Хроники теней. Хроника XII. Невозможное возможно

Что-то вдруг в Кагэко опять изменилось. Хотя может это просто я стал трезвее смотреть на вещи вокруг меня, четче оценивать события. Или, может быть, она просто перестала скрываться. Мне не могло показаться, поэтому вывод один, она перестала маскироваться. Теперь она просто избегала меня. И даже когда она была рядом, словно ее и не было поблизости. Рядом была лишь ее оболочка, а сама же она была далеко. Только ли мыслями, сложно сказать. Она либо была рассеяна, отвечала невпопад, а то и будто вообще не слышала меня. И тогда она была на самом деле даже дальше, чем если бы ее не было рядом. А если она уходила, то часто на несколько дней, и всякий раз без предупреждения. Могло бы показаться, что для нее теперь время течет совсем по-другому, и она просто не замечает, сколько именно ее нет. Либо же она была в такие дни так далеко, что не дозваться. А потом, когда она возвращается, я не смею ни о чем спрашивать. Особенно о том, почему она меня избегает. На самом деле потому, что я боюсь услышать ответ. Ведь причина на самом деле не важна, важен сам факт. А факт в том, что она меня избегает. А если она объяснится со мной, что тогда помешает ей уйти насовсем? Мне этого не хочется, чего уж там греха таить. А может она там, в мире теней живет новую жизнь и возвращается только из-за того, что я ее жду. Но я все равно буду ее ждать. Даже если буду знать, что она ушла навсегда. А быть может ей — воплощенной тени — слишком тяжело быть здесь в мире материальном. Да что там, я все больше склоняюсь к тому, что так оно и есть на самом деле. Каково это если ты мысль, а тебя заставляют быть лишь заготовкой этой мысли. Совсем еще неоформленной, бестолковой. Каково это, пытаться быть тем, чем не являешься? Я бы долго ли смог бы пробыть в тени и остаться собой? Вряд ли, и это меня тоже угнетает. Кажется, я запутался в своих думах. И ведь, если бы я не был посвящен тени, я бы с моей Кагэко вообще не смог бы увидеться. Мы бы даже не встретились. Я прошел бы мимо, а она… Но даже это не особо сближает меня с тенью. Или я привык противиться всему, что с ней связано? Кагэко и редкие свидания с ней единственная причина, заставляющая меня мириться с существующим положением. А была бы возможность, я бы сбежал. От чего же именно? Вроде ничто меня особо не угнетает, кроме осознания, что это все против моей воли. Я давно уже на самом деле решил, если узнаю, как уйти от тени, то ничто меня не удержит здесь. А Кагэко. Ну, только она и держит. Пока. Но она отдаляется. А если она не вернется, если она уйдет навсегда, ничего не останется. А она уйдет. Я боюсь об этом думать, но понимаю в глубине души, что это неотвратимо. И так грустно от этого, как бывало только тогда, когда шел дождь. Тогда, годы назад, дождь вызывал такие чувства у меня, а сейчас даже и дождя не надо. Тошно и противно от этого. Хочется разбить костяшки пальцев о стену. Или сделать больно не себе, а кому-то еще. Чтобы отвлечь себя от этих мыслей я подошел к стене и саданул по ней, боль на мгновение обожгла руку, но вскоре стихла, не осталось и следа на руке. Я даже не успел его разглядеть. А повторный удар о стену не вызвал вообще никаких ощущений, словно бы я был каким-то железным супергероем. Впрочем, второй удар даже и на стене следов не оставил, хотя сопротивление я ощутил. Поддавшись какому-то порыву, я шагнул в стену и прошел ее насквозь. Хотя я уверен, что тенью в тот момент не пользовался. Хотя конечно все это именно из-за тени. Видимо она уже без моего желания делает все, что нужно. А за окном между тем зашуршало. Надо же. Дождь пошел именно тогда, когда я о нем подумал. Может тряхнуть стариной и отправиться на какую-нибудь остановку, или в подворотню. Под мост, в конце концов. Сделать хотя бы вид, что меня что-то может отвлечь от моих мыслей. Но вот, сейчас есть две причины, почему дождь не должен воздействовать на меня. Одна из них это Кагэко, другая — воспоминания о том, что в последний день моей настоящей жизни шел дождь. Но он и не воздействует на меня больше. Я прямо сейчас имею возможность в этом убедиться. Так странно и непривычно. Впрочем, все же какое-то чувство есть. Опустошенность. Вроде несбывшихся ожиданий. Видимо какая-то часть меня помнит, что я должен чувствовать, и ожидает этого. Но ничего не происходит. Теперь я уже не ненавижу тень, а даже почти люблю ее. Тень для меня — Кагэко. И только так. Слышишь, Тень, сама по себе ты мне все так же противна. Но лишь посредством тебя я могу быть рядом с моей Кагэко. Хотя ты же и отняла ее. И много чего еще. Ненавижу тебя, все так же ненавижу, как и прежде. Хоть я и сам во всем виноват. Тогда я малодушно согласился на предложение Соно. А потом, занимаясь самобичеванием, обрек живого человека на растворение во тьме. Я не думал ни о чем, когда погрузил Кагэко, тогда еще самую обычную девчонку, во тьму без права на возвращение. На жизнь. Я чудовище. И дождь. Это всего лишь вода, льющаяся с неба. Вода это хорошо, а вот дождь, это в первую очередь неудобно. И что интересно манило меня в нем? В тот последний человеческий день шел дождь. Но я смутно об этом помню. Даже не помню, а скорее знаю, что он тогда был. Я был жутко пьян, причем не только спиртным, а еще и нашим столь быстрым успехом. Нет, мы, конечно, пахали как лошади, репетировали, снимались. Но все же немало в нашем успехе именно удачи. Может Соно что-то сумел сделать с помощью тени? Кто знает. Спрашивать не буду. Я видел все сам. Все было честно. А может именно дождь стал причиной крушения? Тогда быть может мне следовало бы ненавидеть дождь? И избегать его всеми силами. Хотя нет. Это глупо. Ну не растаял же тот корабль из-за дождя! Это, наверное, судьба. А еще была третья причина. Хотя это было самое глупое в моих мытарствах под дождем. То, что только под дождем я мог быть на улице днем. Я тогда пропадал на несколько дней, и они сливались для меня в один поток. Сейчас уже нет необходимости избегать дня, каким бы солнечным он ни был. Тень бережет своих питомцев. Даже противно. Если так посмотреть, то и свет от лампы не особо-то на меня падает. Как же я тогда себя вижу? Может, я свечусь изнутри? Что ж, более глупые мысли в мою голову еще никогда не забредали. Просто тень не позволяет солнцу коснуться меня. И никогда бы не позволила. Сомневаюсь, что это так только сейчас. Наверное, солнце никогда не было нам опасно. И не было необходимости прятаться от света. Он от нас отвернулся в тот последний день моей жизни. Интересно, а тот посвященный, что обратил Соно к тьме, он знал? Именно он сказал Соно, что солнце его погибель. И Соно верил этому. А сам-то он, тот таинственный благодетель, знал ли правду, или тоже заблуждался? И где он сейчас? Бережет ли его тень, так же как нас? Так оберегает, что аж тошно. Еще сильнее захотелось сдохнуть. И я так отчетливо вспомнил тот страх, сковавший меня тогда, уже в практически затонувшем корабле. Холод. Хмель, мгновенно выветривающийся из головы. Я тогда на самом деле не хотел такой жизни. И сейчас не хочу. А все те видения, что посетили меня в момент посвящения. Как-то они меня уговорили, но я их не помню. Они как сон растаяли почти сразу, как я пробудился уже во тьме. Может тогда от меня не осталось совсем ничего от человека? Или все же осталось? И спросить не у кого. Только если Соно или Кагэко. Но один знает не больше меня. А другая. Другая избегает меня. К тому же. На нее ь тень влияет больше всего. Вдруг у Кагэко уже не осталось собственных мыслей? Хотя может мы с Кагэко только тем и отличаемся, что ей нужно сконцентрироваться, чтобы обрести форму, а мне наоборот. Может и так. И именно это нас разделяет. И всегда будет разделять. Но неужели нельзя ничего сделать? Я бы все отдал за это. Все. Но… как же я прошел сквозь стену, если не касался тени? Может, сосредоточившись, я и не такое смогу? Может я смогу раствориться в тени, так же как Кагэко? Стану легким, как тень. От этой мысли так кружится голова, что мне начинается казаться, что я уже растворяюсь. А иначе я разве прошел бы сквозь стену. А вдруг однажды я не смогу ничего сделать? Как Кагэко когда-то? Ей тогда потребовалось столько сил только лишь для того, чтобы прикоснуться ко мне. Чтобы сварить кофе. А если я научусь беспрепятственно проходить через предметы, ведь ту стену я все же чувствовал, словно она была из студня, смогу ли я касаться Кагэко так, чтобы ей совсем не приходилось напрягаться? Не откладывая это дело в долгий ящик, я тут же принялся тренироваться. Но если через прочную стену мне удавалось без особых ощущений проходить, то легких чашек я в тот день расколотил немало. Но хоть убил никчемный пустой вечер. Вечер без нее. Но может однажды я смогу раствориться в тени? Может это и грозит мне в будущем, но уж точно мысль эта меня нисколько не тревожила. Она была запретной. Кагэко это не нравится. Поэтому и запретная. Но потому и манящая. Может, я и растворюсь в тени. Это кажется довольно приятным. Все, что происходит вокруг мне не важно. Как-то так получилось, что мне абсолютно все равно, куда катится этот небесный шар, именуемый Землей. Все равно, насколько сильно он окутан тьмой, и что меня это дает, а чего лишает. Я просто живу. Дышу благодаря Кагэко, ради нее. И тогда Кагэко не нужно будет напрягаться. Это выход. Я уверен. Надо только лучше стараться. Что же я почувствовал, сквозь стену? О чем думал? Как у меня это получалось? — Даже не думай об этом, дурак! Меня неведомой силой оттолкнуло от стены, когда я собирался в который уже раз за вечер не пользуясь тенью пройти через это препятствие. Могло показаться, будто стена меня и толкнула. Ощущение было именно такое. Разве что стена, где была, там и осталась. И голос… не уверен, что я его слушал на самом деле. Он был похож на голос видения. Я будто и не слышал его. Но он продолжал звенеть в моих ушах. Может, я сплю на ходу? Для порядка я потрогал стену. Окунул в нее руку и решил прекратить свои упражнения. Но в комнату из кухни отправился сквозь стену. А так как был со стаканом сока в руках, то расколотил его, а соком заплескал стены и пол. Пришлось устроить уборку. А заодно подумать над тем, а нельзя ли научиться погружать в тень таким образом и предметы. Хотя конечно это глупо. Ведь я их мог пронести через тень. Отличается ли это чем-то вообще? Но возможность чем-то заниматься, лишь бы поменьше думать, меня воодушевляла. Но теперь я думал об этом голосе, которого может, и не было. Таким бесплотным, словно этот голос — плод воображения, был когда-то голос Кагэко. Наверное, это ее голос и был, даже если это сама тень говорила мне. Ну что же. Растворяться в тени я пока не буду, но кружку через стену пронести все же попытаюсь. Правда, наверное, стоит выбрать что-то менее хрупкое. Но раньше ведь тень напрямую со мной не разговаривала. А может что-то случилось? Едва эта мысль шевельнулась в моей голове, я позабыл обо всех своих экспериментах. Но что я могу сделать? Я запоздало встрепенулся. Огляделся, осматривая и реальный мир, и мир теней, и все что видел сквозь него. Все как будто было в порядке. И тут появилась Кагэко. Она стояла посреди комнаты. И все прочее в одно мгновение стало вдруг совсем неважным. Уплотнившись почти до нормального состояния, она укоризненно смотрела на меня. Я виновато улыбнулся и направился к ней. Мне просто физически было необходимо обнять ее, даже если она окажется не плотнее тумана. Но она была очень даже ощутимой. Она даже как будто обрела немного цвета. Давно такого не было. Или это я стал видеть по-другому? Отстранившись от меня, Кагэко прошла через комнату и опустилась на диван. Мгновением позже я присел рядом с ней. И вновь обнял ее. На этот раз она не стала отстраняться. Мы сидели на диване перед выключенным телевизором. Я выключил его еще пару часов назад, до того, как принялся метаться по квартире и экспериментировать. — Йо, не отчаивайся, — проговорила Кагэко. — Я хочу быть с тобой. — Я не отчаиваюсь, я борюсь, и я верю. И еще… — Но не могу, — продолжила Кагэко. Недосказанные слова застряли у меня в горле. Я даже начал задыхаться. Даже мысли в голове не могли оформиться во что-то законченное. — Я пока не могу, не имею права рассказать тебе все, что узнала. Вдруг я ошибаюсь. Она молчала некоторое время, кусая губы. — Это очень расстроит тебя, я не хочу этого. Но я должна, поверь. Так будет лучше. Я попытался что-то промычать, но продолжал сжимать ее в объятьях. Мне казалось, что так только я смогу сохранить рассудок. — Ты веришь мне? — спросила она. — Я верю тебе, — ответил я. — Но я, видимо, слишком эгоистичен. Мне так плохо, так тоскливо без тебя. Я только о тебе и думаю, когда тебя нет рядом, а тебя все чаще нет рядом. — Извини, — прошептала она. — Я тебя не виню, просто объясняю. А когда ты рядом, я и думать о чем-то другом не могу. Я, наверное, какой-то маньяк. — Мне тоже тебя очень не хватает, — Кагэко прильнула ко мне, обвив руками, и уткнулась лицом мне в грудь. И несмотря на просьбу Кагэко, несмотря на все ее слова, мне захотелось раствориться в тени. Точнее в ней, в Кагэко. В моей маленькой тени. А еще мне хотелось сидеть так всю оставшуюся жизнь, сколько бы это ни было. Вечность или один день. Хочу узнать, сколько это, вечность, рядом с ней.