***
-Чш! Заткнитесь вы там уже, мать вашу! – шипит кто-то. А хихиканье все не смолкает. -Если нас блять поймают… -То че? Отчислят? Не смеши меня! Даже когда Линвуд своровал статую, и то, ухом никто не повел! -Серьезно мы все еще будем вспоминать эту историю как лучший прикол за всю историю школу, когда Бран буквально салют запустил! Эшара закатывает глаза, пока продолжает свой путь сквозь чащу леса, прижимая к груди несчастную бутылку абсента, что ей доверили нести. -Серьезно? – тянет Кейтилин, - И я об этом не в курсе! -Да это так, фигня, малыш, - отвечает ей Бран. Теперь это для него фигня, хотя нет, не так, это всегда для него было фигней. Пора привыкать. -И по какому-такому случаю? – интересуется она. -Небольшой розыгрыш, всего то, - отмахивается Старк, - Да и я вообще-то желал остаться инкогнито, но не вышло. Эшара покрепче прижимает к себе бутылку, стискивает в руках так, будто это самое дорогое, что есть в ее жизни. -Вас, вообще, не хватятся? - спрашивает Талли, тем временем. -Схема отработанная, у нас все на мази, - скрытое «расслабься» от Брана. И этот его тон. Всегда. Даже когда мир готов взорваться. А он все «расслабься». -Думаю, мы уже достаточно далеко ушли, чтобы сделать это, - замечает вдруг Бран, резко тормозит, не отпуская Кэт ни на секунду из своих объятий, вскрывает первую попавшуюся бутылку с алкоголем, поднимает вверх и орет, что есть мочи, - С победой, ублюдки! -За нас! – ревут в ответ, раздается свист, рассеянные аплодисменты. А Бран тем временем уже втягивает Кейтилин в очередной поцелуй. Эшара улыбается во весь рот, а потом открывает свое сокровище, и вливает в себя изумрудную жидкость, представляя, что это яд.***
Она нервничает, почему-то. Может потому что не хочет, чтобы Эртур, как обычно, блять, включал свой менторский тон и говорил о том, что она должна быть осторожна и… -Может, останешься дома? – как он говорил день изо дня летом. Эшара демонстрирует средний палец двери, перед которой стоит. А после все же стучит. А потом ее словно окатывает ледяной водой, и она думает, да ну нахуй! И разворачивается, чтобы уйти. Но дверь уже открыта, и из проема уже торчит блондинистая башка Рейгара. -Эшара? – его повадки всегда раздражали.***
Ночи теперь холодные, уже давно не лето, и даже не осень, уже зима. И не только на улице. Но и в сердце. Но кого это ебет? На Эшаре все еще до нелепого короткое платье чирлидерши и кроссовки на белый короткий носочек. По ее рукам ползут тысячи, миллионы мурашек, и если хорошенько представить, то можно позволить представить себе, что это личинки, пожирающие плоть. И вместо того, чтобы уйти. Прекратить смотреть на то, как теперь Кэт стоит, кутаясь в спортивную куртку с фамилией Старк, пока Бран ласково обнимает ее за плечи, то и дело прижимая к себе ближе, она стоит возле ствола какого-то дерева, временами делая глоток своего сокровища. Абсент каплями остается над верхней губой и в уголках, и Эшара слизывает его языком, как уж там поживает ее помада? Стоя сейчас здесь, она думает, куда подевалась ее железная выдержка, с которой она несколько часов назад улыбалась Кэт и говорила с Браном, с которой она уходила с поля, с которой ехала в автобусе, зная, что он уехал на такси. С ней. Думала, что сможет поговорить с ним после, когда он проводит ее. Но он притащил ее с собой, чтобы покрасоваться у всех на виду. Будто ей мало той боли, что он причил. Так нет, решил еще и опозорить. И похер, если хоть вся команда по лакроссу узнала бы, но не Каролина, только не эти гадюки. И где же ее железная выдержка. Где? Наверное, развеялась, словно чары с наступлением полуночи, как в известной сказке. И теперь она снова – никто. Бум! И нет никакого волшебства. Все теперь знают. Но не Кэт. Она все еще мила с ней, все еще улыбается ей так светло и радостно, что, самое херовое. Она не может ее ненавидеть. Вот и сейчас, Эшара видит, как Кэт идет по направлению к ней, но бежать ей некуда. -Скучаешь? -Вроде того, - пожимает плечами и снова пьет. Давится-давится-давится. -И почему? Мне кажется, что ты последняя, кто должен сегодня скучать. Я знаю тебя пару часов, но уже без ума от тебя. Или у всех чирлидерш есть такая суперспособность? Вам очарование выдают вместе с формой? – и улыбается-улыбается-улыбается так, что у Эшары сердце кровью обливается. Кэт не заслуживает правды, не заслуживает того, чтобы с ней поступили так, как Бран поступал. И что это такое? Глупая жертвенность. И после всего, Эшара жалеет ее, а не себя. Глупая-глупая-глупая. -С формой чирлидерши выдают только пособие «7 заповедей стервы», - отвечает Эшара, а после кивает на Каролину, - А вон та наша главная, написала эту книгу. -Не любишь ее? – шепотом спрашивает рыжая. -Не выношу, - по слогам проговаривает Эшара, а после смеется. -Боже, я только заметила, – вдруг ахает Кейтилин, окидывая Дейн взглядом, -Тебе не холодно? -Да я тут греюсь, - и вертит в воздухе полупустой бутылкой изумрудного абсента. Теплая кожа касается ее плеча, и только тогда Эшара понимает, как ей не хватало тепла. -Держи, - Кэт снимает с себя спортивную куртку, теплую, только с чужого плеча, и накидывает ей на плечи под протестующие возгласы, - У меня все равно куртка, - и с удивлением Эшара действительно замечает на ней светло-розовую кожаную куртку, - А тебе никак нельзя заболеть. Все еще думаю, что тебе место на вершине, - а после на ее лице снова расцветает улыбка. -Хей, малыш, все в порядке? – к ним подходит Бран. И прежде чем Эшара успевает ответить, Кэт улыбается уже ему и говорит, что все просто отлично, и они с Эшарой просто болтали. А до Эшары вдруг начинает доходить, что обращались вовсе не к ней. «Малыш» - и это не она. -…одолжила Эшаре твою куртку? -Конечно, - а после он, наконец, обращает свой взор и на Эшару. И в нем Эшара не может увидеть ничего, только отблеск костра. В остальном, это лишь тьма. Черная, вязкая, непроглядная. Кэт извиняется, когда Брана зовет один из его команды. И тогда Эшара вновь остается одна. Как ей и положено. Таково ее место. Она как-то подумала про Освелла, что тот кастелян, хотя тот и думал, что он не меньше, чем справедливый монарх, но и Эшара оказалась не принцессой, а всего лишь шлюхой, которой разрешили поносить корону, сжалившись.***
В заброшке все по-старому, гирлянды, треки, люди. Она наливает себе выпить, что-то, очевидно, крепкое, потому что ее мутит от одного только запаха, но она все равно давится дешевым пойлом. На белом пластике стакана остается красный след ее помады. Она окидывает ленивым взглядом толпу, утонув в своем старом пыльном кресле, положив руку с зажатым в пальцах полупустым стаканом на подлокотник. Толпа тел, всего лишь тел, чьи конечности подрагиваются в такт какой-то неизвестной Эшаре техно-музыке. Ее клонит в сон, и часть нее все еще не знает, что она здесь забыла. -Потому что жизнь продолжается, - упрямо напоминает себе, и плевать, что теперь это не то, чего она ждала лишь для того, чтобы утонуть в объятиях того, кто теперь для нее словно тяжелая болезнь, которой она переболела, но все еще чувствует этот гаденький холодок в груди и легкую слабость каждое утро. Она делает глоток, а потом еще один, пока дрянь в стакане не исчезает. Тогда она поднимается и идет к «бару», налить еще. Она, не долго думая, хватает пузатую бутылку с чем-то прозрачным и наливает себе в стакан. -Запиваешь горе? – гаденько интересуется голос под ухом. -Сука! – думает Эшара, а после поворачивает голову к говорившему. Фиона Роджерс, сияя белозубой улыбкой, наливает себе джинтоника, как настоящая привереда, делает глоток, тут же причмокивая, чтобы ненароком не смазать красную помаду и говорит: -У тебя макияж поплыл, что, уже успела порыдать в туалете? – сочувствующе. -Ага, - доверительно сообщила Эшара, - А тебе красная помада зачем? Совсем, бедняжка, отчаялась? -Лучше уж так, чем быть подстилкой в запасе, - железно. Брандон мог врать, Брандон мог использовать ее, Брандон мог принять вырванное саморучно Эшарой же сердце, положив его на полку к остальным. Больно, безумно больно, но не смертельно. Но чего он не мог себе позволить, так это так унизить ее при всех. Вот так вот просто убить ее, представив все как светское самоубийство. Его жизнь продолжается, никто не сказал ему о том, как жестоко он поступил, никто Эшаре не сказал, как им жаль, все лишь смеются над ней, а его хлопают по плечам, потому что это чертовски хорошая шутка. Вот чего, Эшара простить никак не может. Вот чего, она ему никогда не простит. Ей нечего ответить Фионе, и та это понимает, а потому лыбится самодовольно и уходит прочь. И она не выдерживает, потому что от выдержки ничего не осталось. От гордости тоже. Она склоняется над столом, резко выдыхая, ей нужно просто отдышаться, все будет хоро… -Эй, все в порядке? – чья-то рука касается ее плеча, и Эшара поднимает взгляд, - Фиона тебе что-то сказала? – несмотря на Эшарино молчание, он продолжал, - Не обращай на нее внимания, она постоянно сучится. И вдруг Эшара поднимает голову и улыбается. А парень уже протягивает ей стакан: - Вот, выпей, полегчает, - Эшара делает глоток и с удивлением обнаруживает, что там простая минералка. -Откуда знаешь такие подробности про Роджерс? – спрашивает Эшара, прищурившись. Его брови взлетают вверх, будто он удивлен, а потом говорит: -Мы на одной ступени. -Извини, - улыбается смущенно Эшара, - Просто я тебя не знаю. -А я тебя знаю, - и улыбка Эшары гаснет, потому что все здесь в курсе ее позорной истории, однако из его рта вырывается совсем другое, - Ты сестра Эртура. Эшара улыбается так широко, что сразу понятно, что ее закатываение глаз просто дурачество. -Не хочешь потанцевать? – спрашивает Том, - Я правда не мастак в этом, но… -Да пошли уже, - улыбается, и тянет его за руку в толпу.***
Ее развозит довольно быстро, учитывая, что на дне бутылки остается совсем немного. Она не знает, почему она все еще здесь. Почему не уйдет. Почему остается. Все больше напоминает какую-то форму мазохизма. Ей уже не так холодно. Его куртка все еще на ней. Это все та же куртка, которую она когда-то носила, на ней все еще его запах, вот только она на ней не потому, что Бран дал ее Эшаре. Теперь все совсем не так, как раньше. Эшара сидит на бревне перед костром, смотрит на яркий костер, пока ее глаза плавятся, но она и не думает отводить взгляд. Если уж мазохизм, то по полной программе. Шершавая поверхность бревна, на котором она сидела, царапала ее голые ноги, а тонкая кожа запекалась под жаром костра. Напротив сидела какая-то парочка, разглядеть в темноте было трудно, а по соседству с Эшарой травил шутки один из друзей Брана – Харри, единственный ее собеседник сегодня, помимо Кэт. Потому что, стоило только Брану появиться вместе со своей рыжей девушкой, сработала какая-то программа, потому что Эшара резко превратилась в изгоя, в маленьких группках все еще шутили на этот счет, но ни у кого даже духу не хватало сказать ей это в лицо. Никто с ней не заговаривал, будто она чумная какая. Никто, кроме Харри. Тому кажется было плевать на молчаливый приказ, что он даже сесть рядом не побоялся. Правда, лучше бы вообще никто, чем он, потому что рот его не закрывался, и с каждым разом он будто все придвигался ближе. А потом Бран ушел. Пошел провожать Кэт. И заклятие будто спало. Все резко повалили к костру, поднялся шум, и даже бесполезная болтовня Харри потонула во всеобщем гоготе. Правда, несмотря на это, место по правую сторону от Эшары все еще пустовало, хотя желающих присесть у костра явно было полно. И Эшара уже думала, как бы свалить по-тихому, когда сверху раздалось: -Здесь не занято? Не против, если я присяду? Эшара, подняв голову, въехала не сразу. Подумала, что у нее уже глюки от количества выпитого появились. На несколько секунд ей показалось, что перед ней Брандон, просто в другой одежде. А потом наваждение исчезло. Эшара кивнула, мол, валяй. Она повернула голову в его сторону, когда она оказался на одном уровне с ней, и в свете костра уже стало понятно, что лицо жутко похоже, но все же другое, тогда-то Эшара и поняла, что это был всего лишь его младший брат. Эшара тщательно всматривалась в его профиль, отмечая про себя, до чего похож, собака, подложив руку под подбородок. И спустя некоторое время это, кажется, начало его смущать, а потому он повернул свою голову по направлению к ней, так что их лица оказались на опасно близком расстоянии. Но Эшара и не думала отодвигаться. -Что, даже не отодвинешься? – спросила, - Неужели не боишься, что тебя примут за сторонника изгоя? -С чего ты взяла, что тебя считают изгоем? -Вот только не надо лебезить, твой брат кинул меня на глазах у всех. Кто меня не презирает, так просто боится пожалеть, чтобы не попасть в черный список короля. Встать на мою сторону, значит признать, что он поступил плохо, а это значит изгнание из королевства. Представляю, как ранит его предательство родного брата, - улыбается она, думая про себя, как же это выглядит приятно в ее воображении, она бы не отказалась посмотреть на его реакцию в реальности. -Интересные, конечно, у тебя метафоры, - отмечает Старк, - Дай угадаю, любимый предмет - история? -Почти, обожаю сказки про принцесс и рыцарей, а еще исторические сериалы, - с улыбкой отвечает Эшара, - Только, и только поэтому, у меня по истории пятерка. -Тебе не холодно? Ты же дорнийка, а на дворе зима, - вдруг переводит тему парень. -О, у меня же есть прощальный подарок от моего короля, - и трется щекой о свое плечо, накрытое брановой курткой, - Что еще и служит доказательством моей слабости, ненавижу его, но все же живу на средства, данные им, и в подаренном им же поместье. -Ладно, сначала это было прикольно, но теперь начинает пугать, - смеется Нед, - Надеюсь, в твоем сознании я не выгляжу как рыцарь, облаченный в доспехи. -О чем ты, - фыркает она, - Ты же в изгнании, так что, скорее, бродяга в потрепанном плаще, ведь это все, что осталось от былой роскоши, - воодушевленно вещает Эшара. -Нет, серьезно, заканчивай с этим, - улыбается Нед. И Эшара думает, что это совсем другая улыбка. Нед может и похож на Брана как две капли воды, но улыбка у него совсем не такая, как у брата. У Брана она была такая... самодовольная, что ли. В ней читалось превосходство, дерзость, и, самую чуточку, опасность. В улыбке Неда нет ничего из этого, глаза его полны добродетели с искорками веселья, и сам весь он такой плавный, о него просто невозможно порезаться, даже случайно. А потом приходит Роберт с целым ящиком пива, и Эшара теряет понятие времени и пространства. Баратеон шутит отменные шутки и Эшара хохочет-хохочет-хохочет. В один момент это происходит, когда она только делает глоток уже теплого пива, а потому чуть не захлебывается на потеху остальным, тогда-то Нед и тянет ее в сторону, понижает голос: -Эш, ты пьяна, давай я провожу тебя до академии? -Да нормально же сидим, - начинает ныть Эшара, - Не будь таким нудным. -Эш, - пытается заглянуть ей в глаза, - Ты не в себе. -Пошел нахуй, - отмахивается она, - Твой брат себе такого не позволял, - говорит. -Послушай даму, Старк! – вставляет свои пять копеек Харри, который все еще здесь, - Она дело говорит, - а после чокается с ней бутылками. -Не лезь, - беззлобно бросает Нед. -Она тебе даже не девушка, так что, это ты не лезь, - глаза Харри опасно блестят. -Даже не смейте начать пиздиться, - грохочет Роберт, - Не при девушке же! -Обожаю драки, - хихикает Эшара, - Прям рыцарский турнир, - а после прыскает и начинает смеяться во весь голос. Напряженная атмосфера сходит на нет, однако Нед не оставляет попыток увести Эшару, на что она вяло сопротивляется, но в итоге, когда большая часть людей у костра все же расходится, тоже дает потянуть себя в сторону тропинки. -Не трогай, - выдергивает руку, - Я могу и сама дойти. Что вы все нянчитесь со мной, я уже не маленькая, -она идет по тропинке, раскачиваясь из стороны в сторону, - В туалет хочу, - вдруг говорит, а потом обращаясь к Неду, - Не подглядывай! – и петляя между деревьев, скрывается в чаще. В лесу темно, и Эшара чается отыскать свой путь назад, но перед глазами все плывет, она идет сначала в одну сторону, потом в другую, никаких подсказок. И света костра отсюда тоже не заметить. -Эшара? – слышит. И ее сердце трепещет, будто крылья бьются о грудную клетку. -Бран? – голос, полный отчаяния, - Бран, я здесь! А после, будто осознание, что натворила. Нельзя прощать его только потому, что она девица в беде. Правило номер один. Она не принцесса в башне, он не рыцарь. Кэт не дракон. Лучше бы осталась тут, умерла от голода и покрылась мхом. Но хер ему. -Эш, ты где? -Отвали! Мне не нужна твоя помощь, - кричит и бросается вперед, спрятаться хочет. Потеряться навсегда. И пусть его потом обвинят в ее смерти. Слышит шаги позади, переходит на бег. В ушах стоит треск. -Эшара, подожди, - за руку хватает. -Пусти! – почти визжит. -Эй, успокойся, - говорит он мягко, - Посмотри на меня. Это я, Нед. Ты меня напугала. И Эшара верит, на шею бросается, обнимает. -Спокойно, все хорошо, - и обнимает в ответ. Они стояли так долго-долго, и он не разрывал объятий. Потому что она не против побыть девицей в беде, если тем, кто ее спасет, будет он. А потому, когда она все же отстранилась, она посмотрела на него, а после подалась вперед и поцеловала. Прижалась сильнее, взяла его лицо в свои ладони. И не отпускала-не отпускала-не отпускала. Наступала, пока он не врезался спиной в ствол дуба так, что весь воздух, должно быть, вышибло. А после, не разрывая поцелуй, положила ладони на широкую грудь. Она чувствовала, как под правой ладонью гулко колотится чужое сердце. Ее пальцы поползли вниз, словно маленькие змейки, на секунду замерли на уровне пупка, а после быстро-быстро стали расстегивать ремень, а после и ширинку. Но тут ее запястье резко стягивает болью. Она разрывает поцелуй, чтобы заскулить от боли. Он сжимает запястье так сильно, что рука наливается кровью. -Не надо. Но она льнет к нему снова, чуть не бросается на шею, покрывает лицо поцелуями, пока он не отталкивает. Он сильнее. И она падет на землю. Ее нижняя губа начинает дрожать. И тогда вся ее защита рушится. Она просто прижимает ладони к лицу и начинает плакать.***
Они заваливаются в его комнату, потому что там вроде никого нет. В комнате темно, свет поступает только из приоткрытой в коридор двери, Эшара захлопывает ее, наверняка, заставив кого-то разомкнуть глаза этой ночью. Но ей поебать. Она стаскивает свитер с его тела, а он наощупь пытается снять с нее юбку, в итоге только задирает ее и рвет колготки, а после валит ее на постель. Она неконтролируемо гладит его по голым плечам и целует так долго, пока ее губы не начинают болеть. Улыбаясь словно сумасшедшая, она смотрела на него со своего помоста. -Эй, сладкий, покажи мне всю свою любовь. Все, что ты даешь, лишь фальшивка. Эй, сладкий, что ты собираешься сказать? Внутри все рвется, и ей кажется, что она сейчас заплачет, но вместо этого переводит все чувства в аварийный режим. Злость закипает в ней словно магма в вулкане, готовая вот-вот вырваться, хорошо если в секс. Он бесконечно роется в тумбочке, и она грубо тянет его руку к себе, шепчет: -Похуй. -Погоди, ты уверена? -Давай уже трахаться, - и обвивает его своими ногами. Расстегивает его ремень и ширинку, стягивает белье, находит его руку, переплетает пальцы, и подается вперед. А после чувствует его в себе. -Быстрее, - рычит, и подается навстречу движениям. Толчки становятся ощутимее, сильнее. -Да, да… - дышит ему почти в ухо, обхватив другой рукой его тело. Пряжка его ремня то и дело ударяется о ее плоть, но ей плевать, плевать и на то, что одежда мешает, плевать на то, что это не он. Когда они заканчивают, он изливается ей на ногу, едва успевая вытащить, немного попадает ей на белье. И это противно. Ее едва не тошнит, но ванная занята. Она поднимается с кровати, садится на край, смотрит на уродливое пятно спермы на покрывале. Поправляет юбку. Оценивает ущерб, причиненный колготкам, который она не заметила сразу. Одни из любимых. И это бесит. Она снимает их, сминает в руках, смотрит. -Ты не мог бы в следующий раз не портить мои вещи? – спрашивает она с укором, но потом, все же, улыбается. А после просто прижимает их к лицу и начинает рыдать, закрыв ими глаза.***
Ее тело дрожит, пока она плачет-плачет-плачет. -Прости, - она не видит, но чувствует, что он подходит ближе, - Ты просто пьяна. И я не хочу, чтобы ты потом пожалела… - он кладет руку ей на плечо, но Эшара только отшатывается. -Не трогай меня! -Я просто… Давай я провожу тебя, как и… - лепечет он. -Отвали! -Послушай…-предпринимает еще одну попытку. -Пошел нахуй! – рычит ему в ответ. -Я… -Я сказала, пошел нахуй! – прокричала из-за всех сил, и со стороны точно могло показаться, что она определенно точно не в порядке. Будто сумасшедшая, - Отвали от меня-а-а! – завизжала, - Уходи, оставь меня в покое! Она рывком срывает с себя куртку Брана и бросает на землю. А после пуще прежнего заливается слезами. А потом на коленках подползает ближе, поднимает, прижимает к себе и вдыхает чужой запах. На ней все еще его запах. И ее тоже. Ее колотит так сильно. И она не может остановиться. Тело ей больше не подчиняется. В груди все сжимается. Коленки саднят. Пальцы рук мерзнут. Она не знает, сколько сидит так, уткнувшись в несчастную спортивную куртку, и плачет. Она понимает, что начинает светать, только когда смотрит на свою руку в синих блесках, которые стерла со своего лица. В слабом утреннем свете это напоминает гигантский синяк. -Эшара, - мягко зовет кто-то сзади. Аккуратно так, будто боится спугнуть, - Ты простудишься, давай я провожу тебя до школы. Какого хуя он все еще тут? -Оставь меня в покое. Почему ты вообще мне помогаешь? Ты не обязан этого делать, потому что он твой брат, - сквозь слезы. -Я делаю это не потому, что чувствую вину за брата. Я помогаю, потому что хочу помочь. -А может, я не хочу, чтобы мне помогали, - оборачивается к нему. Он медленно подходит ближе. -Послушай, я знаю, он обидел тебя, - констатирует, - Слепо доверять кому-то после такого всегда тяжело, но я не Бран, я просто отведу тебя домой. -Если это так, то почему ты оттолкнул меня? -Именно потому, что я не хочу сделать тебя больно. Просто, если он использовал тебя, ты как никто должна понимать, что использовать кого-то другого, чтобы забрать твою боль – неправильно. -Я бы не поступила так с тобой, - чуть не плача, говорит она. -Поступила бы. Была готова. Поэтому я тебя оттолкнул. Прости. -И ты меня, - ей не хватает на прости, но перед ним действительно неудобно, потому что он абсолютно прав насчет нее. Оказывается, она оказалась не намного лучше того, кто причинил ей такую боль. -Пойдем в школу? – руку ей протягивает. И Эшара ее принимает.