Новый свет над Ершалаимом

На долю секунды над ними повисло лёгкое молчание. Тут Дана повернулась к нему, но не дождавшись ответного взгляда, начала говорить прожигая глазами его висок: — Вы вряд ли сможете до конца понять кто он, игемон. Видите ли, то, что он посетил нас — это великая удача и, возможно, последний шанс.- Пилат продолжал смотреть куда-то вдаль, но девушка заметила, что он практически не моргает. — Он не просто так не сказал Вам о том, откуда он пришёл, как и то какая у него на самом деле цель, и каково его происхождение. Вы просто не можете овладеть им, как попытались, его сила, знания и умения необузданны. И то, что он ушёл, это его личное самостоятельное решение, на которое никто не сможет повлиять. Никто и ничто не может встать на пути к его предназначению. Всё это она сказала будто на одном дыхании, единым, ярым порывом, что казалось, ещё чуть-чуть и она взорвётся. В конце, уже тише, проронив: — Мы только можем надеяться, что он вернётся к нам. Закончив, Дана продолжала смотреть на него ожидая хоть какой-то реакции. Она так точно и не ответила на его вопрос, но породила их ещё больше в голове игемона. Было очень интересно, что он ответит ей. Но Пилат не торопился с ответом. Очень редко игемон ощущал себя вот так, как сейчас. Он просто не может разузнать, всё что ему нужно, она не расскажет, а насилие, по отношению к женщинам он не принимал. Было не понятно, откуда у этой молодой девушки, живущей рядом, столько любви и восхищения к человеку, появившемуся лишь вчера. Могли ли они быть знакомы до? Могла ли она действительно помогать ему? Да и как вообще он смог стать для неё кем-то вызывающим, такие возвышенные чувства? Как сумел он добиться признания, да и зачем ему оно от обыкновенной придворной девчонки? Он решил спросить напрямую, и посмотрел ей прямо в глаза: — За какие заслуги Вы так его превозносите? Откуда знаете его? По лицу Даны, едва заметно, проскользнула ухмылка, и на этот раз уже она отвела взгляд. — Чтобы понять, как я узнала о нём, Вам самому нужно будет пообщаться с ним. Но не как игемону Понтию Пилату с задержанным, а как человек с человеком.- она улыбнулась.- Знаю, возможно Вам это будет сложно. Могу сказать, что у меня уже и нет воспоминаний о том, как мы познакомились. Это было не знакомство, а долгожданная встреча. Девушка опустила голову и покачивая своими худощавыми ногами продолжила: — Вы спрашиваете, за что я его, как Вы выразились «превозношу».Но это не более чем искренняя любовь и вера. Я именно что верю в него и в его идею. И то что Вы весь день потратили на то, чтобы понять и разгадать его, показывает, что моя вера не напрасна. Девушка снова взглянула на Пилата и их глаза пересеклись. И если в её была уверенность и холод, но при этом живой блеск, то у игемона они были намного темнее обычного, он злился. — Вы умный человек, игемон. Мало того, Вы достойный человек. Думаю, мало кому в наше время повезло с таким человеком на столь серьёзном посту. — … — Я даже думаю, что миру бы повезло больше, не занимай Вы этот пост. Тут игемон уже не выдержал: — Не припомню, чтобы просил у Вас откровенной беседы. Не отвечая на прямо поставленные вопросы начальства, Вы также осмеливаетесь высказываться столь откровенно на счёт моей должности. Ни к чему строить из себя что-то подобное, если Вы владеете информацией о преступнике, а он именно, что преступник, пока не найдутся доказательства опровергающие это, Ваша обязанность рассказать об этом, чтобы уберечь себя и свой народ. — Как раз ради народа я и буду молчать. Она встала и пошла по направлению к фонтану. Сказать, что Пилат был в шоке, означало бы промолчать. Его никогда не перебивают, а тем более не заканчивают так разговор, поворачиваясь спиной и уходя. Можно было бы списать это на воспитание, она лишь дочь кухарки. Но дожив до 23 лет, она должна уже была перенять принятые нормы общения во дворце и хоть немного понимать, кто такой игемон Понтий Пилат. Эти мысли волной захлестнули его, в глазах загорелся огонь. Он был в ярости. Резко игемон подскочил со скамьи и широким шагом догнал, девушку, что будто шла замедленно, либо ожидая, что её будут догонять, либо от страха, она еле могла передвигаться. Пилат, догнав Дану, и схватив за тонкое запястье, крепко сжав его, буквально шёпотом, но с угрозой, которая очень редко была слышна от него произнёс: — Если ты считаешь, что можешь играть со мной, лишь потому что что-то знаешь — ты глубоко заблуждаешься. Возможно, тебе даже не понятно, на сколько быстро я могу сделать тебе плохо. Это моя работа и я буду исправно исполнять её до самой своей смерти, и никакой Иешуа Га-Ноцри не сможет навредить этому, подорвать мой авторитет, а тем более обхитрить меня. Дана молчала, она лишь испуганными глазами смотрела на лицо, которое ещё никогда не видела. Человек, с которым она только что общалась исчез, а на его место пришёл настоящий монстр, который был готов ответить за каждое своё слово. Пилат увидел это, и отпустив руку девушки, уже своим обычным голосом, и стараясь как можно спокойней произнёс: — Сегодня тебе ничего не будет. Я не могу расценивать твои слова как правду хоть на половину, потому как никаких доказательств хоть малейшей Вашей связи у меня нет. Кроме конечно пустых слов. Но могу заверить, если мне станет о ней известно я приду за тобой, и тогда Дана, ты уже не сможешь говорить со мной так отрешённо. Мне будут нужны факты, которые я надеюсь получить, если ты и сама захочешь помочь. В ответ последовало лишь молчание. — Прошу меня извинить мне необходимо вернуться к работе. Скорее возвращайтесь во дворец, холодает. Направившись к арке, он не почувствовал на себе её взгляда. Девушка неподвижно продолжала стоять у фонтана смотря куда-то глубоко в сад. Возможно, хотела пойти, лишь после исчезновения игемона. Стоило Пилату только зайти, его у лестницы тут же повстречал взволнованный Банги, мгновенно напрыгнувший на хозяина, и облизавший ему лицо.