Семнадцать

      Следующие два дня Хезер провела внизу на диване Джей-Ди. Он редко позволял ей что-то делать, и, честно говоря, Хезер не возражала целый день валяться и смотреть «Теорию большого взрыва». В течение этих дней Джей-Ди продолжал баловать дочь цветами, а также делал все возможное, чтобы доставить ей удовольствие. Для нее казалось очевидным, что он совсем не привык к тому, что в его доме были другие люди, потому что иногда он забывал о гостье и вскрикивал, когда бледное лицо показывалось из-за спинки дивана. Он купил ей экземпляр книги «Под стеклянным колпаком», который в то время хоть и не был ее любимым, но интриговал обложкой.       Прежде чем она это поняла, это было в пятницу днем, Джей-Ди сидел в кресле и вместе с ней смотрел повтор ТV шоу 70-х: «Гори!», — воскликнул Келсо.       Хезер недовольно фыркнула, когда в дверь позвонили: — Уже иду! — пролепетал Джей-Ди, вставая. Он потер плечо Хезер, проходя мимо нее, почему она не так сильно нервничала. Теперь они оба чувствовали себя более непринужденно рядом друг с другом, хотя и отказывались принимать очевидные факты своих уз. Хезер втайне задавалась вопросом, что Джей-Ди собирается делать с этой информацией. Тест ДНК? Иск? Держать ее под стражей? В то время как любой отец поступил бы так по отношению к своему ребенку, Джей-Ди казался слишком добрым, чтобы сделать плохо своей семье, в том числе и Веронике.       Старшая Сойер изобразила лучшую фальшивую улыбку, на которую была способна. Все, чего она хотела, это увидеть Хезер, и, когда Джей-Ди чуть приоткрыл дверь, женщина тщательно осматривала коридор за его спиной. — Привет, Вероника, — голос Джей-Ди раздался по воздуху почти шепотом. — Что ты здесь делаешь? — Я пришла повидаться с Хезер, — беспристрастно и абсолютно наивно произнесла мать. — Я пытаюсь уложить ее спать, — пробормотал Дин, проскользнув во внутренний дворик и закрыв за собой входную дверь. — Как ты узнала мой адрес? — Я юрист. Я могу найти что угодно и когда угодно. С ней все в порядке? Она ведь ходит в школу? — С ней все в порядке. Я отправлю ее туда в понедельник. Я могу тебе еще как-то помочь? — Джей-Ди звучал резко и немного измученно. Веронике было почти жаль его, и она бы посочувствовала, если бы он не был кровожадным придурком, похитившим ее единственного ребенка. — Я приехала увидеть своего ребенка, Джей-Ди. Мой жених приезжает в гости на этих выходных и он тоже хотел бы с ней встретиться. — Хорошо, когда она придет в сознание, я передам твое предложение. Но не думаю, что она согласится принимать посетителей в эти выходные. — Не будь мудаком. Она мой ребенок. — Не забывай, и моя.        Каждый раз, когда Дин говорил в таком тоне, Вероника не на шутку пугалась. Он испортил ее жизнь, и не хотелось бы, чтобы и Хезер попала под эту участь. — Нет. Нет, тебе нельзя разбрасываться такими словами. Она не была твоей всю жизнь. — Потому что я не знал! Никто не удосужился отправить мне письмо: «О, эй, как ты там поживаешь? Я подумала, что ты должен знать, что я вытаскиваю твое отродье, хотя сама увязла с головой в дерьме, поэтому мне нужно, чтобы ты заплатил алименты», — хоть его тон был спокойным и ровным, жестикуляция была преувеличенна, как будто для того, чтобы Вероника не смогла неправильно понять хоть какое-то слово.       Вероника тут же колко ответила: — Я не знала, что ты, блядь, жив! Кстати говоря, как, черт возьми, ты жив?!       Он фыркнул и прислонился к нагревшейся фасадной плитке дома. Из кармана он вытащил пачку сигарет. Когда он открыл ее, коробка была почти пустой, не считая двух или трех никотиновых косяков. Он плавно взял одну и сунул в рот. Другой рукой полез в карман и достал зажигалку, поджигая сигарету одним движением запястья. Наконечник засветился и обуглился, из него заструилась тонкая струйка химически-неприятного на запах дыма. Джейсон медленно вдохнул, прежде чем аккуратно вытащить ее из губ, чтобы выпустить длинный медленный серый поток дыма. Он улыбнулся. — Я все думал, когда ты спросишь.       Он наклонил коробку в ее сторону как предложение. Она покачала головой и оттолкнула пачку будто самую грязную вещицу мира: — Я бросила после того, как забеременела.       Он пожал плечами и сунул сигарету обратно в карман, выкурив еще одну, прежде чем продолжить: — Ты помнишь тот день? На футбольном поле? — Как будто я могла забыть. Он снова затянулся, вытащив сигарету, чтобы стряхнуть пепел, и снова засунул ее между губ. — Помнишь, что я тебе говорил? Про бомбу? — «Не знаю, что эта штука сделает…» — Оказывается, то, что если у тебя есть материалы для изготовления бомбы, то это не значит, что ты на самом деле знаешь, как ее изготовить. Если бы Бад правда позаботился об увиденном, он бы выбил из меня всю дурь. Когда я ставил бомбу в бойлерной, ты тогда как раз прибежала бить мне морду, я потерял пару проводов в порыве нашего страстного «танго». На самом деле я должен был это предусмотреть: в компании моего отца частенько виднелись такие штуковины, у них была куча готовых трубок, которые просто нуждались в установке таймера. Один из моих наиболее тяжелых моментов суждения. — Бомба действительно взорвалась и оказала широкое влияние. Она разрушила футбольное поле, и, насколько я слышал, возник немалых размеров пожар. — Вероника подняла бровь. — Когда она взорвалась, то сумела отправить меня в небольшой полет. Футбольное поле находится прямо рядом с лесом. Мне удалось испытать исключительное чувство свободного падения до самой чащи. Я приземлился на шею и спину, с парализованной нижней половиной тела. Пострадала моя одежда, у меня были сильные ожоги на ногах и порезы на туловище, мое лицо было настолько изуродовано и покрыто запекшейся сажей и грязью, что я был совершенно неузнаваем, а мое тело впало в кому. Два туриста нашли меня через несколько дней, а я валялся еле живой. Они вызвали полицию, и меня доставили по воздуху в больницу в Колумбусе, — Вероника начала паниковать. Она вспомнила, что слышала об этом в новостях. В лесу нашли едва живого мужчину, пострадавшего от пожара и, возможно, нападения животных. Они доставили его по воздуху в другой город и сказали, что у него почти нет шансов выжить. В то время она никоим образом не подозревала, что это Джей-Ди. Джей-Ди для нее был мертв. — Я перенес двенадцать операций, пока находился в коме, чтобы восстановить повреждение нерва в позвоночнике. Никто не заявлял обо мне. Черт, никто не подал заявление о моей пропаже! Мой родной отец оказался слишком пьян, чтобы это сделать. Он, вероятно, решил, что я наконец ушел навсегда. — Вероника тяжело вздохнула. Она вспомнила, как восемнадцать лет назад подделала последнюю записку, в которой сообщалось Баду, что Джей-Ди сыт по горло его поведением и уезжает, чтобы начать новую жизнь. — В любом случае, я проснулся два месяца спустя. Я не помнил, кто я такой и совсем не подозревал, что мне делать. Мне пришлось заново учиться простым вещам, например, есть и говорить. К счастью, память медленно возвращалась и первое, о чем я вспомнил — Бад. Ему-то я и позвонил, сказал, где нахожусь. Он сразу же приехал, старался свыкнуться с чувством вины, финансировал все мое пребывание в этой больнице. После выписки, которая заняла почти год, у меня оказалось достаточно денег, чтобы понять, чего я хочу от жизни. Еще через несколько, я закончил физиотерапию и получил аттестат о среднем образовании. Я поступил в колледж на стипендию, чтобы зря не тратить время. Я закончил учебу, наконец, снова смог ходить и говорить. Я вернулся к нормальной жизни: приехал домой, готовый доказать тебе свою любовь, устроился на работу в полицейский участок, чтобы содержать тебя. В это же время Бад уехал в Теннесси. Потом я столкнулся с Бетти Финн, выступающей с какой-то речью, она сказала, что ты переехала в Кливленд. Я знал, что твои родители все еще живут здесь, поэтому твое возвращение — лишь вопрос времени. Когда ты вернулась, я захотел извиниться. За все, что я сделал. Эти годы заставили меня понять, что действительно важно, и вся эта чушь того не стоила. Я был готов на все ради твоего прощения.       Вероника потеряла дар речи от рассказа Джей-Ди. Он еле сдерживал слезы, а голос казался дрожащим и неровным. Она будто разговаривала с тем сломанным мальчиком из 7-Eleven. Мальчиком, настолько поврежденным, что он не был способен ни на соблюдение морали, ни на честь. Вероника на полсекунды вернулась к тому моменту, встретив бедную семнадцатилетнюю девчонку, единственной постоянной ценностью в жизни которой был напиток в круглосуточном магазине. Она не знала, верить ему или чувствовать подвох.       Дин провел рукой по взлохмаченным волосам и поджал губы, затаптывая последний окурок до смерти. Он взглянул на облачное небо, моргнул несколько раз, прежде чем вернуть зрительный контакт. Он осторожно подтянул штанину, обнажив яркие и ужасные шрамы. Однозначно от бомбы. Их внешний вид действительно был схож с укусами животных. — Нервные окончания на одной ноге полностью отсутствуют. Мне повезло, что мое лицо не так сильно ранено. Все же, если Бог существует, то он милосердный, — полушутя высказался Джей-Ди.       У Вероники не было слов, но он ждал, что она скажет хоть что-нибудь. Что, если все это было какой-то уловкой? Однажды он манипулировал ею, и она больше никогда не позволит мужчине обращаться с ней так унизительно. Он мог быть отцом Хезер, но их любовь была нездоровой. Как она могла поверить, что он изменился после всего, что сделал? — Когда Хезер планирует вернуться домой? — единственное, на что хватило у нее сил. — Это зависит от нее. Ей все еще обидно, и это нормально. Такое предательство требует времени. Ей нужно вернуться к нормальной жизни. Выясним, что она собирается делать после школы и дополнительных проектов. Она достаточно взрослая, чтобы знать, что она хочет. На всякий случай я собираюсь заказать тест на отцовство. Не хочу расстраивать ее еще больше. Даже если есть двухпроцентный шанс, что я не отец мне нужно знать правду. Если она хочет, чтобы я подал в суд на опеку, это будет ее выбор. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя еще более обиженной, чем она уже чувствует. Хотя, несмотря ни на что, ты всегда будешь иметь возможность поговорить с ней. В отличие от тебя, я не собираюсь держать ее за семью печатями.       Вероника закипела: — Я защищала ее от маньяка-убийцы, спонсирующего сперматозоиды. — Ты еще убедишься, что я не тот ребенок из старшей школы. Я повзрослел и не хочу, чтобы Хезер прошла через тот же ад, что и я. Она заслуживает родителей, которые любят ее и всегда рядом. Мы пропустили первые семнадцать лет. И больше этого не допустим. Мне пора готовить ужин. Я прослежу, чтобы она позвонила тебе.       Прежде чем Вероника успела что-то сказать, Джей-Ди вернулся в дом. Хезер услышала, как закрылась входная дверь, и выключила телевизор. Когда Джей-Ди вошел, по комнате раздался запах дыма. Хезер знала, что он курит, но взял себе за правило не курить ни дома, ни в офисе. — Эй. Ты в порядке? — спросила она. — Хорошо. Твоя мама заходила.       Хезер застонала. Последним человеком, которого она хотела видеть, была Вероника. — Не волнуйся. Сегодня она тебя больше не побеспокоит. Ее жених приезжает в город на эти выходные и хотел бы встретиться с тобой. Я думаю, это было бы неплохой идеей. Я знаю, ты злишься на нее, но она твоя мать. Она сделала то, что сделала, думая, что это в твоих интересах. Если ты решишь не идти на ужин, я пойму. Хезер кивнула: — Я подумаю об этом.       Он наклонился и поцеловал ее в макушку. Запах сигарет наполнил ее ноздри. — Как ты себя чувствуешь? — Чуть лучше.