Спаситель

      Ева смотрела на Мону и не верила собственным глазам, что её мать жива и невредима. Женщина рыдала, разглядывая покалеченную дочь. Её маленькая, светлая Ева, которая, казалось, ещё вчера приносила домой цветы, подаренные соседом Оскаром, помогала матери шить наволочку, мыла посуду, весело брызгаясь мыльной водой и иногда дралась с братом за конфеты.       — Мама! А где папа и Итан? — спросила блондинка, сжимая руку матери.       — Ев, папа умер полгода назад, а Итан женился и вернулся в Шиганшину. — Мона прослезилась и Ева тоже.       — Да? Мама, а почему папа…— девушка не верила собственным ушам. Она отказывалась верить в то, что больше не увидит отца. И ведь опоздала всего на полгода…       — Он устроился работать на один склад в Шиганшине, а там сейчас бегают хулиганы и взрывают эти склады, ради забавы. Вот Дерек и… Погиб, — женщина тяжело вздохнула, — у Итана теперь своя семья, я в Шиганшине никому не нужна, поэтому буду тебя на ноги поднимать! — блондинка улыбнулась, гладя дочку по щеке.       — Поднимать? — Ева ужаснулась и попыталась подвигать ногами… Не могла. Ноги не слушались. Девушку охватила паника. Как она теперь будет ходить к Винсенту? Зачем она теперь нужна Кевину? Ведь она теперь обуза.       — Не волнуйся! Врач говорит, что всё будет хорошо и на твоё восстановление нужно время, — соврала Мона, в попытке приободрить дочь и поселить в её сердце фальшивую надежду.       Ева немного успокоилась, услышав, что ходить она будет. Кевин попросил врача не говорить девушке, что она может до конца дней быть прикованной к инвалидному креслу. Бонтон верил в лучшее, но боялся, что любимая, узная правду, опустит руки, а ещё не дай Бог покончит с собой.       У Кевина встал вопрос о том, где разместить Еву после выписки. Для этого нужно было место, а коляска девушки едва проедет из коридора на кухню в его квартире. Снимать квартиру в Мельбарасе было очень дорого. Парень был в растерянности и не знал, что делать дальше. В такие моменты Бонтон вспоминал о Шеймусе. Он бы точно помог ему.       Немного поразмышляв, Кевин решил попросить помощи у Толмаджа и направился к нему. Начальник уже с первый секунд был чем-то недоволен и всучил парню целую кипу бумаг. Бонтон откашлялся и присел напротив капитана.       — Извините, но мне нужна помощь…       — Какая ещё помощь? — раздражённо спросил Каммингса, который побаивался того, что Ева расскажет, что это он толкнул её с лестницы.       — Понимаете, Ева пришла в себя, но есть вероятность, что она сможет передвигаться только на инвалидной коляске, а у меня в квартире мало места, а на съёмную не хватает.       Толмадж током шарахнуло от таких новостей. Он подскочил и подбежал к своему шкафчику с выпивкой. Налив себе первый попавшийся напиток в широкий стакан, мужчина одним глотком выпил и схватился за сердце.       — А чего ты от меня хочешь? Может мне вас у себя поселить? Что б был ещё один повод остальным посмеяться надо мной? — грубо спросил Толмадж и тяжело задышал.       — Нет…простите…— Кевин, сжимая в руках бумаги, убежал. На что он рассчитывал? Зачем пришёл просить помощи к Толму?       Кевин столкнулся с Ости, когда выбегал из кабинета. Все бумаги рассыпалась и парень начал их собирать трясущимися руками.       — Что такое? Почему ты весь, как на иголках? — Кеслинг начала помогать другу собирать документы.       — Не знаю куда Еву везти. Понимаешь, у меня нет денег, чтобы снять квартиру побольше…а Ева мало того, что будет передвигаться на коляске, так ещё и её мама теперь с ней жить будет. — Кевин дособирал документы и растерянно смотрел на стену.       — Сочувствую тебе, я бы помогла, но ты же знаешь, что у меня квартира не больше твоей, а большую часть зарплаты я отсылаю родителям. — Ости похлопала друга по плечу.       — Спасибо тебе за поддержку… Ости, я потерян… Я даже не знаю, к кому обратиться. У меня кроме Шеймуса и друзей-то не было, которые реально могли помочь мне.       Кевин направился перебирать бумаги, размышляя, что ему делать дальше.       Рокси, гуляя с Винсентом, направилась в больницу. Увидя возле Евы Мону — обрадовалась, что у Дюпри нашёлся близкий человек.       — Я рада, что ты пришла в себя, — сказала Рокси и посадила Винса рядом с девушкой.       — Мама, это внук твой, Винсент! — улыбалась Ева, целуя сына.       — Да? Привет! — Мона взяла внука на руки и улыбнулась. Мать с дочерью не успели ещё обсудить всё, что произошло в их жизни за время разлуки.       — Извините, можно мы поговорим с Евой наедине? — попросила Рокси.       — Конечно. Я пойду тогда на улицу, с внуком познакомлюсь, — миссис Дюпри вышла из палаты.       — Ева, ты помнишь, что с тобой случилось? — Рокси перестала улыбаться и выглядела очень нервной и взволнованной. Блондинка посмотрела на брюнетку и заметила зажившие синяки и ссадины и сломанную руку.       — Я пришла к Винсенту, мне сказали, что Том болеет, я хотела на это время забрать Винсента к себе. Мало ли, он бы заразился? Том начал орать, мы начали переговариваться, а потом… — девушка закрыла рот руками, вспомнив, что с ней случилось. — Том меня толкнул!       — Ева, мне очень жаль, что я никак не помешала ему… — Рокси заплакала.       — Что делать? Как мне вернуть сына себе? Я не хочу, чтобы мой ребёнок рос с психопатом! — Дюпри заёрзала на кровати, пытаясь встать с места, но ноги не слушались и безжизненно лежали на кровати.       — Я не знаю, у кого попросить помощи… В Мельбарасе всё куплено, в полиции нет дела до наших проблем… Я просто не знаю, кто нам может помочь… Вот если бы Шеймус… — брюнетка прикусила губу и испуганно посмотрела на девушку.       — Шеймус? Это тот, который пропал? — Ева с удивлением смотрела на Рокси, гадая, почему девушка упомянула его имя.       — Да… Он был хорошим человеком, а Толмадж скорее всего…убил его и зарыл неизвестно где, как собаку… — Каммингс зарыдала.       — Ты его любила?       Вопрос Евы отозвался у Рокси болью в сердце. Каммингс каждую ночь вспоминала Шеймуса и очень скучала по нему. Не хватало его объятий, взгляда, смеха… Всего самого не хватало. Будь он сейчас жив, девушка бы развелась с Толмом и была бы рядом с Шеймусом, неважно в качестве кого: жены, девушки, любовницы, подруги, знакомой…неважно, лишь бы быть с ним рядом, ощущать его дыхание своей кожей, лёгкую грубость, которую он к ней проявлял, слышать его голос.       — Очень…любила… — Рокси заплакала, а потом подскочила. — Извини, мне нужно идти. Вдруг Толм хватится, а меня и Винса нет. Я постараюсь завтра к тебе привести ребёнка.       — Рокси! — окликнула убегающую девушку Ева. — Спасибо тебе!       Каммингс улыбнулась и помчалась прочь из больницы. Мона пришла к дочери, улыбаясь, а вот Ева была очень серьёзной. Их ждал трудный и болезненный разговор.