***
Роклер пригласил врача в дом. Кайя простудилась и взволнованная Майя потребовала у мужа лучшего врача. Доктор осмотрел девушку и сказал, что с ней всё хорошо. Обычная простуда. Джеймс улыбнулся, поцеловал жену и дочь и направился в свой кабинет, где его ждал Геллер с новостями. — У меня для вас хорошая новость и не очень… — Отто подскочил на ноги, когда Роклер вошёл в свой кабинет, зевая с порога. — Начинай с десерта… — шатен потёр глаза и устроился поудобнее в своём кожаном кресле с широкими подлокотниками. — Я узнал, кто отец ребёнка Лилиан…— Геллер начал обкусывать свою нижнюю губу от волнения. — Вот это да! Молодец! И кто же он? — Джеймс засветился от счастья. От его сонности не осталось и следа. — Кенни… Аккерман… — скрипя зубами выдавил из себя Отто. — Как так? — Роклер засмеялся. — Подожди… Нет, да ты что-то путаешь! Быть того не может! — он нервно рассмеялся, стуча руками по подлокотникам. — К сожалению это правда… — Геллер откашлялся и отвернул взгляд от хозяина. — Плохо это… Очень плохо. — Роклер задумался. — Найди способ убрать его. Только не привлекая внимания. Всё должно выглядеть реалистично и правдоподобно! — Как пожелаете, господин! — Отто поклонился и удалился. Он начал раздумывать над новой сверхважной миссией, которую ему поручил Джеймс.***
Мона жила временно в больнице, в одной палате с дочерью. Врач пошёл на уступки, пока были свободные места. Еве от этого было легче. Хоть они с матерью долго не общались, сейчас опять сблизились и стали близкими друг другу. Их отношения стали даже лучше, чем прежде, правда Мона часто менялась в лице, когда дочка в красках описывала, как она будет играть с Винсентом в догонялки. Еву постоянно возили на процедуры, ставили капельницы, делали уколы. Кевин нашёл хорошую массажистку, которая час в день делала массаж бесчувственным ногам девушки. Дюпри не задумывалась, почему она ничего не чувствует, когда трогают её ноги. Девушка просто улыбалась и держала мать за руку. Бонтон взял подработку: стриг газон у Роклера. Аристократ, узнав о том, что Ева упала с лестницы и получила серьёзную травму позвоночника, лишь посочувствовал и дал Кевину небольшой мешочек с деньгами. Это больше было похоже на подачку, чем искреннее желание помочь, но Кевин взял этот злосчастный мешочек. Ему пригодится любая копейка. Ева забыла, когда последний раз видела любимого и обиделась на него, не зная, что он батрачит с утра до ночи, зарабатывая ей на просторную квартиру. Мона пыталась подбодрить дочь, но тщетно. — Он просто разлюбил меня… Или стесняется, что я временно в в кресле передвигаюсь! — Дюпри посмотрела на кресло, стоящее недалеко от неё. — Не говори глупостей! Он любит тебя, просто немного занят. — Мона погладила дочку по волосам и с тоской посмотрела на дверь в палату. Кевин смог прийти к любимой только через два дня. Парень очень похудел, щеки были впалыми, глаза выпученными, под глазами мешки от недосыпа, руки трусились от постоянного перенапряжения и на косточках были свежие ссадины. — Любимый, ты здоров? — Ева заволновалась за Бонтона, увидев его в таком плачевном состоянии. — Я устал…немного… — Кевин потёр свои глаза. Он не просто устал, а вымотался, как лошадь. Парень был в отчаянии, осознавая, что ему не скопить нужной суммы на подходящую квартиру и куда везти Еву, которую должны были выписать через пару недель, Бонтон не знал. — Точно всё впорядке? — Дюпри скептически отнеслась к словам парня, особенно когда он чуть не уронил её, пытаясь посадить в кресло. — Да… — устало произнёс Кевин и покатил коляску к выходу из больницы, где на лестнице ему помогли санитары. Гулять Бонтону совершенно не хотелось. Глаза предательски закрывались, а готова кружилась. Ева же весело щебетала, рассказывая любимому про новые фасоны платьев, которые Дюпри рисует от безделья. Кевин на все слова девушки отвечал лишь тихим «Ага» и толкал коляску вперёд. — Если тебе не интересно, то так и скажи… — Ева обиженно надула губы, услышав очередное «ага» и скрестила руки на груди. — Мне очень интересно, просто я не выспался… Прости… — Бонтон обошёл коляску Дюпри, присел возле неё на корточки и положил ей на колени свою голову. — Ну… Хорошо… — Ева погладила парня по голове и улыбнулась. Она подумала, что Кевин не спит, потому что его мучают бессонные ночи. Наверняка просто думает обо мне, переживает, вот и не может уснуть… — улыбнулась девушка. — Давай я тебя в палату отвезу, а сам пойду домой. Я так спать хочу… Прости… — вымолвил Бонтон, моргая глазами. — Хорошо. Только приходи почаще, — девушка улыбнулась и поправила свои волосы. Мама с утра заплела ей красивую косичку и Ева радовалась этому. Впервые за много лет Мона возилась с длинными волосами дочери, как в старые, добрые и такие счастливые времена, тогда ещё юной Дюпри.