Earl Grey

Чимин не помнит, когда последний раз получал столько удовольствия. Ах, да — никогда. Юнги такой: ласковый, заботливый, любящий. И в то же время: зверский, жестокий, требовательный. Мастер после первого раза решил, что время еще детское, поэтому его хватило еще на четыре (если не больше) захода. Чимин под ним уже сорвал все свои голосовые связки, и «разодрал» раскрасневшиеся губы. Его парень не оставил не одного пустого места на его теле. Все его тело сплошное красное пятно. Бедра чуть ли не в прямом смысле измазаны руками массажиста, задница горит огнем от чередующихся шлепков, в которые Юнги вложил всю свою любовь и страсть. Адски красная помада разводами отпечаталась на коже Пака, что соответственно дает ему еще больше пигмента. Чимин уже не помнит, сколько раз успел кончить за эту ночь, может уже и день, он потерял счет времени. Что насчет Юнги, то у него принцип заканчивать только в персика, поэтому блондин уже привык, что по его бедрам промежутками течет семя его любовника. Также Мин не выпускал из своих тисков губы мальчика, на которые он готов в буквальном смысле молиться. Да, в принципе он готов молиться на всего Чимина. Жизнь без Пака была не жизнь, а всего лишь простое самовыживание. Он благодарен судьбе за такой сладкий подарок. Все закончилось, когда начало светать. Юнги конечно требовательный, но не живодер, чтобы заниматься сексом двое суток подряд. У них с Чимином еще вся жизнь впереди, он еще успеет им насытиться сполна. Пак упал на грудь мужчины уставшим тушканчиком, и у него даже хватило сил чмокнуть Мина в губки. — Переезжай ко мне, — разрушил безмолвную тишину мастер, и сильнее обнял парня. — Что? — Пак в изумлении приподнялся на локтях к лицу парня и заглянул в его влюбленные омуты. — Юнги, это слишком быстро и необдуманно. Что я скажу своей семье? Я вообще не знаю, как наши отношения им преподнести, а ты мне про переехать к тебе. — Персик, я говорю серьезно, и обдуманно. Я готов взять всю ответственность на себя. Тем более мы чуть ли не полгода в отношениях. Я хочу, чтобы этот дом получил лучик солнца, то есть тебя. Я больше не смогу жить без тебя. Я сделаю тебя самым счастливым парнем на свете. Мы же любим друг друга, поэтому должны жить вместе. Чимин, пожалуйста. Я даже готов познакомиться с твоим отцом. Расскажем ему все, как есть, и больше не будем скрываться от знакомых глаз. Будем ходить на свидания, я буду еще больше заваливать тебя цветами, украшениями. Я позволю тебе просить все, что ты хочешь. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы снова тебя терять, — через каждое предложения проходиться поцелуями по оголенному плечу блондина. Пак сдается. — Хорошо, ладно. Но у меня есть одно условие, — заваливается обратно на грудь мастера. — Проси чего хочешь, — зарывается пальцами в шелковую шевелюру, и перебирает блондинистые пряди волос. — Перекрасься обратно в брюнета. — Что? Почему? Тебе не нравится? — рука, которая гладила мягкие волосы, замерла. — Дело не в том, что мне не нравится, а в том, что ты себя заставил это сделать ради меня. Я замечал за тобой, что в твоем гардеробе много черных цветов одежды. Делаем вывод: твой любимый цвет — черный. К тому же с тобой я не ради цветов и украшений, а ради душевного успокоения. Я, правда, люблю тебя, но белый цвет мой. Я хочу, чтобы мы с тобой походили на инь и ян. — Хорошо, я сделаю это, — продолжил гладить волосы Пака. Чимин начал засыпать, пока не вспомнил, о чем хотел спросить давно. Но на этот раз Юнги не должен ему соврать. — Юн, скажи, а правда, что мы после музея переспали? Мастер переваривает вопрос и вспоминает, что именно Пак имеет в виду. — У тебя есть еще силы разговаривать? Сейчас я это исправлю, — сменил тему разговора. Ему меньше всего сейчас хотелось отвечать «нет» т.к. он не хотел снова ссориться. — Ответь! — получает легкий шлепок маленькой ладошкой Пака в предплечье. — В тот день я просто поставил на тебе пару засосов и поцеловал. В твое нижнее белье я даже руку не запустил, хотя мог. Прости меня, но иначе я не мог. Юнги в ожидании хоть какой-то реакции — страшно. — Знаешь, скажи мне ты это раньше, то я бы нанял киллера, который с тобой покончил, но сейчас я говорю, что ничего страшного, — бубнит в шею парня. — Серьезно, нанял бы? — изгибает бровь массажист. — Нет, конечно. Максимум я бы тебя ударил, — зевает Пак. — Спи уже, мой сладкий персик, — пристраивается к зацелованной спине блондина и окутывает его своими руками. После внезапного прихода Тэхёна в его кабинет, Джун до сих пор не может отойти. Эта блестка принесла красочный конверт со словами: «Надеюсь, тебе будет больно», и убежала обратно к себе в нору. Ким открывает конверт треморными руками и пробегается глазами по тексту. Боль, унижения, злость — все эти компоненты захватили мозг парня. Начальника задело не предисловие, а кульминация всего текста: «Приглашаю вас Намджун-ним на мою свадьбу, которая состоится в первый день зимы. С уважениям ваш секретарь». — Сука! Когда успел! Больше всего убило даже не официальное обращения, а свадьба Джина. Джун мнет письмо и поджигает его зажигалкой, которой он следом поджигает сигарету. Мужчина наблюдает, как тлеет письмо в пепельнице, и закуривает еще одну сигару. Пропуская через себя весь поток информации с единственным словом «обманул». Получается, что все эти обещание о любви ложь, а Джин лживый подхалим. Неужели он тоже заодно с Юнги? Или он блефует, чтобы Джун наконец-то сказал: « Я тебя люблю, Джин». В любом случае ему нужно разорвать обещание. Он больше не хочет жить по законам покойного отца. Проливной дождь нещадно поливает каменные плиты и небольшую скамеечку. Джун без зонта, но с белыми розами, которые его родители так любят — это их объединяло. Он ставит их в небольшой сосуд, и падает на сырой грунт со словами: — Простите меня. Отец, я не смогу исполнить твое обещание, прости. Причина этому — Джин. Я люблю парня и за это я извиняться не буду. Можете проклинать меня за это, но от своего решения я не отступлю. Я слишком долго противился этим чувствам и не осознавал, что Джин может найти себе другой субъект любви. Он, правда, очень хороший, добрый, хозяйственный, и божественно красивый. В общем, я люблю его и надеюсь, что вы там, в раю дадите мне свое благословения. Я вас очень люблю, и мне вас очень не хватает, — Джун не сдержался и заревел еще сильнее вместе с дождем.