I'm not a...

Жизнь ее была далеко не красивой, зато смерть... ________________________________________________________ Торчащие ребра, которые теперь так легко пересчитать, и острые плечики в отражении высокого зеркала, вид на которое отлично просматривается из ванной, чьи двери раскрыты настежь. Эшара отворачивается от него в сторону панорамного окна, откуда ей видны белеющие на фоне лазурной воды яхты. Самая большая и роскошная из них принадлежит Блейку. Интересно, согласиться ли он, если она попросит, отвести ее на близлежащий маленький островок? Она слышала от местных, что он называется дворцом русалки. Может, если она, и правда, станет блейковой женой, то он купит этот остров для нее? Вышло бы красиво. Она еще некоторое время сидит в уже остывшей ванне, следя за тем как лопаются последние пузырьки, лениво раздумывая над тем, а стоит ли сейчас просто погрузиться в эту остывшую мыльную воду и больше никогда не выплывать. Русалочки обычно живут в морях, но ведь и такая вода подойдет? Наверняка, ее обнаружат быстро, и тело не успеет уродливо разбухнуть, сохранив ее такой, какая она сейчас. А если и нет, то какая разница? В похоронном доме позаботятся о том, чтобы она выглядела совсем как при жизни. А если и у них не выйдет, то все это в итоге не имеет значения, под землей со временем ее лицо и так истончится, оставив после ничего кроме черепа. Интересно, подумают ли потомки, только взглянув на ее череп, о том, какая красивая она, как делают это сейчас? Улыбнувшись этой мысли, она тянется к оставленному на банкетке полотенцу и, закутавшись в него, покидает ванную комнату, медленно проходя в спальню, где сбрасывает его как ненужный балласт у кровати, полностью заваленной разбросанными вещами. Среди них и когда-то любимые ею очаровательные платья в цветочек, пришедшие им на замену пайетки на топах и туниках и даже «зрелые» шелковые блузки с твидовыми костюмами. Она долго выбирает белье. А когда телесного цвета шелк второй кожей обтягивает ее тело, без особо энтузиазма хватает ту самую коробочку, которую сегодня утром преподнес ей Блейк. -Я купил это для тебя, - сказал он, протягивая свой подарок. -Спасибо, - в фальшивой улыбке расплылась она, без интереса отбросив нераспакованную коробочку, повязанную красной лентой, на банкетку рядом с собой. -Даже не посмотришь, что там? - удивился он. -Потом, - отмахнулась она, - Разве ты не хочешь успеть вовремя? - заявила она его отражению в зеркале. -Я подумал, может, ты наденешь его сегодня? В коробочке обнаружилось полупрозрачное платье, расшитое кристаллами. -Нравится? - спросил он. -Очень, - кивнула она, улыбаясь. Она бросает на него взгляд, вспоминая о тех временах, когда пыталась спрятать свою боль в блестках. Может, это сработает и сейчас? Она садится за туалетный столик. Неторопливо красит губы нюдовой помадой, только чтобы вернуть им цвет, замазывает круги под глазами, укладывает все еще влажные волосы. Она почти готова, когда в дверь стучат. -Милая, ты скоро? - звучит за дверью приглушенный голос, - Гости ждут. -Всего пару минут, - преувеличенно живо отвечает она, - Только оденусь. Когда она слышит удаляющиеся шаги, ее улыбка тут же гаснет. Она достает из ящика пузырек с таблетками. И вытряхнув оттуда сразу несколько, глотает, запивая бокалом мартини, давно остывающем на мраморном покрытии столика. После стирает слезы, закапывает в глаза капли и наново наносит макияж под глазами. На выходе она уже вновь сияющая свежестью и молодостью. По виду и не скажешь, что пару минут назад думала о самоубийстве. -Ты прекрасно выглядишь! - коснувшись эшариной руки, улыбнулась ей леди Хайтауэр - третья жена лорда Лейтона. -Спасибо, - вовремя вставила Эшара, прежде чем успела бы сболтнуть более привычное и более подходящее «я знаю». Она с улыбкой лавировала между гостями, находу выдумывая причины, почему не может задержаться, чтобы поболтать с ними. И у нее выходило очень натурально для человека, который делал это на автомате. С некоторых пор она все так делала. Автоматически. По старой привычке. По привычке вставала, по привычке одевалась, красилась, улыбалась, ходила на вечеринки, напивалась там и занималась случайным сексом. Вечеринки уже давно не доставляют ей никакого удовольствия, как и секс впрочем. Зато с этим отлично справляются амфетамины, которые она теперь глотает как витамины. Просто потому, что больше не могла жить без таблеток, но теперь уже и не вспомнит, когда это началось. Прозак был ее первым. Потом появился золофт, про который ей сказала Сильвия. Эшара помнила тот вечер: прошел месяц со смерти Эртура, а она все еще чувствовала себя разбитой, Сильвия тогда сказала ей, что в свое время с депрессией ей помог справиться золофт, и уже на следующий день Эшара спросила об этом препарате своего психотерапевта, того, что нашел ей отец, вместо того, чтобы утешить по-настоящему, и он без лишних вопросов выписал рецепт, сказав, что стоит попробовать. Золофт Эшаре не помог. Как не помогли и все другие, чей список все рос: барбитураты для сна, клоназепам от тревожности, адералл для того, чтобы функционировать. Каждый из них взял что-то взамен: один - блеск в глазах, другой - улыбку, третий - искристый смех. Ее таблетки стали словно ее любовниками, забиравшими ее часть, пока она заканчивала слезами в ванной, только теперь не от разбитого сердца, то уже давно разбито. И никакой Блейк родом из Арбора не помог, хотя взглянув на него в первый раз, ей казалось, что у них могло получиться, но со временем, когда они узнали друг друга получше, все встало на свои места. Блейк не любил ее всепоглощающе, как те другие, Блейк ее вообще не любил. Даже постель не заставлял с ним делить, хотя Эшара была не прочь. Блейк был зрелым достаточно, чтобы не беспокоиться о любви, а думать только о том, что выгодно. Поэтому в Эшаре он видел не более чем дорогой аксессуар, которым был не прочь обладать. Ведь она - эксклюзив. Богатые мужчины обожают эксклюзив так же, как и обожают обладать. Иногда Эшаре казалось, что перед ней мужчина, но по факту он был всего лишь еще одним повзрослевшим мальчиком, который еще не забыл про игры в куклы. Так, незаметно для всех, и особенно для себя, Эшара выросла из бесконечных коробок конфет в форме сердца и букетов тюльпанов. Теперь при каждой их встрече в подарок она получала то бриллиантовое колье, то сумочку из лимитированной коллекции, а однажды даже скаковую лошадь. Что уж говорить об их совместных выходах. Алое платье с вырезом сбоку к его красному порше в пятницу, желтые лодочки к Ламборгини в среду и белое монокини для отдыха на яхте в субботу. Но несмотря на то, что она ненавидела больше всего - это когда у нее отбирали право на выбор, хотя бы здесь, хотя бы в одежде - с Блейком они поладили. Не потому что Блейк все еще такой же красивый, галантный и состоятельный, просто Блейк никогда не задает ненужных вопросов. И если за это ему нужно только, чтобы она красиво улыбалась рядом с ним в подаренных им же нарядах, она хоть сейчас готова выйти за него замуж. Все в итоге к этому и свелось. Отношения нужны лишь для самопрезентации. У Блейка красивая трофейная жена. У Эшары прикрытие в виде подобия не разваливающейся «счастливой» жизни, где никто ее не лечит. А любовь… Любовь - это все еще то самое «пойти туда, не знаю куда, найди там то, не знаю что». Ожидаемо, ее платье производит фурор. -Нравится? - спрашивает она у Блейка, а под платьем все еще ничего, одни только телесного цвета стринги. Блейк ничего не говорит. Зато говорит мама, когда она останавливается в Звездопаде на пару дней, прежде чем вернуться домой, в Харренхолл. -И что это такое? - швыряет она на стол журналы, в которых все модные критики нахваливают ее выбор, называя это одним из самых удачных выходов в текущем году. -А что не так? - искренне не понимает Эшара. -У тебя нет стыда? -А у тебя есть? - спрашивает она в ответ, заставляя мать задохнуться от возмущения, -Подкладывать свою дочь под незнакомого тридцатилетнего мужика и позволять жить у него, как будто это обычное дело, значит, можно, а вот появиться по своему желанию на людях в «голом» платье сразу должно быть стыдно? - сексуализировать свою несовершеннолетнюю дочь в малых кругах можно, а сексуализировать этой дочери саму себя почему-то нельзя. -Ты вообще видела, что они пишут? - спрашивает мать, тыча длинным ногтем в напечатанные строчки. «Для молодых звезд не редкость уходить во все тяжкие», - комментирует на глянцевых страницах ее, как это они назвали здесь, «выходку» какой-то еще один, какой по счету в ее жизни указывающий, что ей делать, мужик, по-видимому, важная шишка в психологических кругах. И это напоминает ей об отце. Он бы сказал примерно также, если вообще помнил о ее существовании. И Эшара даже не знает, что хуже: забыть о существовании собственного ребенка как этот мужчина или лезть в жизнь своей дочери, словно у этой женщины есть какое-то на это право после всего. -Я хочу, чтобы ты была счастлива, - кладет свою сухую ладонь на ее щеку, - Не стала как я. -Поздно, я уже стала. Вся разница в том, что у меня осталась моя красота, в отличие от тебя, - вот ее слабое место. Эшара готовится услышать по-настоящему жестокие слова. «Из-за тебя я стала такой» или «Это ты во всем виновата», но мать ее удивляет, говоря: -Поэтому у тебя еще есть шанс, которого у многих никогда не будет! У женщины есть только ее тело. И зачастую это единственный рычаг давления, который мы имеем над мужчинами. Красота - это дар. Неправда. Красота - это проклятие. Ведь у Эшары, может, все еще есть ее тело. Но власти над ним давно уже нет, одним голым платьем больше или меньше. Она уже давно лишь раздеваемая и одеваемая снова и снова большими мальчиками кукла-барби. Бран был первым из них. Блейк стал последним. На следующий день Эшара уже сидела в поезде. Завернутая в красный клетчатый плед, она наслаждалась утренней тишиной пустого купе с его сидениями из светлой кожи и панелями из темного дерева, бездумно водила пальцем по стеклу, повторяя сколы скал и щетинки изумрудных верхушек кипарисов. Хризолиты на ее сережках поблескивали ей в тусклом отражении окна купе, покачиваясь в такт производимому поездом шуму. Теперь здесь только они с Аллирией. Эртур иронично погиб в уличной драке в прошлом году. Какие-то парни зарезали его, когда он пытался вступиться за девушку, на которую они напали. Возможно, та девушка напомнила Эртуру его сестру. «Ерунда», - подумала Эшара, - «Он просто чертов герой». Ни разу не участвовал в настоящей драке, застрял в прошлом веке со своими дуэлями на шпагах. Вот кто на самом деле не был готов к жизни в современном мире, вылезши из их средневекового замка. Когда это произошло, вместо того чтобы собраться вместе семьей и предаться горю, они справлялись каждый по-своему, мать не просыхала, отец задерживался на работе дольше обычного, а Эшара принимала утешения на вечеринках, иногда в виде экстази. «Допринималась». Никто теперь их не провожает. Как никто ее и не встречает. Элия вышла замуж, и последнее, чего хотелось Эшаре, это беспокоить ту, у которой и без того забот хватало. Элия и так достаточно потратила своей жизни на нее, как тратит ее теперь на него. Она выходит из такси и катит за собой чемодан, шурша гравием под ногами, минуя счастливо улыбающихся студентов, которые как и всегда оборачиваются ей вслед, потому что она все еще красивая. На здании она замечает рекламную растяжку с надписью «добро пожаловать» и своим собственным улыбающимся лицом. Застывшая во времени, девушка с картинки кажется счастливой. Ключевое слово здесь «кажется». Теперь Эшара и сама выпускница, но что изменилось, школьная форма все та же, одноклассники тоже, только ощущения чуть изменились, на душе еще более гадко, чем прежде. Словно вся жизнь - это утро бесконечного дня сурка после ужасной попойки со всеми вытекающими последствиями. -Давно не виделись, дура! - приветствует ее Ричард, пока Майлс молчаливо кивает. -И тебе не хворать, сиротка, - привычный обмен любезностями между вынужденными друзьями по несчастью. Они - все, что осталось от столика неудачников. Брошенные старшими товарищами, они сбились в кучку, чтобы выжить. Майлс регулярно становился жертвой издевательств ребят покрупнее, и один Ричард, все еще страдавший от бесконечной семейной драмы, в которой он выступал как разменная момента, был не в силах его защитить, а Эшара… Эшара так и осталась самым противоречивым персонажем во всей школе - она все еще была самым желанным объектом влажных мечт всех мальчишек и в то же время жестоких планов убийств их подружек. Нет здесь человека, которого с одинаковой долей больше всех любили и так же ненавидели. -Сука! - выплескивает ей в лицо содержимое своего стакана девушка, имени которой Эшара не знает. Должно быть, кто-то с первой ступени. Ну, зато теперь Эшара знает, что она пьет - апельсиновый сок с водкой. Так же простенько, как ее глупое, в оборках, платьице. Эшара стоит неподвижно какое-то время, пока по ее лицу вниз катятся капли, оставляя за собой на коже неприятную липкость. -Это за то, что ты трахалась с моим парнем, - гордо провозглашает девушка. -Спасибо, что хотя бы сказала, за что, - отвечает Эшара, а после все же решает спросить, - А кто твой парень? Девушка выглядит оскорбленной до глубины души, поэтому спешит уйти, резко развернувшись на каблучках своих туфелек, оставляя эшарин вопрос без ответа, и Дейн ничего не остается, как уйти тоже. Не очень комфортно продолжать веселиться, когда вся кожа в липком апельсиновом сиропе, а вместо парфюма теперь резкий запах спирта. Оказавшись в коридоре, она тут же стягивает с себя лиловый топ, который апельсин с водкой тоже не пощадили, оставаясь в одном сетчатом бюстгальтере, и наклоняет голову, собираясь с силами, чтобы не позволить себе так глупо расклеиться. В последние годы она держится все хуже. Наверное, стоило принять немного седативных, чтобы успокоиться, прежде чем лечь спать. Но стоит ей только решиться покинуть это место, как за ее спиной раздается давно забытый голос: -Интересно, остался ли в этой школе кто-то, с кем ты еще не трахалась? - насмехается. -Историк. И Майлс, - оборачиваясь, отшучивается Эшара с серозным лицом, - А что? Осуждаешь? Забавно слышать это от той, кто трахается с чужими мужьями. В ту же секунду как она это произносит, лицо Лианны резко меняется, взгляд становится жестким, а Эшара все продолжает: -Думаешь, я серьезно поверю в тот бред, что на позапрошлых выходных тебя забирал Бран? Так ты сказала всем? Ну, если только он не перекрасился в блондина, - издевательски тянет она, - Не притворяйся, что ты лучше меня. -Да пошла ты! - не выдерживает Лианна, толкая ее в плечо, - Удачно сдохнуть от передоза, - желает она и быстро уходит, исчезая в облаке громкой музыки и неоново-голубого света. -Ну, разумеется, - улыбается Эшара сама себе, поднимая руку вверх, как бы прощаясь, а после и сама разворачивается, чтобы уйти, то не успевает сделать и пары шагов, как ее вновь окликают. -Эй, подожди! Мальчик, незнакомый, по всему видимому, кто-то с первой ступени, обгоняет ее на всей скорости, и почти врезается, резко к ней оборачиваясь. Тогда же он замечает, что она в одном белье. - Ого! - не удерживается и присвистывает он, - Удачно это я попал. -Ага, - пассивно отзывается она, - Чего хотел? - устало тянет. -Я хотел извиниться… - начинает он, но Эшара быстро смекает, в чем тут дело, прерывая его. -Ты, случайно, не тот самый парень? - спрашивает она. -Угу, - виновато чешет затылок парнишка. Она внимательно вглядывается в его лицо, пытаясь вспомнить, где они могли друг друга видеть, но в голове ее внезапно пусто. -Что-то я тебя не помню… - начинает Эшара, но в тот же момент, как она говорит это, до нее доходит. -Потому что у нас и не было, - подтверждает ее догадки молодой человек. -Вот как? - усмехается она. -Извини, - еще раз просит он, - Просто ты… «Красивая» так и остается висеть в воздухе, потому что Эшара перебивает его прежде, чем он успевает это озвучить: -Как тебя зовут? - требовательно спрашивает она. -Чарли, - почти испуганно тянет паренек. -Можем это исправить, если ты хочешь, Чарли, - предлагает она с улыбкой, кладя свою руку ему на плечо. «Эшара Дейн - шлюха» неизменной остается надпись на стенке школьного туалета. Такое же можно услышать в разговорах, ведущихся шепотом в коридорах и классе, когда она появляется рядом. «Эшара Дейн - шлюха» можно услышать так же часто, как «Эшара Дейн - красотка», как если бы кто-то поставил между ними знак «равно». Эшара Дейн никогда не хотела быть красоткой. Шлюхой тем более. И вступала в беспорядочные связи не в поисках любви, как думала сама, или от скуки, как видели это другие. Она плела эту паутину, чтобы спрятать за ней то, что никто не должен был увидеть, чтобы среди этих узлов больше не разбирать, где, с кем и когда. Ее ошибка была лишь в том, что будучи той, кто сплела эту паутину и преуспев в запутывании других, она не заметила как и сама в ней увязла. И никто больше не придет спасти ее. Правильно говорила когда-то, что не нужно ее оберегать. Ведь научится справляться сама когда-нибудь, но так и не научилась. Никто, если честно, и не в силах спасти ее. Потому что Эшара все чаще думает, что оно ей и не нужно. Спасение. Пауком была она сама. Но это вовсе не значило, что он был не страшен и смертоносен. Зеркало теперь не даст соврать. Она смотрит на паука каждое утро, а он смотрит на нее в ответ. В следующий раз, когда у ворот школы стоит чья-то машина, а все говорят, что это за Лианной приехал ее брат, Эшара думает, что это еще одна ложь, но когда своими глазами видит Брана, то ей кажется, что у нее начались зрительные галлюцинации, что странно, ведь сегодня она еще не успела принять никаких психоделиков. -Кто это там? - спрашивает она у Ричарда, тыча локтем его под ребра и указывая на высокую фигуру мужчины с темными волосами. -Слепая, что ли? - беззлобно отзывается он, - Своего бывшего ебыря не узнаешь? Когда она решается подойти ближе, то, и правда, уверяется в том, что это Бран. С отросшей щетиной, помятый и как будто бы несчастный, но все еще Бран. И она, должно быть, видит сейчас свое отражение, потому что даже если и не выглядит, то чувствует себя точно также. -Ты чего здесь? - спрашивает она, даже не удосужившись поздороваться. -Приехал за Лианной, - отвечает он. -Не поторопился, случаем? - удивляется она, - До новогодних каникул еще целый месяц? -Так, семейные проблемы, - отмахивается он, словно хочет поскорее перевести тему. Оно и понятно. Эшаре ли не знать, что за «семейными проблемами» редко скрывается что-то на самом деле безобидное. Вместо того, чтобы лезть не в свое дело, она скользит по его чертам лица, подмечая, что это все тот же Бран, которого она когда-то знала, но что-то в нем изменилось, и дело далеко не в щетине. Дело в том, что за это время, что они разговаривают, он так и ни разу не улыбнулся, что совсем не в его стиле, учитывая как редко его можно было увидеть без привычной ухмылки, которая обычно даже раздражала. -Как ты? - интересуется она, а после, подумав, все же решает добавить, - Как Кэт? - и бросает взгляд на его пальцы, пытаясь найти кольцо. Не находит. -Ты не знаешь? - удивляется он, а после спешит внести ясность, - Кэт теперь с Недом. Так вот в чем дело, думает она, чувствуя легкую горечь на языке. Даже в этот раз, Кэт выиграла. -Кэт ушла от тебя к Неду, - резюмирует она зачем-то, а после делает попытку пошутить, - Это видимо традиция у вас, - а после впервые за эту встречу, наконец, видит его улыбку. Поломанные, не в последнюю очередь друг другом, они все еще могут смеяться. И это не может не радовать. -А ты как? - спрашивает он тем временем в ответ. -Сам не видишь? - фыркает она. -Вижу, - кивает он. Научился, наконец, - Хочешь трахнемся по старой дружбе? - предлагает он после. У всех свои традиции. -А ты этого хочешь? - усмехается она, почти всерьез рассматривая это предложение. -Не знаю. Может, это поможет… Нам. Обоим. -Сомневаюсь, - поджимает губы она, а после просит, - Обнимешь меня напоследок? - и в следующую секунду чувствует, как его широкие ладони знакомо касаются ее спины и прижимают к себе, совсем как раньше. А когда отпускает ее, то взглядом задерживается на ней, совсем как она на нем недавно, скользит изучающим взглядом по ее фигуре. Она ждет, что он скажет, что она хорошо выглядит или что-то в этом духе, но он внезапно озадачивает ее своим вопросом: -Где твой браслет? - смотрит неотрывно на ее запястье. -Долгая история, - только отмахивается она. -При мне ты его ни разу не сняла, - припоминает Бран, - Иногда я даже думал, что под ним ты скрываешь шрамы или что-то в таком роде, - усмехается он, но не давит, - Наверное, это хорошо, что ты его сняла. -Наверное. А потом из здания выходит Лианна, у которой в руке чемодан, и Эшара вдруг думает, что «семейные проблемы» Старков, должно быть, серьезнее, чем она могла себе представить. Зачем ей этот чемодан? Значит ли это, что она не вернется больше? При Бране она не решается ничего сказать Лианне, хотя так хочется перекинуться парочкой ядовитых фраз, как они привыкли, что-то вроде: -Что, сваливаешь, наконец? -Ага. Лишь бы не видеть твою рожу больше. -Взаимно. Но Лианна тоже ничего не говорит, лишь молча садясь в машину. Бран же с Эшарой расстаются как и всегда, легко, говоря: «Увидимся еще», не зная, конечно, что это их последняя встреча. Не только с ним, с ней тоже. Когда машина отъезжает, Эшара бросает взгляд на свое запястье, чистое, разумеется, безо всяких шрамов, и трет его с непривычки. История, на самом деле, вовсе не долгая, и даже не трагичная. История просто… некрасивая. Ей не подходит. Прозрачные гвоздики ее высоких сапог тонули в рыхлой земле, что скрывалась под покровом зеленого шелка газона, пока она шла к дороге, на ходу натягивая на себя с трудом найденную в залежах одежды на ярких канапе в прихожей серебристую кожанку. Черное платье на одно плечо совсем не грело, как и чужие жаркие объятия, из которых она выбралась пару минут назад. Дверца машины жалобно скрипнула, стоило ее открыть. -Приветик, - устроившись на сидении боком, чтобы быть лицом к водителю, Эшара прикусила губу, улыбнувшись. -Сколько? - даже не одарив ее взглядом, мужчина полез в нагрудный карман. -Двести, - ответила она, в нетерпении наблюдая за тем, как он вытаскивает из своего кармана заветный пластиковый пакетик с желтыми кристаллами внутри, а после протянула ладонь в ожидании, однако за этим ничего не последовало. Эшара с волнением взглянула на водителя. -Сначала деньги, - строго отчеканил он. -Может, сделаешь в этот раз одолжение, - подтянулась она к нему поближе, выпрашивая. -Забудь, - тут же отвел он назад свою руку. Но Эшара успела схватиться за чужое запястье прежде. -Я все отдам, обещаю, - пальцами с сияющими голубыми блестками ногтями скребла она чужую кожу. -Ты говорила то же самое и в прошлый раз, - напомнил он, начиная, кажется, злиться. -Ты же меня знаешь, и знаешь, что я не бедствую, - ответила Эшара, эффектно откидывая волосы назад, словно напоминая о том, кто она. -Только это не мешает тебе сейчас клянчить у меня в долг, - жестоко оборвал он, - Нет денег, значит, пошла отсюда, - сказал он и кивнул на пассажирскую дверь. Эшара никак не могла уйти с пустыми руками. Тем утром она приняла последнюю половинку таблетки аддералла, и попросту не смогла бы выдержать до завтра без амфетаминов. -Мы можем договориться? - натягивая ослепительную улыбку, зацепилась за соломинку она. Ричард как-то шутил, что она станет проституткой. Он не был так уж сильно неправ. -Я с конченными не сплю, - усмехнулся на это ее дилер, и усмешка его напоминает ей о Бране. -Да ну? - фыркнула она насмешливо. Эшара видела свое отражение пару часов назад. И это отражение было более чем прекрасным. Цену она себе знает. Всегда знала. Может, у нее ничего и не осталось больше в жизни. Но у нее все еще была ее красота. То, что она никогда не боялась потерять, стало единственным, что удалось сохранить. В отличие от всего остального. -Да ты даже не девственница. Сколько у тебя их было? - издевательски протянул он. Эшара и сама уже давно сбилась со счета. -Платить будешь? Если нет, то выметайся. -Подожди, - растеряв в то же мгновение весь свой царственный вид, она вцепилась в рукав его джинсовой куртки. Ее глаза хаотично забегали, отражая мыслительный процесс, происходящий в это время в ее голове. И вдруг взгляд ее упал на собственные руки, чьи пальцы все еще держали джинсовую ткань, она опустила его ниже, будто бы только сейчас заметив свои запястья. -Возьми это, - сказала она, стаскивая с руки аметистовый браслет, - Это с лихвой покроет и долг и сегодняшний товар. Он старинный, - добавила, - Из белого золота, с аметистами. Семейная реликвия. -Серьезно? - фыркнул на это он, - Я такое не принимаю. -Пожалуйста, - почти взмолилась она. Бросив презрительный взгляд на ее лицо, он тогда только сказал: -Ладно, для тебя сделаю исключение. Но это в последний раз! Дальше только деньгами, - предупреждает он. А после браслет с фиолетовыми кристаллами с ее ладони исчезает, и вместо него на ней возникает пакетик - с желтыми. Поменяла одни драгоценные камни на другие. Она не знала, почему он передумал. Было ли ему жаль, или просто не было других клиентов в тот день. Ей стало все равно в ту секунду, когда она подушечками пальцами ощутила толстый пластик. Желтые кристаллы под ним чуть поблескивали, напоминая ей необработанные цитрины. Если подумать, то не только история некрасивая. Вся жизнь у нее некрасивая. Чего вообще стоит красота, если не успеешь моргнуть глазом, как из дорого гарнитура от Сатин превратишься в дешевую побрякушку? И далеко не потому что потеряла ценность, постарев или обрезав волосы, а потому что в какой-то момент к вещам просто теряют интерес, а ее теперь только так и воспринимают, как вещь. А с некоторых пор еще и испорченную. Эшара подняла голову от стола, осматриваясь. Ей хотелось подышать, в тесном пространстве вип-кабинки было душно, дико воняло марихуаной, дым от курения которой девчонки выдыхали прямо в губы своих бойфрендов. В фиолетовом свете неона Эшара могла видеть, как он красиво струится сизыми витками, словно дымка хрустящей зимой, а серебристый глитер на скулах девчонок ослепляет своим сиянием, пока их тощие запястья замочком защёлкивались на чужой шее. Крючковатые потные пальцы Эшары в темноте нашаривают прохладный метал, позолоченное покрытие которого мягко поблескивает в полутьме. Она склоняется над столом, занавешиваясь растрёпанными локонами. Ногтем с наклеенными на нем стразами зажимает одну ноздрю и за раз вдыхает белую дорожку кокаина, тут же запрокидывая голову и зажимая нос рукой, собирая остатки пальцами. -Тебе нравится? - шепчет на ухо, обжигая горячим дыханием, Геральт. -Ты знаешь, как мне угодить, - мажет по щеке поцелуем, проводя ладонью по липкой коже шеи. На самом деле, ей не нравился кокаин. Ощущения, которые он дарил, ей нравились, и даже очень, но ей не нравилось его вдыхать. Ей многое не нравится и не нравилось, но раз за разом приходилось мириться с этим, прямо как с порванным бельем, анальным сексом, фотографиями, сделанными чужаками. Когда утром она просыпается в незнакомой постели и без одежды, с этим тоже приходится смириться. Как и с количеством партнеров, которых таковыми не назовешь, ведь партнеры, как правило, имеют равный статус и равное участие в принятии решений. У Эшары никто ничего не спрашивал. По крайней мере, она этого не помнила. Сначала ей даже кажется, что ничего страшного не произошло. Столько паршивого секса было в ее жизни, а этот она даже не запомнила. Однако, запомнило ее тело. Разница между случайным сексом и изнасилованием равна пропасти. Потому что нет большей уязвимости, чем когда ты не можешь распоряжаться своим собственным телом, будучи при этом все еще дееспособным. В каком-то смысле это похоже на болезнь. Болезнь просто появляется у человека, не спрашивая у него на это разрешения. Она распространяется, и в какой-то момент твое тело уже и не твое вовсе. В этом мире мы мало над чем имеем реальный контроль, и если уж теряем власть даже над собственным телом, то что можно сказать о собственной жизни в целом? И если с кем-то такое делает болезнь, то с Эшарой это сделала красота. Красота лишила ее возможности выбора, что делать с собой, со своей жизнью. Многие думают, что красота дает больше возможностей, но давая, столько же она и забирает. -Геральт? - тянет она из спальни, а когда никто не отзывается, то с трудом поднимается и, завернувшись в одеяло, идет на его поиски. Но в номере никого, кроме нее самой. Она долго сидит на холодном мраморном покрытии ванны, обняв тонкими руками себя за колени, пока из душа на нее льется горячим потоком вода, сползая вдоль выпирающего позвоночника вниз, пока она, опустив голову, смотрит на свои бедра в синяках от чужих пальцев. Просидев так почти час, она, наконец, вылезает. Оставляет мокрые отпечатки ног на кафеле и подходит к раковине и вытирает рукой запотевшее зеркало, чтобы взглянуть на свое отражение. Более чем жалкое зрелище: мокрыми змеями клубящиеся волосы, черные круги под глазами, покрывшиеся желтой корочкой губы. Но кого хоть когда-то беспокоило что-либо из этого, как никогда не беспокоили окружающих ни глаза, красные от постоянных слез, ни горло, горящее от постоянной рвоты. А ведь все это тот же продукт красоты. Цена, если хотите. Она приводит себя в порядок, насколько это возможно. Одевается, надеть приходится то же, в чем была вчера. И она знает, о чем все они думают, глядя на то, как она в десять часов утра, стоя в холле с мокрыми волосами и в розовых клубных шмотках просит девушку на ресепшене вызвать для нее такси. Вот как она выглядит на самом деле, красота, хочется закричать ей. Что, уже не нравится? В этом все и дело. Грань между красотой и уродством самая тонкая. Камень холодил голую полоску кожи между топиком на одно плечо и светлыми джинсами, пока она ждала возле восточной стены своего кавалера, возможно, один из немногих разов, когда она ждала мужчину не для свидания с ним. -Хей, - шепнул кто-то справа от нее, почти заставив подпрыгнуть от испуга. -Блять! - шипит она и со злобой наблюдает, как некто выбирается из своего укрытия в зарослях дикой сирени. Этим кем-то оказывается парнишка-второкурсник, высокий, симпатичный, темноволосый. Эшара видела его несколько раз - он пришел к ним в этом году. Так вот с кем Дикон ведет свои дела. Херовый партнер. -Ну, как? Дикон сказал, что ты сделаешь все в лучшем виде, - напомнила она, давя в себе раздражение от ситуации. Ей не нравилось, что ее смог застать врасплох какой-то мальчишка. -Та-дам! - объявяет он, раскрывая свою ладонь. И Эшара не может поверить своему счастью: на ней, и в самом деле, маленький пакетик с разноцветными таблетками внутри. -Обожаю, - тотчас же забывав о всяком раздражении, от счастья она чуть ли не кидается с объятиями она на него, но вовремя одергивает себя. Адералл закончился еще неделю назад, и она едва держалась, глотая вместо этого оксикодон, но теперь-то все наладится. Сколько? - спрашивает она, запуская руку в карман, чтобы достать банкноты. -Нисколько, - огорошивает ее своим ответом он, - Я угощаю. -Что? - строит беспомощное выражение лица она, - Таким не угощают. - «если только не хотят после изнасиловать». -Ты действительно думаешь, что мне нужны деньги, если я учусь здесь? Здесь никому не нужны деньги, - говорит он. Дикону нужны были деньги, а ведь у его семьи сеть розничных магазинов по всей стране. У каждого есть свои обстоятельства. -Тебе не нужны деньги, - становится серьезной она, - Тогда что тебе нужно? -Ты, - как ни в чем не бывало выдает он, - Сходи со мной на свидание. -Серьезно? Ты проделал весь этот путь, чтобы просто позвать меня на свидание? Разве ты не знаешь, что я сплю со всеми подряд? - напоминает о всех тех сплетнях, что ходят о ней по школе, Эшара. -А мне не нужно, чтобы ты спала со мной. Мне нужно, чтобы ты сходила со мной на свидание, - объясняет он. -Вау, не перевелись еще романтики? - притворно удивляется она, а после вновь становится серьезной, - Не верю. -Хочешь верь, хочешь нет, - пожимает плечами парень, - Но ты должна мне свидание. -Ладно, - просто отзывается она, - И как тебя зовут, герой-романтик? -Мое имя Аддам, мадам, - на старинный манер кланяется он, протягивая при этом свою ладонь, на которой все еще лежит пакетик с таблетками. -Аддам, продающий МДМА? - вдруг понимает Эшара и не удерживается от широкой улыбки, - Смешно. Ты мне нравишься! - говорит она, забирая свой «подарок». -Тогда что насчет свидания? - напоминает он. -Завтра? - медленно предлагает она, - У... -У медкабинета? - загораются его глаза. -Что? - кривится Эшара против воли. -Это будет сюрприз! Тебе понравится, - обещает он. -И что за сюрприз? - сложив руки на груди, стоя в пятницу вечером посреди коридора, требовательно спрашивает она, пока Аддам возится с дверью. -По выходным здесь дежурит только сестра Блэквуд, но она, должно быть, уже готовиться ко сну, так что… - шепотом говорит ей Аддам, а после отпирает, наконец, дверь. -Как ты это сделал? -Секрет фирмы, - подмигивает он, крутя в воздухе вилкой для фруктов, затем открывает дверь нараспашку перед Эшарой, приглашая внутрь, - Дамы вперед. -А если честно? - выгибает бровь она, когда они оказываются внутри, - Ты, что, умеешь взламывать замки? -Дверь не была заперта, - в итоге признается Аддам, и на губах его расцветает игривая улыбка. Эшара несильно шлепает его по плечу, строя оскорбленное выражение лица, а потом все же решается спросить: -А вилка зачем тогда? -Увидишь! - многозначительно дергает бровями вверх он и тянет за руку за собой вглубь. -Как много секретов! - выдыхает она, пока они бредут вдоль пустого коек изолятора. -Как много вопросов! - не остается в долгу он. К ее удивлению, их целью был вовсе не изолятор, они тормозят у двери, ведущей в кабинет. Аддам медленно поворачивает ручку, и та неожиданно легко поддается. Тогда-то и Эшара понимает, как ему все это удалось: дверь, ведущая из коридора в медкабинет, открывается только ключом, но вот дверь в изолятор всегда открыта на случай пожарной тревоги. Никто об этом, должно быть, и не задумывался, да и зачем, кому вообще может понадобиться вломиться в медкабинет? Но Аддаму почему-то захотелось. Оказавшись внутри, он щелкает выключателем, погружая помещение в мягкий свет, из-за которого у Эшары первое время, на контрасте с темнотой изолятора, болят глаза, но как только она привыкает, то начинает следить за тем, что делает Аддам, который некоторое время просто мечется как будто в поисках чего-то, а потом, не найдя искомого, направляется прямиком в процедурную. -Что ты ищешь? - не выдерживает спустя какое-то время она, в ожидании подпирая косяк двери. -Уже ничего, - слышит она его голос из глубины соседней комнаты. -Подожди меня в кабинете, я скоро буду, - высовывая голову, говорит он ей, - Я же обещал сюрприз, - пытается убедить ее он. И она сдается, ждет его почти пять минут, молчаливо сидя на кушетке, и не уходит, лишь потому, что хочет посмотреть, чем весь этот цирк закончится. Аддам пару раз выходит, сначала, чтобы взять линейку из органайзера, а потом забрать с подноса пустой стакан. -Та-дам! - торжественно провозглашает он еще спустя минуту, ставя перед ней тот самый стакан, но уже полный. -Что это? - с легким подозрением рассматривает красивую фиолетовую жидкость в нем Эшара. -Это коктейль! - говорит Аддам таким тоном, будто нет ничего более очевидного. -Из чего? - принюхивается она. -Содовая, сироп от кашля, всего по чуть-чуть, - скромно делится он. -Первый раз о таком слышу, - сомневается Эшара, не решаясь пробовать. -Ты оценишь, - кивает Аддам и для верности первым делает глоток, - Попробуй, - и сует ей стакан. После него, она все же решается попробовать немного, и взгляд ее, должно быть, говорит за нее, потому что Аддам гордо улыбается. Эшара не чувствует ничего, кроме почти приторной сладости на языке, и это, черт возьми, ей нравится. -Ну как? - спрашивает Аддам. -Вкусно, - отзывается с улыбкой Эшара, делая еще глоток, а после протягивая ему, - Ты сказал, что добавил сироп от кашля. Мы за этим здесь? -Ага, я не был уверен, что найду то, что нам нужно, но мне повезло. Как и повезло, что здесь в изоляторе не завалялся какой-нибудь любопытный больной. Ты приносишь удачу! - с улыбкой говорит он, присаживаясь рядом. Отпив, он снова протягивает стакан Эшаре. -Но разве лекарства не запирают? - задается логичным вопросом она. -Под замком только действительно опасные препараты. Кому-то есть дело до обычного сиропа от кашля? - отвечает он и улыбается. Эшара не совсем понимает, что он хочет этим сказать, а когда сама начинает чувствовать эффект, то осознает его иронию. -Это лучший коктейль, который я когда-либо пробовала, - в итоге заявляет ему она. -Я же говорил, что тебе понравится, - только и отвечает ей Аддам. -Кстати, а вилка-то была зачем? - запоздало вспоминает она. -Чтобы было чем перемешать, - кивая на стакан, объясняет он, вызывая у нее смех. Почти всю весну они проводят вместе. Не то друзья, не то любовники, комментирует их связь Ричард. Никто не был уверен, какой у них статус друг для друга, они сами в том числе. Неразлучные, называли они сами себя. Одна лишь любовь неспособна удержать двух людей вместе, зато общие интересы вроде зависимости вполне. Это подтверждается тогда же, когда вместо того чтобы поехать на весенние каникулы к Блейку в Арбор, она едет с Аддамом в Тирош, где они не спят днями и ночами напролет, убивая сами себя и отмечая это танцами до упаду. Аддам не похож ни на Блейка, ни на Брана, ни на Неда. Вместо конфет в коробке он преподносит ей кодеиновые леденцы на палочке, а вместо того, чтобы одевать в дорогие наряды, позволяет ей наряжать себя в голубой леопард и мазать щеки блестками. С Аддамом Эшара, может, и живет в мире иллюзий. Но тем не менее она живет. Возможно, впервые после всего, что с ней случилось. А еще, с Аддамом она перестает быть красивой. Буквально тоже. В зеркале в ванной, когда она смывает нанесенную утром косметику, ее встречает изнеможённое лицо, обтянутое желтой, напоминающей папиросную бумагу, кожей. Но этого, кроме нее самой, никто не видит. Ее соседка сейчас, должно быть, уже со своими подругами - устроили веселую кутерьму, перебирая наряды и нанося друг другу макияж, совсем как когда-то делала и Эшара, здесь в этой комнате, с Элией и Лианной. Теперь же все иначе. Эшара промокает лицо полотенцем и направляется в комнату. Там многое поменялось с приходом нового жильца, и прошло уже два года. Но некоторые вещи все еще оставались неизменными. И среди них ее импровизированное трюмо с лампой на нем. Теперь только эта лампа, да подушки напоминают о тех временах, когда здесь жила Элия. За него Эшара и садится, второй раз за этот день, на этот раз, чтобы не просто вернуть себе привычный «здоровый», но привычный «красивый» вид. Сегодня ведь выпускной, и она должна была выглядеть соответствующе. Сначала она проводит по лицу ватными дисками, увлажняя измученную кожу, потом наносит матирующий праймер, затем распределяет по лицу тональный крем. Зеленым, фиолетовым, персиковым корректорами, как разноцветными фломастерами, закрашивает то, что увидеть не должны. Наносит на веки сияющие тени, клеит ресницы, подкрашивает их тушью. И вот через какое-то время уже теперь румяные яблоки щек мягко переливаются, покрытые хайлатером, а губы из белых становятся кремово-бежевыми. Закончив, она заливает все это фиксирующим спреем, чтобы маска продержалась как можно дольше. Когда ее лицо снова становится похожим на ее обычное лицо, приходит черед прятать свое несовершенное тело. Теперь и не тело вовсе, так, скелет. Для того у нее припасен подходящий наряд - серебристое платье-водолазка до середины бедра, полностью расшитое плотно сидящими друг к другу пайетками. Сияющая ткань его скрыла ее выпирающие ребра и ключицы, вместо этого подчеркнув грудь и бедра. И только ноги могли теперь рассказать всю правду. -Вау! - выдыхает Аддам, встречая ее во дворике, где уже собрались школьники, разодетые в синие мантии, - Я ослеп! -Да хватит тебе! - ругается на него она, забирая из его рук свою мантию и шапочку. -Нет, буквально. О, эти пайетки! - вновь обращает все в шутку он. -… и хотя вы будете скучать по школьной поре, - вещает с трибуны директор Уэнт. Нет, думает Эшара, по последним двум годам здесь так точно. -… сегодня перед вами раскроется новая дверь, таящая за собой бесконечное количество возможностей… - продолжает он. Это вряд ли. Снова спорит Эшара. Что ее может ждать в этой жизни? Еще больше разочарований? Еще больше боли? Иногда ей просто кажется, что собственное существование потеряло смысл. Что ее ждет впереди? Лучший исход - это стать женой Блейка и окончательно сподобиться собственной матери. -Что-то ты какая-то грустная, - замечает Аддам, когда церемония загнаивается, и все расходятся, дожидаясь, когда стулья уберут и начнется неофициальная часть, Эшара на это ничего не говорит, и тогда Аддам быстро реагирует, - Ничего, у меня есть решение, я скоро вернусь, - обещает он ей, целуя сначала в щеку Эшару, а потом и стоящего рядом с ней Ричарда, заставляя того тут же брезгливо начать вытирать лицо рукавом пиджака. Майлса при этом он как будто бы даже не замечает. -Что собираешься делать? - спрашивает Эшара у Ричарда, присаживаясь с ним и с Майлсом за один столик, неподалеку от танцевальной площадки. -Я, наверное, к маме поеду, после развода она сделала еще одну подтяжку, так что сейчас должно быть в хорошем настроении, - как ни в чем не бывало вещает Лонмаут, - А то у отца сейчас новая пассия… -Я не об этом, - перебивает его Эшара, не желая выслушивать все подробности личной жизни Лонмаута-старшего, - Что ты собираешься делать со своей жизнью? -Да кто его знает, - легкомысленно пожимает плечами он, - Попробую поступить куда-нибудь, отец если что устроит, ему лишь бы сплавить… Я же не Майлс, в Старомест мне нет дороги. -Он поступил в Старомест? - шепотом переспрашивает Эшара, выкатывая глаза. -Да, на астрофизику, - уверенно кивает Ричард. Не похоже, что он шутил. -Неплохо, - только и находит, что ответить она. -А я о чем? - тут же отвечает Ричард полушепотом, как если бы Майлс не слышал весь их разговор, все это время плетясь позади, - Нам до него как до звезды. А ты сама что? - интересуется у нее парень, - Пойдешь замуж за того мужика? - намекая на Блейка, делает предположение он. -А как же! - отзывается она, - Ведь лучшее, что может сделать девушка в своей жизнь - это удачно выйти замуж, - не прямая цитата, но что-то похожее она определенно говорила. -Уныло, - тянет в ответ Ричард. И говорила она ведь это все вовсе не затем, чтобы вызвать его и чью-то еще жалость. Видимо, это, и правда, была правда жизни. -Боишься? - спрашивает он после. -Не то чтобы, - пожимает плечами она. -Это нормально бояться, когда знакомый тебе мир рушится, - цитирует давние элиены слова он. Удивительно, как он только запомнил. Однако, дело было вовсе не в том, ведь Эшарин мир давно уже разрушен. А она все стоит и смотрит на его руины, думая, что если сейчас уйдет, то уже никогда не сможет найти обратной дороги. Эшара боялась не будущего или его отсутствия. Она боялась забвения. -О чем болтаете? - вклинивается Аддам, подсаживаясь. -Да так, - ведет плечом она. -У меня для тебя кое-что есть, - после добавляет он, доставая из кармана пиджака что-то, что при ближайшем рассмотрении оказывается жестяной баночкой леденцов-монпансье. Эшара на секунду забывает как дышать, потому что первая ее ассоциация, связанная с баночкой монпансье это та, в которой Рейгар преподнес Элии помолвочное кольцо. Но такой вариант стоило исключить, хотя бы потому, что это слишком странно, когда два человека делают предложения подобным образом с разницей в два года и в одном месте. А еще Аддам не настолько отбитый, как Рейгар, и когда он открывает баночку, то внутри нее обнаруживаются разноцветные таблетки. Такие маленькие, разной формы и разного цвета, они казались Эшаре красивыми. Может, поэтому экстази и нравились ей больше всего? От них как будто бы пахло весельем. А Эшаре веселье нравилось. -Это драже? - щурится Майлс, хватая одну таблетку и закидывая в рот, не дожидаясь ответа. -Лучше, - когда Мутон уже вовсю хрустит, отвечает Аддам, - ЛСД, - улыбается он. -Не экстази? - удивляется Эшара. А Ричард в это время уже вовсю ругает друга: -Майлс, ну, ты и наивняк! Нафига ты ее сразу сожрал? - а после уже поворачиваясь к Аддаму, - А он от этого не откинется, случайно? - интересуется. -Чтобы откинуться от этого, - отзывается тот, - И всей банки выжрать мало, - и потряхивает ею в воздухе, а после спрашивает у Эшары, -Будешь? - пока сам уже лезет пальцами внутрь. -Еще спрашиваешь! - быстро реагирует она, улыбаясь, и тянется к нему. -Хорошая девочка, приняла свое лекарство, - говорит он, целуя в щеку, после того как ярко розовая таблетка исчезает под ее языком. -Фу, меня сейчас вырвет! - на лице Ричарда появляется отвращение, и он приставляет два пальца к горлу, показывая, что думает обо всем этом. -А ты как? - не обращает на его выходки никакого внимания Аддам, - Хочешь? -А за этим следить кто будет? - пихает он все еще молчавшего приятеля. -Ни за кем следить не надо. Безобиднее ЛСД разве что чай. -Не думал, что дилеры настолько прошарены в этом вопросе, - хмыкает Ричард, - Откуда ты все это знаешь? -Мой отец доктор. У него своя наркологическая клиника в Виндхолле. -И как идет бизнес? Учитывая, что у главврача наркологической клиники сын наркоман? -Нормально, - просто пожимает плечами Аддам, - Я же сейчас здесь. -Окей, - говорит Ричард, - Давай сюда свою кислоту, - говорит он и тянется пальцами, чтобы взять голубую таблетку. -А ты, Аддам? - спустя какое-то время, все же решает спросить и его Эшара. -М? - поворачивает голову к ней он. -Какие у тебя планы на жизнь? -У меня? - в шоке выдыхает он, будто не может поверить в услышанное, - Разве мы не договаривались, что сбежим в Вольные Города, где будем перебиваться случайным заработком, делая то, что лучше всего умеем? - Эшара понятия не имеет, о чем он говорит, и он продолжает, - Ты станешь фотомоделью или натурщицей, на худой конец, а я буду продавать наркоту. Мы будем засыпать в одной постели, видя одни и те же цветные сны, просыпаться и завтракать диетической колой на голодный желудок, жить лениво, заниматься сексом и ходить на вечеринки к твоим новым звездным знакомым, где будем нюхать бесплатный кокаин. Когда он заканчивает этот монолог, Эшара все еще смотрит неотрывно на него, пребывая в шоке. Тогда он вдруг строит беспомощное выражение лица: -Не договаривались? - чуть не задыхается он от услышанного, - Значит, это я сам выдумал у себя в голове во время очередного трипа. Не сердись детка. -Да вы же таким макаром через неделю уже сдохнете, нарики несчастные, - комментирует между тем его планы Ричард. -Бывает исход и похуже, - немногословно замечает Аддам. Эшара же в это время все еще представляет себе, как они лежат на узкой постели в объятиях друга друга, освещаемые зеленым неоновым светом, проникающим в комнату с улицы, то исчезающим, то загорающимся вновь. Блейк обещал ей красивую, но несчастливую жизнь. Жизнь в описании Аддама едва ли звучит красиво, зато… там у нее был шанс. -Я согласна, - внезапно говорит она, заставляя всех сидящих за столом обернуть головы к ней. -Отлично! - тут же реагирует Аддам. -Отлично! - вторит ему Эшара, - Пойдем танцевать? - встает она и протягивает ему руку, чтобы утянуть за собой на танцевальную площадку. -И что это сейчас было? - спрашивает Ричард, как только они счастливо убегают вместе. -Звезда родилась, - туманно реагирует Майлс, вызывая у Ричарда только больше вопросов, чем дает ответов. Они танцуют как в последний раз в жизни, вкладывая в это всю свою энергию и страсть, так, что дежурная Уотерс делает им замечание, говоря вести себя скромнее. Они на это лишь хихикают, продолжая двигаться в такт музыку, качая головой и размахивая руками. Несколько раз они прерываются: в первый раз, чтобы поесть пирожных, во второй, чтобы просто передохнуть, а, в третий, чтобы исполнить импульсные желания. -Пойдемте встречать рассвет! - предлагает Эшара, чуть ли не валясь на стол. -Куда, -медленно тянет Майлс, - В башню? -Нет же, - почти возмущенно исправляет она, - На пляж! - и глаза ее загораются. Аддам хватает бутылку шампанского из ледяного ведерка и под шумок забирает еще одну у соседнего столика, пока его хозяева отсуствуют, Эшара зажимает меж пальцев фужеры, Ричард подхватывает под руку Майлса, которого слегка ведет, и после все вместе они , искусно преодолевая преграды в виде дежурящих преподавателей, через замок, выскальзывают на улицу и дальше вниз, вдоль аллеи, наперегонки уже бегут к пляжу. Сухоцветы камыша подрагивают на ветру. На берегу озера холодно и тихо, и окружающий пейзаж тонет в похожем на тонкую вуаль белом тумане. Они смеются над чем-то, сами не зная, почему это вообще смешно, а после валятся прямо на прибрежный песок. Аддам открывает шампанское с веселым залпом, заставляя Эшару завизжать больше от возбуждения, чем от страха, а после разливает его по фужерам, так что пена льется через края. Эшара смотрит на сиренево-розовое небо с плывущими по нему синими облаками, а после смотрит на свои собственные ноги, что вытянула, сидя прямо на мокрой траве. Смотрит на синюю кожу в фиолетовом предрассветном свете. Пайетки на подоле кажутся ей чешуей. Как если бы она была русалочкой. Она поднимается, следуя своему резкому порыву, и в несколько шагов преодолевает расстояние до воды, там сбрасывает свои босоножки в драгоценных камнях и заходит в чуть прохладную озерную воду. -Ты куда? - спрашивает Аддам, когда видит, как она расстегивает застежки на своей обуви. -Хочу окунуться в последний раз, - отзывается она, входя в воду , - Вы со мной? - оборачивается на них после, уже стоя в ней по щиколотки. -Ну, если ты только голая будешь! - дразнит ее Ричард, сложив руки рупором у рта. -Иди ты! - закатывает глаза, отворачиваясь от него, - Майлс? - спрашивает сначала у приятеля. -Я с тобой! - реагирует Майлс спустя уже секунду. Он находу скидывает пиджак, оставляя лежать его на песке, на пристани в спешке снимает брюки, смешно путаясь в них и чуть не падая. На берегу остаются лежать его туфли, снятые неаккуратно они валяются на боку , из-за чего внутрь уже попал песок. Расстегнув рубашку, он сбрасывает и ее, и, оставшись в одном только нижнем белье, бежит по деревянному покрытию и ловко шмыгает в воду. - Аддам? - после, медленно протягивая гласные, словно раскатывая его имя на языке, поддразнивает она. И ногой правой под водой болтает. -Я не умею плавать, - отказывается он, смеясь. -Да тут неглубоко! - не оставляет надежды затащить его с собой в воду она. Аддам на это только улыбается, и она отворачивается, теряя интерес. Пейзаж здесь потрясающий. Сиреневое небо с плывущими по нему синими облаками и висящей луной, белый туман стелящийся по воде, темные тени деревьев отражающие в ней, и оранжево-розовая подводка словно подсветка над темной линией посадки далеко впереди. А в центре всего озеро. Словно огромное зеркало. Зеркало, что показывало совсем другую правду. Она медленно движется вперед. Сначала вода становится ей по колено, потом по бедра. Она смотрит на намокший подол своего платья, уходящего в воду, с удивлением отмечая, что ног совсем не видно, одно лишь отражение подола, из-за чего ей кажется, что у нее теперь чешуйчатый хвост, совсем как у рыбы или… русалки. Она в изумлении смотрит на то место, где раньше были ее ноги, а где теперь сияет своими чешуйками серебристый хвост. -Вы это видите? - кричит она оставшимся на берегу ребятам, оборачиваясь, но берега в этом, казалось бы, редком тумане уже не было видно, - Ребята, - пробует докричаться до них она. Но никто ей не отвечает. -Я русалочка! Русалочка. Помнишь, я не русалочка? Оказалось, что так. Отдала все и ничего не получила взамен. «Растерзай мое тело, забери мою душу». Она идет дальше, с восхищением замечая, что уже вся она в чешуе, и руки, и тело. На лице от этого знания расцветает яркая улыбка. Интересно поплывет ли она так же ловко, как плывут золотые рыбки в аквариумах? Эшара идет до тех пор, пока вода не становится ей по горло. Тогда она и решает попрбовать. Задерживает дыхание, закрывает глаза и ныряет. А оказавшись под водой, девушка не может поверить в происходящее. С ней происходит сразу несколько удивительных вещей, первая из которых в том, что она может дышать в воде, словно амфибия. Эшара в удивлении крутит головой, смотря по сторонам, пытаясь захватить взглядом как можно больше, и сквозь зеленую толщу видит возвыщающиеся вдали поражающие своей красотой замки из золота и мрамора, вокруг которых раскинулись разноцветные джунгли водорослей. Туда она и решает поплыть. На пути ей встречаются озерные обитатели, маленькие рыбки, которые спешат поздороваться с ней, раки машут ей клешнями, приветствуя. А она все плывет и плывет, а подводный город никак не приближается. -Эшара! - кричит кто-то там далеко, - Эшара, ты где? - доходит далекий, словно блеклое эхо, голос. Кто такая Эшара, думает она. Когда-то давно, ей казалось, она знала, кто такая это Эшара. Но не теперь. Что может знать молодая русалка, что живет лишь затем, чтобы зазывать мужчин на дно морское? Одного зазвала. -Меня спас тогда Аддам, - рассказывает она эту самую историю спустя уже двадцать лет, за которые она успела пройти реабилитацию, вылечится от своей зависимости, а после даже начать работать куратором в центре для трудных подростков при септе, помогая юным, разочаровавшимся в жизни, душам, запутавшимся, таким же, какой была когда-то сама Эшара. -Даже сейчас, - продолжает она, - Оказываясь в воде, я все еще жду, когда появится мой хвост, и проклятие будет разрушено. Я не могу избавиться от этих мыслей, сколько я бы не пыталась. ЛСД, может, и не в силах погубить вас, как это происходит с другими видами наркотиков, но они в силах испортить вам жизнь на годы, - с грустью говорит уже теперь женщина, - Двадцать лет, а мне все еще кажется, что эффект так и не испарился. То, что она говорит, это правда. Не просто пустые слова, сказанные затем, чтобы показать, какие наркотики плохие. Эшара каждое утро перед рассветом погружается в воду, и всякий раз у нее возникает такое чувство, что она вернулась домой. Вода манит ее в свои холодные синие объятия, словно шепчет, «останься». -Подождите, - вдруг тянет руку один из подростков, сидящих перед ней. -Да? - разрешает задать вопрос ему Эшара. -Но Аддам же не умел плавать. Как он тогда мог Вас спасти?