Настоящая королева

</i>Конец мая 1536 года…</i> Она вышла на балкон и, завернувшись в большое тёплое покрывало, потягивала вино из бокала и наслаждалась рассветом. Пели на деревьях птицы, а юная госпожа чувствовала, что это не пение, но гимн в её честь. Кара посмотрела в комнату и с улыбкой отметила, что Мустафа, её муж, спит. Муж… Муж… Странным для неё было само принятие замужества, не говоря уже о браке с правителем какой-либо страны. Да, она могла бы стать королевой Англии — большой и богатой страны, но где гарантия того, что Генрих, найдя смехотворный повод, не казнит её ради желания жениться на другой бедняжке? Тут же Арзу чувствовала ту любовь, которую к ней испытывает этот необыкновенный человек. А что она? Чувствует ли она хоть что-то? Девушка думала об этом, смотря на выплывающее из-за горизонта солнце. Скорее да, чем нет. Мустафа столько раз ей помогал без выгоды для себя, а порой даже в убыток, хотя раньше не особо её любил, в чём сам как-то и сознался. Красивый, умный, смелый и добрый, да и к тому же сказочно богатый и влюблённый — что ещё нужно для полного счастья? — Арзу? — промурлыкал он, водя рукой по пустующей и почти остывшей стороне постели, а потом поднялся на локтях и посмотрел на балкон — Ты чего так рано? — Да так. Привычка старая, — англичанка вошла в комнату и отставила бокал, улыбаясь молодому человек — Доброго утра, растрёпанный воробей. Может наконец займёмся делами — третий день тут без дела валяемся… Он подошёл к ней и страстно обнял, притягивая к себе. Заправил прядь волос за ухо и посмотрел в эти прекрасные и любимые глаза, что были цвета солнечной майской травы. Жена. Эта сказочная красавица теперь его навсегда и улыбается, смотря на него. Невозможно описать словами те чувства, что так и рвутся из груди молодого султана при осознании этого, ведь всего несколько лет назад Мустафа даже не ловил себя на мысли о том, что может испытывать к тогда ещё Лили что-то большее, чем жалость с толикой уважения, а что же теперь? Сейчас Кара перед ним в одном покрывале, под котором, он уверен, она абсолютно нагая. Нагая и неимоверно желанная… Но не только прелести её тела манили его… Падишах терпеть не мог в своём окружении глупых женщин, которые ничего не могут внятного сказать… Кроме слов восхищения и покорности… Перед ним женщина, которая могла стать ему абсолютно чужой просто в один миг, не поступи он так, как поступил… Лучше не думать об этом… — Начнём… Завтра? Да, пожалуй завтра, — рассмеялся Мустафа и, внезапно подняв жену на руки, уложил её обратно в постель и навис сверху — Я столько времени был оторван от тебя — хочу наверстать. И ты даже не представляешь, насколько сильно. — За три дня? — посмеялась девушка в перерывах между страстными поцелуями — Да вы желаете моей смерти, повелитель… Но это будет самая прекрасная смерть. *** И всё же нужно было рано или поздно показать себя, а потому, уже на следующий день, Кара-Арзу вместе с Марией, сыном, Дайе и Гюлем-агой покачивалась в карете в направлении Топкапы. Как предложила Дайе, девушка надела своё самое роскошное платье, дабы показать всему гарему, кто тут настоящая госпожа. — Махидевран меня возненавидит, — посмеялась госпожа, выглядывая из окна на проплывающую мимо дорогу — Она холодна ко мне с того дня, как я поговорила с Ибрагимом-пашой, а теперь точно голову откусит. — Госпожа, насколько я помню, визирь всегда был наставником повелителя, а потому Махидевран Султан очень уважает его, — сказала Дайе, опираясь на свою трость — Скорее всего она посчитала, что вы можете лезть не в свои дела. — Так или иначе, но теперь у меня стократ больше проблем, чем когда-либо было, — выдохнула англичанка — И Махидевран — не самая страшная из них… Айше может родить сына, а может и не родить — скоро узнаем, но исход у этой девицы один — дно Босфора или же земля Стамбула. Там уж как выйдет удобнее… — Госпожа! — воскликнули Гюль-ага и Дайе-хатун в недоумении, в отличие от Марии, которая и бровью не повела. — Да. Мы вскормим своих птенцов, что станут настоящими орлами, а Айше так или иначе будет настраивать своё дитя против нас — враги среди членов династии нам не нужны от слова «совсем». К тому же нужно решать вопросы с Хюррем Султан и шехзаде Мехмедом. Что-то мне подсказывает, что госпожа в этой ситуации не жертва, — она оскалилась-улыбнулась, а потом стала играть с малышом Вилли под недоумевающими взглядами верных спутников — Не смотрите на меня так, будто ждали иного от меня. Я буду добиваться своего даже прогулкой по головам. Головам, лежащим у ног… Мустафа отвёл ей роль казначея гарема, что было совершенно в обход мнения его матушки — столько скверных слов из одних уст Арзу никогда не слышала, когда Валиде сама приехала к ним… Что же, раз заговорили о повелителе, то стоит упомянуть тот момент, что он уехал намного раньше своей супруги и приказал немедленно собрать совет. Нужно было сделать многое, в том числе и отвязаться от прилипшего, аки репей, английского посла. Потом, как сообщил Ибрагим, надо выслушать посла Франциска, ведь тот, по его же собственным словам, привёз очень важные новости, но какие именно — молчит. — Да правит Всевышний делами и словами нашими, — произнёс султан молитву и сел на тахту, а за ним и все остальные — Что же, начнём с наименее интересного и приятного — пригласите сэра Брэндона, — англичанина поставили на колени, как и в прошлую его встречу с повелителем мира — Приветствую. Надеюсь, что теперь вы, подкрепив знания моего языка, сможете объяснить всем собравшимся, чего вы добиваетесь. — Благодарю, — произнёс виконт Лайл с жутчайшим акцентом, но, тем не менее, правильно — Мой король всё же уверен, что леди Лили Ченс Бронт находится под вашей протекцией. Его величество, Генрих VIII, настоятельно требует выдать ему его подданную. — Вы изъясняетесь сносно, — усмехнулся Мустафа, вспоминая то, как посол пытался вести переговоры ранее — Но вынужден вас огорчить снова — такой женщины нет на моей земле или же я этого не знаю. Единственные люди, что обладают английской кровью в моей стране, то это вы, покойный лорд Бронт и две почившие служанки леди Лили… — тут он посмотрел на Барбароссу и Паргалы с неким заговорческим вопросом, как бы спрашивая «а стоит ли», на что получил от обоих аккуратные и едва заметные кивки — О, чуть не забыл… Моя супруга тоже англичанка, но вас это не заинтересует, а потому прошу отписать вашему королю и больше не докучать мне с этим вопросом. Свободны. Чарльз был потерян и напуган, ведь король обещал утопить его в бочке с Мальвазией, если он не выполнит указ. Ему казалось, что Генрих пропашет им всю лаву Преисподней, а останками накормит псов, но тут он встал, как вкопанный и с раскрытым ртом смотрел на самого прекрасного Дьявола на этой земле. Длинные чёрные волны волос под тяжёлой золотой вязью тиары спускались до самой талии и слегка покачивались от движения девушки. Кроваво-красное платье с золотой вышивкой сидело, как вторая кожа, а сама она, словно волк, улыбалась, сверкая колдовскими ведьмовскими глазами цвета изумруда. — Чарльз Брэндон, — произнесла она, прикрывая большую часть лица вуалью, хотя герцог его уже прекрасно разглядел — Не вижу смысла в этой ерунде, но новое положение теперь обязывает. Так и передайте королю. — Почему вы так поступили, миледи? Променяли всё на… На эту жалкую и варварскую страну… — взревел мужчина на английском, чем одновременно и рассмешил, и разозлил госпожу — Почему вы… — В первую очередь я теперь не леди, а госпожа, чтоб ты знал, — практически прорычала англичанка на родном языке и испепеляя нежеланного гостя взглядом — Во-вторых же — Тюдор сделал ошибку, назначив тебя послом, ведь ты — абсолютный ноль в политике, бездарнейший дипломат, раз смеешь отзываться так мерзко о той стране, в которую был отправлен во имя мира. И это тоже можешь рассказать своему королю. — Он и ваш король, ле… госпожа, — возмутился Чарльз, схватив Лили за руку — Вы же англичанка! — Ещё одно прикосновение ко мне — будешь объяснять Генриху причину прибытия на родину с одной рукой! — бывшая леди вырвала руку и отошла на несколько шагов — Меня зовут Кара-Арзу Султан. Я — законная супруга султана Мустафы I перед взором Аллахом и людей! *** — Брэндон вывел меня из себя, — пожаловалась Кара Мустафе, разглядывая свои новые покои, что ранее принадлежали Хатидже Султан — Отпишет своему корольку о нашем браке — вот это мне меньше всего нравится. Оба сглупили, сказав ему об этом. — Так или иначе, милая, весь мир всё равно узнал бы об этом. Так какой смысл нам молчать? Отец мой женился на Хюррем Султан — народ возмущался, да и забыл, — пожал плечами падишах, от чего лист в его руках немного дрогнул — Франциск предлагает нам союз против Карла на условии того, что мы встанем на его сторону в борьбе за влияние над Италией. — Карл V теперь император Священной Римской Империи. А потому на кой чёрт Валуа сдалась Италия? Карл её не отдаст — слабоумие и отвага не позволят, — Арзу села подле мужа и с его позволения ознакомилась с посланием одного монарха другому — Турки оказывают французам финансовую поддержку и координируют с ними свои боевые действия против Габсбургов. В то же время в ходе «Малой войны в Венгрии» Франция оказывает поддержку нашему вассалу — Восточновенгерскому королевству (авт.: будущая Трансильвания), — тут девушка, продолжая размышлять в русле опытного дипломата, с настороженностью посмотрела на мужа — Но французы будут оказываться в более привилегированном, по сравнению с другими христианскими народами, отношении касательно свободного захода в порты Османской империи, торговли с Ближним Востоком. — Я это прекрасно понимаю, любовь моя, но разве ты не хочешь этого? Заставить Карла дрогнуть, — Мустафа обнял юную госпожу за плечи и, улыбаясь, словно кот, дёрнул бровью — Лично я — очень. — Почему-то я в этом не сомневалась, — Кара-Арзу с лёгкой насмешкой посмотрела на него, но потом стала серьёзной и даже отошла на несколько шагов, будто пыталась защититься непонятно от чего — Да, я ненавижу Карла, но… — После имени Габсбурга я слышу «но»? Может быть мне послышалось? — Нет, — госпожа посмотрела на молодого султана с глубокой скорбью в глазах и злыми кошками на душе — Я хотела спросить, точнее уточнить у тебя… Почему ты решил делиться со мной вопросами политики? С женщиной. — Я не простой мужчина, а ты — не простая женщина. Я думаю, что ты и я это прекрасно понимаем, — Мустафа с нежностью обнял любимую женщину и осторожно погладил по щекам, целуя её в лоб — Именно этим мы отличаемся от людей, живущих по ту сторону дворцовой ограды. Я не самый опытный политик с другими странами, но я знаю, чего хочет мой народ. Ты же заполняешь мой недостаток, который я постепенной искореняю. Однако, не только дело в этом. Я просто тебе верю и люблю тебя, а потому хочу, чтобы ты меня понимала. — Твоей матушке не понравился наш брак, Мустафа, — Кара-Арзу положила голову на грудь султана, что поднималась от размеренного дыхания — Её отношение ко мне изменилось на полярное. Разочаровала я её… — Хафса Султан тоже не сразу приняла брак отца, но всё же смирилась. — Сейчас для меня важно лишь то, чтобы шехзаде Мехмед нашёлся, а с остальным мы разберёмся позже, — она посмотрела ему в глаза и нежно поцеловала его в нос — В прошлом шехзаде был моим другом и, пусть для него я теперь чужой человек, я не могу его оставить. К тому же это по моей вине Мехмед… Я говорила, прости, но сама себя не могу простить. Камень на сердце такой, что мешает дышать аж до слёз. Хочется кричать от отчаяния. — Мы найдём его, — повелитель улыбнулся своей супруге, хотя у самого было неспокойно на душе — Ибрагим посоветовал следить за перемещениями Хюррем Султан более внимательно, даже когда она ходит молиться. Что же, в этом есть смысл…