***
Кенни собрался в дорогу, хотя ехать никуда совершенно не хотелось. Лилиан тоже не хотелось, чтобы он уезжал. Вдруг он не вернётся, загуляет где-то или передумает на ней жениться. — Смотри, Леви за вами будет следить, — погрозил девушке Аккерман. — Хоть одного мужика рядом увижу, обоих пристрелю. Ясно? — Скорее ты себе найдёшь очередную дурочку или пропадёшь на неопределенное время, — Додсон обиженно надула губы. — А если просто изменю? — Тогда не рассказывай мне об этом, — на глазах предательски появились слёзы, — пусть тебя мучает совесть. — Не реви, не буду изменять. Вернусь через несколько недель! — Кенни обнял девушку и поцеловал её. — Возвращайся быстрее! — Лилиан обняла мужчину, а потом вдруг побежала на кухню и вынесла небольшой контейнер с бутербродами. — Это вот тебе в дорогу! — Спасибо, конечно, но не стоило заморачиваться. — Аккерман поцеловал девушку ещё раз, схватил контейнер и убежал. Лилиан сразу стало тревожно и пусто на душе.***
Прошло пару дней. Лилиан гуляла с Джессикой и думала о жизни. Рядом гуляла Мона с Евой. Дюпри, кажется, начала подозревать о чём-то, так как подвижность к ногам не возвращалась. Геллер, несмотря на протесты Роклера, подошёл к Лилиан и заглянул в коляску, вцепившись в ручку. Мона с Евой же немного отстали от девушки, чтобы купить мороженое. — Что, твой защитничек уехал? Кто тебя теперь будет защищать? — прошипел Отто. — Уходите! Что вам нужно? — Додсон оттолкнула Геллера от коляски и схватила Джессику на руки. Ребёнок начал плакать, а Лилиан перепугалась. — Уйду… Я уйду, а ты бойся. Бойся! — Геллер побежал прочь, а девушка едва смогла дойти до лавочки и сесть на неё. Голова начала кружиться, а плач Джессики доносился откуда-то издалека. — Лили, что с тобой? — Ева смотрела на подругу, у которой был мутный взгляд. — Возьмите… Джессику… Прошу… — прошептала девушка. Мона взяла плачущего ребёнка на руки, а Додсон упала в обморок.***
Лоис долго осматривала Лилиан. Ева качала на руках Джессику, которая наконец-то заснула и перестала плакать. Мона была уставшая. Ухаживать за дочкой оказалось сложнее, чем ожидалось, ещё и денег не хватало. Это в Шиганшине про швею Мону Дюпри знали все, а здесь женщина была ноунеймом, а это сильно раздражало. — Ну что с ней? Что-то серьёзное? — шепотом спросила Ева, стараясь не разбудить Джессику. — Всё нормально с ней. Простой обморок на нервной почве, — так же шёпотом ответила Лоис и уже собралась уходить. — Спасибо вам большое! — Если что — обращайтесь. Невесте Кенни я всегда помогу, — врач задержалась в дверном проёме и посмотрела на блондинку в инвалидной коляске. — Что врачи говорят по поводу вашего состояния? — Ходить, вроде, буду, но я ничего не чувствую, — Дюпри загрустила. — Вообще не чувствуете? — Лоис подошла к девушке и присела перед ней на корточки. — Нет… Как-то пролила на себя кружку с кипящим чаем, нога покраснела, а я ничего не почувствовала… Лоис осторожно взяла Джессику из рук Евы и положила малышку в кроватку. Врач потрогала ноги Дюпри и помассировала их. Никакой реакции не последовало. Врач напряглась. — Точно ничего не чувствуете? Ева покачала головой. — Я бы хотела попробовать провести некоторые анализы, чтобы быть уверенной в вашей инвалидности до конца. — Лоис нахмурилась. Слова про инвалидность ударили Еву тупым ножом по сердцу. Всё это время её близкие врали ей, вселяли в неё ложную надежду. Лучше бы она не приходила в себя и умерла… Кому она теперь нужна? Обуза, которая даже умыться без посторонней помощи не может, так как раковина стоит высоковато. А Винсент? Он же будет стесняться мать-инвалидку. — Если я действительно буду прикована к коляске до конца своих дней, то прошу вас, сделайте мне эвтаназию. Так жить невыносимо. Я…не могу быть обузой… — расплакалась Дюпри. — Послушайте, это лишь предположение. Просто раз вы ничего не чувствуете, то возможно, ваши нервы мертвы. Мозгу некуда посылать сигнал, чтобы двигаться. — Лоис начала ругать себя за язык. — В любом случае, ещё ничего не доказано. Да и чудеса никто не отменял. — Я в них не верю. Ерунда это всё. — Ева развернула коляску и поехала в сторону кроватки Джессики. Верить в чудеса у блондинки не было сил. Да и жизнь отказывалась её баловать просто обычной жизнью, как у всех. Одни боль, страдания, разочарование… И ничего. Даже свеча в конце туннеля погасла и света нет. — Верьте. Желание выздороветь играет не последнюю роль в лечении. — Лоис ещё раз посмотрела на Еву и ушла. Дюпри смотрела на Джессику, которая мило спала в своей кроватке в розовом костюмчике. — Как же там Винсент? Всё ли с ним хорошо? — по щекам блондинки потекли солёные дорожки слёз. Голова сильно разболелась, а Джессика проснулась и заплакала. Лилиан подскочила с кровати и чуть не упала на пол. Девушка помотала головой, прогоняя прочь остатки сна и кинулась к ребёнку. Джессика была мокрая и, очевидно, хотела есть. — Тише-тише, сейчас я тебя переодену и покормлю. Моя маленькая! — поцеловав ребёнка в макушку, Додсон положила её на столик и начала переодевать. — Лили, ты знала, что я не смогу ходить? — Ева пристально наблюдая за подругой. — Кевин попросил не говорить тебе, хотя я считаю, что ты имеешь право это знать, — Лилиан уже успела переодеть дочку и начала её кормить. — А он не говорил тебе, что я для него обуза? — голос Дюпри дрожал. Было очень плохо морально. Чувство полного опустошения съедало девушку изнутри. — Нет, не говорил, да и думаю, что не скажет. Он любит тебя и ему всё равно будешь ты ходить или нет. От этих слов Еве легче не стало. Очевидно, Кевин не хотел её расстраивать, но…зачем она ему нужна? Неполноценная инвалидка… Глупая блондинка.***
Дни для Лилиан тянулись очень медленно. Девушка жила, как по расписанию: гуляла и заботилась о Джессике, готовила для Евы и её мамы и убиралась в квартире. Джессика быстро набирала в весе и уже держала голову, улыбалась, когда Лилиан подходила к ней и брала на руки. Геллер постоянно крутился в районе, где жила Лилиан. Иногда наблюдал за ней, когда девушка выходила с дочкой и Евой на прогулку, но не подходил к ней и старался не выдавать своего присутствия. Леви забежал перед работой к Лилиан, чтобы удостовериться, что с ней всё в порядке. Додсон вместе с Евой сидели недалеко от дома и смотрели на белок, которые прыгали по веткам деревьев. Всего белок было пять штук. — Привет. Все нормально? — спросил Аккерман, присел на лавочку к девушкам. — Привет. Да, нормально, — улыбнулась Лилиан, покачивая коляску. Ева же просто кивнула ради приличия. Джессика проснулась и заплакала. Лилиан взяла её на руки и начала покачивать. — Леви, побудешь с Евой пару минут, а я переодену Джессику схожу, а то она вся мокрая, — попросила Додсон. Мужчина кивнул. — Вы можете не сидеть со мной. Я не маленькая! — возмутилась Дюпри, отвернувшись от Аккермана. Плед, лежавших на коленях девушки, упал на землю. — Тебя смущает моё присутствие? — Леви поднял плед и положил его на колени девушки. — Просто я и так для всех обуза, ещё и вы будете сидеть со мной, тратя на меня своё драгоценное время. — Ева заплакала. — С чего ты взяла, что ты обуза? Из-за инвалидности? — спросил мужчина. — Да! Мало того, что обуза, так ещё и сын будет презирать меня и стесняться. Если мы вообще будем общаться! — у Дюпри начиналась истерика. — С чего ты взяла, что он будет тебя стесняться? — Леви скрестил руки на груди и опустил голову. — Он будет смотреть на матерей своих друзей, а потом на меня, в инвалидном кресле и будет стесняться меня и стыдиться. А я не хочу этого! Лучше умереть, чем жить так! — Ева вытирала бесконечные потоки слёз уголком пледа. Откуда только в человеке столько слёз? — А может он будет рад, что ты жива осталась после падения? Может твои близкие тоже рады, что ты выжила и вышла из комы. Ты не думала об этом? — Аккерман посмотрел на девушку. — Но я же инвалид… — Какая разница ходишь ты или нет? Главнее, что ты жива, а остальное это уже трудности жизни. Знаешь, умереть можно в любую минуту, а вот вернуться оттуда — нельзя! — последнее время в жизни Леви было слишком много женских истерик. Ему постоянно приходилось успокаивать то Лилиан, то Айку, теперь вот Еву. Мужчине уже можно было открывать свое агентство. «Помощь истеричным женщинам» — Ну из-за меня близкие…они вынуждены ухаживать за мной… Им трудно… — Дюпри хоть и перестала плакать, но всё равно упорно считала себя обузой. — Они тебе сами об этом сказали? Ева покачала головой, шмыгнув носом. — Почему тогда ты за них это решила? — Просто… Я не знаю… Всё очень сложно… Я не привыкла сидеть на одном месте. Я хочу ходить, бегать прыгать… Сука, как же я ненавижу этого урода Тома! Всю жизнь мне искалечил… Урод! — Дюпри закрыла глаза руками и вдруг вздрогнула. — Подожди, ты из-за Толмаджа что-ли теперь в кресле передвигаешься? — удивился Леви. — О чём это вы тут? — подошедшая Лилиан, невольно услышала что-то о своём отце. — Лили, твой отец столкнул меня с лестницы, — выдохнула Ева.***
Кенни приехал домой в начала пятого утра и с грохотом кинул чемодан на пол. Мужчина устал с дороги и направился в комнату Лилиан. Девушка мирно спала на кровати, лежа на правом боку. В кроватке сладко спала Джессика. Форточка в комнате была немного приоткрыта, из-за чего занавеска немного покачивалась. Аккерман осторожно прилёг рядом с Лилиан, погладив её по щеке. Девушка поморщилась, но не проснулась и лишь перевернулась на спину. Проснувшись утром, Лилиан сначала испугалась, увидев рядом Кенни, а потом начала будить его. — Вставай! Давай поднимайся! — кричала девушка. — Отстань, я спать хочу… — мужчина перевернулся на другой бок, не открывая глаз. Лилиан улыбнулась, осторожно встала с постели, взяла Джессику и вышла из комнаты, чтобы не разбудить Аккермана. Додсон начала готовить завтрак, положив дочку в коляску. На завтрак была овсянка с ягодами. Ева и Мона быстро прибыли на кухню, услышав запах ягод. Лилиан же сначала пошла в душ, а потом кормить ребёнка. Ева с грустью наблюдала за матерью, которая мыла тарелки после каши. Девушка видела, что Моне с большим трудом удаётся ухаживать за дочерью. Женщина стала редко выходить с Евой на прогулку. Сосед помогал выносить Еву на улицу, где она оставалась с Лилиан и Джессикой. За всё время, что Дюпри провела в коляске, она привыкла управляться с коляской, правда малейший камень или неровность под колёсами пугали девушку. Ей так и казалось, что она упадёт и разобьётся. Ещё Ева каждый день думала о Винсенте и ужасно скучала по нему, а Джессика наотрез отказывалась сидеть на руках у Дюпри и начинала капризничать. — Мам, я вижу, что тебе трудно ухаживать за мной. Я слышала, что есть специальные дома для инвалидов. Может сдашь меня туда и не будешь ломать себе жизнь? — робко спросила Ева, задрожав от будущего ответа матери. Мона вся задрожала и выронила тарелку из рук. Атрибут посуды с грохотом разбился о плиточный пол. Старшая Дюпри развернулась к дочери и посмотрела на неё. Поначалу порыв Моны выхаживать дочку был очень сильным. Женщине казалось, что она горы свернёт, а теперь… Надежды, что дочь встанет, совсем нет. Ухаживать за ней трудно. За то время, что они не виделись, мать и дочь стали совершенно чужие друг другу. Так же Мону смущало то, что у неё так и не было клиентов. Никто не шёл к женщине заказывать платья. — Ева, я… — Мама, да хватит, а! Просто скажи, что я для тебя обуза и что твоя маленькая Евушка погибла тогда, в Шиганшине вместе с падающей стеной Марией. Ты могла бы меня найти. Моё имя было во всех списках эвакуированных, но ты просто похоронила меня. Тебе так было легче. Возможно, я всегда для тебя была обузой! Конечно, Итан пошёл работать в четырнадцать, а я сидела у вас с отцом на шее, — Ева развернула свою коляску и хотела заплакать, но слёз не осталось. Девушка всё выплакала. — Но… — Мона замолчала и опустила голову. — Мне лучше уехать отсюда. Мона собрала свои вещи и уехала, оставив Еву одну. Девушке было так плохо в этот момент. Мать бросила её в такую трудную минуту. Девушка в который раз оставалась один на один со своими страхами и проблемами. Ева не видела смысла в дальнейшем своём существовании, но и умирать не хотела. В голове постоянно крутились слова Леви «Умереть можно в любую минуту, а вот вернуться оттуда — нельзя». Действительно, она может скрыть вены или наглотаться таблеток в любой момент, но… Винсент…какого ему будет жить с мыслями, что его мать покончила с собой, наплевав на него. С Толмаджом, учитывая его работу, да и немолодой возраст, может в любой момент случиться, что угодно, а Винсент в итоге станет никому не нужным. Ева не может так просто наложить на себя руки, не будь уверенной в светлом будущем сына до конца.***
Джессика лежала на мягком, светло-зелёном диване и улыбалась. Девочка неуклюже перевернулась со спины на живот и опёрлась на предплечья, с интересом смотря по сторонам. Лилиан сидела рядом с дочерью и наблюдала за ней, чтобы малышка не упала с дивана. Услышав, что входная дверь хлопнула — удивилась, взяла дочку на руки и пошла на кухню. Ева сидела у окна и смотрела на алоэ, который стоял на окне. Цветок хорошо разросся и его, по-хорошему, нужно было пересадить в другой горшок, побольше, но у Лилиан всё не доходили до этого руки. — Что случилось? — спросила Додсон, подойдя к подруге. — Мама бросила меня. Она взяла и ушла, — спокойно ответила Ева, хоть и было видно, как дрожат её губы. — Шутишь? Мона просто в магазин вышла, да? — удивилась Лилиан, не веря в услышанное. — Какие шутки могут быть? Я обуза и мать признала это. Ей было тяжело рядом с жалкой дочерью-инвалидкой! Если ты меня хоть чуть-чуть любишь, то сдай меня в дом для инвалидов. Там мне самое место! — со злостью сказала блондинка, вцепившись ногтями в кожаные подлокотники коляски. — Ева, я не брошу тебя. Ты очень близкий для меня человек, — русая, придерживая одной рукой дочь, погладила подругу по руке и улыбнулась. — Я была в такой же ситуации, как и ты и понимаю, что ты сейчас в растерянности, тебе просто нужна поддержка. Ты не одинока! У тебя есть Кевин, я, Винсент. Мы любим тебя такой, какая ты есть и не боимся трудностей! — Конечно, тебе легко говорить, ведь твоя дочь живёт с тобой, отец твоего ребёнка тоже рядом, ты здоровая, можешь идти куда захочешь и когда захочешь. Ступеньки для тебя не проблема! — рыкнула Ева, резко убрав руку от подруги. — Да, мои слова тебе кажутся неубедительными, но… — Когда твой гражданский, — Ева со злостью выделила последнее слово, — муж заберёт у тебя ребёнка, выкинет тебя из дома, сделав из тебя некчёмную инвалидку, я посмотрю тогда, как ты запоёшь! Лилиан бросило в жар от таких слов. Она отскочила от подруги, начала плакать и прижимать к себе дочь. Мысли о том, что Кенни заберёт у неё Джессику и запретит им видеться, бросали девушку в жар. — Этого не будет никогда! — грубо сказал Аккерман, заползя на кухню. Девушки посмотрели на него растерянным взглядом. — От курицы, поспать не дали, — Кенни слегка улыбнулся и подошёл к Лилиан, которая вся сжалась от страха и начала отходить назад, — может, хотя бы покормишь? — руки мужчины потянулись к Джессике. — Давай мне мелкую, соскучилась, наверное, по папке? Додсон отрицательно покачала головой, испуганно начала отходить назад и заплакала. Слова Евы озвучили все самые потаённые страхи девушки и не давали ей покоя. — Лили, опять я вижу на твоём лице это блядский страх. Ну пойми ты уже наконец, я не сделаю вас с мелкой ничего плохого. То, что озвучила Ева, это лишь плод её больного воображения, не более. — Аккерман со злостью покосился на Дюпри, которая стыдливо смотрела в сторону. — Она…скучала по тебе… — Лилиан сглотнула неприятный ком и протянула мужчине Джессику. — Первые дни, когда ты уехал, Джессика сильно капризничала и долго не засыпала. — Серьёзно? — улыбнулся Кенни, взяв дочку на руки. Джессика заулыбалась и потянула свои пальцы в рот. — Слушай, она так вымахала за месяц. Гляди, мне придётся женихов от неё отгонять. — До женихов ей ещё далеко, так что расслабься и садись за стол, я сейчас накормлю тебя! — Лилиан хоть и пыталась улыбаться, но всё равно выглядела напряжённой и испуганной.***
Еве было невыносимо одиноко ночью. Она смотрела на пустую соседнюю кровать и тяжело вздыхала. Как бы она не пыталась себя утешить, матери ей катастрофически не хватало. Хотелось, чтобы Мона была рядом с ней и поддерживала дочку, вселяла надежду и просто была рядом. Очертания инвалидной коляски в полумраке, вызывали у Евы отвращение. Девушка скинула с себя одеяло и ударила себя по ногам. Ничего. Тогда блондинка дотянулась до маникюрных ножниц, которые лежали у неё в прикроватной тумбочке и ударила себя ножницами по ногам, в чуть ниже колена. Больно. Было больно. По правой ноге текла кровь, сводило судорогой. Ева вдруг обрадовалась этому, что ногам больно. Возможно, ещё не всё потеряно?***
Лилиан улыбалась, лежа на груди Аккермана. Кенни же гладил девушку по спине, думая о чём-то своём. Ева, по правде сказать, смущала и раздражала мужчину. Он привык жить один, а тут… Лилиан, Джессика и Ева, которой удавалось вселить в Додсон страх и сомнения. — Как съездил? Хорошо? — спросила девушка, прикрыв глаза. — Устал, как собака. Кровати там очень жёсткие, кормят так себе, а бабы страшные и жирные, — улыбнулся мужчина, проведя кончиками пальцев по спине Лилиан. — Я скучала по тебе, — покраснела Додсон, заворочавшись на кровати. — Молодец, что скучала. По правде сказать и я по вам скучал. Никогда раньше не думал, что у меня будет ребёнок, за которым будет интересно наблюдать, как он растёт и смеётся, видя тебя. Лилиан покраснела ещё больше и закуталась в лёгкое, шуршащее одеяло персикового цвета. — Кстати, я через полтора месяца опять уеду. В Шиганшине остались кое-какие дела. Побуду там пару недель и всё. Буду работать здесь, а ты будешь вечерам встречать меня с работы. — Аккерман поцеловал девушку в макушку и рассмеялся. — Да? А ты…не передумал на мне жениться? — Нет. А ты? — Нет, не передумала. Я хочу, чтобы Джессика росла в полной семье. У неё должна быть модель здоровых взаимоотношений между мужчиной и женщиной, — Лилиан села на кровати и накинула на себя халат. — Раз хочешь, значит будет. Ты куда там собралась? — Кенни тоже привстал с кровати. — Джессику пора кормить, — девушка взяла дочку на руки. — Мне выйти? — Как хочешь. Можешь остаться, — Лилиан немного смутилась, присев на кровать. — Я отвернусь, чтобы не смущать тебя, — Аккерман отвернулся стенке, а Додсон начала кормить дочь, блаженно улыбаясь. — Кстати, тебе хватило денег, что я тебе оставлял перед отъездом? — Конечно, хватило, спасибо! — улыбнулась девушка. — А питаешься ты нормально? Молока хватает? — мужчина развернулся к девушке и положил ей свою руку на плечо. — Спасибо, что переживаешь. Я слежу за своим рационом и молока Джессике хватает. — Лилиан опять покраснела и смутилась, но промолчала. — Если что, то говори мне, не стесняйся. Это всё-таки и моя дочь и мне не безразлично её здоровье, да и твоё тоже. Мелкой нужна здоровая мать, а мне здоровая жена. — Кенни улыбнулся, видя, как девушка смущённо улыбнулась услышав такое.