***
Как он и обещал, в воскресенье после обеда они вместе появляются на залитой солнечным светом лужайке перед главным входом в «Харренхолл». Насколько Элии известно, это первый раз, когда Рейгар приезжает в день заезда, как и положено, а не на утро следующего дня, когда уже начинаются занятия. Они почти синхронно выходят из машины. Элия жмурится от тут же забившего в глаза солнечного света, которому было не добраться до них сквозь тонированные стекла автомобиля, и опускает плетенные поля шляпы ниже, в том числе чтобы не замечать направленные на них заинтересованные взгляды. Такое внимание Элии в новинку. Чего не скажешь о Рейгаре, который ведет себя невозмутимо в подобной ситуации, поправляет на манер Элии поля своей парной шляпы-канотье, которые они купили в скромном галантерейном магазине в Дорне перед отправлением, и подходит забрать их скромный багаж - его собственный единственный рюкзак и кожаный саквояж, принадлежащий Элии. Оберин тихонько фыркнул, что от Элии не укрылось. Он со своей черной широкополой, как у ковбоя, шляпой на их фоне выглядел совсем чужеродно, и несмотря на иронично-скептичное, по правде говоря, как и у самой Элии, настроение, далеко не отходил, возможно, по причине недоверия к блондину. Элия до сих пор не знает, зачем Рейгар вошел в ее жизнь. Конечно, он был там всегда, но зачем ему понадобилось подбираться так близко? Она бы солгала, если бы сказала, что ей не страшно. Подпускать кого-то, даже того, кого ты будто бы знаешь всю свою жизнь, не может не пугать, с тех самых пор, как Инис оттолкнула ее и даже не в переносном смысле. С Рейгаром также. Даже хуже, потому что он никогда и не был близок, держась на безопасном, высчитанным им самим же, расстоянии, так зачем же сейчас пытаться преодолеть его? Что если он тоже предаст ее в самый последний момент, стоит лишь довериться. Из головы никак не желали уходить мысли о том, зачем он, на самом деле, делает все это? Зачем приглашает на партию в гольф, если никто из них никогда и не особо любил играть? У нее просто не выходило, ему просто не нравилось. Зачем дарит ей цветы, даже не те, что ей бы понравились. Элия бы улыбнулась горшку трогательных цветков лаванды, оттеняющих смотрящие на нее в это самое время лиловые глаза. Но гортензии и пионы, красивые и такие холодные, напоминали ей лишь о бледных руках Рейлы, совсем как и у ее сына, но которые в отличие от нее, никогда не брали ее темных ладоней в свои, сжимая в немой поддержке. Все это не в его стиле - начиная с приглашения на гольф в солнечный день и букетов, а заканчивая его появлением и такой незнакомой улыбки на губах, что почти никогда ее не знали. В его стиле без слов протягивать жестяную коробочку от леденцов монпансье со спрятанным внутри помолвочным кольцом. И хоть в этом не было той самой диктуемой массовой культурой романтики, в этом простом жесте было гораздо больше. В этом жесте можно было его увидеть. Они оба знали о помолвке, и оба смирились с ней, может, по-разному и в разное время. Он принял это с молчаливой покорностью, Элия с трогательной пугливостью. И во многом именно из-за кольца, потому что до того момента, пока Эшара не показала на него, спрятанное под полупрозрачной бумагой, она никогда и не верила во все это до конца, уверяя себя, что в любой момент может отказаться, отступить, оттолкнуть. А когда поверила, тут же оступилась. Потому что на Весеннем балу поняла, что все это вовсе не означает обязательство соблюдать какие-то ритуалы, притворяться. Поняла, что ничего он ей не должен. Не должен был вручать ей венок из голубых роз. Но как же больно было оттого, что он вручил его другой. Если бы он только не вручил его Лианне или кому-то еще, это никак бы не тронуло ее, но быть там и видеть протянутые руки с бутонами в них в какую-то минуту показалось невыносимым. Он ей, и правда, ничего не должен был. Она уже усвоила свой урок, можно теперь просто оставить ее в покое. Но как только она примирилась с очередной болью, он приходит с цветами и предложением стать ее. Такой жестокости от него она вовсе не ожидала. Потому что нет ничего более жестокого, чем снова заставить ее страдать, подарив надежду. -Добрый день, молодые люди, - кивнула им профессор Рун, и только после будто бы заметила стоящего позади них с Оберином Рейгара, - Таргариен, и Вы здесь? Признаться, не ожидала встретить Вас сегодня, - выделила она последнее слово. -Признаться, я тоже, - чуть улыбнулся он. -Что же, - профессора это, кажется, чуть смутило, но она тотчас же взяла себя в руки и развернула к ним журнал, - Оставьте подписи и ступайте. Когда Рейгар последним оставил свой аккуратный росчерк с красивыми завитушками, она уже было расстаться с ними, отправившись в одиночестве в женское общежитие, однако блондин не спешил возвращать Элии ее багаж. -Я провожу тебя, - не вопрос, чтобы получить позволение или отказ, но утверждение. Ей не хотелось перед всеми этими людьми, что то и дело проходили мимо, с сумками на плечах и ручками от чемоданов в руках, весело переговаривающимися друг с другом, вступать в ним противостояние, говорить: «Не надо, я справлюсь и сама, как справлялась все это время до того, как ты появился». Она не знала, почему ее почти раздражали его попытки сделать как лучше, попытки угодить. Они должны были растопить ее сердце, но лишь заставляли его леденеть. -Увидимся за ужином, да? Я зайду за тобой, - напоследок улыбается Рейгар и исчезает за дверью. Эшарина улыбка гаснет, как только дверь в их комнату закрывается c той стороны. Она широкими от удивлениями глазами смотрит туда, где Рейгар оставил саквояж, а потом переводит взгляд на Элию. -Это же Рейгар был? Мои глаза меня не подводят? - она снова переводит взгляд на теперь уже закрытую дверь, а потом снова на Элию. -Нет. - она проходит внутрь и кладет свою шляпу на стол, - Это, и правда, был он, - стараясь звучать спокойно, почти безразлично. -Но что он вообще здесь забыл? Разве он не завтра должен был приехать, как и всегда? - Элия может чувствовать, как подруга следует за ней. -Мы приехали вместе, - наконец, с мрачной решимостью признается Элия, присаживаясь на свою постель. Эшара тут же присаживается напротив, заглядывает в глаза и переспрашивает: -Вы что? - с нажимом на последнее слово. И Элия рассказывает обо всем. О гольфе, цветах, и о том, что он ночевал у них, а на следующий день они вместе сели на частный самолет и прилетели сюда. Она ждала миллион вопросов, просьб поделится подробностями, но не одного единственного вопроса, которого, на самом деле, и боялась больше всего: -И ты согласилась? -Видимо так, - ей не хотелось отвечать в духе: «Но ты же слышала» или «Ну я же здесь». Она и сама до конца не верила, что согласилась. -Но почему? - ожидаемо спросила Эшара, - Я имею в виду, после всего, что он сделал? Признаться оказалось тяжело. Поначалу ей казалось, что она и сама не знает ответа на этот вопрос. Но если капнуть чуть глубже, как бывает, если на душе как-то неспокойно, и ты снова и снова перематываешь в голове прошедшие события, перебираешь мысли, в попытке добраться до истины, она всегда знала ответ. Может, она и бесконечно укоряла свою мать, говоря, зачем та снова и снова делает это с ней, одевая в красивые тряпки и заставляя принимать чужие приглашения, когда в голове тысяча и одна причина, как бы можно отказать, пока сама не поняла ужасающую истину. Рейгар, и правда, был тем самым принцем на белом коне из сказок. Чудом. Шансом, если хотите. Она, как есть, никогда не будет никому интересна, даже из вежливости, только если и из-за денег. А Рейгар может и лжив, но вместе их держит эта хрупкая помолвка и его боязнь не оправдать возложенных ожиданий. И она до смерти боялась, что если сейчас его оттолкнет, то может навсегда потерять свой шанс на то, чтобы стать кем-то. Чтобы перестать быть одинокой хотя бы для других. Рейгар мог бы стать тем, благодаря кому Элию перестанут жалеть и начнут видеть. Рейгар ее последний шанс. -Я не знаю.***
Как и обещал, Рейгар заходит за ними в без десяти шесть, несмотря на то, что Элия не любит ужинать. А Рейгар, как известно, и вовсе их пропускает. Эшара хлопает их по плечам одновременно и говорит: -Отлично! Я готова дракона съесть! - а после хватает их под локти и пружинистой походкой идет вперед, таща их за собой. В этой Эшариной легкости гораздо больше смысла, чем может показаться. Элия буквально слышит в каждом ее слове и касании: «Если ты ему доверяешь, то и я тоже. Ни за что не оставлю тебя одну.» Именно поэтому встает между ними, будто защищает. Понимает, как для Элии это еще пока тяжело - оставаться с ним наедине. И правда, они еще ни разу не оставались одни с тех пор, как он предложил ей свою верность, выдав ее за любовь. Стол, за которым всегда царили смех и веселье, встречает тишиной. На самом деле, все оказывается совсем не так, как это обычно выглядит со стороны, и столик «элиты» оказывается самым обычным, ни волшебного флера, ничего, лишь кажущаяся враждебной тишина. Они пытались казаться дружелюбными, но совсем не вели себя как обычно. Даже вечно раздражающий, как утверждала Эшара, своими разговорчиками Ричард, казалось было, задумался над чем-то. И только Эртур с Эшарой пытались сгладить неловкую тишину, зависшую над столом: -Только сегодня утром завтракали с тобой, не думала, что снова увижу это унылое лицо пред собой. Весь аппетит портишь, - обычные разговоры между братом и сестрой. -И откуда в тебе столько злобы? - только и улыбается Эртур. -Это не злоба, - отмахивается Эшара, прочерчивая легкомысленный виток вилкой в воздухе, - Просто думала, что хоть отдохну от тебя немного, а нет! - продолжала жаловаться она, чисто из вредности, разумеется. У них ни с Оберином, ни тем более с Дораном, таких шутливых перепалок никогда не возникало, но она знала, что для родных друг другу людей такие разговоры обычное дело, неспособные обидеть они олицетворяли священность уз между близкими. Несмотря на их страания, Элии все еще было некомфортно, ведь она знала, в чем кроется причина подобной атмосферы за столом - она сама. Рейгар даже ничего не сказал, вероятно, еще до этого предупредил, что они с Эшарой теперь сидят с ними. Ведь только Эртур ободряюще улыбнулся ей, остальные только вяло махнули рукой. И если Майлс всегда отличался своей неразговорчивостью, то тот факт, почему остальные себя вели таким образом , казалось, был обусловлен ее присутствием, не иначе. Рейгара же, как показалось, подобное совсем не смущало. Он сидел по левую руку от Элии, почти на углу, и как и сама Элия, даже не притронулся к еде. Она-то и дело обращала на него взгляд, пытаясь «прочитать», но как и всегда лишь терпела новую неудачу. Почему-то в этот момент непонятная обида с новой силой затопила ее сердце. Это напоминает ей о том лете, когда они все вместе с Ланнистерами и Таргариенами отправились на отдых в Лис. Каждое утро они, отдельно от взрослых, завтракали в гостиной перед маленьким столиком, заставленным блюдами с румяными пышками, круассанами с шоколадной начинкой, хрустящим миндальным печеньем, шоколадными кексами и башней из фруктов и ягод. Элия как сейчас помнила чашки с чаем с розовой водой исходящие паром, которые подвала каждый день, несмотря на тягучую духоту за окном, помнила запах свежезаваренного кофе, который Оберин утаскивал с кухни. Элия, отодвинувшись в самый конец дивана, цедила пряный на вкус чай и с легкой завистью наблюдала за тем, как близнецы тянут клубнику с тарелки а после разрывают хрустящее тесто запуская кусочки сдобы в рот. Рейгара никогда и не появлялся за завтраком. Иногда можно было увидеть его ранним утром, свернувшимся на плетенном диванчике на террасе, ловящим страницами книги в мягкой обложке спицы непроснувшегося солнца. Морской ветер трепал его тогда еще длинные волосы. Можно было почти почувствовать этот соленый запах, сохранившийся под ногтями и в корнях волос. Тогда ей отчаянно хотелось подойти и поговорить с ним, разбить оковы мучившего ее одиночества, но она раз за разом, боясь потревожить чужой размеренный ход жизни, проходила мимо. Если подумать, ее всегда привлекал Рейгар, его сгорбившийся силуэт, который они видела за стеклом. В этом сгорбившемся силуэте было гораздо больше, чем в идеальной осанке, с какой его привыкли видеть окружающие. Как что-то было в коробке из-под монпансье, но никак не в гортензиях с пионами, как было в книгах, которые он читал, но не гольфе. Как было в его вечной попытке отгородиться, но не протягивать руку самостоятельно. Скорее всего, он ей не нравился в том самом смысле слова, и уж точно она не была в него влюблена. Но она была вынуждена признавать, что когда находилась в его молчаливом, почти неощутимом обществе, она не могла не задумываться о том, что происходит в глубине его души, что занимает его мысли. Он был интересен ей, не как объект влечения, но как личность. Что происходит с ним за стенами комнаты, когда никого нет рядом? Какая самая первая мысль посещает его по утрам, а какой завершает свой день? Ей хотелось дружить с ним, знать его, по-настоящему. И, может, только после этого любить. Она видела многое. Но никогда не могла добраться до сути. Он был искусен в том, чтобы скрывать настоящего себя. У Элии никогда не получалось также хорошо. Но проблема была в том, что это больше не был тот Рейгар, которого она никогда и не знала, но так хотела узнать. На какую-то секунду ей даже показалось, что все, что он делает со своими попытками стать «ближе», это еще больше спрятать себя настоящего. Будто бы мог читать ее мысли. Знал, что вот такой Рейгар с подарками-подношениями и светским досугом ее почти отпугивал. -Вечером мы хотим покататься на яхте вдоль залива, поплавать, ну, знаешь… Как ты смотришь на это? - первое, что сказала Серсея, стоило Рейгару, наконец, появиться, - Только мы. Без родителей. -Я не против, - мимоходом отвечает он, а после перехватив по пути бутылку воды из мини-бара, снова исчез на террасе. Элия все это время все также тихонько сидела в уголке дивана, ожидая, спросят ли ее или, как и всегда, ей нет места среди них. Среди кого-либо. -Элия, а ты? - неожиданно звучит голос Серсеи, - Поедешь? -М? - поднимает голову, будто бы и не прислушивалась совсем к разговору, - Куда? - притворяется, что не расслышала, хотя слышала все прекрасно. -Кататься на яхте, - поясняет Серсея. Ей очень хотелось сказать да. Потому что втайне она ожидала этого предложения. Поэтому так и сказала, выждав небольшую паузу, чтобы не казаться отчаявшейся, которую будто бы никогда ни кого не звали, той, которой она была: -Звучит здорово, - отвечает она, - Я с радостью, - прекрасно понимая, что не должна была соглашаться. Ведь это не тот ответ, который они ожидали услышать. Вопрос задан был, скорее, из вежливости, и, на самом деле, никто не хотел видеть ее там. -Тогда… - Серсея бросает взгляд на изящные наручные часики, - В пять, - в итоге говорит она, - Собираемся на крыльце. -Хорошо, - Элия кивает, поджав губы. Насколько она была не права, она уверяется уже на яхте, когда с тоской смотрит, на то как близнецы балуются шампанским на палубе и обсуждают предстоящую поездку в Пентос, которую устроил для них с Рейгаром лорд Тайвин. Поездку, в которую ее уже не пригласят из вежливости. Обсуждают планы, в которых ей нет места. И хочется разозлиться и хочется заплакать от бессилия, но все до обидного просто. Прямо как сейчас. За этим столом ей никогда не было места. И Рейгар пригласил ее лишь из вежливости. А она не смогла отказать, прекрасно зная, какую ошибку совершает. Потому что для тех, кто даже вел себя с ней так мило, она все еще ничего не значила. Но это не мешало ей обманываться снова и снова. Ее окружало множество людей, и никто до конца, наверное, не понимал, насколько она одинока. Ведь все дело было в том, не сколько людей ее окружает, но для скольких она действительно что-то значит.***
Так или иначе, с тех самых пор они стали неразлучны. Как бы это не было утомительно для каждого из них. Они проводили почти все время вместе - совместные приемы пищи, соседство по парте, и даже перемены в молчаливом обществе друг друга. Элия думала, что все это только на время, пока они не разойдутся у все того же общежития, он пойдет к своим друзьям, она к ним с Эш в комнату, где ее не окажется, потому что она с Недом. В пустой комнате она сможет самозабвенно предаться слезам, утешениям самой себя, страданиям, которые настолько стали частью ее жизни, что без них она чувствовала себя несколько неполно, странно. И даже будто бы иногда скучала по ним, как и по одиночеству. В это было странно поверить, но так действительно казалось. За все эти годы она не заметила, как превратилась в эмоционального мазохиста. Но совершенно неожиданно тот самый фальшивый Рейгар в очередной раз не оправдал возложенных на него ожиданий, и сначала предложил пойти вместе на вечеринку в честь победы команды Харренхолла на городских соревнованиях по легкой атлетике, а через неделю сообщил, что Освелл пригласил их в книжный клуб в субботу, где под подготовкой к все близящимся экзаменам скрывалась эксклюзивная вечеринка для выпускников. -Нормально? - спрашивает Элия, отворачиваясь от зеркала к Эшаре, привычки не умирают, и Элия все еще не уверенна, достаточно ли хорошо она выглядит для вечеринки, раны не заживают так быстро. -Еще спрашиваешь? - Эшара встает с кровати и подходит к Элии, - Мрачновато на мой взгляд, но очень круто! - она с заботой поправляет оверсайз-кардиган на плечах и оглядывает снова, - Ты отлично выглядишь. Рейгар встречает ее в рубашке с бантом и свитере без рукавов, неожиданно хорошо подходящим под ее собственный наряд. Не сговариваясь оба нарядились в темно-зеленый. В глубине души Элия всегда завидовала тем же одевающимся в тон другу другу близнецам, и даже не заметила, как ее собственное настроение улучшилось. Она так давно не испытывала маленьких радостей, что и забыла о том, как это может быть приятно. В библиотеке уже людно, и она замечает вдалеке переговаривающая друг с другом Эртура и Джона. Эртур машет рукой, привлекая их внимание, а Джон только смотрит, и Элии на секунду, но кажется, что даже как-то неодобрительно. Она не может до конца расслабиться ни во время разговора с ними, ни даже во время обсуждения недавно вышедшего фильма, который Элия видела, и о котором много чего могла сказать, они все равно не могли до конца понять, как бы она не объясняла. Она нервничала и только и думала о том, что все это ошибка, мечтая уйти, как и в прошлый раз, когда Рейгар отошел подышать, потому что еще ни одна вечеринка в ее жизни не заканчивалась хорошо, не оставляла без сожалений. Но она лишь терпит, надеясь не иначе как на чудо, но в какой-то момент понимает, что остается наедине в компании девочек из ее класса. Совсем как это раз за разом случается на приемах, джентельмены незаметно удаляются, чтобы выкурить сигару другую, оставляя своих дам развлекать друг друга. Бежать уже поздно, когда она замечает, что Каролина бросает на нее взгляд из-под пушистых ресниц и чуть милостиво, как это кажется Элии, улыбается. -Милая кофта, - делает комплимент девушка. И Элия только теперь с удивлением замечает похожие сиреневые ромбы на укороченном кашемировом кардигане девушки. -Аргайл всегда в моде, кто бы что бы ни говорил, - добавляет она, замечая взгляд Элии. Рядом с Каролиной Фиона и Вестерлинг в похожих миленьких нарядах - коротких твидовых блейзерах в клетку гингем на однотонные топы и коротких юбочках. Кью и Джорджейн тут же - словно близнецы в форменных светлых платьях с отложными воротничками. Сидящая рядом Гвендолин Бульвер выделяется брючным бежевым оверсайз-костюмом, состоящим из пиджака поверх топа и свободными брюками. И только сидящая рядом Элия напоминает на их фоне мрачного жреца. Ворону угодившую в клетку с милыми волнистыми попугайчиками. Тем не менее, здесь именно ворона испугана до ужаса. -Боже, мне плохо, - неожиданно говорит Фиона, заставляя Элию обеспокоена на нее обернуться, - Вы тоже видите, во что вырядилась Кларк? -Не ново, - притворно зевнула Каролина. -Да Вы ее маникюр вообще видели? - вклинилась Вестерлинг, - Она явно преемница нашей Блант с обрубками вместо ногтей и немытыми волосами. -Поэтому у нее и нет мужика. Вот и ходит с вечным недотрахом, из-за чего и вымещает все на нас! - добавляет Роджерс. Элия украдкой взглянула на свои коротко обстриженные накрашенные одним лишь обычным укрепляющим лаком ногти и поспешила спрятать руки в карманах кофты. Думают ли она так же и о ней? Разумеется. Говорят ли об этом друг с другом. Скорее всего, даже чаще, чем она может себе представить. Сказала бы ей хоть слово Каролина, не будь на ней сейчас этого дизайнерского кардигана в такую модную клетку? Неожиданно стало так паршиво, будто весь воздух забрали, заныло в груди, стало нечем дышать, предательски защипало в носу. -А вы думаете остальные не такие же, иначе чего они вообще тут забыли? - замечает Каролина. -Ну, думаю, у Уотерс точно кто-то есть, она-то очень даже элегантная и следит за собой, - вмешивается Кью. И как некстати вспомнилось это глупое возвращение домой после клиники. -Я хочу уехать. -Не хочешь вернуться в школу? - переспрашивает мама. -Я не могу, - сказанное почти на последнем издыхании, - Мне так тошно, что жить не хочется. А ты просишь меня вернуться туда, где хочется только задохнуться, - так много правды она еще никогда не раскрывала. -Не выдумывай! - отмахивается она, - Вот поменяем тебе прическу, подберем сногшибательные наряды, найдешь себе парня и все будет у тебя в порядке, - сказанное с улыбкой, с искренней улыбкой, что было ужаснее всего. Она ведь и правда верила в то, что говорила. Будто бы все можно исправить сменой имиджа, новыми тряпками и манекеночным парнем. И видимо, это, и правда так, потому что лица девочек как-то резко меняются. И только после Элия узнает почему. Когда замечает протянутую по направление к ней открытую бледную ладонь. -Пойдем? - просто предлагает он. И Элия вдруг совсем без былого стеснения вытаскивает свою руку все с теми же коротко остриженными без маникюра ногтями и кладет на его ладонь. Это именно то, о чем говорила мама. Для всех них она бесконечно могла быть не более чем серой мышкой. Но в этот момент серыми мышками казались только они. Они глядят и думают: «Что ты забыла рядом с ним?». Они сыпятся пеплом, сгорая от зависти. Они теряют смысл в непонимании происходящего. И все это его заслуга. Элия привыкла исчезать, как только тот, чьей тенью она была, будь то Инис или даже Эшара, не оказывалось рядом. Она просто исчезала, будто ее никогда и не существовало. Потому что она никогда и не существовала вне этого мира. Ведь их мир был и ее миром. Но раз за разом выходило так, что в их мире для нее не было места. Потому что она ни для кого не была достаточно важной. Они могли проводить часы вместе, но рано или поздно ее покидали и забывали. Отправляли в небытие. Уходили. Бросали. Как Инис ушла к Риону. Как Эшара шла к Брану, а теперь также идет к Неду. И даже как мама уходила всякий раз во время важного разговора, потому что ей звонят по работе. Уйдет и Рейгар. Каждый, кто входил в ее жизнь не просто обрастал смыслом, он им становился. Был неизменно дорог, был тем, кому она была готова броситься на помощь. Отдать все. Но в итоге становилась хорошей эмоциональной помощью, не больше. Люди пользовались ей, пока она резала себя на кусочки, скармливая им, зная об их голоде. Каждый становился для нее первым. В этом было ее одиночество. У нее была семья, Эшара, когда-то давно Инис, чье имя хотелось бы стереть, но было нельзя. Но ни для кого из них она не была первой. Десятая, шестая, третья, вторая и даже последняя. Но никогда не первая. Это нормально, если все продиктовано эгоизмом. Потому что понять, что для человека на первом месте он сам, можно, но если неизменно кто-то другой, но не ты… как бы это было неправильно, все равно оставалось нестерпимо больно. Но когда он подал руку… Он не бросал ее. Не в этот раз. -Зачем ты делаешь это? - снова спрашивает она, - На самом деле. -Я не умею заботиться, - зачем-то говорит он, - Но я хочу попробовать. Элия привыкла исчезать, как только тот, чьей тенью она была, будь то Инис или даже Эшара, не оказывалось рядом. Все они исчезали, и как и их тень исчезала и она. Но Рейгар не позволял себе исчезать, оказываясь рядом снова и снова. Возможно впервые, она стала для кого-то первой.