Семнадцать

«Зовите меня Измаил. Несколько лет назад — неважно, как долго, — имея в кошельке мало денег, или совсем не имея, без чего-либо особо нужного, что могло бы мне помочь на берегу моря, я думал, что немного поплаваю по просторам и посмотрю на водную часть мира. Этот способ помог бы восстановить селезенку и отрегулировать кровообращение.» Хезер погрузилась в первый абзац «Моби Дика», одновременно с этим выжидая, чтобы распустить волосы из крепко зажатых бигудей. Время — семь утра, макияж уже сделан, наряд выглажен несколько раз и теперь ожидает, когда хозяйка сможет им похвастаться. Девушка решила, что черная оберточная бумага и синий бант на ней, оказавшиеся под дверью ее дома вчера вечером, будут идеальным сочетанием для ее выхода сегодня: она выбрала синее платье, дополненное черным пиджаком и леггинсами того же цвета, вдобавок к этому в образ школьницы добавились однотонные берцы. — Хезер? — голос матери заставил младшую Сойер подпрыгнуть на месте. — Одну минуту! — Хезер сунула книгу в рюкзак и спешно начала распутывать бигуди. — Заходи! Вероника открыла дверь и с улыбкой взглянула на дочь. — Доброе утро, Солнышко. И с Днем Рождения! — Спасибо, мама. Вероника зашла в комнату и села рядом с дочерью на кровать. В руке у нее оказался подарочный пакет, на котором блестками написано имя именинницы. Женщина улыбнулась родному человеку и вручила долгожданный подарок с неким волнением. — Я знаю, что мы обычно не дарим подарки до торта во время ужина, но я подумала, что в этот раз подарю его тебе чуть-чуть пораньше. Стоило Хезер заглянуть внутрь, как она увидела красивую книгу в небесно-синей обложке, уставившуюся на нее с глубины пакета. — Видишь ли, моя мама подарила мне дневник, когда мне исполнилось семнадцать, и я подумала, почему бы не продолжить эту традицию? Я знаю, что вести дневники сейчас немного не в моде, но я поймала себя на мысли, что если ты не хочешь использовать его для личных целей, то можешь использовать для школы или чего-то подобного. Хезер улыбнулась и обняла Веронику. — Спасибо, мам, — с искренностью сказала девушка, незаметным движением запихнув дневник в рюкзак, прямиком к своей новенькой копии «Моби Дика». Пять минут в школе, а Хезер уже ненавидит Вестербург. Миссис Уэст, из приемного отделения, любезно распечатала для нее карту школы, а также отдала расписание уроков, номер и комбинацию шкафчика. Все остальные получили информацию о своих личных маленьких кладовых и об уроках за несколько недель по почте, но к тому времени Хезер еще не была зарегистрирована. Школа от крыши до подвала заполнена стереотипными кликами старшеклассников: обкуренными, звездами спорта, театралами, фанатами музыкальных групп, занудами-фанатиками и теми, кто незаметно для других плавает от клики к клике. Все они собираются своими группами вдоль стен коридора, смеясь и разговаривая о чем-то своем до того момента, пока не прозвенит первый на сегодня звонок. Что же насчет слащавого шкафчика Хезер, то он находился в центральном коридоре, рядом с памятником студентам, погибшим до окончания школы. Более поздние смерти были связаны с раком и другими опасными для жизни болезнями, но если приглядеться к «надгробиям», которые находятся ближе всего к металлической дверце новенькой, можно заметить: «Хезер Чендлер, самоубийство. 1973–1989» А также два мемориала, прикрепленных к флагу с радужным узором, на которых было написано: «Курт Келли, защитник футбольной команды СШВ, смерть от двойного самоубийства. 1972–1989 гг. Рэм Суини, полузащитник футбольной команды СШВ, смерть от двойного самоубийства 1971–1989 Пусть эти студенты Вестербурга навсегда упокоятся с миром.» Все трое умерли, когда Вероника училась в старшей школе. Три самоубийства за один год. Хезер внезапно задумалась: знала ли их ее мать или, может, даже дружила с ними? Вероника не была из тех, кто разделял с другими подробности своей жизни в старшей школе, утверждая, что выпускной год нанес ей необратимый психологический ущерб, который до сих пор не дает ее дочери большой надежды на собственный идеальный выпускной. Вероника заявила, что 1989 год оказался худшим годом в ее жизни, и что Хезер — единственное хорошее, что у нее осталось после всего этого. Она родилась в год, когда ее мама закончила первый триместр института (на момент выпуска она была на шестом месяце беременности, что она тщательно скрыла, надев свитер своей лучшей подруги Марты), а отец до сих пор для всех остается загадкой. По словам Вероники, после новостей о том, что оба ее лучших друга пытались покончить жизнь самоубийством, она попыталась справиться со стрессом вечеринками, что привело к нескольким пьяным ночам с незнакомыми молодыми людьми. Она утверждала, что понятия не имеет, кем был отец Хезер, и предпочла бы дальше об этом не знать. «Ни у кого в этой школе не хватило бы эмоциональной зрелости, чтобы вырастить вместе со мной ребенка», — твердила она. Если женщина действительно знает, кто обеспечил вторую половину генофонда Хезер, эти данные скорее похоронят вместе с ней. Хоть у Сойер старшей были проблемы с подростковой тревогой, сейчас она изо всех сил старается быть лучшей матерью, на которую только можно положиться. Она отказалась от учебы в одном из двух факультетов «Лиги Плюща», чтобы быть со своим ребенком. Живя с родителями, она поступила в общественный колледж, а после его окончания перевезла родню в Кливленд, чтобы было проще посещать юридическую школу. После сдачи экзаменов, они переехали в Лиму, где Вероника работала адвокатом частной практики. Там она и встретила Фила, своего жениха, когда он писал рассказ о ее фирме. Фил и Хезер хорошо ладят, и, хотя он кажется идеальным компаньоном, он не был для нее идеальным отцом. Он — мужчина тридцати с лишним лет, у которого нет собственных детей, и он понятия не имеет, как стать кому-либо достойным родителем. Он заботится о Хезер и прилагает все возможные для этого усилия: планировал переехать к Сойерам сразу же, когда девочки узнали, что у бабушки диагностировали быстро развивающийся рак, хотел быть рядом, когда им нужна была помощь. Будущей миссис Сойер, кажется, действительно неудобно возвращаться в Шервуд, а вчера Хезер наблюдала, как у нее чуть не случилась паническая атака, когда мать вернулась в свою старую старшую школу, и лишь по этой причине старшеклассница ненавидит Вестербург. — Привет. Хезер повернулась и увидела веселую блондинку, смотрящую на нее с широко распахнутыми глазами. Яркая улыбка озарила лицо незнакомки. Сойер сразу же заприметила на ней розовый юбочный костюм, уж очень похожий на образ сестры из женского общества «Дельта Ню» из «Блондинки в законе». — Привет, — ответила Хезер, попутно открывая шкафчик. — Ты новенькая, не так ли? Я — Лекси Фулбрайт из приглашающего комитета! Что ж, я была бы невероятно рада, если бы у нас в клубе появился кто-то еще, например, ты. Новых студентов не бывает много. Как тебя зовут? Прежде чем Хезер успела ответить, к ним подошла еще одна блондинка, но уже в фиолетовом костюме. — Господи Лекс, остынь, — незнакомка повернулась к Хезер. — Ты уж извини мою младшую заводную сестренку, она любит заводить новых друзей, — девушка разгладила свою сиреневую юбку и перекинула пшеничного цвета локоны через плечо. — Кэрол Линн Фулбрайт, выпускница. Ты же?.. — Хезер Сойер. Тоже выпускница. Следующие несколько минут они разговаривали о ненужных вещах. Кэрол Линн объяснила, что Лекси учится здесь всего второй год, а в детстве она с ярым рвением прогуливала детский сад, так что сейчас ей всего четырнадцать. Кэрол Линн оказалась президентом старших классов и делит с Хезер три урока, а также обед. Она намного спокойнее своей младшей сестры, но вдвое острее на язык. Честно говоря, даже приятно, когда кто-то показывает что к чему в этом месте в первый день. Лекси то и дело бегает по коридорам, чтобы поздороваться, но когда сестры узнали, что у милой Хезер Сойер сегодня день рождения, они по-настоящему всполошились. — Эй, сегодня будет костер старшеклассников, не хочешь пойти? — спросила Кэрол Линн за обедом. — Начало в десять. Я могу заехать за тобой, если хочешь. У Хезер нет собственной машины, но ей обещали ее в качестве подарка на выпускной. Несколько месяцев назад она получила права и иногда с позволения матери водит родительскую машину, если знает, куда и как едет. Гигантская детская площадка для подростков? Ее мать никогда не разрешит ей пойти… Может поэтому Хезер и согласилась на эту аферу. Когда младшая Сойер получила сообщение от мамы о том, что задерживается на работе, сестры Фулбрайт поспешили предложить ей подвезти ее домой. Кэрол Линн водила черную Хонду Аккорд 2008 года выпуска, являющуюся подарком от родителей. Она позволила Хезер занять переднее сиденье, а Лекси радостно растянулась на заднем. Кэрол Линн сразу же включила радио, напевая поп-мелодии. Хезер воспользовалась возможностью, чтобы открыть свой дневник и сделать в нем первые записи. «3 сентября 2007 г. Дорогой дневник, Что ж, мама подарила мне эту штуку на день рождения, который, очевидно, оказался первым днем ​​в старшем классе. Новый год, новый день рождения, новая школа, новый город — все новое. Честно говоря, я ожидала, что мое отношение здесь будет намного хуже, чем есть на самом деле. Прошлой ночью у моей двери появился случайный экземпляр «Моби Дика» (пока что действительно хорошая книга), а через пять минут после того, как я стала учеником Вестербургской старшей школы, я думаю, завела нескольких друзей. Это сестры, которых зовут Лекси и Кэрол Линн. Кэрол Линн — президент моего класса. Она даже пригласила меня к костру старшеклассников, хоть я понятия не имею, что это за странное собрание. Знаешь, я искренне думала, что сегодня будет ад на колесах. Я до последнего была уверена, что унаследую величайшую ненависть Вероники Сойер к Шервуду, и хотела бы умереть, лишь бы не учиться в этой школе. Но люди здесь до сих пор кажутся невероятно добрыми. Дама в приемной, миссис Уэст, похоже знала маму еще в старшей школе и, возможно, является одним из самых милых людей, которых я когда-либо встречала. Надеюсь, сегодня вечером Кэрол Линн познакомит меня с другими прикольными ребятами. Я поняла, что все не так уж плохо. Может быть, я смогу превратить это место в родной дом, завести друзей, влиться к ним в компанию. Потеря всех моих «стариков» из Лимы на самом деле не может быть концом света, и я все больше в этом убеждаюсь. После того, как я объявила, что переезжаю, и вступила в огромную драку с Фиби МакМаннахан, я осознала колющее понимание того, что значит быть на неблагоприятном конце социальной иерархии. Она обвинила меня в том, что я раскрыла секрет о ее симпатии как к девушкам, так и к парням, ведь «я была ее лучшим другом» и одной из немногих, кто знал об этом. Не то чтобы ее отношения с Эшли Фрабер были большим секретом: двое устроили вечеринку; после того как беглец, с которым она спала, назвал ее «Гуду», ей не оставили выбора, кроме как позволить этому сукину сыну полапать ее в кафетерии, чтобы доказать свою любовь к мальчикам. После этого Фиби поклялась испортить мою репутацию, и, буду откровенна, она поработала на славу. К тому времени, как я уехала из Лимы, у меня не было ни одного человека, которого я могла бы назвать «другом». Этот переезд действительно удача. Ну, не потому, что бабушка заболела раком, а потому, что я сбежала от всей чуши Пола Ревира. Фил переезжает раз за разом, чтобы быть с мамой, и здесь они собирались пожениться. Это действительно шаг к лучшему.» Хезер вздрогнула, когда Кэрол Линн резко нажала на тормоз и припарковала машину прямо у парадного входа. — Увидимся через несколько часов.       Хезер провела день рождения с мамой, дедушкой и бабушкой, как и обычно в другие годы. Фил даже позвонил, чтобы поздравить ее с праздником. Вероника, на удивление, не возразила против похода дочери к «костру», ведь дочь звонила, когда возвращалась из школы. Кэрол Линн подобрала Сойер ровно в девять тридцать. Лекси с ней не было, хоть их обеих это не смутило: мероприятие устраивается только для старшего звена. Не прошло и пяти минут поездки, как Кэрол Линн осознала, что забыла купить снеки для вечеринки. В любом случае, нуждаясь в бензине, она припарковалась у «7-Eleven» и протянула Хезер полсотни долларов. — Возьми несколько самых больших пакетов чипсов и бутылку газировки, можешь купить себе все, что захочешь, просто отдай мне сдачу, — сказала водитель. Хезер кивнула и быстрым шагом вошла в магазин. Ряды с едой быстрого приготовления заполняли полки, газированные напитки и пиво хранились в стеклянных холодильниках неподалеку, стоя сбоку от прилавка. В надежде закупиться как можно быстрее, девушка схватила охапку чипсов размером с саму вечеринку, а затем направилась в охлаждаемое отделение и взяла бутылку содовой. Удерживая гору вкусностей, она почувствовала, как в кармане пиджака зазвонил мобильный телефон. Захватив зубами один из пакетов с едой, она продолжила идти, пытаясь разблокировать экран. Мама: Будь дома в час, не позже. У тебя завтра школа. Люблю тебя! С днем ​​рождения! Хизер: Хорошо. Буду. Спасибо Бац! Когда она засовывала сотовый обратно в карман и вытаскивала упаковку изо рта, девичье тельце врезалась в мужчину. Толком она не смогла его разглядеть, но черные цвета в одежде явно преобладали. Стоило Хезер поднять взгляд, сердце екнуло. «Голубой малиновый Слюрпи» в его руках чуть не вылился из стакана. Глаза у нее вмиг стали похожи на старинную английскую золотую монету. — Мне так жаль!       С этими словами она попыталась сманеврировать вокруг него, но незнакомец быстро положил руку ей на плечо, заставляя развернуться, чтобы снова встретиться взглядами. Он смотрел прямо на нее, выглядя как минимум ошеломленным. — Боже мой… — Я могу Вам помочь? — спросила Хезер, переводя взгляд с него на свои полные еды руки. — Прости меня, просто ты выглядишь точь-в-точь как девушка, которую я когда-то знал, — он говорит медленно, лишь наполовину обращаясь к Хезер. — Ты выглядишь как Вероника Сойер… — Вы знаете мою маму? Теперь удивление настигло и его. — Мама? — неизвестный отпустил руку. — У Вероники есть ребенок? — Ну, двойник, прежде ты сможешь это понять. Так откуда Вы знаете мою маму? — он пожал плечами. — Мы были друзьями еще в старшей школе. Говорят, Веронику не видели в Шервуде много лет. Хезер, сбитая с толку жутким парнем из «7-Eleven», одарила его натянутой улыбкой. — Она вернулась. Простите, мне нужно идти. Девушка проскользнула мимо незнакомца и направилась прямой дорогой к кассе. К сожалению, он последовал за ней. — Значит, у Вероники родился ребенок. Это неожиданно, — мужчина осматривал ее, пока Хезер ставила чипсы на прилавок. — Сколько тебе лет? Она поддается: — На сегодня семнадцать, — он улыбнулся. — Сегодня твой день рождения? — Так они мне говорят, — сказала она, вынимая купюру, чтобы заплатить. Мужчина аккуратно убрал руку новой знакомой, протянул кассиру несколько смятых банкнот и бросил туда же пакет кукурузных шариков. — Я понял. Считай это подарком на день рождения. — О, не нужно было… Он покачал головой и засмеялся: — Все что угодно для ребенка Вероники Сойер. Твоя мама была легендой в Вестербуге, когда училась в старшей школе, — он сделал глоток своего странного напитка. — Значит, ее наследие живет. Как тебя зовут? — Хезер. Сойер. Его брови встали домиком на имени. По какой-то причине оно действительно озадачило незнакомца. Как только девушка собралась спросить об его, в магазин ворвалась Кэрол Линн. — Боже, Хезер. Ты здесь уже десять минут. Нам нужно идти, мы ведь уже опоздали. Хезер послушно взяла пакеты. — О. Хорошо. Извини, — Кэрол Линн поспешила провести подругу на выход, прежде чем та успела поблагодарить незнакомца и услышать его имя, чтобы спросить свою маму, помнит ли она его. Ей удалось только раз оглянуться, когда Кэрол Линн уезжала, и увидеть, как этот странный мужчина смотрит на нее из окна магазина, потягивая свой напиток из трубочки.