Задыхаясь из-за любви к тебе

       Наруто не хотел находиться в этом чёртовом доме, стены давили на него, он ощущал себя таким измотанным. Ему хотелось что-то сделать, но при этом, в тоже время, ему хотелось и спрятаться где-нибудь, закрыться в себе, сидеть неподвижно и тихо, не открывая свои глаза, которые впитывали весь ужас ослабевающей у него на глазах матери.        Кушина слишком тяжело переживала отсутствие мужа. Она вся побледнела, и эта бледность вызывала контраст у любого, кто мог посмотреть на неё. Бледная кожа, голубые глаза и красные волосы. Раньше Наруто спрашивал её, не красила ли она волосы, это что и правда её настоящий цвет? На что мама смеялась и трепала его по голове, отмахивалась от него, занимаясь своими делами. Он надувал щёки, ему было обидно, но мама не обращала на это внимания.        Сейчас же он бы не рискнул её вообще о чём-то её спрашивать. Кушина выглядела потерянной и какой-то натянутой, в её движениях всё было заторможенно. Глаза у неё припухли значительно, наверное, от слёз. Она не разговаривала с Наруто об отце, казалось, что теперь его имя здесь стало словно табу. Наруто тяготился этим и тихонько сбегал от неё к отцу, с коим он разговаривал, когда сидел возле его койки.        — Я знаю, что к тебе приходит мама, пускай, мне она об этом и не говорит… Она вообще со мной в последнее время не разговаривает, как ты думаешь, с чем это связано? Надеюсь, что, когда ты проснёшься, то поговоришь с ней? Мне совсем плохо без тебя, отец…— Наруто плакал, прижимая руки отца к лицу, целуя их и тут же смывая эти лёгкие касания собственными слезами.        Ему было жаль, что он показывает слабость. Отцу бы это не понравилось. Наверное.        Вот и сегодня он собирался идти в больницу к отцу, который ждал его, Наруто был уверен в этом. Пускай, он и был в коме, юноша не сомневался, что он всё слышал: каждый шорох или вздох находящегося рядом с ним человека.        Мысленно он был готов к тому, что это будет сложный день. Когда он шёл к отцу, то чувствовал себя плохо. На него давило всё сразу: своё состояние, состояние матери, жутко болела голова, и ему казалось, что у него сейчас взорвётся всё внутри, будто в него вложили бомбу, которая вот-вот скоро прекратит отсчёт.        Он вошёл в больницу, вдыхая запах нашатырного спирта, сразу зажмуриваясь. Не нравилось ему, как пахло в больничке. И не то, чтобы он был прям так привередлив к запахам, но этот запах ему уж точно не нравился.        — Спасибо, Итачи, — послышались сзади него голоса. Он обернулся на хриплый голос, глазами обнаруживая чёрную макушку, вихры которой растрепались в разные стороны. Наруто обернулся всем телом, замечая двух юношей. Они оба были необычными, но внимание приковывал именно тот, кто костлявыми пальцами сжимал руку другого парня. Наруто видел его глаза, — чёрные, они смотрели куда-то мимо лица юноши, который что-то ему разъясняет. На миг он встретился с глазами Наруто, и на их дне появился маленький и искристый огонёк.        — Пошли, — произнёс второй юноша, утягивая следом за собой того, чьи глаза всё ещё продолжали смотреть на Наруто. Наруто отвернулся первым, чувствуя себя неловко из-за того, что вот так пялится на незнакомого ему человека.        «Его ждёт отец, нечего тут стоять», — подумал про себя Наруто и направился к палате отца. Он лежал всё так же неподвижно, Наруто буквально чувствовал, как ком подступает к горлу, и слёзы появляются на глазах. Он всегда был очень эмоциональным ребёнком, — эмоции били через край. И теперь вот он тоже плачет. Что рассказать отцу на этот раз? Он присел рядом с ним, рукой касаясь его оцепенелой руки, целуя в тыльную сторону ладони.        — Мы скучаем по тебе, ты знаешь, да? Нам очень грустно без тебя и тоскливо. Знаешь, папа, я встретил одного…— он сомневался, стоит ли ему рассказывать о глазах того юноши, которые до сих пор появляются перед глазами Наруто, как навязчивое видение, и решил всё-таки промолчать. Зачем вообще отцу знать о глазах какого-там парня? Ему это будет неинтересно, поэтому Наруто решил промолчать и завёл очередные байки про себя самого, рассказывая всякие проишествия, связанные с ним и его матерью. Он рассказывал отцу всё про маму, считая, что ему нужно будет это знать, пускай он и в бессознательном состоянии.        — Возвращайся к нам скорее, — так он заканчивал каждый свой рассказ, мягко улыбаясь. И пока отец это и не видел, Наруто знал, что это нужно сделать. Чувствовал. Он встал с постели, напоследок целуя руку отца.        Наруто вышел из палаты, опять-таки сталкиваясь с тем самым парнем, но на этот раз он был один. Какой-то потерянный, он смотрел на свою палату, не решаясь в неё зайти. И пускай, Наруто это не касается…        — Вы не заблудились? — незнакомец от неожиданности подпрыгнул на месте, обернулся и уставился на Наруто.        Замешательство длилось секунды две, и за это время Наруто успел разглядеть незнакомца. Слишком бледный, такой же, как и отец, лежащий в коме; чёрные глаза, которые его покорили и про которые он готов был рассказывать всякому и каждому, кого встретит в этом мире. Такой симпатичный… Нет, не симпатичный, именно, что красивый. И красота у него какая-то притягивающая, не такая, на которую смотришь быстро и мимолётно, отворачиваешься, потому что теряешь интерес; а такая, что глаза невольно возвращаются к этому красивому лицу из раза в раз, из раз в раз… Хотелось смотреть на это лицо постоянно, словно боясь, что он может стереться из памяти.        — Нет, я… Просто слегка задумался, — ответил юноша. Он отвернул свой взгляд от его лица, уткнулся снова куда-то в сторону. Ну же! «Посмотри на меня, пожалуйста, ты же такой красивый!» — кричало всё внутри у Наруто, и незнакомец будто бы прочёл его мысли, посмотрел на него. И Наруто был счастлив.        — Эй, вы чего встали? Саске-кун, живо в палату, — послышался голос какой-то медсестры, она подтолкнула Саске, и гневным взглядом одарил Наруто, словно это он не даёт ему войти в палату.        «Саске…» — и имя у него такое красивое, как и он сам. Как можно быть настолько прекрасным, боже…