Take me home

      Самое большое мое проклятье – депрессия на момент похмелья.       И нет, это не то чувство, когда тебя грызет совесть за глупые пьяные поступки вчерашней ночи. И не сидящая вина на плечах, сжимающая твою глотку за то, что вовремя не взял трубку от своей невесты. И даже не то, когда ты ее взял – это намного хуже. Давайте быть реалистами: очевидно, что мне плевать.       Депрессия начинается с тоски. Человек бывает счастлив лишь мгновение, а потом расплачивается за это счастье до следующего мгновения. - Опять философствуешь у себя в голове? – смуглая рука протягивает мне бутылку с водой, - не драматизируй, я сам еле на ноги встал. - Как думаешь, алкоголизм лечится?       Зейн смеется и ложиться рядом. В его комнате до сих пор пахнет выгоревшей травой. - Это не алкоголизм. - А что тогда? - Молодость.       Кодирование тут вряд ли поможет. Все нормальные люди отдыхают в выходные, а не среди недели. Плюс ко всему, я не сдержал обещание Даниэль, оправдываясь полным завалом в мастерской. Тем не менее, сегодня мне придется появиться в их доме. - Как думаешь, её папаша сильно расстроился?       Я открываю глаза, неожиданно для себя вспомнив детали сегодняшней ночи. «Мы едем в Сохо*» «Ты хочешь отвезти меня в стриптиз-бар?» «Нет, в обычный бар, который открыл Лиам. Я тебе говорил на прошлой неделе» «Я уже в предвкушении»       Примерно через четыре часа я оказываюсь где-то между Чайна-таун и неизвестными улицам самого «шумного» района Лондона. Помимо Зейна и Лиама, к нам присоединились еще трое знакомых второго. Спустя несколько рюмок водки, мои тело уже покоится на холодном бордюре. В голове совершенно пусто.       Худые пальцы брюнета скручивают пергамент, до ушной раковины доносится звук шуршащей сухой травки в пакете. Зейн передает мне тлеющий косяк, и я медленно затягиваюсь. - Лучше, чем в тот раз.       Кто-то из парней тоже соглашается. Сажусь и вытягиваю ноги вдоль асфальта. Свои темные джинсы я уже успел испортить за сегодня, вылив на них что-то вроде вишневого сока.       Повторно втягиваю дым, поворачивая голову. Разглядываю яркие вывески незнакомых баров через улицу, вслушиваясь в крики. - Что это за место?       Я киваю в ту сторону. - Я слышал, что-то вроде «голубой» улицы, - Лиам пожимает плечами, - полиция здесь редко появляется, поэтому делают, что хотят. - Ты что, открыл свой бар напротив гейского притона? - Придурок, это не бордели, а клубные бары, - парень слегка толкает блондина в плечо, и он пошатывается, продолжая смеяться, - да и какая разница?       Вижу, как Малик переводит взгляд на Пейна, от чего тот начинает сжиматься, то ли от холода, то ли от смущения. Не знаю, с чего я это взял. Наверное, показалось.       Снова перевожу взгляд на соседнюю улицу. Бары кажутся приличными. Во всяком случае, приличнее, чем некоторые.       Замечаю два силуэта около одного из этих входов. Какой-то рыжий парень явно пьян в стельку, или у него слишком довольное лицо. Второй стоит боком, довольно близко к первому. Замечаю только ореол отросших кудрявых волос. Он поворачивается, чтобы показать пальцем куда-то в сторону. В глотке становится узко и сухо, хочется блевануть прямо здесь. Не до конца верю в то, что вижу, пока мужчина не поворачивает голову в нашу сторону, встречаясь с моим взглядом. Страх выворачивается наизнанку, я точно не могу ошибаться. Ебанный отец Даниэль стоит около одного из гей-баров и смотрит, как я выкуриваю косяк с травой. Возможно, он просто шел мимо, но употребление наркотиков я точно никак не оправдаю. Надеюсь, издалека это выглядит как обычная сигарета. - Зейн, - вот блять, - Зейн, думаю, нам уже пора.       Мужчина продолжает смотреть. И я надеюсь эта улыбка на губах – моя пьяная галлюцинация. - В чем дело? - Не спрашивай. Просто пойдем от сюда. Вот ведь дерьмо. - О чем ты? - Ты ведь так и не встретился с ним вчера? Формально – нет. - Нет, - я так и не рассказал ему о том, что видел. Просто свалил все на плохое состояние, - думаю, он переживет.       Или мне придется пережить то, что я видел. Надеюсь, он и вправду просто шёл мимо. Иначе, что ему там понадобилось? Не думаю, что он предпочитает мужчин. Никогда об этом не думал, на него это не похоже. Надо просто забыть все то, что я видел. «…сегодня я устал от самого себя и рад бы превратиться в кого-нибудь другого»**       Прочитав фразу, я поднимаю глаза. Делаю вдох, закусываю губу, потираю одну ногу об другую – всё, чтобы сделать вид, что я увлечён чтением. Боковым зрением замечаю женский силуэт. - Что делаешь?       Снимаю свои очки и смотрю на Даниэль. Ее лицо по-особенному прекрасно в солнечный день. Или я до сих пор отхожу. - Готовлюсь к экзамену по литературе.       Верчу перед ее лицом книгой. Голубые глаза улыбаются, будто бы она что-то задумала. - Отец собирается делать барбекю, - я перевожу взгляд на фигуру, стоящую около забора и металлической решетки. Сегодня на нем черная свободная футболка и серые домашние штаны, отросшие волосы собраны в небольшой пучок. Длинные босые ступни мнут траву, и от одного вида становится холодно, - он, вроде бы, в неплохом настроении. Сейчас умру от радости. Я киваю, чувствуя, как пульсирует вена у меня на шее. - Дани, - крепкое тело разворачивается на сто восемьдесят градусов, девушка поднимается с колен и поворачивается к мужчине, - принеси, пожалуйста, мясо, которое я замариновал утром. И нарежь овощи из пакета.       Она уходит, кинув на меня довольный взор. Очевидно, в её голове уже нарисовалась картина.       Читать перехотелось. Как и сидеть, сложа руки, раскинувшись на газоне. Это ведь не особо прилично – верно? Смотреть, пока твой будущий тесть готовит ужин, а ты просто отсиживаешься в стороне? Хотя, представив последствия своей инициативы, остаться сидеть на траве – не такая уж и плохая идея, потому что помогать ему с готовкой молча – намного хуже. Не говоря уже о вопросах в мою сторону. Например о том, что я делал вчера ночью. Что за жизнь без риска. - Мистер Стайлс, - встаю на ноги и тут же жалею о том, что собираюсь сделать, - вам нужна помощь?       Не замечаю, как оказываюсь стоящим рядом с высоким мужчиной, от которого веет холодом. Кудрявая голова поворачивается в мою сторону. Чувствую, как его лицо расплывается в улыбке, от чего становится еще хуже. - Думаю, я почти закончил.       Мне ничего не остается, кроме того, как кивнуть. Но в сторону я отойти так и не решаюсь. Ноги будто бы приклеились к месту. - Что? – спрашиваю я, когда он внезапно начал смеяться , - ну что? - Ничего, - его улыбка не сходит с лица, и он переводит взгляд с решетки на меня, пока я пялюсь куда то в угол забора, - в один момент мне показалось, что ты меня боишься. И это не странно – это больше забавно. - Почему же?       Видимо, я просто так взял и подтвердил эти слова. Не совсем понимаю, что он имеет ввиду – прошлую ночь или страх в общем смысле. - Не знаю, - он отдает мне решетку и начинает разводить огонь. Я все еще смотрю в какую-то точку, не решаясь поднять глаз, будто бы выслушиваю наказание, - это видно. В твоем взгляде, движениях. Мне это не особо нравится, я ведь не кусаюсь.       От его слов становится немного легче. Возможно, я обознался вчера. Но стены вокруг себя я разрушить пока не в силах. - Прости, если оскорбил твою профессию. Я просто никогда не был творческим человеком, мне это трудно понять, - ком в моем горле набирает величину, - в детстве я рисовал комиксы, а в старшей школе сообщил родителям, что стану художником-иллюстратором. Через несколько дней я увидел на своем столе брошюру университета экономики.       Я чувствовал, как его глаза бегают по моему лицу, видимо пытаясь отыскать на нем какую-то реакцию. Разговор действительно удивил меня, но я стараюсь это скрыть. Не знаю, почему. Меня многое в нем удивляет в последнее время.       Поднимаю глаза и встречаю бледное лицо, выпавшие пряди кудрявых волос и яркие светящиеся глаза. Только сейчас замечаю нашу разницу в росте, в пропорциях телосложения. И на секунду позволяю себе забыть, что он отец моей будущей жены. Настолько сильно, что чувство стыда рождается где-то внизу живота. - Серьезно? – он кивнул, - и что же случилось с творческим Мистером Стайлсом?       Его глаза потемнели, а улыбка слетела с розовых уст. В моей голове родилась мысль, что он, возможно не хочет это обсуждать. - Извините. Понимаю, наверное, это личное и все такое… - Нет, Луи, всё нормально. Я думал, за три года ваших отношений моя дочь успела многое рассказать обо мне, но, видимо, я ошибся. Наряду с удивлением родилось и еще одно – интерес. - Как-нибудь в другой раз, - сказал он. - Разумеется.       Пока гриль разогревался, вернулась Даниэль. Увидев, как я стою возле ее отца, на лице девушке разлилась довольная улыбка. Видимо, её сценарий воплотился на экране без авторских поправок. Она взяла мою книгу, которую я оставил на газоне и принялась без интересна пролистывать страницы, незаметно помахав мне ладонью с другого конца двора дома Стайлсов. Старший тоже заметил это. - Неплохая книга, - сказал он, - она стащила ее у меня из комнаты. Смущение накрыло мое лицо. Вот черт. - Я думал, она принадлежит ей. Извините, я не знал.       Нервный смех вырвался из моей глотки, и я отошел на один шаг, присев на небольшой стул. Он кивнул головой, раскладывая овощи на металлической решетке. - Чем ты занимаешься помимо кино?       Ступор – вот, что я чувствовал. Намекает ли он на то, что я шляюсь по барам и курю травку, или это прямой вопрос без подтекста? Надо прекращать копаться в чужих мозгах. Обычно в такие моменты, люди перечисляют множество вещей. Что-то вроде игры в настольный теннис или изучение французского языка. Но в моей голове не нашелся ни один ответ. - На первом курсе начал играть в футбол от лица университета, но буквально несколько месяцев назад пришлось уйти. - Почему, если не секрет? Это была неподходящая обстановка для такой беседы. - Как-нибудь в другой раз, - передразнил я его, пытаясь разрядить обстановку. Кажется, получилось. - Разумеется.       Время близилось к десяти, когда ужин подошел к концу. За весь этот период Стайлс не проронил почти ни слова, пока Даниэль что-то неугомонно рассказывала. Я поддерживал беседу короткими ответами, но сам, подобно ее отцу, особо в разговор не вслушивался. Мама говорила мне, что в большинстве семей так и происходит - женщины рассказывают, мужчины слушают.       В утомленном состоянии, голова практически не соображала. Я с трудом доедал последние куски мяса, надеясь на то, что в этот раз быстро доберусь до дома и провалюсь в сон. - Милая, - я прервал ее увлекательный рассказ о нашей поездке в Брайтон, - извини, что перебиваю, но уже почти десять, - ее лицо выражало непонимание, - мама.       Она вдруг быстро покачала головой, вспоминая о состоянии моей матери. Не хотелось портить всем настроение, поэтому было проще как можно быстрее уехать. Разговор все равно не особо вяжется.       Девушка вытерла руки об лежащее на ее ногах полотенце и сложила ладони на худом колене. Я не понимал, чего она ждала до тех пор, пока она не перевела взгляд на отца. Подняв свои брови, Даниэль кивнула в мою сторону. Стайлс, судя по реакции, понимал, что она от него хочет. Все, кроме меня. - Луи, - мужчина заговорил сдавленным голосом, - сегодня со мной говорила Дани и, если хочешь, ты можешь остаться. Я уже хотел ответить, но меня перебили, будто бы зная, о чем я хочу сказать. - С твоей мамой уже поговорила, так что не переживай. Тебе надо почаще выбираться из дома.       Я взглянул на ее отца. Тот, склонив голову на левую руку, слегка улыбнулся уголком губ. Видимо, я не обознался.       Подло. Эгоистично… Страх, что с ней снова что-то случится, преследовал меня каждый день.       Девушка взяла меня за руку, и я постарался отпустить себя, сидя в ее комнате. Та намного отличалась от гостиной и кухни. Была более современной и простой. На полках стояло много книг, в основном, по экономике. Потрепанных, и, видимо, переданных от отца.       Другой ладонью Даниэль коснулась моего плеча, медленно двигаясь к лицу. Ее губы плотно накрыли мои без всякого помысла. Я был слишком измотан и буквально чувствовал, как она пыталась дать мне больше сил. - Все в порядке? – спросила она. - Да, - я перехватил маленькую ладонь со своего лица, прислоняя ее к губам, - ты не против, если я схожу в душ? Она кивнула и я, поднявшись на ноги, вышел за дверь.       В доме было два этажа, не считая цокольного, на котором и находилась комната Даниэль, а также ванная, небольшая кухня и крытый бассейн. На первом располагалась большая гостиная, кухня, библиотека, комната для гостей и два санузла. Этажом выше – спальня Стайлса и его кабинет, в которых я никогда не бывал. И не буду, надеюсь.       Не смотря на огромные размеры дома, найти ванную было легко. Должно было быть, но все пошло не так. По пути я набрел на что-то вроде прачечной, развернулся и завернул в еще один коридор. Стоит сказать, мне не повезло. Действительно не повезло, потому что я вышел к бассейну. К чертовому бассейну, в котором по "счастливой" случайности плавал отец Даниэль. Благослови Господь, не голый, в плавках. В очень коротких плавках.       Я был буквально в шаге от края, но Стайлс, видимо, уже вылезал из воды и расплескал ее по всему кафелю. Нужно было быстрее валить отсюда, как можно аккуратнее, не подскользнувшись. Развернувшись, я вдруг услышал хриплый голос. - Луи?       Бежать бесполезно. Это было бы глупо. Я снова повернулся в его сторону, уставившись на его мокрую шею и плечи. В его глазах читалось небольшое смущение. - Извините, сэр, - я быстро накрыл рукой лицо, скрывая то, чего сам не знал, - я хотел принять ванную, но не нашел ее. К сожалению…простите еще раз, я уже ухожу. - Постой.       В груди что-то стукнуло, когда его большая мокрая ладонь коснулась сгиба моей ноги. Губы были плотно прижаты друг к другу, в отличие от его, мокрых то ли от языка, от ли от воды. Я смотрел на него с предвкушением, чувствуя, как пауза затянулась. - Не мог бы ты принести мне полотенце? Иначе я залью весь коридор. Оно в прачечной. Как выйдешь – направо.       Я кивнул только через минуту, все еще чувствуя крепкую хватку на своей ноге. Какого черта так пугать меня, если можно было просто попросить?       Вернувшись в прачечную, я схватил первое попавшееся мне под руку полотенце. Я молча протянул его Стайлсу. Тот уже выбрался из бассейна, и я вдруг подметил, что другой одежды он с собой не взял. - Спасибо.       Не знаю, какого черта я все еще стоял здесь и смотрел, как он вытирает темно-зеленым полотенцем свое бледное крепкое тело, которого хотелось коснуться пальцами. Это все трава. Ебанная трава, которая до сих пор не отпускает. Я напрочь забыл, где нахожусь. Через мгновение я вдруг осознал, что стою рядом с ним на расстоянии вытянутой руки. Подняв глаза, мне стало не по себе. Мужчина, чье лицо было все еще влажным от капель, стекающих по волосам, смотрел на меня, склонив голову на бок. - Пойдем.       Он обошел меня, и скрылся за дверью, а я, словно вкопанный в кафель, смотрел куда-то в сторону. Надо срочно идти спать. - Идешь? - Да.       Я шел за ним по темному коридору, пока он не привел меня к ванной комнате. Здесь был достаточно узкий проход между стенами, и в этой темноте я буквально мог коснуться его лица. Мог, но не стал бы.       Кивнув, я поблагодарил его, мечтая оказаться побыстрее в душе, но пока что, по собственной глупости, не торопился. - Мистер Стайлс? - Да? Я не был уверен в том, что хотел ему сказать. Но пути назад уже нет. - Кто был тот мужчина, с которым вы стояли вчера, в Сохо, около бара?       Зачем я это спросил – понятия не имею. Возможно, вопрос должен был быть другим. Но это именно то, что мне хотелось узнать сейчас.       Он молчал. Минуту. Две. Улыбаясь, словно я спросил что-то нелепое, глупое или же…то, на что был очевидный ответ. Его голова была наклонена, но я все также поднимал глаза, пока смотрел на него. - Спокойной ночи, Луи. Он ушел. Я чувствовал себя дерьмом. Дерьмом, которое вляпалось в дерьмо.       Бывает такое чувство, когда наедине с собой – ты самый обыкновенный человек, с самой обыкновенной жизнью. Родителями. Девушкой. Кошкой. И даже если есть какая-то трещина, мешающая тебе спокойно спать – она тебя не волнует. Не волнует до тех пор, пока ты не встречаешься с ней лицом к лицу. В детстве я часто зарабатывал шрамы. В основном, на ногах, потому что часто падал. Был неуклюж. Я старался не показывать их матери до тех пор, пока они не начинали кровоточить. Гнить и воспаляться.       Я чувствовал, как этот шрам трескается по швам. Я не обращал на него внимание, пока эта боль не пробиралась через всю кожу. Только тогда я ее замечал. Кажется, я терпел столько, сколько мог. И именно сейчас я чувствую, как эта боль добралась до самого сердца и не дает покоя. У меня бесконечная привычка внушать себе до последнего, что все в порядке. Все идет по плану. Само заживет.       Я стоял как вкопанный на том месте, на котором все вдруг пошло по швам. Мне не хотелось ни о чем думать. И не думал. Я просто чувствовал. Чувствовал, что стою лицом к лицу с трещиной, которая теперь никогда не даст покоя. И сейчас, под струями горячей воды, мне хотелось смыть с себя все это, вернуть все на свои места. Я чувствовал, как по моему лицу стекают болезненные слезы, обжигающие кожу. Дурацкое чувство, режущее, точно титановый скальпель, зародилось где-то внизу живота, отдающее в сердце. Будто оно всегда там жило, но я не хотел его замечать до сего момента. Точно также, как и кровоточащие колени в детстве. Мне оставалось отрицать до последнего.       Я не заметил, что даже не задвинул душевую дверь. Стоял буквально голый, и вдруг почувствовал, как по ногам ударил холодный воздух. В полу пьяном от горечи состоянии, я повернул голову в сторону двери. На пороге стоял мужчина с чистым полотенцем в руках, чьи глаза, без всякого смущения, путешествовали по моему телу. Легкая улыбка коснулась его губ. Я не мог реагировать, просто вдруг перестал. Лишь наблюдал за эмоциями, скачущими в изумрудных глазах.       Прошла целая вечность прежде, чем он оставил полотенце около раковины и, развернувшись, удалился из комнаты. * - Soho - самый модный и яркий район Лондона. Славится своими самыми разными типами клубов, баров и ресторанов. ** - цитата из произведения Оскара Уальда - "Портрет Дориана Грея"