Любовь с привкусом адреналина

      Знаете то приятное чувство, когда ты лежишь в своей кроватке и понимаешь, что большинство твоих знакомых сейчас находятся в душном помещении, где помимо них ещё много народа и «грызут гранит наук»… Ну, или пытаются заработать себе на хлеб кровью, потом и слезами… Многовато жидкости, но без этого никуда. Да, чувство обособленности определённо тешит самолюбие… Вот только после таких дней, когда ты приходишь в место, в котором не был, приходит осознание, что ты много пропустил и многое придётся отрабатывать. А что ты хотел? Прогуливал — теперь расхлёбывай.       Инк и думать не мог, что за один день столько могло приключиться. Что за заговор такой? Когда он ежедневно посещал университет, то была тишь да гладь, практически утопия, а стоило один день пропустить, так чуть ли не ядерный взрыв случился… Это, конечно, преувеличение, но всё-таки! Как? Ну как можно пройти столько материала за день? Деканы что? Совсем там с ума посходили? Им несчастных студентов вообще не жаль? Возмущению студента художественного факультета не было предела… Но, несмотря на то, как сильно он негодовал, всё-таки материал сам себя не возьмёт… А жаль. Поэтому чернильный метался то к одному одногрупнику, то к другому, ища материалы со вчерашних лекций: что-то возьмёт у одного, что-то у другого, и так весь день. А как по-другому? Завалить зачёты? Ну нет, вылететь из универа — было последним, чего хотел скелет, уж лучше он будет мучаться, получая образование и стипендию, чем горбатиться на трёх работах, получая копейки… Кстати о работе, надо бы ему поискать подработку, а то с прошлой-то выперли.       С такими мыслями художник сидел за столом, устало опустив череп на столешницу, и ненавидя всё и вся. Согласитесь, у всех бывает не очень приятные дни, вот этот день определённо можно назвать таковым. — Инк! Земля вызывает Инка! — послышалось рядом с его местом, юноше даже видеть не нужно: кто это, он и так понял. — Чего тебе, Дрим? — монотонно пробурчал он, так и не оторвав черепушку от «удобнейшего» ложа. — Ты уже знаешь, с кем будешь делать социальный проект? Списки ещё совчера висят, — сказал Дрим, опускаясь рядом.       Тут-то Инк подскочил на месте, вперив удивлённый взгляд в друга. — Какой проект? — с паникой спросил он. — Что, неужели и это забыл? — мечтатель устало выдохнул, понимая, что его приятель просто безнадёжен. — Нам директор позавчера говорил об этом. Нас смешивают с первокурсниками и разбивают на пары, методом жеребьёвки, в течении выделенного времени пара должна подготовить некий социальный проект и представить его в начале следующего семестра, — доступно объяснил он и снова бросил взгляд на Инка, что сидел не живой, ни мёртвый с потухшими зрачками (А: я уверенна, такое состояние у каждого, когда он узнаёт, что вам что-то задавали.). — Ты как… — Где висят списки? — быстро спросил чернильный, резко приходя в себя. — Ну, на первом этаже… Я бы советовал тебе поторопиться, до начала пары десять минут, — сказал Дрим, в то время как художник уже пулей вылетел из аудитории, держа курс на первый этаж здания… А бежать-то много, как ни как, лекция у них на третьем этаже, в самом конце коридора: это нужно сперва, сквозь толпу пробраться до лестницы, потом по ней, чуть ли не кувырком, на первый этаж, и там к доске объявлений, что возле выхода — наглядный пример того, что «дырявая память — ногам покоя не даёт»… Правда там было немного по-другому, но не суть.       Вот, наконец, спустя увлекательнейшее приключение и просто тонну «ласковых» слов в свой адрес, Инк оказывается перед злополучной доской объявлений и пытается отдышаться, опёршись руками о колени. Сглотнув вязкую слюну, он поднимает глазницы и начинает искать свою фамилию и имя в списках. — Нет, — твёрдо выдаёт он, наконец найдя искомое. — Он же не один с таким именем… Ну не один же… — попытался сам себя убедить скелет, но выходило плохо… Нет, конечно, у многих бывает причуды с выбором имени своему чаду, но не каждый осмелится назвать сына «Ошибка». — Инк? Кто такой Инк? — послышался знакомый голос совсем рядом с художником, на что он обернулся. — Опять ты? Ты что за мной следишь? — буквально прорычал колючка-первокурсник… Как-раз тот Эррор, с которым у Инка уже сложились не самые приятные отношения. — Ты, вообще, кто? — рыкнул он, с дерзостью смотря в глазницы, где было море жалости и усталости. — Ну, как бы тебе сказать… — протянул художник с тяжёлым вздохом.

***

— Мисс Глимгольт, ну вы сами посудите, какой социальный проект могут сделать художник и… Эм… — Инк с вопросом посмотрел на Эррора. — Программист, — уточнил Эрр, даже не бросив на чернильного взгляд. — Вот, программист. Что мы вместе можем сделать? Ну чего смеяться-то? Поэтому я… Мы настоятельно просим: поменяйте нам партнёров, — на одном дыхании выпалил чернильный, в то время как чернокостный только кивал, как китайский болванчик.       Завуч посмотрела на студентов так, что они почувствовали себя самым последним, простите, дерьмом. Затем, немного осунувшаяся женщина с морщинистой кожей, поправила квадратные очки и опустила взгляд. — То есть, вы считаете, что только по одному вашему «хочу» мы должны ломать всю систему и менять вам партнёра? Да вы хоть понимаете, что начнётся? К нам каждый будет приходить и выказывать своё недовольство, — она ненадолго замолкла, и Эррор уже хотел возразить, но лишь съёжился под убийственным взглядом. — Вы считаете, что одни недовольны парой, так вот, я вас расстрою: помимо вас у нас ещё около сотни таких студентов. Поэтому, ваша просьба отклоняется. В этой жизни не всегда всё идёт так, как мы хотим, — продолжила свой монолог, перебирая бумажки. — Если вас что-то не устраивает — двери нашего университета всегда открыты, причём в любую сторону. Ещё вопросы? — строго закончила она, исподлобья посмотрев на понурую парочку. — Нет, мисс… — в один голос ответили скелеты и поспешили выйти. — Что б вас, — прошипел первокурсник, как только дверь за ними закрылась. — Что делать-то будем? — спросил Инк, осмотрев Ошибку с ног до головы. — Мне на всё плевать, я не хочу иметь с тобой абсолютно никакого дела, — рыкнул Глитч, разворачиваясь к своему другу по несчастью спиной. — Подожди! За этот проект будет отдельная оценка, и он считается обязательным, ты хоть понимаешь, что мы оба можем вылететь, если не сдадим его?! — начал панику художник, в пару шагов преодолев расстояние между ним и Эррором, хватая его за плечо. — Не трогай меня! — во всю мощь своего голоса крикнул Эрр, отшатываясь от прикосновения и прижимаясь спиной к стене. — Никогда… Слышишь, никогда не смей ко мне притрагиваться… — шипел он, тяжело дыша. — П-прости… Так что мы делать будем? Я не хочу, чтобы меня по глупости исключили, — обречённо ответил художник, хватаясь за череп.       Первокурсник лишь раздражённо фыркнув, отлип от стены и поплёлся на пары. Ему уже осточертел этот идиот с его замашками отличника, да плевать он хотел на отчисление и тому подобное: если комиссии так хочется, то пусть отчисляют, он не будет работать в паре с этим мудаком. — Подожди! — Инк рванул следом за другом по несчастью. — Я же от тебя всё-равно не отстану! — кричал он, совершенно наплевав, что у многих лекция.