***
Зал был наполнен тишиной, как и людьми. Игемон восседал на кресле в своей привычной властной позе, а перед ним выстроился весь отряд охраны, заступавший на службу вечером вчерашнего дня, и стоящие в нем до сегодняшнего утра. Этих людей вызвали буквально только они успели переступить порог дворца, направляясь домой. Дело несмело отложений, стоило немедленно разобраться в произошедшем…день обещал быть очень тяжёлым. Реут стоял по левую руку от кресла, а Тамар отсутствовал. По словам секретаря он сказал, что потратит это время для поисков оставшихся материалов по делу Иешуа. Оно действительно требовало повторного и более глубокого изучения. — Прошу извинить меня, за такой срочный вызов во время для вашего отдыха. Этого бы не произошло, ни будь причина вашего призыва такой серьёзной.- Начал игемон.- Дело в том, что вчерашний подсудимый, Иешуа Га-Ноцри, будучи оправданным мной, сбежал. По точным сводкам, которые были собраны моим секретарем, из последних наблюдений за ним, встречающих его вчера людей, он пропал около половины 12 ночи, и после не появлялся совсем. Тишина, чуть ли не звенящая в ушах, наполнила зал. В лицах солдат можно было прочесть шок, непонимание, и даже в какой-то степени страх. Они знали свою силу и мощь, за всё время службы, ни у одного из них не случалось чего-то подобного. Эти люди заступали в дозоры, охраняли самых важных людей Иерусалима, патрулировали тюрьмы. Скрыться от них было совершенно не возможно. Видимо, до этого момента. — Я хочу, чтобы каждый из вас, в течении часа воссоздал свой вчерашний дозор, написав его на бумаге, и передал главному секретарю. Если у кого-то есть особо важная информация для дела, прошу немедленно доложить, а после также продублировать на бумаге. Но как и ожидалось, никакой реакции, кроме как осторожного переглядывания в строю, далее не последовало. Повторяясь, стоит сказать, что люди эти профессионалы, и всё, вызывающее хоть малейшее подозрение, тут же устранялось. Сейчас, все они были растеряны.***
Солнце заходит за склон. Медленно опускаясь, оно снова покрывает лучами зал, играя бликами на колоннах. В этом свете остались лишь игемон, главный секретарь и прокурор, принёсший с собой кипу бумаг, полностью описывающих события по делу Га-Ноцри, всё, что происходило на площади у храма в тот день. Уже как 8 часов они не покидали этих стен, ведя обсуждения, выстраивая догадки и анализировали всю поступившую информацию, выстраивая ее в точную цепочку событий. — Это невозможно, мы уже битый час сидим здесь, пытаемся что-то прознать, но ничего не выходит, всё чисто. Пора признать, что у него были союзники, иначе никак не объяснить его этого блестящего «побега».- уже практически воя от усталости начал Реут, — Невозможно, мозг кипит! Он просто лёг на пол, делая глубокие вдохи, создавая ощущение, будто готовиться ко сну. — Прекратите ныть, товарищ главный секретарь, — дразнясь начал Тамар, — вы на работе, пока, последнее дело не будет закрыто, поэтому продолжайте работать, не отвлекая нас с игемоном от мыслей, возможно, будучи полезных делу. Закончил прокурор свою речь победной дразнящейся улыбкой, кажется, ещё чуть-чуть, и он показал бы язык, помешал, наверное, лишь статус. — Легко, наверное, говорить, когда начал толком работать часа 4 назад, а до этого лишь распоряжался своими людьми, что отправились на поиски информации. Признавайся, чем ты занимался всё это время, лентяй?! Реут буквально взорвался. Его возмущение напоминало обиду обманутого ребёнка. Возможно, всё было из-за внешности, действительно напоминающую скорее внешность подростка, нежели 32-летнего мужчины. Такие детские споры, практически постоянные, правда напоминали спор скорее старшего и младшего брата, нежели служащих на государственной должности. Тамар вечно задирал секретаря, на что тот взрывался, ругался и даже иногда всерьёз обижался, надувая губы. — Прошу вас отнестись к делу серьёзно хоть раз, и не устраивать тут свои детские разборки. Не забывайте, вы на работе, а я ваш начальник, хоть вы похоже и старательно продолжаете это забывать.- На тяжком вдохе взмолился игемон. Да, как было сказано раннее, Понтий Пилат не интересовался ничем, кроме своей работы, соответственно ни с кем он и не общался, кроме как с сослуживцами. Но также он был отличным вариантом для общения, в случае, если нравится, когда вас просто слушают, сами молчат, изредка лишь позволяя себе вставить какой-нибудь комментарий. Это собственно и наталкивало на «общение» с ним людей, которые хоть как-то входили в его круг. И из-за этого Реут и Тамар уже почти свыклись с мыслью о том, что они практически друзья. На удивление, когда они позволяли себе вольности в поведении, разговорах с игемоном, он не сопротивлялся. Это периодически всё ещё вызывает удивление у них обоих. Хотя если подумать, возможно, Пилат так видел проявление дружбы со своей стороны, в которой он всё же нуждался, хотя стремился избавить себя от всех возможных проявлений человеческих отношений. — Прошу прощения за себя и за это ноющее создание, игемон.- Тамир отвесил небольшой поклон. Он правда профессионал своего дела, блестящий прокурор, не допустивший ни одной ошибки, за всё время своей работы. Но стоит признать, со всей его силой, острым умом и бесконечным багажом знаний, он был ленив. Очень ленив. И чем ближе его узнавали Реут и Пилат, тем всё меньше он пытался скрыть это от них, даже во время работы. По личным наблюдениям Пилата, он не мог проработать больше 6 часов, когда работа Пилата составляла почти 12 часов, как и у Реута, ведь он, как секретарь, всегда был рядом, иногда конечно прерываясь на тяжкие вздохи, лёгкое нытьё и перекус. Стоит признать, прокурор ленился столько же, сколько секретарь ел. По его словам, это помогало его работоспособности. Что удивительно, он не выглядел как человек с хорошим аппетитом, можно было бы даже назвать его худощавым. А вот Тамар напротив. Это крупный плечистый человек, напоминающий скорее спортсмена или солдата, нежели прокурора. Поэтому их ссоры выглядели вдвойне смешнее, напоминая бойню бульдога с щенком, где щенок вечно тявкает и нападает, а бульдог лишь дразнится, позволяя с собой играть. — С чего ты просишь прощения за меня? Что ты себе позволяешь, наглец? Реут действительно не на шутку разошёлся. Пилат понимал, что оба они уже устали и не могут продолжать работу без перерыва. Осознав это, он встал с кресла, взяв с собой просматриваемые бумаги и удалился из зала, закрыв за собой дверь, за которой ещё слышались возгласы Реута и наглый смех Тамира, и отправился в сад. Из головы не выходит одно. Не так даже важно как он сбежал, сколько интересно зачем. Пилат действительно не мог найти ответа на это. Он оправдал его, дал ему кров и работу, чего у того, похоже, не было. " Зачем он это сделал? Куда ушёл? Мерзавец… А он ведь хотел куда-то уйти даже во время разговора…он ведь тогда еще обиделся на то, что я, игемон, просто не отпустил так называемого преступника! Так глупо.» — Вам действительно будет трудно найти его. Такой резкий голос позади застал Пилата врасплох. Погружённый в свои мысли он ничего не замечал. Резко и даже слегка уклонившись, сам не зная от чего, он обернулся. Перед ним стояла Дана.