The Beatles - We can work it out
Примерно через три недели, во вторник, уже после восьми вечера, Энди нашла себя стоящей возле офиса Миранды с толстенной рукописью в руках. За это время они несколько раз коротко говорили по телефону, но в основном Энди была занята в «Начале», работая над своим собственным проектом, а потом просматривала рукопись Миранды, обычно уже находясь в своей кровати. – Ты опоздала, – сказала Миранда, не потрудившись поднять глаза, когда она вошла. – Я оставляла сообщение твоему помощнику, – сказала Энди. – У тебя есть место, где мы сможем работать? Миранда подняла глаза от Книги и закрыла ее. – Здесь будет хорошо. Закрой дверь, – сказала она, освобождая место в середине стола. Энди сделала, как ей сказали, и села напротив Миранды, положив между ними свою копию черновика рукописи. – Итак? – потребовала Миранда. – Ты хочешь, чтобы я просто... – Энди неопределенно махнула рукой в сторону рукописи. – Делала свою работу? Да, и желательно в этом столетии, – сказала Миранда, переводя взгляд на Книгу и думая о других вещах, на которые она могла бы потратить свое время. Энди сопротивлялась желанию закатить глаза, потянулась и открыла рукопись на первой главе, прежде чем подтолкнула ее к Миранде, привлекая ее внимание. Она скрестила ноги и откинулась на спинку стула, стараясь выглядеть расслабленной, прежде чем определиться с некоторыми вещами, которые как она знала, Миранде не понравятся. Сегодня она была одета по-обычному: джинсы и простая белая льняная рубашка на пуговицах. Она вздохнула. – На сегодняшний день это хорошая общая картина твоей карьеры, – сказала она. – Но этого недостаточно. Миранда внимательно посмотрела на нее, но ее лицо было непроницаемым. – Смотри, – продолжила Энди. – Не знаю, что тебе сказали другие редактора, но это мемуары, Миранда, а не твоя страница в Википедии. Более ранние главы хороши, в них есть сердце, но позже ты пишешь так, как будто ты просто перечисляешь ключевые моменты своей карьеры. С историей у тебя все хорошо, но я уверена, что ты можешь лучше. Не говоря уже о полном отсутствии чего-либо до твоего приезда в Нью-Йорк. Нет никакого контекста. – Это не какая-то дрянная сплетня, – отрезала Миранда, – а я не Кэрри Фишер.* – Я не говорю, что ты должна вывернуть свое грязное белье, но, когда люди купят твою автобиографию, они прочтут ее твоим голосом в своей голове, захотят услышать, что привело тебя к моде, что сделало тебя такой успешной. Когда я прочитала это - я не почувствовала тебя. Ты слишком сдерживаешь себя. Тебе придется позволить маленькой частичке себя просочиться сюда. – Ты хочешь, чтобы я выглядела мягче, – сказала Миранда с явным презрением в голосе, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на Энди. – С кем, по-твоему, ты работаешь, Андреа? Я не знаю, что творилось в твоей глупой маленькой голове, пока ты колесила по всей стране, тратя свое время и вытворяя со своей жизнью Бог знает что, но я не такая женщина. Может, тебе стоит вернуться к своим воспоминаниям немного повнимательнее. Энди готовилась к жестокой реакции, но она забыла, какой беспощадной может быть Миранда. Она выпрямилась и подняла пронзительный взгляд, позволяя словам проникнуть в нее. – Я не думаю, что это какая-то история искупления успешной женщины, я не настолько глупа, чтобы совершить эту ошибку, – прямо сказала Энди, – однако я также не думаю, что ты совершенно бессердечна, и у меня даже есть доказательства этого. Какое бы сердце у тебя ни было, ты должна показать его. Люди из кожи вон лезут, чтобы получить возможность поработать с тобой, и я думаю, в этом есть нечто большее, чем твоя слава и статус. – Мне кажется, ты переоцениваешь людей, – сказала Миранда. – Все всегда чего-то хотят, Андреа. Даже ты. Энди вздохнула. – Эй, я не собираюсь отрицать, что я много от этого получу. Но ты наняла меня. Я очень сомневаюсь, что ты бы уважала эти рабочие отношения, если бы я просто соглашалась со всем что ты говоришь. Мне больше не двадцать три, Миранда. – Если бы, – сказала Миранда, – тогда было бы намного проще. Энди сопротивлялась желанию закатить глаза. – Послушай, думай об этом вот как. Ты могла бы опубликовать это посмертно, если ты не хочешь присутствовать при этом, но, по крайней мере, оставь после себя историю, которую люди найдут вдохновляющей – что твои дочери найдут вдохновляющей. Руперт Мердок* потратил годы, рисуя твою очень специфическую картину. Это твоя возможность изменить повествование. – Что, если я не хочу это менять. Что, если я хочу это закрепить? – Тогда сделай это, но этот черновик не делает ни того, ни другого, - прямо сказала Энди. – Это скучно. Что-то, чем ты, безусловно, не являешься. Миранда подняла голову к потолку. – И я согласилась на это, – сказала она, не обращаясь ни к кому конкретно. – Да, ты, – подтвердила Энди. – Так что давай начнем с самого начала и посмотрим, где мы можем привнести немного света. Миранда закатила глаза, но потянулась за ручкой и бумагой, чтобы делать заметки, а Энди направила ее внимание на первую страницу. Было уже одиннадцать часов вечера, когда спина Энди сказала достаточно работе за столом Миранды, не говоря уже о том, что она изголодалась. Она полезла в сумку за злаковым батончиком, и ее желудок заурчал при мысли об этом. – Ты хоть представляешь, сколько в нем сахара? – с отвращением спросила Миранда. – Да, но не все из нас способны часами обходиться без еды, – угрюмо произнесла Энди, когда с гримасой на лице растирала спину. Миранда откинулась на спинку стула, на ее лице не было никаких признаков усталости. – Полагаю, у тебя один из этих гибких графиков работы нового поколения – сказала Миранда с явным отвращением, – и вместе с этим совершенно непрофессиональный дресс-код, – добавила она, махнув рукой на одежду Энди. – Это должно быть какая-то запись, – усмехнулась Энди. – У тебя ушло больше трех часов, чтобы оскорбить мой наряд. – Ну, я просто не хотела, чтобы ты дулась из-за этого весь вечер. Я помню твою способность часами выглядеть как щенок, которого пнули. – Я никогда так не делала! Миранда подняла брови, оспаривая это утверждение, и Энди опустилась еще ниже в кресло. – Может быть, раз или два, – неохотно признала она. Миранда покачала головой, едва заметная улыбка приподняла уголки ее рта. Энди ухмыльнулась, прежде чем откусить еще кусочек от батончика. Миранда сняла очки и провела рукой по волосам. – Думаю, на сегодня достаточно, – сказала она тихим голосом даже для пустого кабинета. Энди кивнула, скомкав обертку в руке и запустила ее в мусорную корзину рядом со столом Миранды. – Дай мне знать, когда внесешь изменения, о которых мы говорили сегодня вечером, а затем я подробно пересмотрю первые две главы и отправлю изменения тебе на утверждение. Как я уже говорила, если все в порядке с тем, чтобы иметь общий документ для нас двоих, то это облегчит первоначальные изменения. – Если ты настаиваешь. – Мне бы не хотелось прыгать туда - сюда, но, если ты захочешь, чтобы я что-нибудь проверила, просто дай мне знать. Это твоя книга, ты все контролируешь, я здесь только для того, чтобы помочь тебе это сформировать, – сказала Энди, и полезла в сумку чтобы достать визитку, перевернула ее и записала свой личный номер, прежде чем передать Миранде. – Если тебе нужно будет поговорить в нерабочее время, – объяснила Энди, прежде чем потянуться за пальто и надеть его. Миранда собрала свои заметки, закрыла свой экземпляр рукописи и отодвинула его в сторону, прежде чем снова потянулась за очками и Книгой. Энди недоверчиво наблюдала за этим, но все же решила ничего не говорить. Она наклонилась и подняла с пола сумку. – Ну, тогда до скорой встречи? Миранда просто кивнула и открыла Книгу. Энди покачала головой, потом повернулась на каблуках и пошла к двери.***
Миранда смотрела поверх Книги, как Андреа уходит, молодая женщина слегка качала головой, направляясь к лифту. Когда она исчезла за углом Миранда закрыла Книгу, зная, что все равно не сможет сосредоточиться. Она взяла визитку Андреа и рассеянно повертела ее в руках. Андреа Сакс, старший редактор издательства «Начало». Она доросла до этого сама, в этом не было никаких сомнений. Эта женщина рождена для печати. Миранда видела это, когда она работала у нее ассистентом. О, не для издательства как такового, для чего-то лучшего. Она дала Андреа рекомендацию для «Зеркала» не для того, чтобы до конца своих дней она была журналисткой в какой-нибудь газете уровнем ниже среднего. На самом деле, она сделала это, рассчитывая на прямо противоположное. У нее было ощущение, что реалии настоящей журналистики обрушатся на Андреа, и, надеялась, что это приведет ее к альтернативному направлению. Она не ожидала, что из-за этого она покинет Нью-Йорк. Это было прискорбно. Однако, огонь все еще был там. Интеллект, драйв, амбиции. Это осталось нетронутым, несмотря на все, что произошло в ее жизни с тех пор, как она сбежала из Парижа. Миранда перестала крутить визитку и посмотрела на личный номер, который ей так легко дали. Она должна была знать. С того самого дня, как она увидела ее на ступенях здания, ей нужно было знать, что стало с Андреа Сакс. Та девочка была ближе всех, к ее наставничеству из всех помощников, что у нее были, и ей все еще было обидно, что она так или иначе допустила ошибку. Она просчиталась, уверенная, что Андреа была более беспощадна, чем кажется. Она не рассчитывала привлекать ее к этому проекту, но как только она просмотрела ее профиль LinkedIn, эта идея не покидала ее голову. Она провела собеседование с четырьмя новыми редакторами за этот промежуток времени, и ни один из них, казалось, не соответствовал. Она не доверяла им, хотя с какой стати она чувствовала доверие к Андреа Сакс было выше ее понимания. Возможно, это была ее непоколебимая преданность. Возможно, она надеялась, что увидит это снова. Надежда, конечно, была; а этот вечер стал подтверждением. Они все также хорошо работали вместе, как и тогда, но дополнительные годы, казалось, поставили их в лучшее положение. Андреа будет толкать ее туда, куда ей нужно, и еще был этот удивительный уровень комфорта. Миранда посмотрела на свою рукопись и сопротивлялась желанию бросить ее в корзину и начать с нуля. Она презирала посредственность, и указание на это было неприятно. Она вытащила «Подиум» из небытия и превратила его в ведущее издание в мире моды и все же, была неспособна к написанию чего-то о ценности предмета, в котором была единственным экспертом. Она рассеянно потерла грудь, воспоминания о том, почему она вообще решила начать этот проект, были еще слишком свежи. Это не было главным, но этого было достаточно, чтобы напугать ее и напомнить ей о ее собственной смертности. Она хорошо заботилась о себе, бросила курить в восьмидесятых, раньше всех остальных, но все равно она была той, у кого был инфаркт миокарда. Стресс был лучшим объяснением, которое они смогли ей дать, и избыток красного мяса. Действительно, с тех пор, как девочки переехали в колледж, она стала больше работать. У нее просто не было причин быть дома. Она никогда хорошо не спала, и поэтому ее часы в офисе постоянно увеличивались. Миранда потянула рукопись к себе и открыла ее на первой странице. Там, неопрятными каракулями Андреа, было написано «Детство??». Миранда захлопнула книгу и начала собирать свои вещи. Пора было возвращаться домой.