***
Девять месяцев спустя Академия Ё Ран
За окном моросил лёгкий дождик. Небо затянулось тучами, через которые изредка проглядывалось солнце и тут же пропадало. Сегодня ведущие по телевизору клятвенно обещали, что никакого дождя не будет. Я как назло не взял с собой зонтик. Обидно. Распивая на диване ароматный чёрный чай в кабинете директора, я между делом, пока ждал Виктора, читал оставленные мне записки учениц. В одной руке чашка, а в другой маленькие квадратные листочки, вырезанные из тетрадных листов. Только одна записка была написана на чистом белом листке. Сегодня мне оставили пять штук. Маловато. Обычно за день я обнаруживаю штук по десять-двенадцать. Возможно, дело в понедельнике. День всё же непростой, как говорится, да и у меня сегодня только один урок по расписанию. «Учитель, вы мне очень нравитесь. Не хотите как-нибудь погулять вместе?» — Спасибо, не хочу. «Я не могу перестать думать о вас, и я мечтаю о вас каждую ночь. Я так сильно вас люблю.» — Думай об учёбе. «Учитель, вы можете передать свой номер телефона? Я хочу с вами поделиться кое-чем…» — Нет, не могу. Если есть чем делиться, то подойти и скажи прямо. «Я готова заплатить за встречу! Это глупо, но все мысли только о вас! Прошу, примите мою любовь!» — Купи лучше рассады на окно, пользы будет больше. «Мои обнажённые фотографии находятся на третьем этаже под подоконником напротив кабинета литературы. Буду признательна, если вы их перерисуете своими руками для меня :) » — Ох, копиркой не занимаюсь... Нужна картина с натуры – спроси лично. Ответив на все письма, хоть и не напрямую, я убрал их во внутренних карман пиджака. — Хм, довольно безобидные письма на этот раз, — вновь проговорил я в пустоту, немного удивившись содержанию писем. Я уж опять ожидал увидеть целые сочинения от озабоченных школьниц, смело рассуждающих на кусочках бумаги о жёстком сексе, подчинениях и изнасилованиях… Ох, казалось бы, ещё вчерашние дети, которые возились в песочнице, строили песочные замки и играли с куклами, которые немножко подросли. Но как бы ни так! Сейчас это физиологически почти сформировавшиеся взрослые люди с бурей гормонов внутри, бьющими через край. Как правило, не находя выхода этим гормонам через секс или банальный физический труд, у них частично атрофируется мозг. Это я понял не сразу. Насмотрятся в интернете или ещё где-то «романтики» и выплёскивают её уже в реальный мир. Я отдавал себе отчёт, что в разы красивее обычных людей, и уж тем более тех, кто за собой вообще никак не следит. Писаный красавец. Это не какой-нибудь нарциссизм, это суровая реальность. Благородный как-никак. Это видели и понимали всё окружающие, с которыми я пересекался. Парни на меня смотрели, как правило, злобно или нейтрально, а девушки наоборот. Но я даже не мог предположить, что после парочки проведённых занятий по рисованию с двумя классами старшеклассников мне будут оставлять записки, где в деталях описано, как я жёсткой металлической кистью рисую на теле одной из поклонниц в «разных» местах. Тогда маска отрешённости на лице дала трещину впервые за долгое время. Я охренел. Одни записки были очень милыми, даже безобидными. Такой своеобразный лёгкий флёр романтики посреди океана похоти и разврата. Мне их нравилось больше всего читать. Столько приятных и самое главное искренних слов в мой адрес по-своему очаровывали. Пару раз я даже завуалированно отвечал, прекрасно зная, кто мне пишет. Другие уже имели сексуальный посыл, как записка про обнажённые фотографии или плата за встречу, подразумевающую секс или страстное свидание. Я их просто и весьма безжалостно игнорировал, складывая в специальный ящик у себя дома. Пришлось завести такой. А вот третьи представляли собой похоть во плоти, где милые девочки с кисточками и карандашами в руках на занятиях скрытно оставляли записки о своих фантазиях с моим непосредственным участием. Появились откровенные письма далеко не сразу, а на вторую или третью неделю занятий, видимо, когда ученицы чутка осмелели. Прощупали новенького учителя, довольно быстро поняли, что я никак не реагирую на это дело, хоть и читаю записки, и повысили ставки. Демоницы в ангельской шкуре. Порой вчитываясь в строчки подобных записок, я даже восхищался ими. Такое придумать и расписать в подробностях, давая по ходу повествования весьма дельные комментарии, далеко не каждый сценарист порнофильмов сможет. И по пришествию трёх месяцев работы учителем я так и не определился, как к этому относиться. Я прекрасно знал, кто именно писал каждое письмо, адресованное мне. И крайне милые про восхищение моим талантом художника, и робкие признания в любви, и простые с просьбой дать номер телефона, и чуть более наглые с просьбой сходить «куда-нибудь», и даже те, где мне предлагается прямым текстом кого там отыметь или же наоборот, чтобы отымели меня. И личности авторов, мягко говоря, порой сильно удивляют. Записки эти я пока просто коллекционирую, найдя в этом новое увлекательное хобби. Однако многократно возросшее пристальное внимание к своей персоне самую малость раздражало. Имели место приятные моменты, купаясь в женском внимании и теша своё эго, но это довольно быстро переросло в обыкновенную рутину. За прошедшие три месяца: 1) Организован мой фан-клуб численностью около сотни девушек. 2) Ежедневно в классе оставляется «корреспонденция». 3) За мной постоянно следят и ведут отчётность в закрытой группе в соцсети. 4) «Защищают» от парней, которые надумают напакостить мне. 5) Разводят всякие странные слухи. И вот последний пункт самый непостоянный в этом списке. За три месяца я уже успел побывать женатым на барменше из моего любимого бара, ведь захожу туда каждый день и торчу по несколько часов. Импотентом, так как у меня в штанах «ничего не шевелилось» от их «случайных» касаний. Гомосексуалистом, ведь часто торчу у Виктора в кабинете и банально живу у него дома. Асексуалом, который в принципе не испытывает полового влечения. Это был самый популярный вариант до недавнего времени, пока кто-то не придумал более интересный. Теперь причина, по которой я не домогаюсь юных девиц прямо в школе, заключается якобы в том, что у меня «несколько лет назад трагически погибла супруга-художница, которая приходилась Виктору близкой родственницей». И над этой историей ведь кто-то старался. Придумывал. Это типа сразу объясняло, почему я живу с Франкенштейном в одном доме, хожу постоянно с непроницаемым лицом, не отвечаю на записки школьниц, хоть и читаю их, а также почему я так быстро выучился на художника. Да, эту информацию юные девушки сумели откопать за полмесяца примерно. А ещё смогли нарыть в новостях что-то про смерть известной женщины-художницы из Италии около года назад. В общем, пазл сложился. Бредятина, но зато какая романтичная… Тут, скрипнув дверным замком, в кабинет вошёл Виктор. Посмотрев на меня, он облегчённо вздохнул. — Прошу простить за ожидание. Задержали. Закрывая за собой дверь, директор зашагал за стол, поправляя воротник рубашки. — Не думал, что обычные поставщики продуктов смогут тебя задержать, — улыбнулся я, отпивая остывшего чая. — Хоть и редко, но бывают и такие моменты, — скопировав улыбку, ответил Виктор, садясь на стул. — Но позвал я вас не для обсуждения продовольствия для кухни. Тема совсем иная. Помните я как-то рассказывал вам про такую организацию, как Союз? Я немного призадумался, вспоминая один разговор почти годичной давности. Тогда в подземном спортзале во время нашего спарринга Виктор решил рассказать мне про ещё одну особенность этого странного мира, не отвлекаясь от драки. — Хм, это некая сверхмогущественная наднациональная организация, которая фактически правит всем миром. Союз располагает собственной армией и флотом. Могущество этой организации обеспечивают не только связи с элитами всех влиятельных государств, но и успешные опыты по модификации человека, — пересказал я почти слово в слово то, что когда-то мне объяснял сам Виктор в лаборатории. Смысла не верить словам «директора академии» у меня не было никакого, учитывая все сложившиеся обстоятельства, но некий скепсис всё равно сохранялся. Из сверхлюдей я знаю только лишь себя самого, даже скорее бывшего владельца этого тела, а также Виктора, который утверждает, что он обычный человек со «своими особенностями». Ни своих собратьев Ноблесс, ни других мутантов я за всё это время не встречал, даже в интернете. Хотя казалось бы… — Верно, я так и говорил, — согласно кивнул он. — С недавних пор деятельность этой организации в нашем городе заметно усилилась. Причины подобного мне неизвестны, и я хотел бы попросить вас, господин Дензел, временно ограничить свои прогулки по Сеулу. — Думаешь, я их заинтересую? — чуть нахмурившись, спросил я Франкенштейна, заинтересовавшись этим моментом. — Если действительно привлечёте их внимание к себе, то вполне. Сейчас вы не сильно выделяетесь, как бы странно это ни звучало, — Виктор слегка ухмыльнулся. — Но нелепые случайности порой играют с нами злую шутку. Лучше от них перестраховаться заранее. — И до каких пределов мне следует ограничить себя? — Желательно от дома до школы. — Даже в тот бар нельзя будет ходить? Без этого яркого момента мои вечера станут слишком тусклыми. — Нежелательно, — Виктор покачал головой. — А если я откажусь и продолжу ходить где мне вздумается? — поинтересовался я, не меняясь в лице и делая ещё один глоток чая. Директор явно не ожидал услышать от меня подобный вопрос, судя по растерянному лицу. — К сожалению, я не в силах предсказать возможные последствия обнаружения вас Союзом, — вполне спокойно ответил мне он. — Запретить вам и дальше передвигаться по городу, согласно нашему с вами первоначальному договору, я так же не могу. Это просто моя рекомендация. Произойди какая непредвиденная ситуация, я само собой приду на помощь, однако вы и сами должны понимать, что это произойдёт не моментально. Я не волшебник. — Но я и не обделён силой, чтобы меня могли так просто схватить или уж тем более одолеть. — Да, это так, — согласился Виктор, ведь мы с ним периодически тренируемся в спортзале. — Но это определённо не значит, что можно легкомысленно списывать со счётов модифицированных людей Союза. Без полноценной памяти и без возможности призвать оружие души вы можете проиграть опытной сплочённой группе мутантов. Вас, господин Дензел, могут и не одолевать, но схватить или обезвредить вполне могут. Прошу вас иметь это ввиду. Слышать подобное было малость неприятно, но Виктор был прав. Я ещё не сумел раскрыть все возможности своего тела, а банальной физической силы у возможного врага может оказаться в разы больше. Пример тому сам Франкенштейн. — Я ценю твои советы и предостережения, а потому перестану на время бродить по городу, но отказаться от своего бара я не смогу, уж извини, — я покачал головой. — Прошу и тебя это иметь ввиду. — Хорошо. Это более чем приемлемо, — облегчённо выдал директор, внешне расслабившись. — Кстати, а что у нас будет сегодня на ужин? — Мясной рулет с розоватым мясным соком. На днях обнаружил ещё один интересный рецепт. — М, звучит интригующе…***
Выйдя из кабинета директора я сразу же отправился в свой класс. Основные уроки уже закончились около часа назад и по коридорам ходили редкие ученики, оставшиеся на дополнительные занятия или же на кружки. Здесь их было немало, да и мне предлагали свой организовать. Но я пока сторонюсь этой идеи. Большая часть классов закрыта и одиноко пустовала, как и моя голова после разговора с Виктором. За эти месяцы я уже настолько растворился в безмятежной жизни, отчего заявление про Союз меня малость взбудоражило внутри. Честно говоря, не хотелось тревожить свою новую спокойную жизнь в этом мире. Хотелось просто, чтобы и дальше всё оставалось так, как есть сейчас. Франкенштейн продолжал бы и дальше искать моего братца, летая по миру на своём личном самолёте, а я занимался бы своими повседневными делами и не отсвечивал. Но что-то мне подсказывает внутри, что спокойная рутинная жизнь скоро может порушиться. Искренне не хотелось этого. Пропетляв по коридорам и поднявшись на четвёртый этаж, я зашёл к себе в класс, где меня уже поджидала моя «правая рука» и «двойной агент» Юна Су. Молодая симпатичная девушка в белой школьной форме с юбкой закрывала жалюзи у дальнего окна и не заметила мой приход сразу. Единственная школьница, которая после самых первых занятий подошла ко мне лично и прямо в лицо со всей искренностью попросила научить её рисовать так же, как и я, попутно сыпля милыми хвалебными эпитетами. Это было смело, учитывая, что все остальные девушки дальше записок не продвинулись, а смелость я уважаю. Мне было не жалко подарить ей один из наборов для рисования, который я получил, как лучший выпускник года в художественной школе, как и дать свой номер телефона в обмен на «службу». Девушка сдаёт своих подруг с потрохами на теме моей личности, а я помогаю Юне уже по мере своих сил. Выделяю дополнительное время для рисования, даю координаты мест, где можно купить самые лучшие материалы по достойной цене, да и в школьной жизни выручаю, пару раз уже исправляя кое-что в журналах. — Учитель! Ой, давно вы уже здесь? Я и не заметила вас, — заметила меня Юна у шкафа с одеждой, закончив с одним окном и подходя ко мне, лавируя между партами. — Секунд двадцать, — спокойно ответил я с привычным отрешённым выражением лица. — А ты почему ещё здесь? У нас сегодня нет занятий или это очередной план вашей фан-группы? Услышав мои слова, Юна немного замялась и достала откуда-то из-за парт длинный чёрный зонт с изогнутой ручкой и подошла ко мне. Девушка была ниже меня на голову. — Девчонки подумали, что вы могли не взять с собой зонта, ведь по прогнозу его быть не должно. Поэтому держите, — и протянула его мне, неловко отведя взгляд в сторону. За окном ещё лил дождь без намёка на скорое прекращение. Я взял зонтик, не желая промокнуть. — Что ж, порой ваши планы бывают весьма кстати. Спасибо, — я позволил себе лёгкую улыбку, чем вогнал бедную Юну в краску. Как бы девушка не строила из себя прилежную ученицу, но и она иногда пишет мне письма и каждый раз ждёт ответа на них. Благо они относятся больше к лёгкой романтике, иначе я поостерегся бы оставаться один на один в классе с ней. — Ничего такого… Кстати, я, пока убиралась тут, нашла ещё несколько записок. Вот, держите, — Юна достала из кармана юбки пять-шесть, аккуратно сложенных, листков и протянула мне. — Опять похабщина? — скромно поинтересовался я у школьницы, убирая листки во внутренний карман к остальным. Тут школьница вновь замялась. Понятно. Читала письма и наверняка сейчас прокручивает у себя в голове описанные сюжеты. — Я… Не знаю. Наверное, должны быть, как и обычно, — ответила она, стараясь не показывать своего смущения, но получалось так себе. — Ясно, почитаю как-нибудь на досуге, — будничным голосом ответил я, открывая шкаф и беря оттуда своё чёрное шикарное пальто. Холод мне не помеха, но расхаживать в такую погоду в тонкой рубашке слишком подозрительно. — Учитель, скажите, а вы дадите какой-нибудь ответ на те записки, которые уже нашли сегодня? — Ответ… — задумчиво протянул я, осматривая себя в зеркале и застёгивая пуговицы. — Только для одной, которая упомянула третий этаж и фотографии. Если она их не уберёт до конца этой недели, то я сам отнесу их директору на стол. Это, наверное, всё, что я хотел бы сказать. — Понятно. Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, но я обязательно передам! — Ещё раз благодарю за зонт. И, прошу тебя, Юна, не задерживайся здесь допоздна. — Хорошо. Вы идите, а ключи я сама отнесу, — заверила меня школьница. На этом я покинул класс рисования, а всего через пару минут уже вышел с территории школы.***
Две недели спустя Вечер пятницы Бар
На душе было тревожно. Помешивая трубочкой фиолетовый пузырящийся коктейль, я размышлял о всяком. Внешний мир для меня сейчас пропал. Был только напиток и мои собственные мысли. После того разговора про активизацию загадочной организации прошло уже две недели. Как и было оговорено, я более не шлялся по всему городу. Дом. Школа. Бар. Это были три основных точки моего ежедневного досуга, связанные между собой всего двумя улицами. Немного на первый взгляд, но и этого мне хватало сполна, как ни странно. Можно сказать, живу и ловлю редкие моменты радости, как самый обычный человек. Дома ежедневно занимаюсь внизу в спортзале. Хоть я уже и восстановился после всех прошедших событий, но я решил продолжить улучшать свою физическую форму. Я был хорошо сложен, но худощав и сух, что мне не нравилось и порой раздражало даже. И за год тренировок я сумел достигнуть небольших результатов. Тело Благородного крайне неохотно перестраивалось. Поначалу возникало ощущение, что оно в принципе не способно нарастить «лишнюю» мышечную массу. Но незаметно-незаметно на один размер одежду всё же пришлось менять. Я почти достиг своего идеала, а потому не прерываю тренировки. Не хочу быть качком, но и худым тоже ходить желания не было. Помимо спортзала также готовлю на кухне, изучаю интернет, смотрю телевизор и изредка рисую картины. Думал ещё пойти на кулинарные мастер классы шефов, тем самым повысив свои и без того высокие навыки, но «разговор про Союз» это исключил на время. А хотелось. Через две недели в Сеул прилетит немецкий именитый шеф-повар… Обидно. В школе я появляюсь четыре дня в неделю на три-четыре часа как правило. С учителями почти не пересекаюсь, а на занятиях я просто воспроизвожу почти точь-в-точь то, чему меня обучали в художественной школе, приправив своим видением и методической литературой. Виктор предоставил мне такую за неделю до первых моих уроков. Макулатура. Но придерживаться её приходиться, даже с учётом того, что мои уроки считаются дополнительными занятиями по желанию. Как сказал мне Франкенштейн, под конец последнего года обучения я могу по своему усмотрению раздавать специальные сертификаты. Ламинированные бумажки должны немного помочь выпускникам при поступлении в высшее учебное заведение. Приятный бонус, но вовсе не обязательный. Но у меня собралось аж четыре класса по тридцать человек. Десять парней и сто десять девушек, которые состоят в моём фан-клубе. Не все, конечно, но как говорит Юна, почти все и даже со стороны кто-то есть. Нехилый результат. Например, на дополнительных уроках по литературе едва собрали два класса, а у меня аж четыре. Во всём этом видится некий хитрый план Виктора, как директора академии. У меня есть версия, что по этим сертификатам есть какой-то план министерства образования, но молодёжь не так-то просто заставить добровольно отдать часик-другой своей жизни. Посылая меня на курсы в художественную школу, Франкенштейн уже знал, как на меня реагируют окружающие, а именно противоположный пол. Знал какая будет реакция юных дев на заморского молодого учителя, который к тому же преподаёт не какую-то скучную математику или корейский язык, а романтичное рисование. М, прямо-таки начало любовной прозы. Свою догадку я однажды высказал прямо в лицо Виктору, пока тот расслабленно жевал одно из моих кулинарных творений на кухне. Но тот с легкомысленной улыбкой отверг мою теорию, ехидно улыбнувшись тогда. И трактуй как хочешь. Тц, пристрастился чёрт к моей готовке, но таким образом я хотя бы косвенно отплачиваю ему за всю его помощь. Может, однажды и взыщу с него кругленькую сумму, как за повара высшей категории, но это потом. Но несмотря на всё это, мне нравилось ходить в эту школу. Социум – штука важная, как ни крути, а если мне нельзя отправляться к «своим» в Лукедонию, помня слова настоящего Дензела про врагов и союзников, то нужно уже на месте решать этот вопрос. Школа неплохой вариант. А киберпанк-бар… — «Что-то он сегодня грустный какой-то. Не понравился новый коктейль? Да нет, этого просто не может быть.» — подумала барменша, продолжая убираться на рабочем месте и изредка поглядывая в мою сторону. Недавно открыл для себя новую способность по чтению мыслей. Вещь крайне занятная, но я всё ещё разбираюсь, как она работает. Если с мисс Нахён мне не нужен даже зрительный контакт, я спокойно могу сидеть с закрытыми глазами и слышать её мысли, то со школьниками и другими случайными людьми работает раз через раз. Где-то нужно смотреть прямо в глаза своей жертве, где-то достаточно просто сконцентрироваться на конкретном человеке в поле зрения, а с кем-то и вовсе не работает чтение мыслей, как с Виктором. Я вновь пригубил фиолетовый напиток со вкусом дыни и яблок, после чего выдавил лёгкую улыбку. Девушка не должна переживать по поводу своих напитков – они восхитительны. Не каждый бармен сможет готовить ежедневно новые напитки, которые к тому же будут вкусными. Моё плохое настроение не должно её сбивать с толку. — «Хм, вроде улыбается… Может, случилось чего? Эх, надо бы поговорить с ним, я ведь бармен как-никак, а это мой любимый постоянный гость, но… Нет, не буду его тревожить, пока он сам не проявит инициативу, а то опять эти малолетки докучать будут… Где же этот чёртов сироп?..» У барной стойки привычно никого не было, кроме меня самого. А вот места у дальней стены были наполовину заполнены компаниями молодых людей. Большая часть – это мои ученицы, пришедшие со своими парнями или же компаниями, состоящими только из девушек. Одеты они все были в прогулочную одежду и про косметику не забыли. Не знай их лично, подумал бы, что им лет по двадцать пять. — «Учитель посмотрел на меня! Неужели ему неприятно, что со мной парень?» — «Мой роман уже вот-вот вырисовывается. Нужно больше сюжета…» — «Их взгляды пересеклись… Очень милые! Может, у учителя с барменшей тайный роман?» — «О да!.. Я сделала отличный кадр! Прямо сейчас и отправлю в группу.» Ребячество, но и от них есть своя польза – они делают неплохую выручку этому скромному заведению, а также какую-никакую рекламу. Мне от них ни горячо, ни холодно, но вот мисс Нахён после первого месяца таких «походов» к ней в бар была готова пригласить меня на свидание, но не решилась. У неё уже есть какой-то роман по переписке, да и, несмотря на напускную отрешённость и некий пофигизм, самооценка у барменши в косплее оказалась довольно низкой. Причины мне неизвестны. А после моего игнорирования её робких попыток обратить на себя внимание, например, укоротив юбку вдвое, сменив чулки, подобрав другой лифчик, она и вовсе поникла. Тут ничего не поделаешь. Рефлексы этого тела – штука, с которой очень сложно бороться. У меня, конечно, есть пару идей на этот счёт, где используется глазная повязка и афродизиак, но это совсем уж крайние меры. Постыдные, я бы сказал. Прибегну к ним только тогда, когда смогу точно убедиться, что у меня так же будет отвращение к женщинам из красноглазого племени. Искреннее надеюсь, что этого не будет. Жизнь в одиночестве меня не воодушевляет. — Благодарю за коктейль. Он просто изумительный, — произнёс я, допивая напиток до конца. — Рада это слышать. Что-нибудь ещё? — учтиво поинтересовалась женщина, убирая стакан со стойки, а у самой мысли были совсем о другом. — «Может, на этот раз номер оставит? Или мне свой дать на визитке? Чёрт! Ладно, в следующий раз попробую!» — Нет, спасибо, — я качнул головой, закрывая томик манги, лежавший предо мной. На обложке красовалось название: «Невероятные приключения ДжоДжо». Интересная книжка. На мой взгляд, где-то на уровне учебника по мировой истории, но с лучшим визуальным исполнением. — До завтра, мисс Нахён, — улыбнулся я, беря с собой книгу и отправляясь на выход, не обращая никакого внимания на остальных посетителей бара. Но тревога на душе никуда не пропала, а стала только сильнее.