Существа внутри

Мы сидели на моей кровати и молчали. Алиса смотрела куда-то в окно, наверное, в ожидании прибытия всех обитателей. Почему-то мне захотелось посмотреть на дом еще раз, привыкнуть к обстановке, внюхаться в новые запахи, потрогать стены и ощутить эту старинную новизну здания. - Я пройдусь, - шепотом сказал я, боясь нарушить тишину, такую хрупкую и нежную, будто замороженную розу, стоит коснуться которой, и она разобьется. Алиса ничего не ответила, будто даже не слышала моего вопроса. Я решил не отвлекать ее и тихо встал. По пути к двери я еще раз оглянулся. Мне казалось, что в этой комнате что-то не так. Будто бы в ней был какой-то особый воздух, который сдавливал мои легкие. И не только воздух. Я не понимал, что это, и решил, что, если я выйду поскорее, это прекратится. Я толкнул дверь без ручки и вышел, закрыв ее. К моему огорчению, в коридоре тоже ничего не поменялось. Все то же давящее чувство, как будто воздух обрел руки и начал сдавливать меня. Я медленно пошел по коридору, касаясь рукой стены, такой холодной и безжизненной. Я легко нашел входную дверь: надо было только дойти до конца коридора и спуститься на этаж. Как я понял, весь первый этаж был, можно сказать, процедурной. Тут стоял невыносимый запах лекарств, спирта и чего-то еще, незнакомого мне. Я шел, все еще касаясь стены, и, наконец, добрался до входной двери. Старая и пахнущая плесенью, с этой стороны заклеенная каким-то целлофаном, она как нельзя кстати вписывалась в остальной интерьер: в эти до боли в глазах белые стены со следами всякой грязи и, как мне показалось, крови, в этот пол с совершенно жуткими узорами на линолеуме и в этот потолок, по грубой глади которого кругами расползлись коричневые пятна. Я толкнул дверь: она оказалось не запертой, и с жутким скрипом отворилась, а я вышел во двор. К моему удивлению, то душащее чувство немного утихло, но не пропало полностью. В нос ударил запах, который почему-то напоминал мне о джунглях: пахло хвоей, травой, мокрой землей и дождем одновременно, и эти духи очень подходили окружающему интернат лесу. Я внезапно вспомнил запах папы: немного колющий нос, кисловатый, но такой родной. Я вздохнул, будто бы пытаясь выцедить его запах из лесного, но он ускользнул от меня. Я перешагнул порог и медленно сошел по ступеням. Это было очень непривычно, и я подумал: «Наверное, я нескоро к этому привыкну. Хочу домой». Я услышал приближающийся звук шагов. Как мне показалось, не одних. Они слышались откуда-то из-за металлической изгороди. Я медленно пошел навстречу звуку, но все равно никого не видел. Под ногами тихонько шуршали коричневые листья и иголки сосен, что росли вокруг. Подул теплый ветерок, наверное, уносящий вдаль остатки лета, и несколько листьев, за которые оно успело ухватиться, взмыли в голубое небо и упали через несколько секунд, проведенных там. Не получилось у них удержать лето еще на день. Они ведь даже не представляли, что оно вернется через несколько месяцев вместе с птицами и звуками капелей. Внезапно я снова услышал шаги. - Эй! - окликнул я кого-то, кому они принадлежали. Страшно мне не было, потому что между нами был забор. Я подошел к решетке и увидел на ней табличку, предупреждающую о высоком напряжении, пропущенном по ней. На картинке рядом был нарисован уродливый и пожелтевший от времени череп, призванный пугать людей, пытавшихся дотронуться до металлической решетки. Из-за дерева на той стороне, в паре шагов от меня, вышла собака с золотистой шерстью, показавшаяся мне до боли знакомой. А потом из-за него же вышла девочка в уже точно знакомой мне школьной форме. - Роз! - воскликнул я, широко улыбнувшись. Как же я был рад, что, наконец, увидел кого-то знакомого тут. Если бы между нами не было этой решетки, я бы непременно накинулся на нее с объятиями: до того я был доволен. Роз улыбнулась и подобрала с земли какую-то палку. Подразнив пса, она кинула ее куда-то назад. Лес был не очень густой, так что палка пролетела метров пятнадцать и с глухим звуком стукнулась о покрытое мхом дерево. Собака сразу же сорвалась с места и побежала. - Как ее зовут? - поинтересовался я, глядя на то, как та подобрала палку и начала ее грызть. - Три Шестерки, - улыбнувшись, ответила Роз. - Как у тебя дела? - Нормально. Только тут пока нет никого. Только лысый мужчина и Алиса. - Какая Алиса? - спросила она. Три Шестерки подбежала к ней, держа палку в зубах и шумно дыша. Роз взяла принесенную игрушку и кинула ее еще раз, уже чуть дальше. Палка почти бесшумно упала на мягкую землю, а Три Шестерки снова побежала за ней. - Да так… - я обернулся и посмотрел на здание. В окне второго этажа я увидел знакомое лицо. Алиса смотрела на меня так, будто бы хотела испепелить на месте, и мне стало немного страшновато. Я подумал, что, если я помашу ей, она хотя бы переведет взгляд. Я поднял руку и улыбнулся, как будто через силу, и помахал ей. Алиса, продолжая смотреть на меня, будто бы отплыла от окна и ушла куда-то в глубь комнаты. Когда я посмотрел на Роз, она как-то переменилась в лице. Вся ее жизнерадостность исчезла, будто бы по мановению волшебной палочки, а вместо него над ней зависло грозовое облако ярости. В глазах ее сверкнула еле заметная молния, и тут я услышал шум, которого так давно ждал: рык мотора какой-то машины. Я резко развернулся в его сторону, будто бы я жил на необитаемом острове и в один прекрасный день услышал гудок парохода. Я хотел было позвать Роз с собой, чтобы посмотреть, кто едет, но когда глянул назад, то понял, что она ушла. А я так и не успел спросить о том, где они теперь живут. Ведь их дом сгорел. Я бы долго еще мог говорить с ней, спросил бы о том, как там папа… Наверное, он очень скучает. И не хочет ходить на работу. Но сейчас мне было совершенно не до этого: ведь заветный рев двигателя, судя по всему, какой-то большой машины приближался. Я не выдержал и сорвался с места. Я побежал так, как не бегал еще никогда. Вдруг ногой я за что-то зацепился, сердце будто бы резко остановилось, и я шлепнулся на бетонный пол. Так не падал я еще никогда, но мне было все равно, и я встал, чувствуя легкое головокружение и еще что-то непонятное. Наверное, это какая-то странная горечь от того, что я упал в такой важный момент. Тяжело дыша, я побрел к воротам и стал ждать. Издалека ко мне приближалось нечто немного странное. Грязно-голубого цвета, с кое-где облупившейся краской, обнажающей ржавое железо, ко мне двигался автобус. Я даже почувствовал, как у меня затряслись колени, а сердце забилось еще сильнее, чем при падении. Я жутко напрягся, чтобы никто не заметил, что я так волнуюсь. А автобус тем временем, тарахтя, как многие машины в очень старых черно-белых фильмах, что любила смотреть моя мама по выходным, приближался с каждой секундой. И вот он остановился прямо перед моим носом. Мне даже показалось, что я чувствую в нем некую жизнь, коей не было ни в одном другом автомобиле. Он будто бы дышал ни меня теплом, я чувствовал его запах, неповторимый, горьковатый и очень приятный. Я провел пальцем по его значку, выглядевшему совсем новым в сравнении с автобусом вообще. Мне показалось это странным. Я еще бы долго не отходил от него, если бы не внезапное шипение и хлопок. Я услышал какой-то гул, и вот из автобуса вышли дети, которых в таком количестве я еще не видел никогда: человек сто, как мне показалось. Я завороженно наблюдал за тем, как они выходят и строятся в одну шеренгу. - Давай скорее! - внезапно услышал я мальчишеский голос. - Осторожнее! - вторил ему другой, видимо, девчачий. До того он был писклявым и неприятным, что эхо от него еще пару секунд висело в моей голове. Из автобуса показалась странная пара: растрепанный после дороги парень в совершенно растянутой коричневой водолазке и бесформенных штанах с вылезающими нитками нес на руках очень ухоженную девушку с вьющимися огненно-рыжими волосами, одетую в чистое розовое платье с пушистой юбкой, почти как у балерины. Оба они были на несколько лет старше меня, и это казалось странным. Что такие взрослые дети могут тут делать? - Чтоб мне еще раз выпало тебя нести, - рыкнул парень и остановился в конце шеренги. Тут же какой-то другой мальчик, на вид моего возраста, принес раскладное кресло-каталку для инвалидов и в секунду разложил ее. - Наконец-то ты отлип от меня, - хмыкнула девчонка и гордо махнула головой. - Уж больно от тебя воняет. Парень ничего не сказал, видимо, привык, что к нему так относятся. Наверное, я бы в жизни так не смог: или бы я стукнул ее, или же… Даже не знаю. Но терпеть я этого точно не стал бы. В эту же секунду из интерната вышла Алиса. Точнее, не вышла, а выплыла, как лебедь. Настолько мягко она ступала и почти не двигалась. Последним из автобуса вышел толстый человек, от которого сильно несло потом, и встал напротив выстроившихся детей, высоких и низких, худых и толстых. Я еще не знал, что с каждым из них приключались такие истории, что многим даже и не снилось. Толстый начал перекличку. Он называл по очереди имя каждого, а услышавший свое имя поднимал руку и говорил: «Я!». Я и не заметил, как рядом со строем появился директор Уинстон во врачебном халате. Как только перекличка закончилось, появилось некое шевеление и все засобирались уходить в свои комнаты. - Уважаемые, постойте! - обратился ко всем Уинстон и вышел в центр площадки. Все заохали, но с места не двинулись. Видимо, они уважали директора. - Мне нужно представить вам новобранца в наших рядах, прошу всех попытаться стать приветливыми с ним, - пальцем он подманил меня. Я, будто бы робот, не контролируя себя, подошел к нему. Он положил мне руку на плечо и представил: - Это Марк. Все молча смотрели на меня, будто бы я был куском мяса на рынке. Каждый взгляд врезался в меня ножом, зазубренным, как зубы какого-то страшного зверя, и оставлял невидимый кровоточащий след. - Можете расходиться, - наконец заключил Уинстон. Я сразу же развернулся и побежал внутрь здания, только бы больше не видеть всех их. Хотя я понимал, что ничего не выйдет. По памяти я добрался до комнаты, в которую меня привела Алиса, и сел на кровать, ожидая своих будущих соседей. Я все еще волновался. Я боялся, что они могут не принять меня, что они выставят меня за дверь, швырнув вдогонку вещи. И вдруг я услышал шаги. Множество шагов. Как волна, подкатывающая к берегу. И эти голоса - тот же гул, что стоял, когда они выходили из автобуса. Я посмотрел на дверь, в ожидании вцепившись в край подушки. Несколько голосов приблизились к двери, и я понял, что сейчас настанет момент в моей жизни, который я вряд ли забуду. С той стороны что-то заскреблось, и я нервно сглотнул слюну. Дверь медленно открылась, и в нее зашла Алиса, немного снявшая с меня этот груз первой личной встречи с ребятами. Я даже выдохнул. Она зашла и села рядом со мной, будто бы мы были знакомы уже долгое время и она считала меня другом. - С кем ты говорит тогда? - спросила она. - Когда? - удивился я, и сразу после этого вспомнил, что она смотрела на меня, когда я говорил с Роз. Я почувствовал себя немного неловко, мне сразу стало как-то душно. - Перед тем, как приехали наши. «Наши?» - удивился я. Мне показалось, что мало кто будет называть каких-то посторонних людей «нашими». Хотя, что было с нее взять? Она мне с самого начала странной показалась. - С Роз, - коротко ответил я и посмотрел в пол, смущаясь своего собственного ответа. Мое смущение прервал грохот: дверь толкнули с такой силой, что она, наверное, хорошенько впечаталась в стену. В комнату зашел тот самый парень, который нес на руках капризную девчонку. - Чтоб ее! - рявкнул он и сел на кровать напротив моей. Я заметил, что его шея и руки были покрыты какими-то пятнами огрубевшей кожи, а сам тон кожи был настолько бледен, что парень, казалось, будет замерзать в самую жару. Я все еще старался помалкивать и мысленно начал повторять: «Меня нет, меня нет». Будто бы заклинание, делающее меня невидимым. - Я Тим,- все еще немного нервно сказал он. И тут я понял, что скрыться больше не получится. Выхода нет. Я должен ему ответить. - Марк. Тут же в комнату зашли две девочки. Одна из них показалась мне ангелом во плоти: она была совершенно белой. Волосы ее были не желтые, как у блондинок-моделей, а белые, словно чистый лист бумаги или первый снег. Белыми были не только волосы, но и брови с ресницами, чего я уж точно не мог представить. Даже невозможно было передать ее ангельскую натуру, будто бы намеренно подчеркнутую бежевым льняным сарафаном. - Рот закрой, - смеясь, шепнула мне на ухо Алиса. - Она просто альбинос. Я часто слышал это слово, особенно по новостям. Но его всегда применяли к животным. И я совершенно не предполагал, что такими бывают и люди. Только этот ангел был будто бы с душой робота, какой-то липовой и совершенно не подходящей к этому волшебному образу. Движения ее были какими-то дерганными, будто она при каждом из них думала, какой надо напрячь мускул. Из-за этого она двигалась медленнее, и казалось, что я видел ее в съемке рапидом, как в некоторых фильмах. Этот самый ангел вел с собой за руку будто бы совершенную свою противоположность: маленькую толстую девочку, казалось, собранную из неподходящих друг к другу деталей конструктора: большая голова на узких плечиках, короткие руки и ноги. Ростом она была мне где-то чуть ниже плеча. На круглом личике был слишком маленький курносый нос, а глаза были расположены как-то далеко друг от друга. Язык ее будто бы не помещался во рту и чуть вываливался наружу. Волосы были редкими и тонкими, как у младенца. Голову с туловищем соединяла толстая шея, и мне на секунду показалось, что она напоминает мне какую-то лягушку. Тут я почувствовал, что мне наступают на ногу – это была Алиса. Не успел я ойкнуть, как она велела не смотреть на девочку. Я сразу отвернулся, но любопытство сжирало меня, и я на секунду снова посмотрел на странную девочку. К моему удивлению, она точно так же, как я, пилила меня взглядом, отчего стало неуютно, и я снова отвернулся. Краем глаза я заметил, как она подошла к моей кровати, и мне пришлось развернуться. Она смотрела на меня, не моргая, и медленно помахала рукой. Прошло секунд десять, а она все равно продолжала. Алиса, наконец, не выдержала и толкнула меня локтем в бок. Я как будто бы проснулся и коротко махнул странной девочке в ответ. - Она молчит, но прекрасно все понимает,- шепнула мне Алиса так тихо, что я сам едва уловил ее слова.- Ее зовут Полли, она в нашей комнате самая маленькая. К ней приставлена Лиз, вот эта девочка, что так захватила твое внимание. По правде говоря, так на нее реагируют многие.- Алиса захихикала, будто бы я ей – давняя подружка, с которой можно поделиться вот таким глупым секретиком. Внезапно немного утихшую обстановку разбавил негромкий звонок, от которого я все равно вздрогнул. - Пора есть! - Тим поднялся с кровати и потянулся. От его былого гнева не осталось и следа.- Алис, ты не глянула, что сегодня дают на королевской кухне? - Рагу с кошачьим кормом и разбавленный сок! - торжественно проговорила она и улыбнулась. Сразу почувствовалась теплая атмосфера коллектива, с которым, по счастью, у меня не возникло проблем. Все встали со своих мест, и я последовал их примеру. Все вместе мы вышли в коридор, где я снова почувствовал то душащее чувство в груди. Я шел за всей толпой, стараясь не отходить от Алисы, и на всякий случай взял ее за руку. Я почувствовал, что она чуть было не отдернула ее, но , видимо, вспомнила, что она мой босс, и взяла меня за руку. Вместе мы спустились на первый этаж и двинулись в противоположную от выхода сторону. Мы вошли в просторное помещение с десятком круглых столов. Я подсчитал, что у каждого было по восемь стульев, и понял, что каждая из комнат садится за свой стол. Я был рад, что не придется занимать место или искать его, и продолжил двигаться вместе с образовавшейся очередью, не выпуская из руки ладонь Алисы. Но все-таки мне пришлось отпустить ее, когда мы проходили мимо умывальника, надо которым висела табличка о том, чтобы никто не забывал мыть руки перед едой. Я сполоснул руки вслед за Алисой и почти сразу получил в руки поднос для еды. Мы быстро набрали всего, что нам предлагали. Рагу оказалось недожаренным, и мясо в нем было нарезано так, что действительно напоминало кошачий корм, рекламируемый по телевизору. Алиса направилась к столу, что стоял в самом углу. Прямо за ним находилось какое-то старое пианино с красивым вырезанным узором, а сбоку было окно с видом на задний двор, который был почти такой же, как и передний: забетонированная площадка и лес. Не успели мы усесться, как к нам подошли Тим и две девочки, что были с нами в комнате. Алиса бегло представила их: - Это Лиз и Малышка Полли. Полли сразу же отвернулась, будто бы ей не понравилось, как ее назвали, а Лиз, в свою очередь, погладила ее по голове, и та тут же успокоилась. Лиз взяла тарелку Полли и начала ее кормить, очень аккуратно, так, будто бы она - ее ребенок. Наверное, так чувствовал себя каждый босс,которому поручали новичка. Я отвлекся от еды, наблюдая за девочками, и не заметил, как к столу подъехала на своей коляске та особа, что не очень понравилась мне еще на перекличке. Она держала в руках поднос со своей едой, но ужин у нее был совершенно иной, чем у нас: на тарелке лежал отварной рис, посыпанный стручками фасоли и сочный кусочек мяса, политый грибным соусом. Мне стало очень завидно. «Наверное, она сделала сегодня что-то хорошее, вот ей и дали особенный ужин». - Ее зовут Крис,– с набитым ртом сказала Алиса. Тут же к столу подошел Тим с каким-то другим мальчиком, выглядевшим лет на десять. Он бы каким-то выжатым, будто весь день трудился на каторге. Или будто бы страшный монстр из ночных кошмаров высосал из него все краски. - А где Бул? – не отвлекаясь от кормления Полли, спросила Лиз. - Да опять залез куда-то! - раздраженно рыкнул Тим, будто бы приструнив всех сидящих за столом. Наверное, именно из-за него никто из сидящих за нашим столом не проронил на слова на протяжении всего ужина. Еда оказалась на редкость противной и склизкой, но я решил, что мне придется съесть все, потому что зайти на кухню за бутербродом, как дома, у меня не получится, и я чуть ли не через силу заставил себя все доесть, когда все остальные не съели почти ничего. Сейчас мне было очень интересно узнать имя замученного мальчика, но больше всего меня волновал вопрос о том, кто такой Бул и почему у него такое имя.