Магия чувств

Пробуждение было странным. Васечкину казалось, что кто-то неотрывно на него смотрит. Открыв один глаз, увидел Татьяну, сидящую на кровати напротив. Видок у неё тот ещё был. А вспомнив, чем для них закончился вчерашний разговор, друг нахмурился сильнее. Зачем пришла и сидит тут с видом побитой собаки? От досады больно жгло в груди и сильно щипало глаза. Дима всё ещё не верил в то, что Танечка теперь потеряна для него навсегда. Только вот до сих пор понять не мог, он больше жалеет о потерянной дружбе, или преданной любви? — Ну что сидишь, смотришь? — прохрипел Дима. — Говори, чего хотела, не надо так смотреть. Не рви мне душу Таня. Я перед тобой ни в чём не виноват! Подруга дёрнулась, как от пощёчины, а Дима тем не менее продолжил, немного смягчив тон. — Да и ты не виновата, что я на придумывал себе то, чего нет. Говори, Тань, или уходи, дай поспать. Ночка выдалась, просто атас. — Дим, — бросилась к нему в слезах, — прости меня, дуру. Я сама не знаю, что нашло вчера. Я как поняла, ЧТО я натворила, так гадко стало. Нет мне прощенья, Димка! — провыла Таня, уткнувшись ему в грудь, нервно комкая его футболку, и с надеждой посмотрела ему в глаза. — Мы сможем с тобой общаться? Ведь сможем, Дим? — Мы попробуем, Таня, — ласково погладил подругу по спине Дима, отчаянно сомневаясь в своих словах. Но, так как Димка был парень отходчивый, то и горечь обиды быстро была позабыта. Только между друзьями что-то незримо изменилось. Весь день Дима вспоминал их ночной разговор с Васей, то и дело глупо улыбаясь. Василинириан в общих чертах рассказал ему о Департаменте, в котором работает руководителем одной из опер-групп. Он назвал их Чародеями. Они выполняют работу примерно ту же, что и предстоит Диме, только…более энергозатратную. Руководит Департаментом Его Главнейшество, перед которым они с Василием и будут отчитываться. Скоро Васечкина заберут из детского дома на две недели, чтобы подготовить к первой миссии. Миссия. Таким важным он никогда себя не чувствовал. В детали его никто ещё не посвящал, обрисовав всё лишь в общих чертах: сначала обучение, лекции, а затем и практические занятия, где ему наглядно покажут, как работает то или иное заклинание, требуемое в работе. Но и этого ему сполна хватило, чтобы светиться, словно начищенный пятак. Татьяна пыталась выведать причину его настроения, и дулась на него за то, что друг не хочет делиться с ней. «Влюбился, как пить дать, влюбился», — с тоской подумала Танечка, сама не до конца понимая, нравится ей такое положение дел, или нет. Колян так вообще перестал обращать на Диму внимание, будто его больше не существовало, и нашёл себе новую жертву, неожиданно потеряв к Димону всякий интерес. Он ещё до конца не понял, как относиться к такому раскладу, но хоть битым быть перестанет, и то хлеб. — Итак, ты запомнил? — вещал Василий, расхаживая по комнате, пока его протеже быстро записывал лекцию, — чтобы стать невидимкой нужно всего лишь сосредоточиться на том, что ты хочешь. Просто подумай о том, что ты невидим окружающим, представь себя прозрачным. Давай, — махнул ему рукой, — пробуй. Дима зажмурился, изо всех сил стараясь сделаться невидимым, но ничего не происходило, а потом почувствовал такую лёгкость. Открыл глаза и уставился на свои руки, оглядел себя, и ахнул! Всё его тело было словно покрыто белёсой дымкой. — Вот молодец! — с гордостью произнес куратор. — Теперь тебя могут видеть только чародеи, или такие же, как и ты. — Вау, — выдохнул ученик, вновь становясь видимым. — Вась, раз я теперь…эээ… волшебник, — Дима опустил глаза, — могу ли я... можно ли мне... Вася понял, о чём Дима хочет спросить, подошёл, протянул руку и коснулся лохматой макушки. — К сожалению, воскрешать людей нам не дано, — грустно сказал он, заметив, как дёрнулся его ученик. — Я понял, — прошептал Васечкин, — давай продолжим. — Продолжим, — повторил Вася, подойдя к столу и открывая свои записи, — завтра у тебя первое практическое занятие, в реальном городе и с реальными людьми, слушай, пожалуйста, внимательно. А теперь будем учиться останавливать время. Провалил. Он провалил свою первую миссию, не успев даже к ней приступить! Куратор был зол. Нет, он был просто в бешенстве! Ну как? Как можно не смотреть по сторонам, двигаясь по оживлённой трассе? Что было в голове у этого поганца? Василий сидел напротив Игната, или, как он сам его прозвал, Главнейшества, виновато втягивая голову в плечи. От крика в окнах дрожали стёкла, а эхо разлеталось далеко за пределы кабинета. В Департаменте абсолютно каждый знал, что злить начальство не стоит, себе дороже, но если уж такое произошло, то лучше прикинуться мёртвым. И в моменты ярости высшего руководства коридоры Департамента пустели, сотрудники старались лишний раз не высовываться из кабинетов, пока не стихнет буря. — Вася! — громоподобным голосом Главнейшество пытался воззвать к совести сына. — Куда ты, мать твою, смотрел? Тебе доверили одного единственного ученика! Да с твоим оперативным опытом ты должен обучать их, как орешки щёлкать, а не гробить одного за другим! Да я пять лет пытался убедить Высших, что тебе можно доверять, и ты не повторишь прошлых ошибок! И что? Первое пробное задание, и твоего подопечного чуть не размазало по дороге! Хлопнув раскрытой ладонью по столу, мужчина смотрел сыну в глаза, в них читалось раскаяние и боль. Вася ненавидел выслушивать нотации, но тут да, он бесспорно был виновен. Не о том думал, рассказывая новоиспечённому купидону о его обязанностях, и, как выяснилось, тот совершенно не слушал о технике безопасности. И в наказание они были отстранены на месяц от задания, пока Дима не сдаст экзамен на знание алгоритма и техники безопасности. — Вася, — тихим голосом, — не повторяй своих ошибок. Учи, как следует, а все чувства оставь на потом. Тебе ещё отчёт составлять, который я должен Высшим отправить. И если ты продолжишь в том же духе, то к оперативникам тебя больше никогда не допустят. Я надеюсь, ты не хочешь всю оставшуюся жизнь просиживать в пыльном кабинете? — Игнат тяжело вздохнул, подошёл к сыну, притянул к себе, обнимая. — Я же о тебе волнуюсь, понимаешь ты это или нет? Василий кивнул, отстранился всё так же, не глядя в глаза, и вышел, тихо прикрыв дверь. Шагая по коридору, он думал о том, как составить этот дурацкий отчёт, чтобы Высшие не решили отобрать у него опеку над Димой. Бюрократия, чтоб её! Вроде сильные маги и чародеи, а вынуждены писать бесконечные бумажки и перекладывать их с места на место! Часто Василинириан с тоской вспоминал те дни, когда его бросали в самую гущу событий, когда его засасывало в водоворот приключений, и он сам сводил людей друг с другом, придумывая для этого что-нибудь оригинальное, чтобы те и через двадцать лет могли сказать, что познакомились в очень необычных ситуациях. С грустью вспоминал времена, когда отец печатал все эти ненавистные отчёты, а сам Василинириан мог каждую свободную минуту проводить на любимых горнолыжных курортах. Оказаться там было так же просто, как и остановить время — просто зажмуриться и представить, что ты уже там, на склоне, несёшься на немыслимой скорости, и адреналин бешеной рекой несётся по венам. А теперь он вынужден сидеть в четырёх стенах, позабыв о своих увлечениях, печатая всё новые и новые отчёты. И вообще, весь этот Департамент, одна большая бюрократическая контора, и лишь те, кому повезло заниматься оперативной работой, чувствуют себя по-настоящему свободными. Если Димка справится, то и он однажды пополнит ряды Чародеев-оперативников. А пока, — Вася злорадно улыбнулся, — впереди его подопечного ждала весёлая жизнь. И больше он не выйдет ни на одно задание, пока Вася не будет на сто процентов уверен, что Дима готов стать невидимкой в оживлённом городе.