v a l k y r i e

      Мои руки трясутся.Чанбин лежит на земле, не подавая больше признаков жизни и единственное, на что я надеюсь — он просто отключился. Слышу, как сзади меня плачет Суен: она выронила пакет с журналом из рук и пробовала несколько раз подойти ближе к нам, но постоянно одергивала себя, заходясь в еще более громком реве. Я и сам был готов лечь вслед за Со. Мои глаза щипало, губы начали дрожать, а руки в итоге совсем перестали слушаться, и я осел на землю возле черноволосого, приближаясь к его лицу. Выдыхаю, увидев, как грудь Чанбина вздымается неравномерно, будто он все еще плачет, и снимаю с себя толстовку, подкладывая одежду под голову парню. — Что с ним? — Голос Суен дрожит, она явно перенервничала намного сильнее, чем я, но точно не потому что лежащий сейчас на грязной земле парень знаком ей. Скорее такое просто не характерно для милашки Су, которая думает о мальчиках из дорам, розовом цвете и новой юбке, купленной на распродаже. — Откуда я знаю, Суен? — Говорю намного грубее, чем стоило бы, но даже не планирую извиняться. В моей голове слишком много вопросов, которые не перестают уменьшаться с каждой проведенной в раздумьях минутой. Чанбин — наркоман? Что мне нужно делать, если я совершенно ничего не знаю про бывшего друга. Если то, что он тогда пил в школе — наркотик, тогда картинка вполне ясно собирается в целую историю, где Со является зависимым и сейчас, не справившийся с дозой, чуть ли не умирает в темном переулке. Черт, сюда же бы даже никто не забрел просто так. Какова вероятность того, что сейчас мой бывший друг мог бы просто… Просто погибнуть. Это все давит еще сильнее, нежели раздражающий женский плач и какие-то обрывки фраз, обращенные ко мне. Я начинаю плакать тоже: слезы текут, не прекращая капать на серую футболку, я чувствую холодок, тянущийся по низу улицы, но не особо заостряю на этом внимание. Проигрываю в голове слова об учителе Бане, не понимая совсем ничего. Они тоже знакомы? Почему Чанбин называл его просто хёном и как бы учитель физики смог помочь моему другу от наркозависимости? По крайней мере, я даже не представляю себе, как можно связаться с Чаном. Можно позвонить Сынмину, через него достать номер Уджина, у которого в контактах точно есть Минхо, а там уже добраться до самого учителя, но эта идея сразу же отпадает. Я не смогу сказать Сынмину о том, что вместо отдыха дома сейчас потрясаю свою голову еще более изнуряющим событием. В мою черепушку приходит безумная идея, и я спешу озвучить ее, обращаясь к девушке, стоящей сзади. — Суен, ты знаешь, у кого из нашего класса есть номер учителя Бана? Девушка вытирает слезы рукавом пальто, переводя взгляд с меня на Чанбина поочередно. — Разве в таких случаях не нужно звонить в скорую? Я только закатываю глаза, собираясь высказать ей все, что думаю. От ее неожиданно повышенного внимания ко мне до этой тупой идеи пойти в магазин именно сегодня утром, именно тогда, когда Чанбин окажется здесь в таком состоянии. Она прекрасно видит мое состояние и, видимо решив не спорить, достает телефон с блестящим чехлом из переднего кармана джинс, набирая кого-то. Слышу, как она разговаривает с нашей одноклассницей. Конечно, Бэ Юнджу — староста класса, объявленная ею еще во второй день учебы. Наверное, девчонка имеет у себя номера всей школы, не только учителя Бана. Я поворачиваюсь к Со, посматривая на него из-под челки. Он выглядит совсем плохо; черные волосы мокрые, обрамляют лицо и спадают на глаза, веки плотно закрыты, на щеках еще видны разводы от слез и следы того, что парень пытался их стереть. Он одет в темные джинсы, широкую толстую кофту и любимые ему берцы, страсть к которым у него появился еще в тринадцать лет. Я не мог представить, чтобы мой друг был наркоманом. В каких бы сложных отношениях мы не находились, сколько бы много времени не прошло с окончания нашего общения, я всегда безоговорочно любил и дорожил своим Со Чанбином. Невозможно вырасти вместе, пройти через столько испытаний, а потом просто делать вид, что вас ничего не связывает. Во всяком случае, я не смог бы. Чанбин, в отличии от меня, никогда не обладал особым чувственным фоном, даже в детстве было сложно прочитать его эмоции или добиться того, чтобы парень рассказал что-нибудь о своих переживаниях. Он вырос в плохой семье. Мама вышла замуж за другого мужчину, который работал вместе с моим отцом на заводе, у них родилась девочка — младшая сестра Чанбина, но на старшего ребенка почти никто не обращал внимания. Со часто мог приходить к нам домой с ночевкой, иногда кушал у нас и брал мои вещи, но я не задумывался об этом до определенного возраста. Что плохого в том, что твой друг настолько привязан к тебе? Чанбин работал с тринадцати, я часто видел его мать до сих пор рядом с их домом, но не думал даже спрашивать об их делах. Вдруг Чанбин стал таким из-за семьи? Может он хотел найти что-то во мне, но не смог и пошел по плохой дороге. — Джисон, диктую, — окликает меня Суен и начинает говорить набор цифр, вслушиваясь в слова одноклассницы на том конце телефона. Я достаю мобильник трясущимися руками, снимаю блокировку и набираю номер учителя, тут же нажимая на вызов. Гудки идут буквально несколько секунд, но за это мгновение я успеваю помолиться всем возможным богам, чтобы Чан не был занят сейчас. — Ало? Голос у учителя тихий, будто он только что проснулся или находится в обстановке, в которой нельзя превышать звук чуть больше шепота. — Учитель Бан? — Да, — на том конце слышится шуршание и хлопок двери, а после мужчина говорит уже не так тихо. — Кто звонит? — Учитель, это Джисон. Хан Джисон из класса с профильным уклоном. Я… Мой голос срывается на последнем предложении. Закончить фразу для меня означает, что я принял ситуацию с Чанбином, а верить в нее и в свои догадки мне не хочется совсем. — Джисон, что случилось? Тон обеспокоенный; в какой раз за день я корю себя в том, что заставляю других людей переживать обо мне. — Чанбин… Я просто гулял, а он здесь. В переулке. Он просил позвонить вам, — слезы текут по новой, обжигая остывшее на холоде лицо. Пытаюсь вслушаться в то, что делает Бан Чан. Я слышу, как он кричит кого-то очень громко, специально отодвинув телефон от лица, чтобы я не оглох, потом он чертыхается и просит назвать адрес, по которому мы сейчас находимся. Поворачиваюсь на Суен, которая тут же начинает объяснять нашу локацию, и транслирую ответ ждавшему нас учителю. — Джисон, не беспокойся. Все в порядке. И отключается, оставив нас с лежащим Чанбином ждать его приезда. Я вижу, как Суен мнется на месте, теребя край своего пальто. Она ничего не говорит мне, уставившись в пол, поэтому я встаю и на негнущихся ногах подхожу к ней, кладя свою руку ей на плечо. — Езжай домой, Суен. Я сам справлюсь. Вижу, что это именно то, чего девушка хотела услышать. Думаю, ей не особо приятно находится в такой обстановке с зареванным мной, бессознательным Со и мусором, отлично отображавших нынешнее мое состояние. Девочка еще пару секунд стоит возле меня, потом кратко обнимает, даже не придвинувшись ближе, поднимает свой пакет и быстрым шагом направляется в сторону нужной ей остановки. Я знаю, что Суен не из тех девушек, которые легко и быстро распространяют информацию, но все равно где-то в глубине души сомневаюсь в том, что скоро мы с Чанбином не станем главной темой для обсуждения. Он все так же лежит, не приходя в себя, поэтому я присаживаюсь возле него, обхватывая колени руками и закрывая глаза в попытке расслабиться. И когда же, Хан Джисон, ты докатился до такой жизни? Когда бы еще ты прогуливался с самой красивой девочкой школы по темной улице, натыкался на практически умирающего бывшего лучшего друга, а потом ждал, когда приедет твой новый учитель физики и объяснится. Все это кажется нереальным, будто кто-то специально поместил меня в иной мир, где все работает не так, как мне привычно. Все здесь направлено на то, чтобы я увидел что-то важное, однако любая информация потоком проходит сквозь моего сознания. Почему-то все люди, так или иначе участвовавшие в моей жизни сейчас связаны между собой, но пазл не собирается никак. Возможно, я просто накручиваю себя, ведь город у нас действительно маленький — найти кого-то знакомого не трудно, добыть информацию тем более. Но все равно чувствую, что здесь что-то не так.

***

Через минут двадцать, когда мое тело окончательно замерзает, я перестаю чувствовать пальцы на руках, а Чанбин все так же не предпринимает попытки встать, улавливаю краем уха быстро направляющиеся в нашу сторону шаги. Запыхавшийся учитель Бан стоит у стены: его белоснежные волосы торчат во все стороны, зрачки истерично бегают по нам с Со, а руки то сжимаются, то разжимаются. Он напряжен, я чувствую это в уверенных движениях и действиях мужчины. Тот, будто не в первый раз, подходит к нам, поднимая голову Чанбина повыше и заглядывая в лицо в попытках что-то там разглядеть. Чан одет совсем по-домашнему, накинув сверху объемную куртку и даже не застегнув ее. Он видит, в каком я состоянии и указывает головой в правую сторону. — Иди, у меня там машина, — Чан начинает трясти Чанбина в попытках пробудить его, а я только и могу, что уставиться на них и продолжать обездвижено сидеть на месте. Сейчас мне абсолютно все равно на холод, на голод, внезапно пробудившийся во мне, даже на родителей, которые точно волнуются. На город уже опустилось подобие сумрака: солнце больше не светит, но еще не наступает долгожданная многими ночь, даже в темном переулке ощущается изменившийся запах воздуха, который многие мои одноклассники называли запахом свободы, отправляясь на вечеринки и гулянки без разрешения семей. Я был не таким, да и желания никогда не появлялось, поэтому сейчас родители, скорее всего, волнуются неимоверно. Чанбин не приходит в сознание и Бан Чан идет на крайние меры, приподнимая тело старого друга над землей и закидывая чужие руки за свою шею. Замечаю, как вены на руках учителя вздуваются, ноги напряженно отрываются от земли, но глаза остаются по-прежнему напуганными и полными сочувствия. Чан идет туда, куда ранее указал головой, переступая через бутылки и банки, валяющиеся на пути, а я нелепо семеню следом, как обычно, стараясь поспеть за учителем. Надеюсь, что никакому школьнику не придет в голову идея пошастать по этому району и он не наткнется на такой изумительный компрометирующий вид. Черная машина стоит совсем неподалеку от улицы, на которой были мы. Бан Чан аккуратно кладет тело Чанбина на заднее сидение, а мне приказывает садиться вперед. Не совсем понятно, зачем, но сопротивляться нет никаких сил. В салоне приятно пахнет жвачкой, на бардачке валяются солнцезащитные очки и бумажник, а в специальном подстаканнике стоит бутылка воды, почти полная. Чан садится, заводя мотор и выезжая с места парковки. Он едет в незнакомую мне сторону, но вместо того, чтобы пытаться рассмотреть пейзаж за окном, я пялюсь на учителя, пытаясь мысленно выпытать объяснения. Учитель сосредоточен на дороге, обводя машины постепенно, не ускоряясь и не принижая скорость. Чанбин начинает громко посапывать и хрипеть. Это старая привычка с детства, которая частенько мешала моему спокойному сну по ночам. — Учитель Чан, я хочу объяснений, — наконец озвучиваю свои мысли спустя пару минут молчаливой поездки. — Я могу их получить? Он вздыхает, поправляя рукой волосы, и откидывается на сидение. — Джисон, ты должен понять, что я не в праве что-либо тебе рассказывать. — С каких это пор, учитель? — С тех самых пор, как ты, черт возьми, …- учитель не договаривает, резко тормозит, останавливаясь посреди проезжей части, слава богу, пустой. Я вижу, как сложно ему сдерживаться и не рассказывать ничего, потому что он сжимает губы и громко дышит через нос, хватаясь рукой за волосы еще сильнее. Потом переводит взгляд на Чанбина, смотрит снова в окно, но по-прежнему молчит, подбирая нужные слова. — Потому что, Джисон, это не касается меня. Твой друг не наркоман, а я не его дилер. Фраза хоть и короткая, но несет в себе столько смысла, что я буквально тону в этих словах. Не наркоман.Значит, случилось что-то другое, но это же не наркотики. Это же лучше. — Тогда откуда он знает вас? — Продолжаю задавать глупые вопросы, когда Бан Чан снова трогается с места. — Подумай головой, Хан. Я учитель, он учится в школе. Только киваю на это, повторяя за Чаном и откидываясь на спинку. Прикрываю глаза и расслабленно вздыхаю. Все теперь кажется намного проще, в голову даже приходит идея о том, что стоит почаще спрашивать интересующие меня вещи напрямую, но, господи, что за бред. Намного лучше разбираться во всем самому, накручивать себя и потом медленно умирать от мучительных догадок. Именно так, Джисон. Спустя время я осознаю, что мы едем к дому Чанбина, где я лично не был уже несколько месяцев. Он находится недалеко от моего, ближе к промышленным заводам, но чуть дальше уровня лесов и гор. Тут живет намного больше народу, имеется несколько кафе и магазинов, расположенных в относительной близости. А еще уехать отсюда не составляет никакой проблемы, потому что здесь находится конечная станция города. Ночь окончательно опускается на город, когда Чан заносит Чанбина в его дом. Я не вижу реакцию семьи Со на бессознательное состояние своего ребенка, но судя по тому, что учитель выходит живым и невредимым через пару минут, с Чанбином все хорошо. Едва ли я решусь спросить потом об этом у самого парня, но буду хранить внутри себя эту мысль. Он не наркоман, с ним все хорошо.

***

Учитель отвозит меня домой уже в более спокойной обстановке. Он спрашивает про мою семью, интересы и увлечения, узнает о предпочтениях в школьных предметах и рассказывает несколько фактов из своей жизни. Бан Чан действительно удивительный человек, который смог очень многое пройти, чтобы сейчас оказаться здесь. Он рассказывает про своего младшего брата с таким обожанием, будто Енбок — так зовут брата — действительно ангел. Повествует, что у младшего проблемы с корейским языком, но он упорно тренируется дома, чтобы превзойти все ожидания и отправится в старшую школу в следующем году. — На самом деле, меня зовут Кристофер, — мы смеемся уже который раз, когда Чан, как он просит меня его называть, пародирует миньонов из мультика, не забывая при этом напевать веселые мелодии и жестикулировать руками. — Кристофер Бан. Как тебе, звучит вполне величественно? — Да, учитель Кристофер Бан, — я тоже смеюсь, по-настоящему расслабляясь за последнее время и приятно проводя время в компании преподавателя физики. — Ученик Джисон, рад вам сообщить, посадка до дома прошла успешно, — он говорит это театральным голосом на пару тонов ниже, указывая рукой на мой дом. — Спасибо вам за все. За Чанбина и за все прочее. — Ох, Джисон. Помогать тебе — моя особая привилегия. Я рад, что могу делать это. — Как послание свыше? Все учителя так делают? — Продолжаю говорить это в более шуточной форме, но Бан Чан резко становится серьезным. — Джисон, я должен заботиться о тебе, потому что ты не представляешь, насколько ценный. Он смотрит на меня еще несколько секунд, заглядывая в глаза и тепло улыбаясь. Я не понимаю смысл этой фразы так же, как и большинство других слов, сказанных в мою сторону за последние пару дней, но улыбаюсь в ответ, собираясь выходить из машины. Бан Чан хочет сказать что-то еще, но одергивает себя и машет рукой, говоря что-то о том, что мы еще встретимся в школе.

***

На мое удивление, дома родителей еще не было. Поэтому никто и не обрывал телефон, даже не догадываясь о том, что я гулял с Суен. В помещении довольно прохладно, я включаю обогреватель и раздеваюсь на втором этаже, меняя уличную одежду на домашние шорты с футболкой. Включаю телевизор и погружаюсь в вечернюю рутину, готовя себе ужин и дожидаясь возвращения родителей. Чуть позднее приходит сообщение от Сынмина, в котором он интересуется о моем самочувствии и рассказывает о том, что его родители хотят познакомиться со мной. Это, несомненно, шокирует, но очень радует меня. То, что я и Ким становимся ближе даже в плане общения с родителями, помогает мне по-новому оценить жизненную ситуацию и пожелать себе двигаться в том же направлении. Можно было бы еще свести Суен и Джихуна, чтобы никто из них не трогал меня. Вот тогда точно все будет в радость. Мама с папой приезжают вместе, заваливаясь в дом и обнимая меня со счастливой улыбкой на лице. Они кушают и рассказывают про свою работу, я мою посуду и втроем мы направляемся по своим комнатам, решив отложить семейный просмотр фильма на потом из-за сильной усталости. Засыпаю я сегодня с хорошими мыслями, практически сразу же, перед сном успев подумать о Минхо, загадочном друге Уджина и Чана. Почему-то, именно мысли о нем окончательно успокаивают мое разбушевавшееся от переживаний сознание.

***

Следующий учебный день встречает меня со странным присутствующим ощущением, будто вот-вот что-то должно произойти. То, что определенно не понравится мне. Это буквально выражает абсолютно все: пасмурная погода за окном, дождь, успевший покрыть лужами ту часть асфальта, которая только успела высохнуть, переставшее работать зарядное устройство для моего телефона. Если погоду я мог пережить с легкостью, привыкнув к такому за шестнадцать лет, то вот разрядившийся телефон, являвшийся единственной моей отдушиной, расстраивал меня очень сильно. Мне даже не удалось предупредить об этом маму, бежавшую на работу сегодня в более ускоренном темпе, забывая на тумбе связку ключей и обед, приготовленный со вчерашнего вечера. Автобус-то и дело попадает в пробки в центре города, задерживая мой путь уже на десять минут, о чем я даже не смогу предупредить Сынмина, ждавшего меня, наверное, уже долгое время на остановке. Возле книжного магазина, куда мы ходили вчера с Суен, в автобус заходит невысокий рыжеволосый парень. Его невозможно не заметить: яркие волосы, ничуть не промокшие под ливнем, широкая улыбка, красивые и яркие глаза, а также россыпь веснушек, украшающая часть лица возле носа и на щеках. Парень полностью не вписывается в темную атмосферу улицы, сияя и освещая всех своим дружелюбием, но почему-то только я один так сильно на этом зацикливаюсь. Окружающие будто не замечаются солнечного мальчика, садящегося на свободное место у окна, прямо напротив меня, и это действительно заставляет меня задуматься. Неужели люди, живущие в городе, настолько отвыкли радоваться, что их даже не интересует необычной внешности парень. Удивительно. Там, где и положено, стоит Сынмин, укрываясь от капель под зонтом и выглядывая меня среди выходящих из транспорта людей. Я подмечаю, что рыжеволосый тоже покидает автобус вслед за мной, останавливаясь в паре метров, пока я подхожу к другу. — Долго ждал? — Забегаю под укрытие, созданное Кимом, и кидаю заинтересованные взгляды на того парня, продолжающего стоять на остановке. — Нет, сам немного опоздал. Что с твоим телефоном? — Спрашивает меня, поворачиваясь и идя ко школе. Сынмин замечает, что я немного торможу сегодня, поэтому дергает за ветровку, поглядывая за мою спину. — Кого ты там увидел? — Рыжий парень, — говорю совсем тихо, чтобы никто не услышал. — Он очень красивый. Шатен смотрит на меня непонимающе, все переводит взгляд за спину, но потом просто пожимает плечами: — Я не сомневаюсь, что ты увидел кого-то красивого, но там никого нет, Джисон-хён, — и идет в сторону здания, не оборачиваясь. — Как это, — смотрю на остановку, прищурив глаза, — нет. Никто действительно больше не находится возле специально отведенного для стоянки места, все школьники давно разошлись, но рыжий парень точно был там всего пару секунд назад. Я же видел. Подумываю, что он просто быстро убежал от ливня, пожимаю плечами идентично другу и бегу за ним в школу, отряхивая волосы от дождевых капель. На уроках совсем ничего не происходит, я пытаюсь не уснуть и писать конспекты как полагается хорошему ученику. Суен делает вид, будто вчера ничего не случилось, но все равно присаживается на место рядом со мной, приветливо улыбаясь. Она просит меня в следующий раз надеть очки, о которых я успел благополучно забыть за несколько часов. Но, чтобы она перестала просить, быстренько киваю головой и снова погружаюсь в скучный урок. На физике Бан Чан светится от счастья, когда видит меня, но вести урок для одного меня однозначно не сможет, поэтому быстро переключается на класс, рассказывая новую тему и давая нам задачки, снова придуманные им. Иногда я поглядываю на него, и пока никто не видит, Чан корчит рожицы, пародируя любимых ему миньонов. Сынмин не понимает причину моего поднявшегося со дна настроения после физики, потому что у самого был корейский и, по рассказам Кима, его там чуть не убили массивным словарем, кинутым какой-то глупой девочкой в другую глупую девочку. Почему-то мне кажется, что целью был именно парень, но я молчу, посмеиваясь в кулак. На большой перемене, когда я возвращаюсь к другу, он выглядит еще более растерянным. Держит в руках телефон, сдавливая его до побеления костяшек, и отрешенными глазами смотрит на плиточный пол, не моргая ни разу. — Сынмин-и? — Первый раз обращаюсь к нему так, кладя свою руку поверх его и чуть сжимая. — Все в порядке? Он, кажется, поняв, что перед ним стою я, расслабляется, откидывая челку со лба. Тянет меня в сторону, приближаясь к лицу, чтобы сказать что-то очень тихо. — Слушай, Джисон, мой брат хочет подвезти нас сегодня. Ты не против? Если уж эта новость так повлияла на моего друга, то я совсем не понимаю этого полного разочарования в жизни поведения. Может из-за ссоры с ним Сынмин не хочет ехать вместе, но, скорее всего, тогда бы и Уджин не предлагал. Тем более, может быть с Кимом-старшим там будет и Минхо. Это, естественно, нисколько не является той причиной, по которой я сразу же соглашаюсь на предложение Кимов, ожидая конца уроков намного сильнее, нежели раньше. Уджин поджидает нас на парковке, как и в прошлый раз, но, на свое разочарование, Ли Минхо на переднем сидении не оказывается. Да и вообще, не оказывается ничего из того, что я успел напридумать себе за последние уроки. Мы действительно в тишине доезжаем до моего дома, Сынмин обнимает меня на прощание, а Уджин просит не гулять в такую погоду, пока я спотыкаясь иду к крыльцу дома. На удивление, машина отца уже стоит на положенном месте и, оказываясь дома, я тут же понимаю, что случилось что-то очень плохое. — Почему, черт тебя побери, твой телефон не работает? — Мама, сидящая до этого на диване, вскакивает ко мне, начиная трясти меня за плечи и кричать о том, что я безответственный человек. Папа стоит сзади, скрестив руки на груди и осматривая меня таким же внимательным и злым взглядом. Я выслушиваю лекцию о том, что нужно всегда брать с собой средство связи, но потом, не выдержав напора, прерываю бессмысленные слова родителей. — Я же был в школе, — кидаю рюкзак на пол и прохожу на кухню, набирая стакан воды. — Что такого случилось, что вы буквально в панике? — Ты еще и не слышал?! — Удивленный голос отца отдает беспокойством, и я поворачиваюсь к ним лицом. — Утром в парке был найден труп подростка. В парке недалеко от нашего дома, Джисон. Стакан падает на пол, разбиваясь и оставляя повсюду кучу мелких осколков. Я пробираюсь сквозь лабиринт, но никогда не поверну назад. Я успокаиваю себя, истекая кровью и обливаясь потом.