***
Йемитсу открыл дверь в дом своими ключами. На какой-то миг сердце дрогнуло, напоминая о тех временах, когда они с Наной только поженились. Какими же детьми они тогда были, но ведь счастливыми. Йемитсу до сих пор вспоминает, как торжественно обещал супругу носить только на руках, не иначе, и как через две недели после этого потянул спину. Мафия мафией, но когда большую часть времени ты сидишь в кресле и устрашающе смотришь на союзников, никакой физической формы не остаётся. — Кто-то пришёл? — раздался приглушённый женский голос откуда-то с кухни, и в коридор вошла потрясающе красивая и домашняя женщина. Его Нана. — Тсу-кун, спускайся скорее, папа приехал! Внешний советник не сдержал улыбку. Кажется, дома всё же нужно появляться почаще. — Ура! — прокричали сверху, и в доме прозвучал самый настоящий топот слонов. На первой космической скорости вниз слетел Тсуна, с разбегу бросившись отцу на шею. Позвоночник Йемитсу такой подставы не ожидал, сам мужчина — тоже, потому увернуться не успел. Пришлось ловить это четырнадцатилетнее чудовище и надеяться, что после этой встречи не придётся лечить грыжу. Когда он сказал Реборну, что нужно сделать его сына поспортивнее, он имел в виду несколько другое. — Папа! — снова радостно прокричал Тсуна ему прямо в ухо. На какой-то миг мужчине померещился красный огонёк в его глазах, но, должно быть, это отсвечивала его землекопская форма. — Я так рад тебя видеть! Столько лет прошло! Я Тсуна, ты ведь ещё помнишь? Йемитсу несколько оскорбился: — Естественно помню, шкет, ты же мой сын! — Да? Классно! А то ведь всё-таки почти пять лет прошло. Долгий срок, — невинно пропел мальчишка и, подхватив отца под руку, потянул его в сторону кухни. — Но ладно. Мне столько всего надо тебе рассказать? Пойдём, пап, в ногах правды нет. — А-ага. На сказанное Йемитсу, конечно, согласился, но странный оборот речи всё же отметил. И не только его. — Тсуна, Нана-чан, а почему вы так одеты? Кто-то умер? — несколько оторопело спросил он, заметив, что жена была одета в скромное черное платье, а Тсуна — в рубашку на пуговицах и классические черные джинсы. Даже Реборн выглядел несколько траурно: советник не был уверен, что даже при его пристрастии к косплею, у проклятого младенца будет шляпа с чёрной лентой вместо привычной оранжевой. Но Аркобалено его удивил. Оба Савады удивлённо переглянулись. — О чём ты? — с недоумением спросила Нана. — В Японии чёрный — это цвет радости. Какой траур? — Должно быть, на северном полюсе он значит что-то иное, — задумчиво протянул Тсунаёши и тоже сел за стол. — Надо чаще бывать дома, пап. — Ага, — Йемитсу оставалось только согласиться. — В любом случае, — уже более серьёзно продолжил Тсуна, сложив руки перед собой в замок, — ты не зря заметил. Я так оделся не просто так. Пап, я много думал, кем я хочу стать, и решил: мне нужна серьёзная профессия, которая позволит мне быть уверенным в своём будущем и достойно обеспечивать вас с мамой в старости. Потому что-то обычное не подойдёт. О как. Тсуна слегка опустил глаза, на мгновение замявшись: — Я собираюсь стать несколько… необычным человеком. К таким, как я, обычно обращаются с просьбами. Они есть везде, и их задача — помогать гражданам этого региона. Естественно, это очень уважаемая должность и требующая должного знания итальянского и соблюдения некоторого дресс-кода… … ну-ка? Тсуна что, собирается рассказать ему, что станет боссом Вонголы?.. Ай да Реборн, но вообще мог бы и рассказать ребёнку, кем на самом деле работал Йемитсу. Впрочем, ладно, он готов подыграть и выразить крайнюю степень удивления. —… и теперь, ну, не теперь, но в будущем, меня будут называть не Тсуной или просто по фамилии, а отцом. — Крёстным отцом, — подытожил Йемитсу. — Почти, — поправил его Тсуна, — это называется «святым». Что. — Я уже всё продумал, пап, и выяснил. Священники обычно ходят в чёрном, так что сейчас самое время начинать к этому привыкать. Ну, и поддержание постов, разумеется, — пока это мелкое недоразумение что-то щебетало, Нана, вместо привычных роскошных блюд, поставила перед мужем буханку черного хлеба, солонку и графин с водой. — Пока мне трудно, особенно со специальным постом для священников, но мама обещала поддержать меня и пройти его вместе со мной. Да, мам? — Конечно, Тсу-кун! — Нана просто светилась нездоровым энтузиазмом. Йемитсу с трудом подавил желание резко уверовать и перекреститься. — Соблюдать пост длиной в сорок дней в одиночку я бы точно не смог, но с вашей обоюдной поддержкой у меня точно-точно получится. Прошло пока только три дня из сорока, но я всё ещё полон сил! — Погоди-ка, — Йемитсу наконец-то обрёл голос и с неверием уставился на сына. — Ты хочешь стать священником?! — Ну, не совсем. В идеале — папой римским, но так далеко я пока загадывать не буду. Должности — это всё мирское. Но, в принципе, путь я для себя уже наметил… — Католическим священником? — всё ещё надеясь, что он ослышался, переспросил советник. Подросток с радостной улыбкой кивнул. — Но Тсуна, ты знаешь, что они не имеют права жениться и заводить семью? Что, если ты не сможешь стать Папой Римским? Что тогда? — Ничего страшного, пап, я всё продумал. Зачем вступать в одну новую религию, если можно вступить сразу в две? Что-о?! — Пап, ты когда-нибудь слышал о церкви Святого Бекона? Йемитсу перевёл взгляд на окно и обнял графин с водой, перестав отвечать на дальнейшие вопросы и думая, что, возможно, прав был Реборн, и с подбором хранителей стоило повременить. Злорадных усмешек членов своей семьи в этот момент он так и не увидел, размышляя, в какой именно из моментов его отсутствия всё полетело в тартарары. Реборн беззвучно выдохнул и одними губами произнёс «детский сад». Совсем скоро Йемитсу отойдёт от первого шока и устроит жене и сыну допрос с пристрастиями, но пока пусть развлекаются. Когда им ещё удастся посмотреть на внешнего советника, выпавшего в астрал?.. … Впрочем, на последний вопрос можно легко ответить фразой «когда пожелают», решил Реборн, незаметно пряча видеокамеру в нагрудный карман пиджака.***
Ступора Йемитсу хватило минут на двадцать, после чего он с силой стукнул кулаком по столу и вкрадчиво произнёс: — Достаточно. Прекратили этот фарс. Оба. Я понимаю, что разыграть отца — святое дело, — на предпоследнем слове он ощутимо поморщился, — но всему нужно знать меру. Нана и Тсуна опасливо переглянулись, но чушь нести всё-таки перестали. — Я понимаю Тсуна — ему четырнадцать. Я тоже в его возрасте устраивал розыгрыши, но ты, Нана-чан? Женщина порядочно раздражённо прищурилась: — А что, «Нана-чан»? Тебе что-то не нравится? Ох, прости, тебя так долго не было, что я уже забыла, что тебе нравится, а что нет. — Мам. Йемитсу вздохнул и устало потёр переносицу. Нана и прежде не была в особом восторге от его командировок, но, кажется, в этот раз он серьёзно перегнул палку. Прошло слишком много времени. — Прости, Нана-чан, — искренне произнёс он, — мне не стоило покидать тебя на столь долгий срок. Моя вина. — Думаешь, извинений будет достаточно? — раньше Нана всегда прощала его, стоило ему извиниться, но, кажется, в этот раз он серьёзно налажал. — За четыре года ты не позвонил ни разу. Если бы не поступающие на счёт деньги, я бы решила, что ты давно мёртв! — К слову сказать, ты тоже мне не звонила. — Ах я не звонила?! — Мам. Нана резко выдвинула стул и села за стол рядом с Тсуной. Кажется, Йемитсу сказал нечто, что не стоило бы говорить. — Я звонила тебе каждый долбанный вечер, надеясь, что телефон разблокируют, но бесполезно. А когда Тсу-кун попал в аварию, и ты был здесь действительно нужен, — она приобняла сына за плечи и с нежностью провела по его волосам. На лице Тсуны на мгновение вспыхнуло удивление, но он быстро принял такой вид, будто всё происходит по давно подготовленному плану событий, — я начала обзванивать офисы всех компаний, осуществляющих добычу нефти и других полезных ископаемых. Я обзвонила все, что нашла в телефонном справочнике Японии. А также несколько самых крупных компаний за рубежом. Я до сих пор помню, как сказать «здравствуйте, не подскажете, у вас, случаем, не работает Савада Йемитсу?» на 16-ти языках мира. И как на этих языках будет «нет». Тсуне было действительно плохо и лучше ему не становилось, и ты должен был быть здесь, с ним, и… И… И… Разговор заступорился, потому что она начала плакать, а никто из присутствующих толком не знал, как успокаивать женщин. Отстранившись от сына, Нана шмыгнула носом: — Извините, — и вышла прочь, так и не подняв глаз на мужа. Йемитсу не смог заставить себя встать и пойти за ней. В итоге вслед за женщиной пошёл Реборн. Это было… чёрт, теперь он понимал, почему Нана так злилась. Он серьёзно облажался. Очень серьёзно. И у него чертовски мало времени, чтобы снова завоевать доверие семьи. Тянуть резину смысла не было. Йемитсу не был слепым и прекрасно видел холод в глазах сына. Скрывать от него происходящее и дальше не было никакого смысла. — Тсуна, ты ведь знаешь, кем я работаю, не так ли? Тсуна флегматично кивнул: — Копаешься во всякой грязи. Ты зовёшь это землекопом, а Реборн — мафиози. Йемитсу невесело хмыкнул — в принципе, сын был прав. — Раз так, то опустим объяснения. Сейчас мы стоим на пороге Конфликта Колец — битвы за звание Десятого босса Вонголы. Среди претендентов ты и Занзас — босс Варии. С варийским капитаном ты уже встречался. Это страшные люди. Не жди, что даже при отказе сражаться вас просто оставят в живых. Тсунаёши на это только насмешливо фыркнул. Йемитсу стало не по себе от его выражения лица — на добрых чертах подростка оно смотрелось дико: — Ага. Видел. Жестокая Вария. Капитан так сильно не хотел убивать детей, что в какой-то момент я был почти уверен, что он достанет накладные уши, хвост, заявит, что он Серый Волк, и начнёт угрожающе рычать, чтобы мы разбежались. Йемитсу поперхнулся водой из графина, но не стал говорить, что раньше в Варии так и делали. Просто в 21 веке уже слегка не канает. — В любом случае, — продолжил он, — что бы ты о них ни думал, Вария — профессиональные убийцы. — Поэтому ты хочешь стравить их с детьми? Тишина на кухне повисла почти ощутимая. — Я и сам не хочу этого, но у меня нет выбора, — Тсуна со скепсисом приподнял бровь, — или вы, или они. И вообще. Разве ты не хочешь стать боссом, Тсуна? Это почётно. На мгновение в глазах мальчишки промелькнуло что-то странное, но он почти сразу вздохнул и мечтательно улыбнулся, как и подобало подростку его возраста. Йемитсу был рад, что из той размазни он вырос в нормального мальчишку, пусть и с сомнительным чувством юмора: — Конечно почётно, пап. Но почему именно я? Реборн говорил мне, что Занзас — сын Девятого. Разве не логично передать пост собственному наследнику? — Девятый считает, что ты подходишь для этой должности куда лучше, шкет, — советник улыбнулся, входя в режим всезнающего отца. Базиль всегда слушал его, открыв рот, стоило ему так улыбнуться. От Тсуны он ожидал того же. Но подросток его действий словно бы и не заметил: — Да ладно, пап, не волнуйся, я никому не скажу. Только расскажи правду. Ну пожа-алуйста. Кажется, Тсуна несколько умнее, чем стоило бы. Но Йемитсу не думал, что правда могла ему повредить. Потому медленно вздохнул и всё же ответил: — Ладно. Правда в том, что кольцо Неба Вонголы примет только того, в чьих жилах течёт кровь Джотто Примо. Кого-то вроде Тимотео или тебя. Любой другой будет сожжён собственным пламенем. Занзас же приёмный. В медовых глазах промелькнуло что-то странное: — Вот как? Неужели у Тимотео больше нет детей? Родных, я имею в виду. — Были, Тсуна. Но все погибли при загадочных обстоятельствах от рук врагов семьи, — Йемитсу ненадолго замолчал, давая время сыну, чтобы он мог обдумать услышанное, а после вбросил фразу, направившую бы его мысли в нужное русло, — или от рук кого-то изнутри. Надеюсь, ты меня понял. Сын очень осмысленно кивнул, явно полностью погруженный в размышления. Кажется, Йемитсу не зря намекнул ему на причастность Занзаса к смерти сводных братьев. Хоть это заставит будущего Дечимо воспринимать своих врагов серьёзно. Возможно, стоило рассказать ему что-то ещё — Йемитсу было, о чём поговорить с сыном, — но прошедший разговор вымотал его в достаточной мере, чтобы всего, чего ему хотелось, это пива и спать. Мало того, что перелёт был тяжёлым, так ещё и ночевать ему предстоит явно не в спальне, а на диване в гостиной. Нана его и на порог комнаты не пустит. Так что… Всё потом. — Ладно, на сегодня закончим, — бодро подвёл он итог и хлопнул в ладони. — Дуй спать. Тсуна?.. Что ты делаешь?.. — Церковь Святого Бекона, пап. Я ем бекон и молюсь. Пока сын на ходу ел бутерброды и утанцовывал прочь, Йемитсу впервые подумал, что, возможно, уступить Вонголу Занзасу было не таким уж и плохим вариантом.