлая майка. В одной руке Каммингс держал ружьё, а в другой голову Адриана за волосы. Голова была немного зеленоватой, язык высунут, а глаза выпучены и смотрели на Еву.       — Из-за тебя! Из-за тебя! Из-за тебя! — говорила голова, улыбаясь и громко смеясь. Изо рта головы текла пенящаяся кровь. Еву начало тошнить. Она прикрыла свой рот руками, а потом посмотрела на ладони, откашлявшись. Ладошки были в липкой, вязкой крови.       Еве было страшно. Бежать было некуда. Вокруг неё прыгали головы Адриана и смеялись над ней. Толмадж тоже смеялся и ходил вокруг девушки. В один момент, Том достал охотничий нож с мощной рукояткой и разрезал ночную девушки. Белые лоскуты, заляпанные кровью, предательски упали на песок. Обнажённая Ева чувствовала себя очень униженной, она пыталась закрыть наготу руками, но руки в один миг оказались пристёгнутыми наручниками к кровати. Пустыня исчезла. Вместо неё появилась какая-то вонючая, холодная комната с грязным матрасом и протекающей трубой, висящей на стене. Ноги Евы были разведены в стороны и тоже привязаны наручниками к кровати. Вокруг никого не было. Страх окутал девушку. Ей было невыносимо стыдно за позу, в которой она лежала. Ей хотелось умереть сейчас и никогда не просыпаться. Сколько можно ей уже страдать?       В помещение вошёл… Адриан. Он был полностью голым, на его лице была неприятная ухмылка рукой он водил по своему члену, медленно подходя к девушке.       — Е-ва… Давай… Е-ва-а-а! — Адриан подошёл к девушке, медленно залезая на кровать.       — Не надо, умоляю, Адриан, не надо! Прошу! — плакала Ева и пыталась брыкаться.       — На-до… На-до… — ледяные руки парня дотронулись до маленькой груди девушки и начали её сжимать. Губы парня скользнули по шее девушки, плавно добираясь до её губ. Ева вздрогнула, когда Элбан поцеловал её. Парень был таким холодным, что девушка замёрзла.       Адриан начал ласкать тело девушки. Особенно Еве нравилось, когда её целовали за ушком, немного покусывая мочку уха. Элбан, будучи галлюцинацией блондинки, начал покусывать мочку уха, а девушке это дико нравилось и она не могла ничего с собой поделать и простонала от удовольствия. Земля ушла из-под ног. Ева прикрыла глаза и почувствовала тепло. Открыв очи, Дюпри опять оказалась в пустыне. Грудная клетка девушки начала сжиматься. В пустыне поднялся ветер. Ева бесшумно упала на песок, который больно бил её по руках, ногам и плечам. Сердце девушки остановилось.       — Чёрт! Остановка сердца! — кричал врач, делая Еве непрямой массаж сердца.       — Что… Нет! Нет! — надрывно кричала Мона. Кевин схватил её и потащил прочь из палаты, чтобы не мешать врачам.       Гул ветра стих. Песок больше не бил Еву. Девушка услышала звук потрескивающих полений в камине, а через несколько секунд услышала красивую игру на пианино. Дюпри оглянулась. Она лежала на напольном ковре в красивой гостиной. Слева от девушки был светлый диван, прямо камин, а справа рояль, где сидела русоволосая женщина в тёмно-зелёном платье.       — Извините… — Ева подошла к женщине и дотронулась до её плеча.       Игра на рояле стихла. Теперь комнату наполнял лишь звук потрескивающих полений. Русоволосая женщина была очень похожа на Лилиан. Ева почему-то знала, что это Дженнет, мать Лили, но не понимала, почему она видит её, ведь Дюпри никогда не была знакома с госпожой Додсон.       — Я умерла? — испуганно спросила Ева.       — Рано… Тебе ещё рано умирать. — Дженнет поднялась с круглого, белого рояльного стульчика и присела на диван, положив руки на колени       — А вы…мама Лилиан? — Дюпри неуверенно подошла к дивану и присела рядом с женщиной. У Толма в кабинете, девушка видела портрет его первой жены, Дженнет была точь-в-точь, как на фотографии, Еве даже показалось, что она смотрит на портрет, который разговаривает.       — Послушай, ты должна отпустить прошлое! Тебе тяжело почти каждый день видеть человека, который тебя изнасиловал. Ты до сих пор переживаешь об этом и думаешь, вспоминая ту ужасную ночь. Милая, забудь это.       Ева и правда часто вспоминала ночь в Анипаркто, особенно в момент близости с Кевином. На подсознательном уровне, она готовилась к боли, внутри всё сжималось, ожидалось что-то плохое, ужасное…вспоминалась до ужаса скрипучая кровать в отеле и так постоянно. Ева мучалась, ей даже поговорить об этом не с кем было.       — Вы… Правы…прошлое нужно оставлять в прошлом…       Дженнет улыбнулась, а Ева засветилась ярким светом, растворяясь в нём на миллиарды атомов.       — Сердцебиение есть! — закричал врач, припав ухом к грудной клетки блондинки.       Глаза Евы открылись. Веки были тяжелыми, а в лицо ударил яркий свет, из-за чего девушка зажмурилась.       — Она очнулась! Доктор! — прокричал женский голос.       Еву начали трогать, заглядывать в глаза, щупать шею, лоб. Водить пальцем, спрашивая видит ли девушка? Дюпри видела, хоть в глазах всё двоилось, а тело очень сильно болело.       «Спасибо, Дженнет!» — крутилось в голове Евы, которая отпустила всё своё прошлое, вместе с минутной остановкой своего хрупкого, израненного сердца. Теперь, у Дюпри будет другая жизнь. Она больше не посмеет ублюдку Тому назвать её деревенщиной!