Я напишу про тебя роман

— Что случилось?       Юнги долго наблюдал за рассеянным Хосоком, который буквально подвисал на пару минут прежде чем продолжил разливать дымящийся кофе по кружкам. — А? — опомнился он.       Юнги быстро преодолел между ними расстояние, беря его лицо в ладони и выискивая правду в карих глазах, отрицая ее, легонько улыбнулся. Оставляя невесомый поцелуй и забирая турку из рук, он решил взять инициативу на себя. — Я тоже подвисаю, когда резко приходит вдохновение, — две стеклянные кружки наконец-то наполнились. — Так что если тебе пришла идея, то скорее запиши ее.       Зато такая нежность от старшего заставляла Хосока корить себя еще больше. Будто он совершил непростительный поступок, который вот-вот задушит его, а совесть окончательно догрызет. Но так и есть. Хотя после неловкого момента с цветами прошло уже больше месяца, они еще пару раз пересекались с Чимином на лестничной площадке, перекидываясь парой банальных фраз. А Пак так солнечно улыбался ему, что у Хосока коленки подкашивались, и совесть, где-то грызущая, притихла на секунду, мир замирал и сужался до одной фигуры.       Юнги, он ведь такой хороший, понимающий и вообще лучший человек на Земле, но почему же Хосок такой дурак? Почему он смотрит на эти добрые глаза, а перед его взором всплывает все еще смущенный Чимин. Он же решил еще все тогда, что будет с Юнги, со всей серьезностью предложив ему встречаться, но почему же эти отношения, которые не успев еще даже толком начаться, уже трещат по швам? Хотя, к черту этого Чимина, уж слишком много боли было с этой слепой любовью. Хосок больше не мальчишка и теперь у него есть замечательный человек совсем рядом, у которого влюбленность морями заходится в глазах и ощутимая теплая забота, укутывающая все.       Чон легонько встряхнул головой, выгоняя этот рой ненужных мыслей из головы и подойдя сзади, обнял его, утыкаясь в шею. Запах табака и яблок. Хосок против сигарет, но и запрещать ему не смеет, мирясь с его пагубной привычкой, проводя губами по гладкой коже и Юнги выдыхает весь воздух. — Давай сходим развеемся, а то и так сидим взаперти слишком долго, — шепчет Хосок и целует за ушком, отрезая все поводы сопротивления, зная какой Мин домашний кот. — Куда захочешь, — и он сдается.

~

      Жара совсем спала от прохладного легкого ветерка, превращая этот солнечный день в идеальный повод для прогулок. Всюду размеренно и лениво проходили люди, наполняя парки, кафе и площади, наслаждаясь солнечным выходным днем. Юнги, усмехаясь, наблюдал, как Хосок пытается поймать губами подтаявшее мороженое на вафельном рожке, обиженно пыхтя и ворча на солнцепек. Все руки заняты пакетами, давно они не обновляли свой гардероб, да и с такой работой это не всегда и нужно, но он все равно умудряется достать салфетки для него. Хосок все же справляется с несчастным мороженым, благодарственно вытирая свои липкие руки, предлагая заглянуть в кафе. — О хён, рад тебя видеть!       Хосок вздрагивает всем телом, узнавая этот голос, и медленно оборачивается. Где-то внутри все ухает вниз, и он замечает Чимина всего в паре метрах с небольшим пакетиком из супермаркета. Чон растерянно переводит свой взгляд на Юнги, который тоже значительно напрягся, видя, как Чимин приближается к ним. Парень светится поярче солнца и волосы свои белокурые поправляет, заинтересованно оглядывая Юнги, отчего Мин хмурит брови еще сильнее и требовательно берет Хосока за руку, сжимая ее. — Ой, — как-то неловко, само по себе выходит у Чимина, и его улыбка исчезает с лица. — Я не хотел вам помешать. — Нет, что ты, ты не помешал, — вылетает из уст быстрее, чем Хосок успевает подумать, чувствуя, как больно сжимают кисть. — Это Чимин, — зачем-то знакомит он их, чувствуя, как в воздухе летает тяжелое напряжение и неистовая ревность.       А то я не знаю — хотел выплюнуть сердито Мин, но прикусил язык. — А это Юнги, — снижает голос Чон, замолкая. — Его парень, — вносит свои рамки ясности Юнги, гордо вскидывая подбородок и не сводя глаз с Чимина, у которого на лице отразилось непонимание и что-то еще, такое неразборчивое и скрытное от посторонних глаз. — Ох, приятно познакомится, — выходит на автомате и Пак не тянет руку для рукопожатия, только совсем натянуто поднимает уголки губ. — Рад за вас. Ну я пойду, у меня тут дела еще. Удачи.       Пак пятится назад, взмахивая кистью руки на прощания. — Это не то, о чем ты подумал! — почти выкрикивает Хосок, и все замирают. Он все же дурак. — Что? — Чимин краснеет кажется за всех присутствующих, расширяя глаза, а Юнги бледнеет. — Что ты такое говоришь, хён, — начинает оправдывать почему-то тоже он. — Это грубо так говорить. — То есть, мы встречаемся, но, — и это только усложняло ситуацию.       Хосок закусил губу, пытаясь правильней придумать оправдания. А дикая паника разливается по венам и холодный пот проходится вдоль позвонка, хочется только одного, спрятаться дома и больше никогда не выходить оттуда. — Мне правда уже пора, — Чимин буквально убегает от неловкой ситуации, оставляя их одних, и повисает эта самая тяжелая мучительная пауза. — Юн, — нерешительно начал он, обхватывая его руки, но они выскальзывают, а в его глазах угас тот огонек, который согревал Хосока, теперь там только горькое отчаянье и застилающая пелена. — Послушай пожалуйста, я не хотел… — Не хотел обидеть? Не хотел говорить ему? Не хотел отпускать? Забывать? Что не хотел?! — Юнги бы кричал, бил кулаками и послал бы все к черту, но выходило только хрипеть от обиды, едва-едва удерживая соль на ресницах. — Нет, я… — Скажи честно, ты все еще любишь его? — Юнги не хочет слышать, но спрашивает, молясь услышать отрицательный ответ. Руки предательски дрожат, но в кармане еще лежит пачка сигарет, хоть он и обещал бросить, но похоже так и не сдержит обещание. Но Хосок молчит, низко опуская голову и ответ становится очевидным. Дрожащие худые пальцы все же подцепляют сигарету и Юнги закуривает, заполняя легкие до самых краев горечью никотина, выпуская клубы дыма. Они стоят с минуту в тишине и Мин почти докурил, выбрасывая тлеющий окурок, промахиваясь мимо урны и облизывая горечь и с губ. — Я устал от всего этого. Устал от твоих тоскливых взглядов и вздохов. От твоих новелл, посвящённых ему и …. В твоих мыслях совсем нет места для меня, они все заняты только Чимином, так что просто иди за ним, — от своих же слов режет больно, а Хосок вскидывает ошеломленный взгляд, открывая рот как немая рыба. — И передай, что я его живьем закопаю, если причинит тебе боль.       Юнги едва улыбается, пока Хосок пытается подобрать слова и развернувшись, он уходит прочь, прикладывая титанические силы, чтобы не оборачиваться. Он тоже дурак, раз все же сдается без боя.       Чон так и стоит как вкопанный, провожая ссутулившуюся спину Юнги, но не смеет даже догнать его. Почему все так вышло? Как он умудрился обидел такого хорошего человека? Почему он так и не смог сделать его счастливым и стать таким же сам? Потому что сердцу все же не прикажешь. И развернувшись в противоположную сторону, он кинулся бежать в сторону дома, догоняя такой хорошо знакомый силуэт. — Чимин!       Парень вздрагивает и резко оборачиваться, а из его рук почти падает пакет. Хосок оказывается совсем рядом, буквально в метре, замирая, лишь громко дыша. — Чимин, — зовет тихо он, закусывая губу, совсем не зная, как начать. — Что ты делаешь? — парень ошарашено пытается выглянуть за его спину, убеждаясь, что там никого нет. — Ты должен быть с ним сейчас. Это ужасно его обидит. — Мы расстались, — грустно выдыхает Чон, и Пак замирает, вскидывая свой взгляд на него. И Хосок уже тонет в этом омуте, безгранично надеясь, что это плескается взаимность. Они стоят еще с минуту в тишине, так и не решаясь сказать что-то еще и собрав всю храбрость, Хосок делает шаг вперед. — Ты мне нравишься. Очень нравишься.       А Чимин рефлекторно делает шаг назад и мир Хосока трещит по швам, расползаясь уродливыми зигзагами. И почему он решил, что это взаимно? Что если Пак совсем не испытывает тех самых чувств, которые питает к нему он? Что если он просто вежливый и хороший сосед, а Чон дурак раз путает доброту и влюбленность? Что если Хосок сам разрушил свое счастье, рискуя всем? — Это неправильно, — Чимин опускает взгляд, рассматривая свои ботинки, краснея. — Значит я все же ошибся, — он слышит, как его собственный голос звучит отчаянно, и, прикусив больно губу, набирает полные легкие воздуха, решив поставить уже точку в этой драме и идти собирать вещи. — Я давно хотел тебе сказать, просто, чтобы ты знал. Я люблю тебя еще со старшей школы. И буду любить похоже всегда, — он грустно улыбается, подбирая слова. — И как бы я не пытался забыть тебя, у меня к сожалению, не выходит. Прости.       Хосок выдыхает весь воздух за раз и, сжимая зубы, обходит парня на негнущихся ногах, пытается дойти до дома, где безопасно и можно спрятаться в ворохе одеял, больше никогда не вылезая оттуда. Но его останавливают. — Ты тоже, очень, — Чимин запинается, крепче сжимая свой пакетик. — Тоже очень нравишься мне.       Хосок медленно разворачивается и его ноги почти подкашиваются, когда он видит на смущенном лице робкую улыбку и в глазах отражается эта самая взаимность, которую он сотни раз представлял у себя в голове. А может все же и в его драме будет этот самый хэппи энд.