Задыхаясь из-за любви к тебе

       Вообще, Сакура любила тайно поглядывать на Саске. Любила смотреть за его отрывистыми движениями, любила, когда он хмурил свой носик, когда брови сходятся на переносице, а губы обиженно выпячиваются вперёд; любила, когда улыбался солнечно, когда глаза, чёрные и глубокие, смотрели с некой долей нежности, коей он одаривал её незаметно, думая, что она и не смотрит на него, но Сакура-то всё прекрасно видела. Колючий, особенно в вопросе пищи, ведь по рациону ему было положено есть рыбу, которую он безбожно выкидывал в ведро, из-за чего и получал нагоняй.        — Когда ты угомонишься? — рычала девушка, руками вцепляясь в собственные волосы, стараясь унять злую дрожь. Саске опять выкинул рыбу и ничего не съел из меню. Раздражаясь всё больше, в силу того, что Саске пререкался с нею, девушка могла поклясться, что придушит его на сей раз.        — Никогда, — в тон прорычал ей Саске, весь на нервах по поводу предстоящего свидания, которое не заботило Сакуру, а если и заботило, то она не подавала виду, занимаясь своей рутиной.        — Дождёшься, что уйду, дождёшься же! — чуть ли не плача, произнесла девушка. Сегодня явно не её день. Звонили родители, что потребовали немедленно явиться, девушка стала отдаляться, да ещё и с Саске поругалась! И что ей делать? Саске, заметивший, что девушка по-настоящему не в духе, заметно притих. Расспрашивать её было опасно, зная, что у неё нервы шалят, но Саске всё-таки решился. Поставив ей на стол стакан морковного сока, что он тоже не выпил, он молча уставился на неё. Девушка с явным выдохом смиренно посмотрела на него, как на исповедника и, отпив морковного сока, начала:        — А мне звонили родители… Представляешь? Вот и я это представить не могла, что они осмелиться могут после всего… Ха! И ведь требуют, представляешь, чтобы на крыльях любви к ним прилетела… И ни раскаяния, ничего! Только одни приказы! Они любили так со мной разговаривать, знаешь, свысока, наплевательски и холодно, словно я и не ребёнок вовсе, а так, отписка. А я была ребёнком, Саске, понимаешь? Просто ребёнком. Мне и тепла хотелось, и ласки, да пусть ругали бы, хоть что-то! А они… А теперь, вот… Звонят, — девушка и не заметила, как заплакала, как всхлипнула. Предательские слёзы шли у неё из глаз, горячие и горькие, она проглатывала их, чтобы смочить пересохшее внезапно горло и продолжить:        — Но это ещё полбеды. Я никогда их особо и не любила, хер с ними… А вот девушка моя, любовь моя, представляешь, что? Отдаляется от меня. Словно… Словно и не было ничего, словно мы ничего друг для друга и не значили, никогда. Я звонила ей, писала, а она мне какие-то отписки, даже не спросит, как я, плевать ей. Ещё и с тобой поругалась… — под конец девушка не выдержала, разрыдавшись, и, уткнувшись покрасневшим носом в руки, всхлипнула.        Саске разрывался, не понимая, что ему сделать и как правильно поступить. Обнять девушку и постараться успокоить? Помолчать? Уйти и стереть этот эпизод, чтобы он принадлежал только ей, а не посторонним? Но Саске не посторонний ей! По крайней мере, девушка явно давала понять, что дорожит им. Саске ничего не сделал из задуманного. Он просто молча, как и делал практически всё, положил свою руку на её руку, поддерживая её. Девушка подняла голову, секунду смотрела на него, будто что-то осмысливая разом, а затем кинулась к нему на шею. Вырываться Саске не стал, позволяя девушке выплакаться на своей шее. Когда её порыв стих, она ещё долго не отпускала Саске из своих объятий.        — Ты хороший, — невнятно произнесла Сакура, отстраняясь и слабо улыбаясь Саске, будто извиняясь за свой порыв, но он не придал этому значения, ласково разглядывая покрасневшую девушку. Из мигеры, что бегала за ним, как привязанная, чтобы дать люлей, из решительной девушки, что любит действовать, или из забавной чудачки, она стала похожа именно на хрупкую девушку, что сейчас в слезах, покрасневшая, она шмыгала носом и смущённо улыбалась ему, заправляя за ухо прядь выбившихся волос. Но вот она подняла свой взгляд на Саске, и что-то мелькнуло в ней… знакомое, от прежней Сакуры. Она выпрямилась, покачала головой, что-то отгоняя, а затем улыбнулась ему спокойно, произнесла:        — Я совсем что-то расклеилась, да? Я… Нельзя так. Надо брать себя в руки. Ничего не случилось особо, да? Родители… Да я их и родителями не считаю, чтобы волноваться за них, а девушка… Может, она слишком занята? Даже если у нас и угаснут чувства, она скажет мне об этом, мы условились… А если молчит, значит, всё нормально пока. А ты… Не злишься же снова? О, Саске, прости! — девушка снова кинулась к нему на шею, обнимая его. Саске обнял её в ответ, крепко, давая понять, что он с ней, и всё хорошо. Этого оказалось достаточно, чтобы она отстранилась от него с полуулыбкой на устах.        — А у кого там свидание? — и её глаза заблестели.

***

       Она посвятила его в свой короткий план, не отличающийся громадным размахом, расчитанный на то, чтобы они просто остались наедине. Девушка выжидательно поглядывала из-под двери, проверяя, не виднеется ли светлая макушка. Она взяла всевозможные справки, зная, когда он обычно заходит. В бумаге было отпечатано, что он приходит ежедневно к отцу, значит, придёт и на этот раз. Саске заметно нервничал. Руки ходили ходуном, он выглядывал из-за спины Сакуры, маячил, пока она не прикрикнула на него.        — Всё будет хорошо. Придёт скоро.        Но девушка ошиблась. Проходило времени, а Наруто не было до сих пор. Сакура изучающе проглядела все отчёты, но… Саске же злобно опрокинулся на кровать, поджал губы и отвернулся к стенке. Девушка чувствовала вину, уже хотела открыть рот, но Саске перебил её:        — В этом виновата не ты. Просто так вышло, — Сакура согласно кивнула. Просто так вышло. Ну, что же заставило Наруто не прийти именно в этот день?..