«Всё, что нужно для торжества зла — это чтобы хорошие люди ничего не делали.»
© Эдмунд Бюрк.
***«Привет, это Ханна. Ханна Бейкер. Не крути громкость того, на чём ты это слушаешь. Это я. Вещаю вживую и в стерео. Никаких повторных выходов на «бис» и на этот раз никаких просьб. Бери закуску, устраивайся поудобнее. Сейчас я расскажу тебе историю моей жизни…»
Растирая пальцами и без того красные глаза, Рид встаёт из-за стола. Они с Блейк и Прентис всю ночь слушали записи историй двух жертв настоящего дела и Ханны Бейкер. Начало всех трёх по смысловой составляющей одинаково, но на записях Коттер и Дженсен стилистика грубая, и точно можно сказать, что девушки читали текст по бумажке, написанной субъектом. Теперь Джей-Джей и Люк повторно общаются с семьями и друзьями жертв, чтобы выяснить, имеют ли эти истории непосредственное отношение к Ханне и Харпер или же к самому субъекту. Некоторые из них переплетаются с историями Ханны Бейкер, но не повторяют их. Гарсия тоже работала над этими записями, и ей удалось разбить звук на них на несколько дорожек, после чего она смогла вычленить побочные звуки. Прогнав их через программу распознавания, Гарсия определила, что они соответствуют звучанию переливающиейся воды, но не струящейся, наподобие выливающейся из крана или шланга, а словно в неё погружали что-то тяжёлое, причём эти звуки были только на последних записях обеих девушек в самом конце, когда начиналась песня «Hallelujah» Леонарда Коэна. — Похоже, использовании этой композиции является частью фантазии субъекта, — произносит Эмили, беря в руки стаканчик с кофе, принесённый Ридом. — Почему именно эта песня? — продолжает Блейк. Ей Рид тоже принёс кофе. — Может, она как-то связана с Ханной Бейкер? Например, она любила часто слушать её, и субъект об этом знал, или эта песня играла, когда он впервые увидел Ханну. — Или он слушал эту песню в тот день, когда она покончила с собой. — А может, выбор песни никак не связан с Бейкер? — говорит Спенсер. — Субъект ни разу не упоминает её, словно дистанцируется от неё и всей истории, связанной с ней. Вероятно, он чувствует вину за то, что произошло, и, может, в его фантазии, убивая жертв путём имитирования самоубийства Бейкер и записывая истории, он привлекает внимание к проблеме постоянно растущего процента подростковых суицидов в результате буллинга, которому подвергается каждый второй школьник от двенадцати до восемнадцати лет. Возможно, это было первоначальной целью, но, убив в первый раз, он получил удовольствие, и теперь не может сдерживаться так долго, чтобы не убить, как в случае с первой жертвой, когда он держал её две недели. Боюсь, у Хадижи может быть времени ещё меньше, чем даже у Харпер. — Я так не думаю, — возражает Эмили. — Я слушала записи Харпер. Она вела себя шумно. Несколько раз я слышала, как она произносила фразу: «Я не буду это говорить». Коттер так не делала. Она была покорна, и я думаю, что поэтому она прожила так долго. Харпер же избрала другую стратегию. На последней её записи я отчётливо слышала звуки борьбы, прежде чем включилась песня. А ещё до этого она воскликнула снова, что не будет говорить и оскорбила его. Думаю, это его и спровоцировало. Если Хадижа будет исполнять его приказы, то её шансы выжить достаточно велики. Мы найдём её. — Но лучше бы нам поторопиться. Обернувшись, агенты увидели входящих Моргана и Гидеона. Оба сильно уставшие и вымотанные. Большую часть вечера они вместе охраной торгового центра и проехавшими на подмогу полицейскими прочёсывали территорию стоянки и прилежащий район в поисках тела Хадижи, потому что тот парень, что увёл её, по мнению Гидеона, не является субъектом, а значит пропажа девушки может быть связана именно с ним, а что было у него на уме, Джейсон не знал, но подозревал. Потом позвонила Гарсия, работавшая над видеозаписями. Она сообщила, что тот парень явно был не один. Ещё двое его приятелей ушли на подземную парковку незадолго до того, как парень подошёл к Хадиже. Парни явно были старше его и, вероятно, достаточно опытны, раз им хватило ума не засветить лица на камерах. Все трое. Старшие обучили младшего, только вот для чего? Гарсия искренне думала, что они промышляли кражами, пока не подняла рапорт полицейских, выезжавших в «Даунтон Плазу» по вызову, в котором заявлялось о нападении на девушек группы молодых людей и изнасилования их на подземной парковке. Обнаружилось шесть жертв, но они не смогли описать напавших, кроме парня, который увёл Хадижу. Он предлагал им свою помощь с вещами или говорил, что с их машиной что-то приключилось: то врезался кто-то, то хулиганы колёса скрутили, а иногда и вовсе кто-то угнал машину. Он всегда заманивал жертв на парковку, где в слепой зоне их поджидали его дружки. Таким образом, у агентов было описание одного из напавших, которое мало что давало. Но Гарсия смогла помочь ещё больше, когда сообщила, что десятью минутами позже камера наружного наблюдения засекла выбегающих с парковки тех самых парней, которые поспешно удирали. Девушки с ними не было, поэтому агенты заключили, что Хадижа попала к субъекту. — Думаю, пора представить профиль, — говорит Эмили. — У нас уже достаточно информации. — Не будем спешить. Морган, найди Джей-Джей. Пусть она свяжется со СМИ. Нужно дать описание парня, который увёл Хадижу на подземную парковку. Пусть не говорят, что он в чём-то подозревается или что его ищут в связи с исчезновением девушки или изнасилованиями. Сообщите, что он может быть свидетелем кражи в Даунтон Плазе. Оставьте номер телефона участка, чтобы тот, кто видел человека, подходящего под описание разыскиваемого, мог позвонить и сообщить нам его имя. Морган, будешь курировать приём звонков. — Хорошо, — говорит Дерек, подойдя к двери в намерении идти исполнять приказы Гидеона, но застывает и, обернувшись, с довольной улыбкой произносит, обращаясь к Спенсер. — Смотри-ка, Рид, кто пожаловал. Я знал, что она так вела себя тогда, потому что запала на меня. Не только Рид, но и все присутствующие, устремляют свой взгляд на ту девушку, запавшую на Моргана и приехавшую в участок, наверняка, с намерением преследовать объект своей симпатии. Ей оказывается никто иной, как Иванна Хочкис. Кто бы мог подумать. — Кто это? — с хитренькой улыбкой спрашивает Эмили. — Коронер, — отвечает Рид. Довольный Морган улыбается ещё шире. Он ещё тогда счёл её хорошенькой, но презрительный настрой, продемонстрированный ей в отношении него, отбил желание приударить за ней, но теперь, когда она сама пришла… Погладив себя по гладко выбритой лысине, Дерек собирается пойти к ней и сказать, как чудесно она сегодня выглядит, но снова останавливается, увидев, что к Хочкис подходит детектив Дэвис, и та целует её в губы. По всему видно, что они очень близки. — Похоже, Дерек, ты её не интересуешь, — комментирует увиденное Блейк. Эмили и Спенсер не сдерживают смешков, а Морган, явно обескураженный подобным поворотом событий, наконец с третьей попытки покидает кабинет, отправляясь исполнять поручения Гидеона, который тоже сейчас улыбается — редкое явление. — Кхм… Ладно, — говорит Эмили, вставая. — Пойду поговорю с Джессикой. И ещё… Гидеон, можно тебя на пару слов? — Конечно. Не заставляя Прентис ждать, Гидеон поднимается и выходит в след за ней. Эмили ведёт его в тихое место, а сейчас это буфет, хотя называть так уголок с тумбочками, на которых стоит кофемашина и микроволновка, а также подвисной шкаф с несколькими видами печенья и коробками с хлопьями, настоящее оскорбление для других буфетов. — Кофе? — Нет, нет, спасибо, — Гидеон располагает ладони у себя на талии. — Что ты хотела мне сказать? — Я уважаю тебя, Гидеон. Мы все учились у тебя, когда только попадали в отдел, но ты должен понять, что всё давно изменилось. Аарон позволял тебе лидерствовать, командуя всеми членами команды, но я не он. Я не потерплю, чтобы ты меня задвигал. — Ты уже говорила. — А ты не слушал, судя по всему. Джей-Джей уже давно не специалист по связям с общественностью. Она такой же полноценный профайлер, как и все мы. А Дерек не мальчик на побегушках, чтобы бегать и передавать твои приказы. — Я знаю, Эмили, тебе кажется, что я пренебрежительно отношусь к ним, но это не так. Ты не хуже меня знаешь, что нормальный рабочий процесс всегда так проходит. Чего ты хочешь? Чтобы я ни с кем не контактировал, дабы ненароком не выказать своё неуважение к коллегам или не поставить под сомнение твоё лидерство? — Нет, Гидеон. Я хочу, чтобы ты не забывал, что мы все в одинаковой степени профайлеры и в этом отношении равны. Так что, если нужно что-то сделать, делай это самостоятельно. — Хорошо, Прентис. На лице Гидеона вновь появляется улыбка, а взгляд становится таким, словно он всё понимает, и от этого Эмили чувствует себя глупо, поэтому поспешно уходит. Ей предстоит ещё один разговор. Джей-Джей и Спенсер рассказали ей о своих подозрениях, что полицейские этого участка чего-то скрывают от них. И Эмили намерена выяснить, что именно. На основании того, что рассказали ей коллеги, она уверенна, что ответы на все её вопросы есть у Джессики Дэвис. — Можно? — постучав по стеклу приоткрытой двери, эмили заглядывает в её кабинет. — Эм… конечно, — Джессика откладывает документы, которыми занималась до прихода агента, и обращает всё своё внимание на Эмили. — Чем могу помочь? — Вы доверяете мне, Джессика? Эмили садится в кресло, закинув ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя открытость и готовность принять любую правду, как и вчера, когда она выслушала всё, что Джессика пережила, не отстранив её при этом от дела. В конечном итоге, Эмили убедилась в возможности Джессики рассуждать здраво и быть непредвзятой, ведь на самом деле оказалось, что похищения девушек и дело Ханны Бейкер, к которому Дэвис имеет прямое отношение, связаны. Самоубийство Бейкер повлияло на многих, в том числе и на их субъекта. Девушки давно нет, а она всё ещё тревожит память живых. Специально ли или ненароком, она перевернула жизни многих, некоторым даже сломала, а некоторые, как Джессика, всё ещё пытаются оставить прошлое позади. — Конечно, а почему вы спрашиваете? — До меня дошли вести, что вы, пользуясь своими достаточно близкими отношениями с коронером, скрыли настоящие результаты судебно-медицинской экспертизы. Я хочу знать, по какой причине вы пошли на должностное преступление и подбили на это свою девушку. Дэвис не удивлена. Хочкис ещё вчера сказала ей, как отреагировали агенты, когда она сообщила им, что сделала два заключения. Оставалось лишь вопросом времени, когда бы Эмили спросила её об этом. — Не подавайте рапорт на Иванну, пожалуйста. Я полностью отвечу за всё одна. Мы бы никогда так не поступили, но у нас выбора не было. Солерно вместе с лейтенантом хотели развалить дело. Не успела Харпер пропасть, как они уже начали говорить, что её похитил другой человек, и он лишь подражает тому, кто убил Ханну, а в её убийстве уже начали подозревать её одноклассника, который состоит в одной из местных банд. Я не удивлюсь, если бы они сфабриковали улики и посадили за решётку кого попало. В последние несколько месяцев они так часто делают. Я пыталась возражать, но я ведь всего лишь темнокожая девушка, кто станет ко мне прислушиваться? А у меня нет даже доказательств. — Вы считаете, что они знают, кто убийца, и покрывают его? — Нет, я думаю, что им лишь бы закрыть дела и создать видимость снижения преступности за счёт унитожения одной из банд. Проблема в том, что членов других банд не трогают. И когда одна банда будет полностью истреблена, её территорию займут те, которые не были тронуты полицией. Выходит, что преступность снизится только на бумаге. А девушки так и будут пропадать и умирать, потому что мы не защитили их от настоящего преступника. Я не хочу засыпать каждую ночь с чувством, что подвела их только потому, что их судьба больше никого не волнует. И сделала всё, что могла, дабы дело дошло до вас. Никому здесь нельзя доверять. — Никому, кроме вашей девушки, судя по всему. — Я уверена, что в отделе есть достойные детективы, но у них семьи. Они бы не решились пойти против лейтенанта. Иначе их бы ждало увольнение. — Но вас не уволили. И, более того, я говорила с лейтенантом до того, как приехать, и он был не против, а хотя мог и сказать, что не нуждается в нашей помощи. Что-то в вашем рассказе не сходится, Джессика. — Он не мог вас не пригласить после того, как вы сами перезвонили и просили подтверждения. Это плохо отразилось бы на его репутации. Он не хочет привлекать повышенное внимание извне к своей работе. Но я боялась, что он испортит все улики, связывающие два дела, чтобы вы поскорее убрались из Сакраменто. А насчёт меня не волнуйтесь, ибо, как только вы уедете, я буду уволена, независимо от того, подадите ли вы рапорт на меня или нет. Эмили молчит. Мотивы Джессики ей ясны. И хотя детектив напрямую не сказала, что её напарник грязный полицейский, Эмили приходит именно к этому выводу. А ей не нужны в команде нерадивые люди да и ещё к тому тормозящие ход дела. — Детектив Солерно уже пришёл? — Нет, он обычно позже бывает. Вроде бы, у него больная мать, которую нужно возить по утрам в больницу для проведения каких-то процедур. — Ясно, — говорит Эмили, вставая. — Как придёт, скажите ему, чтобы нашёл меня. — Ладно. Подождите, — Эмили, уже собиравшаяся уходить, останавливается. — А что насчёт меня?.. — Продолжайте работать. И да, скоро приедут наши коллеги из Отделения ФБР в Лос-Анджелесе. Проследите, чтобы они и полицейские были здесь к полудню. Мы дадим профиль. — Поняла. И, будто в пущее подтверждение своих слов, Джессика кивает головой, понимая, что выходящая из кабинета Прентис этого, скорее всего, уже и не увидела. По правде, так оно и есть. Эмили вся в своих мыслях. Столько всего ещё нужно будет обсудить с коллегами. Она понимает, что имел в виду Гидеон, сказав, что рано давать профиль, но убеждена, что после обнародования психологического портрета, очертить круг подозреваемых поможет Джессика: агенты считают, что субъект лично знал Ханну, а, значит, и детектив Дэвис с ним знакома. Возможно, им окажется тот, на кого бы она и не подумала, если бы профиль не указал. — Эмили… — кто-то окликает её. Остановившись, она оборачивается и видит рядом с полицейским высокого шатена. На вид ему не больше семнадцати. Его лицо кажется Эмили знакомым. Вероятно, он один из спасённых её командой детей. — Вот он хотел вас видеть, — бурчит полицейский. — Понятно. Спасибо, офицер, — говорит Эмили, обращаясь к полицейскому, и тот отходит, оставляя их наедине. — Здравствуй, — обращается она к парню, подойдя ближе. — Как… как дела? — Ты не помнишь меня, да? Губы парня расходятся в добродушной улыбке. Он, конечно же, прав. Эмили могла бы соврать, что помнит, но не стала. Парень обращает к ней на «ты», и это обескураживает ещё больше, потому что, видимо, они были достаточно близки, чтобы Эмили позволила так к себе обращаться. — Признаюсь, да. Откуда ты меня знаешь? — Меня зовут Джек. Джек Хотчнер. Эмили приоткрывает рот в изумлении. Она не видела их с Аароном ещё с тех пор, как они стали членами программы «Защиты свидетелей» в связи с тем, что они стали мишенью для одного из серийных убийц, именуемого себя не иначе как Мистер Страшила. Джек заметно вырос и возмужал. Ещё бы, уж сколько лет прошло с их последней встречи. — Бог мой, Джек! — Эмили порывисто спешит обнять Хотчнер-младшего. — Ты такой взрослый уже. Что ты здесь делаешь? Я думала, вы с отцом так и живёте в Остине. — Мы переехали два года назад. Я играю в бейсбол, а здесь команды получше, чем в Остине. И шансы получить спортивную стипендию от колледжей больше. — Здорово. Рада, что у вас всё хорошо, — Эмили наконец выпускает парня из объятий. — А чего ты без отца пришёл? Где Аарон? — Он в командировке. Вернётся через четыре дня. Да и меня самого в городе не было с неделю. Я с командой был на соревнованиях в Лос-Анджелесе, а когда приехал… — парень делает короткую паузу. — Я здесь из-за Харпер. Харпер Дженкинс. Ребята в школе, сказали, что её похитили, а потом убили. Думаю, я мог быть последним, кто видел её живой. Эмили удивлена. Она никак не представляла, что сын её экс-коллеги будет связан с жертвой. По крайней мере, теперь они узнают больше о том, что происходило с Харпер в вечер её похищения. — Пойдём. И, приобняв парня за шею, Эмили ведёт его к кабинету Джессики, намереваясь поговорить с ним там, при этом попросив детектива ненадолго оставить их вдвоём, заведомо решив, что Джеку будет так более комфортно. Другим членам команды о неожиданном свидетеле Прентис решает пока не сообщать. *** Шестью часами ранее… Саид сидит в зале ожидания в аэропорту. После долгих упрашиваний Эмили, он наконец согласился уехать в отель. Но там он надолго не задержался, так как ему позвонила Зурайде, сказав, что дядя Али и Жади должны прилететь ночью из Бразилии. Точнее сообщить время она не смогла, поэтому Саид выехал сразу же, оставив Ранью и Мунира в номере отеля и строго-настрого запретив им выходить или кого-то впускать. Даже из обслуги. Только не хватало, чтобы ещё и с ними что-нибудь случилось. Но несмотря на все возможные принятые меры, сердце Саида всё же не на месте. Он не перестаёт думать, что его драгоценный сыночек может также пропасть, как и Хадижа. Многие из их семьи были против этой поездки, словно чувствовали, что должно случиться что-то плохое. Но Саид хотел убить сразу двух зайцев: прощупать почву для выяснения перспектив переноса своего бизнеса на рынок США и свозить детей в Диснейлэнд. И как раз вчера, он закончил с рабочими делами и, после прощального торжества, который устроили для них родственники, живущие в Сакраменто, планировал отправиться наконец в парк развлечений, но не успел. Теперь он жалеет, что не послушался дяди Абдула, твердившего, что не стоит привозить детей в место, неугодное Аллаху. Но так как дядя Абдул считает всё, что создано людьми на западе, вселенским злом, из-за которого те, кто соприкасается с ним, будут обязательно гореть в пламени ада, Саид не придал значения его словам. Хорошо, что он не прилетит вместе с Жади и дядей Али, потому что вынести от него длиннющую проповедь, приправленную цитатами из Корана выше его сил. Но всё же он её получит, ведь вместо ставшего совсем дряхлым для полётов через океан старика прилетает Лара Назира. Саид надеется, что сестра пощадит его, увидев, как он весь буквально посерел из-за переживаний о Хадиже. Приятный женский голос сообщает, что на посадку заходит самолёт рейсом «Рио-де-Жанейро — Сакраменто». Саид устало поднимает голову. Он много винит себя, но думать о том, что никогда больше не увидит свою маленькую принцессу живой, не желает. Для него это немыслимо. А вот Жади, похоже, уже успела прокрутить в голове тысячи самых жутких сценариев. Саид видит это по её зарёванным глазам, с ужасом и растерянностью смотрящими по сторонам. Когда их взгляды встречаются, женщина ускоряет шаг, срываясь на бег, оставляя далеко позади не поспевающих за ней дядю Али и Назиру. — Есть какие-то новости?.. — с отчаянием в голосе спрашивает Жади. — Пока нет. Слезы градом брызжут из измученных глаз, и Саид, которому тяжело ничуть не меньше, чем его бывшей жене, приобнимает её, легонько прижимая к своей груди и усилием воли сдерживая самую скупую слезу. — Ас-саляму алейкум, — произносит подощедший дядя Али. Весь запыхавшийся он держит в руках тележку с багажом. Рядом с ним останавливается почти задыхающаяся Назира, яростно машущая ладонью, словно веером. — Ва-алейкум ас-салам, дядя. Благославите. — Благославит тебя бог. Как же так случилось, что Хадижа пропала? Куда вы смотрели? — Она была с Раньей, когда это случилось. Наверное, Хадижа засмотрелась на золото и отстала. Саид уверен, что так оно и было. Именно это сказала ему Ранья, чтобы хоть как-то смягчить его гнев. — Твои жёны ничего не умеют! — вмешивается в разговор Назира. — Даже за детьми смотреть неспособны. А я же говорила, я была изначально против, чтобы ты женился на этой Ранье. Я знала, что она очередная одалиска! Других мои братья не выбирают. Но никто не слушает Назиру. Если бы я поехала с вами, то Хадижу точно никто бы не похитил! — Назира, пожалуйста, не сейчас. Саид раздражённо отмахивается от сестры, не переставая обнимать Жади, которая рыдает навзрыд, портя своими слезами дорогой костюм. Назира, видя, как та убивается, участливо гладит её по спине. У этой женщины скверный характер, и хотя она частенько поносит брата и его жён, за то, что те так и не сделали ничего, чтобы выдать наконец её замуж, но своих племянников любит сильно. Они ей почти как родные дети, и сейчас, когда пропала её любимица Хадижа, она прячет за своей обычной грубостью глубокую тревогу. Она, почти не переставая, молилась Аллаху, пока они летели в самолёте, прося у него защиты и милости для Хадижи. — А что уже делается для её розыска? — интересуется дядя Али. — Толком не знаю, дядя. Поисками занялось ФБР, и их начальница обещала, что если будут какие-то новости, она сразу их сообщит. Как там дядя Абдул? — Он оставался в добром здравии, когда мы покидали Фес. Но он ничего не знает о пропаже Хадижи. Мы побоялись, что его хватит удар. Ты же знаешь, что у него с сердцем совсем беда. Зачем раньше времени тревожить? Даст бог, всё обойдётся. На всё воля Аллаха. — Иншаллах, — тихо произносит Саид. Ему вторит и Лара Назира, в объятья которой уже почти полностью перемещается всё ещё ревущая Жади. Глядя на неё, убитую горем и в отчаянии кидающуюся в объятия тех, кто всегда был ей постыл, Саид невольно задумывается, почему её ненаглядный Лукас не приехал вместе с ней… *** Полицейский участок, утро… Хотчнера-младшего допрашивают, как взрослого. Несмотря на то, что все рады видеть сына своего бывшего соратника, а для кого-то наставника и даже друга, его не щадят, допрашивают долго и упорно. Им нужна полная картина произошедшего в тот вечер. — Откуда ты знаешь Харпер Джексон? — задаёт вопрос Дерек. Вместе с ним напротив сидит Эмили, которая в основном сопоставляет то, что парень сказал ей наедине, с тем, что говорит сейчас, но ещё тогда ей показалось, что Джек её в чём-то обманывает. Поэтому они сейчас в допросной. За стеклом стоят Рид и Гидеон, оценивающие невербальные знаки, подаваемые Джеком. — Я же говорил, мы учимся вместе. Ходим на испанский. То есть, ходили… Парень смущается от собственной оговорки и поворачивает голову в сторону стекла. С его стороны находится зеркало, поэтому он видит лишь своё отражение. После ухода из ФБР Аарон никогда не рассказывал ему о работе там. Хотел, чтобы его жизнь светлой и счастливой без всех тех ужасов, которые творят злые, плохие люди. — Вы встретились в кинотеатре в день её исчезновения? — Да. — С ней был кто-нибудь? — Нет. Она была одна. Тяжёлый вздох. Все эти вопросы уже задавались ему Эмили. — А ты тоже был один? — Ну да. Почти все мои друзья были на вечеринке у нашей одноклассницы, а там сами знаете что. В общем, мне нечего делать в таких местах, пока сезон не закончится. Не хочу потерять форму. — И что же было потом, после того, как вы встретились с Харпер? — Ничего. Это было уже после сеанса. — И ты предложил ей проводить дома, так? — Именно. Джек потирает шею, затем, скрестив руки на груди, отклоняется на спинку стула, снова взглянув на своё отражение. — Развивай эту тему, Морган, — командует через наушник Рид. — И Харпер отказалась? — продолжает Дерек. — Да. — Почему? — Откуда мне знать? — нервное подёргивание плечами. — Может, у неё были другие планы. — Что было дальше? Ты просто ушёл? — Ну да. А что мне было делать? — Погоди, ты же сказал, что видел, как Харпер садилась в машину, — вмешивается в допрос Прентис. — Да, видел. Перед тем, как уйти. Она села в старый додж. Весь обшарпанный такой. Номеров видно не было. У него фары не горели. И я уже говорил об этом Эмили. — Харпер знала водителя? — продолжает Дерек. — Не знаю. Возможно. — Она сразу села в машину? — Нет. — Она колебалась? Нервничала? Смотрела из стороны в сторону, прежде чем сесть? — Да, было. А ещё она охватила себя руками, словно ей было зябко. — А было холодно в тот вечер? — Нет. Даже жарко. В конце мая здесь всегда такая погода. — По всей видимости, ты ушёл не сразу, а довольно долго наблюдал. Почему ты соврал? — Я не врал, — парень нервно покачивает головой. — Просто мне показалось, что времени немного прошло. — Но ведь ты сам сказал, что девушка села в машину не сразу, значит и ты стоял и смотрел дольше, чем говоришь. — Да ладно, ладно! Я был там дольше, довольны?! Какая разница вообще… — Большая. Почему ты задержался? Если ты встретился с ней случайно, как говоришь, то почему остался, а не ушёл сразу? — Джек закусил нижнюю губу. — Не потому ли, что ты чувствовал свою отсветвенность за неё? — Джек, вы с Харпер встречались? — задаёт прямой вопрос Эмили. — Нет! У меня нет времени мутить с девчонками. Тренировки, тренировки, трени… — Да брось, Джек, — перехватывает инициативу Дерек. — Харпер сбежала из дома, несмотря на запрет родителей, которых боялась, и всего лишь ради того, чтобы просто посмотреть фильм в одиночестве? Да и ты тоже пришёл смотреть сопливую мелодраму один? Обычно на такие фильмы ходят парочки. Берут места для поцелуев, — по мере того, как Дерек развивает свою мысль, Джек всё сильнее начинает ёрзать, отводя взгляд в сторону. — Да ладно тебе, парень, что тут такого? Харпер была очень симпатичная. Не понимаю только, как вы с ней договаривались о встречах. Мы не нашли ни переписок, ни звонков. И это так необычно для молодых людей вашего возраста. Вы скрывали ваш роман? — Джек, послушай меня, — Эмили протягивает ладонь, положив её поверх кисти парня. — Мы почти ничего не знаем о том, что происходило с Харпер в тот вечер. И, судя по тому, что ты сам пришёл, ты прекрасно понимаешь, как это важно. Пожалуйста, помоги нам. Джек задумывается, глядя в глаза Прентис. Её доброжелательный взгляд и успокаивающее поглаживание по руке располагают его наконец раскрыть всю правду. — Не было у нас никакого романа, — со вздохом произносит Джек. — В тот день у нас было первое и последнее свидание. Во время урока испанского я перекинул на её парту записку, в которой пригласил её на свидание вечером в кино на последний сеанс. У меня тогда не было представления на что именно мы пойдём. Если бы она согласилась, конечно. И она согласилась. Я получил свою же записку, где внутри был подписан её ответ. Мы встретились у кинотеатра. Харпер немного опоздала, но мы всё равно успели на сеанс. Я купил колу и попкорн. Всё было хорошо. И там в фильме наступил, как мне показалось, романтический момент. Тогда я попытался поцеловать Харпер, но, видимо, как-то слишком грубо себя повёл. Она точно с катушек слетела. Она сильно оттокнула меня, и я больно ударился плечом. А пока я приходил в себя, она выбежала из зала, рассыпав при этом всё, что могла по дороге. Не только нам, но и другим парочкам. И я, конечно, за ней побежал, попытался остановить её, но она вырвалась и перебежала дорогу, а там почти сразу к ней и подъехал додж. Она разговаривала с водителем, то и дело посматривая на меня, а потом села в машину, и они уехали. Она села к нему, потому что боялась меня, но я бы не причинил ей зла… — Почему ты не сообщил сразу о том, что Харпер села в подозрительную машину? Если ты и правда о ней беспокоился, мог хотя бы рассказать Аарону. Твой отец знает, как нужно действовать в подобных случаях. — Так в том и дело, что машина не показалась мне тогда подозрительной. Я подумал, что за рулём был тренер женской команды по хоккею на траве из нашей школы. Поэтому я не беспокоился. А когда вернулся и узнал, что случилось, переосмыслил тот вечер и понял, что это не мог быть тренер Дэвис, потому что у него другая машина. А ещё я вспомнил, что Харпер не знала тренера по хоккею на траве. Поэтому и пришёл. Простите, что не рассказал всё сразу. Я не хотел, чтобы вы плохо обо мне подумали. Эмили приветливо улыбается, будто говоря, что она не считает его плохим, от чего у парня точно камень с души падает, и он тоже отвечает ей улыбкой на улыбку. — Джек, а почему ты решил тогда, что это тренер Дэвис был за рулём той машины? — снова задаёт вопрос Дерек. — У мужчины, который был в той машине, были тёмные короткие волосы и из полностью спущенного окна был виден край рукава его куртки. Защитного цвета, как у военных. А я знаю, что мистер Дэвис служил и частенько приходит на тренировки в своей старой военной куртке. Прентис и Морган переглядываются, за тем Эмили встаёт. — Спасибо, Джек, ты очень нам помог. Морган, отведи его к Люку. Пусть поможет составить ориентировку на машину. И Эмили собирается покинуть допросную, планируя обсудить полученную информацию с Гидеоном и остальными, когда ей приходится снова остановиться, услышав позади себя печальный голос Джека. — Это я виноват, что Харпер убили?.. Парень, чуть не плача, кусает нижнюю губу, отчего Эмили становится его жаль, поэтому она говорит то, что он хочет услышать. — Нет, ты не в чём не виноват. Конечно, парень веселеет на глазах, и Эмили спешит поскорее уйти. Теперь пробелы вечера исчезновения Харпер почти полностью заполнены. Только вот остаётся загадкой, как субъект обезвреживает девушек, когда они находятся у него в машине. Над этим ещё стоит подумать, а пока пора представлять профиль.