Настоящая королева

Середина Августа… От лица Кара-Арзу… Мы вернулись в Стамбул, да только я не чувствовала себя победителем — потеряли много людей, кораблей, а мой муж находится между небом и землёй. Единственное, что держит меня — это мой металлический доспех. Не позволяет он мне позорно согнуться в усталости и беспомощности. Я, опираясь на борт корабля, уже видела белые стены Топкапы, слышала радостный грохот пушек, но, посмотрев на Хызыр Реиса, на его сына Хасана, да и на остальных людей, которых хоть мало-мальски знала, понимала, что они чувствуют то же, что и я. — Отнесите повелителя закоулками, чтобы никто не знал. Я тоже с вами пройду, — приказала я одному из янычар, что стоял недалеко от меня. — Как прикажете, госпожа, — поклонился он и, вроде как, почти ушёл, но вернулся — Госпожа? Не сочтите за дерзость, но позвольте мне спросить. — Я слушаю, — повернувшись, я устало взглянула на этого молодого янычара, которому, наверняка, едва минуло двадцать. — Как вы не испугались войны? Вы ведь женщина… — кажется, ещё немного, и он умрёт от страха. — Ты ещё очень молод, но успеешь понять, насколько разными могут женщины. Особенно тогда, когда они любят. В такие моменты лучше не стоять у любящей женщины на пути, — я сняла небольшое колечко и протянула янычару — Как найдёшь достойную — подари ей. Не говори, что от меня, а то точно согласится быть твоей женой. Скажи только тогда, когда уже будете неделю вместе. — Ваш завет сохраню в сердце своём, госпожа, — на этот раз он ушёл уже насовсем. А я была рада, что смогла выговориться. Даже стало немного легче… Во дворце… — Дорогу! Кара-Арзу Султан Хазретлери! — после объявления султанши, все увидели бледную измученную женщину, с мочалом вместо волос и в металлическом доспехе, что очень контрастно смотрелся на похудевшем теле. — Мама! — пропел радостно Вильям и подбежал к девушке, а та, не смотря на всю свою усталость, подняла мальчика на руки и поцеловала — Тебя так долго не было. Почему? — Были очень важные дела, моё солнышко, — она поправила его вьющиеся волосики, а потом отдала ребёнка Марии — Приготовь мне хамам и одежду, а к повелителю обязательно пришлите всех лекарей, что есть во дворце. Время тянулось бесконечно долго. Махидевран, как только узнала о случае с сыном, так чуть ли не в истерике билась, но Арзу было всё равно — она делала лишь три дела, в которых видела смысл, а именно — навещала Мустафу, приводила во дворец всё новых и новых лекарей и молилась. За мужа, за приёмного сына, за сына, что носила, за Марию и даже за Махидевран Султан… Даже за Хюррем Султан и всех её детей, один из которых, в будущем, может занять трон. — Не допусти, Аллах, худшего, — закончила молитву Кара и села подле мужа, стирая со лба того пот — Мой Мустафа, мой султан, мой любимый. Ты больше месяца уже без сил и сознания. Ты нужен своей стране. Как бы я ни старалась, но народ узнал о твоей болезни. Они молятся за тебя… Как и я… Ты и мне нужен. Ты нужен нашему ребёнку, — она взяла руку мужа и положила на свой уже довольно заметный живот. — Мы все ждём тебя. — Кара-Арзу? — это была Махидевран, что уже не так остро реагировала на болезнь сына — Как он? — Жар спал, рана затягивается, — спокойно сказала госпожа, подходя к свекрови — Как вы? Говорят, вы давно не спали. — Не могу спать, пока мой сын… — Валиде посмотрела на сына, который выглядел немного лучше, чем она видела в последний раз — У матери нет большего горя, когда дитя её одной ногой у трона Аллаха. — Не говорите так, госпожа, — Кара положила руку на плечо женщины в знак поддержки — Давайте помиримся, госпожа? Ради Мустафы, давайте будем рядом с ним в мире? Мы не должны враждовать. — Да, Арзу. Ты права, — Махидевран как-то горестно кивнула и даже попыталась улыбнуться. — Как твой малыш? Как сама? — Недавно начал пинаться, Валиде. Поначалу, я даже не понимала, что это — живот болит или просто тошнит, но потом стало очевиднее, — девушка взяла руку госпожи и положила на свой живот. — Может захочет с вами поздороваться? — Милый? — произнесла Махидевран, а потом лучезарно улыбнулась, почувствовав пинок ребёнка — Ну здравствуй, юный шехзаде. Здравствуй, Сулейман. — Вы хотите такое имя ребёнку дать? А если девочка? — хоть англичанка и знала точно, что у неё будет сын, решила поговорить и о другом раскладе с госпожой — Как тогда? — Я хотела когда-то дочку, но я потеряла ребёнка… Так и остался мой Мустафа один. Но, выбирала имена — Умутулай. Надежда на новую луну. Надежда, что всё будет иначе, стоит ночи покрыть нас… — Да, надежда… Печально, когда остаётся только она, — Арзу подошла к мужу и, в который раз за день, погладила того по волосам, но, заметила один момент. — Госпожа? Позовите лекаря. Быстрее! — Что случилось? — Махидерван уже хотела подбежать, но её остановила лучезарная улыбка невестки. — Что? — У него двигаются зрачки, госпожа, — засияла Хасеки. — Зовите же лекаря! Он нам нужен сейчас. Мустафа действительно пришёл в себя — бледный, невероятно измученный с пересохшими губами и горлом, но живой и голодный. Махидевран расцеловала лицо сына и плакала, пока лекари готовили нужные отвары и мази. Кара-Арзу же стояла в стороне, у выхода на балкон, и, поглаживая свой живот, смотрела на всё это и была счастлива. Стало абсолютно всё равно, что будет завтра или через неделю — главное, что повелитель пришёл в сознание и теперь даже улыбается. И сейчас Арзу казалось, что нет ничего лучше этой измученной любовью матушки и лекарями улыбки. — Любимая, — прохрипел Мустафа, когда они остались наедине. — Тише, милый, — Кара села рядом с супругом и взяла того за руку. — Ты очнулся и уже хорошо. Тебе не нужно много разговаривать и двигаться — экономь силы. — Я скучал, — так же хрипло произнёс султан, погладив ладонь своей жены большим пальцем. — Как ты? — Я вполне здорова. И наш малыш тоже. Мы так тебя ждали, — она сжала губы и отвернулась, чтобы Мустафа не видел её проступивших слов. — И я тоже соскучилась. — Не отворачивайся от меня, — он слабо, но требовательно похлопал её по ладони. — Я слышал твой разговор с матушкой. Я слышал всё… Спасибо. Вы помирились и для меня это важно, родная. — Мне показалось, что это будет правильно, — смахнув слезу, англичанка улыбнулась и, подсев ближе к мужу, положила его руку себе на живот. — Ты и про это должен был слышать. — Да, верно. Я слышал об этом, — похоже, малыш решил поприветствовать и своего отца. — Искренне надеюсь, что у нас будет сын — матушка такое заковыристое имя для дочери придумала. — Отдыхай, — Арзу поцеловала руку Мустафы и, улыбнувшись, ушла. — Я зайду вечером. Она шла по коридорам, явственно чувствуя нехватку той металлической брони, что была на ней во время войны с Генрихом — там она держала Арзу. Кто же сейчас поддержит её уставшее от всех этих бед тело? Объективно говоря, сейчас ей, кроме неё самой, никто не поможет. Войдя в покои, Кара сама тихо прикрыла дверь — малыша Вилли Мария только что уложила на дневной сон. Сама же девушка отправилась вниз пообедать, едва госпожа появилась в своих покоях. Арзу села на край кровати сына и, аккуратно погладив того по тёмным кудрям, легла рядом и обняла. — Мама, — сонно промычал мальчик и, прямо во сне, повернулся к госпоже и уткнулся носиком в грудь. — Я рядом, милый. Я тут, — она поцеловала Вильяма в макушку и сама не заметила, как задремала.

***

Проходили дни — Мустафа всё больше приходил в себя и даже как-то попросил привести Вилли, хотя раньше не проявлял особого интереса к приёмному сыну супруги. Сама же госпожа, с дозволения падишаха, зачитанного при всех пашах совета, стала регентом. И это несмотря на то, что у Мустафы три младших брата. Обоснованием послужило то, что шехзаде ещё слишком молоды и не смогли бы с должным опытом отвечать за дела целой империи. Кара-Арзу же, по праву рождения, супружества и имеющегося опыта в прошлом вполне могла бы стать тем, кем её назначил Мустафа. — Многим не нравится моя персона, да, Айяс-паша? — произнесла Кара вместо приветствия, входя в зал совета — Я не удивлена, но, надеюсь, это не помешает нам работать на общее благо, — присев на тахту и разрешив пашам сесть, госпожа обратилась к Барбароссе — Расскажите, есть ли угроза со стороны Тюдора и Габсбурга? — Поверьте, госпожа, никому не нравится быть в проигрыше, а потому угрозу с их стороны отметать никак нельзя. Я думаю, стоит заняться укреплением и расширением флота, чтобы в будущем дать не менее достойный отпор, чем последний раз, — рыжебородый, поднявшись, передал госпоже свиток — Тут изложено всё, что потребуется. — Я передам твои слова падишаху, Хызыр Реис. Но лично мне твои слова кажутся разумными, — бегло ознакомившись со списком, Кара отложила его и посмотрела на остальных пашей — Есть ещё что-то интересное? — Казна после похода сильно обеднела, хотя поход был удачен, — доложил Айяс Мехмед, чем вызвал у регента суровый взгляд и волчий оскал. — Интересно, как же так вышло, паша? — довольно агрессивно подал голос Ибрагим, но Кара его остановила — Простите. — А ведь и правда, — не смотря на свою уже ничем не скрываемую беременность, Арзу довольно резво поднялась с тахты и в одно мгновение оказалась подле паши — Я чувствую очень резкий запах сокрытия денег в особо крупных размерах, но пока не знаю, от кого он исходит, — тут госпожа посмотрела на мужчину лет двадцати пяти, что стоял чуть поодаль ото всех — Беркер-ага! Поручаю тебе разобраться, куда же уходят деньги страны. Людей и моё личное разрешение, как регента, я тебе предоставлю. — Да кто вообще этот Беркер-ага? — недовольно проговорил Айяс после совета, обращаясь к Барбароссе, но смотря на новоявленного агу, в котором теперь видели будущего Ибрагима или ещё какого-то преданного пса империи. — Насколько я помню, паша, именно он зачитывал письмо госпожи на Мальте и вообще помогал ей, — пояснил адмирал, мысленно посмеиваясь над недовольством албанца — С тех пор он — её карающая десница. Словно волк, который всегда подле вожака. Кто-то скажет, что она не имеет права на эту власть. Что кто-то другой должен занять её место, но никто не предлагает своих кандидатов, чем вызывают у Хасеки лишь усмешку, хотя, скорее, насмешку… — Вот такие дела у тебя в совете, — рассказала девушка, разложив перед уже поправляющимся супругом все документы — Я уже отдала приказ разобраться с вопросом недостачи — самое важное, на мой взгляд. — Да, моя дорогая, — Мустафа поцеловал лежащую под боком Арзу — Только, думаю, что и Хызыр Хайреддина нужно послушать — флот действительно нужно обновлять. Но это после того, как разберёмся с финансами. Есть мысли, кто мог бы это быть? — Нет, если честно, — она села на кровати и пожала плечами, хотя за своей улыбкой скрывала ложь, ведь ей совсем не хотелось расстраивать Мустафу — Но, кто бы это ни был, я уверена — он своё получит. — Мой грозный воронёнок, — повелитель щёлкнул девушку по носу, а потом нежно погладил по уже более очевидному животу — Скажи, сколько я ещё тут буду лежать? — Мустафа! — протянула госпожа и рассмеялась — Ты спрашиваешь это у меня каждый день. — И каждый день я надеюсь, что что-то изменится, — он сделал абсолютно невинное лицо, будто ничего и не спрашивал. — Как только рана перестанет кровить из-за твоих постоянных движений и ходьбы по покоям, мой дорогой, — в этот раз Кара щёлкнула повелителя по носу — Я тебе сколько говорила лежать, но что мы делаем? Правильно. Арзу за дверь — Мустафа гулять. Ты сам себе продлеваешь лечение. — Понял, госпожа Кара-Арзу, — он нахмурился, но под этой маской строгости не смог спрятать улыбку — Не злись. — А я и не злюсь, — демонстративно заявила госпожа, сложив руки на животе — Мне вредно.