Как упасть(How To Fall)

Ему не пришлось долго ждать сидя здесь, спиной к вырезанному рисунку сигила. Солнце едва выползло на пол, когда он услышал кого-то идущего снаружи по снегу. Звук внезапно врезается в него и он встряхивается, осознавая, что просидел всё это время на полу, уставившись в одну точку. Это чувство, как если бы он задумался, но теперь, кажется, не может вспомнить о чём. Всё что он помнит, это ощущение от вырезанной печати в его голове и жгучий гнев заставляющий его руки слегка дрожать, но он терпит испытывая в двойном объёме чрезмерное напряжение внутри. Когда Люцифер открывает дверь, он встаёт на не твёрдых ногах. Люцифер улыбаясь закрывает дверь, оружие висит на плече, в руках какая то птица. Он одет в старое пальто, уши красные от холода, волосы спутанные, грязные. Он поворачивается к Сэму с выжидательной усмешкой только для того, чтобы увидев выражение его лица и остановиться. Улыбка стремительно сползает с его лица. Сэм смотрит на него тяжелым взглядом, пока он в состоянии себя контролировать, его руки всё ещё ощутимо дрожат и он скрещивает их на груди. Это телодвижение даёт Люциферу время, чтобы принять всё это, отодвинутый книжный шкаф, сигил, Сэм. Вздыхая, он отворачивается, чтобы снять сапоги и пальто. - Собираешься ударить меня снова? - спрашивает он, стараясь, чтобы голос звучал, как можно небрежней, не так как обычно. Сэм изо всех сил сдерживает порыв пересечь комнату в два быстрых шага, схватить его за воротник и развернуть к себе лицом. Он старается. Но подогреваемый гневом лижущим его горло, делать это становиться труднее, чем должно бы быть, чтобы противостоять склонности к насилию. - Это сделал ты? Люцифер до сих пор стоит к нему спиной, вешая на место пальто: - Нет. Сэм фыркает, выдыхая тяжело, с горечью: - И почему я должен в это поверить? Люцифер оборачивается, взгляд заледенел, в глазах мелькает что-то опасное, а тон его голоса становится обвинительным: - Я уже говорил тебе, я не стану лгать тебе. Руки Сэма тут же отбрасывает от груди в стороны, жест широкий, отчаянный: - О! Это прекрасно, это просто великолепно, здесь просто так оказался невероятно сложный сигил, вырезанный на стене этой хижины и Кастиэль просто случайно не может нас найти. Я никогда не предполагал, это была случайность -говорит Люцифер, подходя ближе: - Счастливая случайность, чтобы быть уверенным, но... Сэм снова смеётся, коротко и тяжело, он ненавидит привкус этого смеха, но не в силах остановить его: - Какого чёрта я должен верить тебе? Люцифер вновь смотрит на него так, это идиотизм, но он всегда смотрит на него, только сейчас на самом деле умудряясь казаться раненым, грустным, как если бы он был способен на это. Сэм подходит ближе, достаточно близко, чтобы оттолкнуть подальше, заставить перестать смотреть на него так, но он не может сделать ничего из этого. - Почему я должен тебе верить? - повторяет он, голос режет, как нож. - Я не стал бы лгать тебе, Сэм - говорит Люцифер. Он говорит это с лёгкостью. Как если бы это было действительно просто. Винчестер отворачивается, встряхивает головой, пропуская волосы между пальцев, достаточно грубо, чтобы причинить боль. - Кастиэль не смог нас найти задолго до того, как я достаточно пришёл в сознание, чтобы сделать такое - говорит Люцифер, указывая на стену: - Ты знаешь это. Сэм знает. Кас вообще не мог их найти с того самого момента, как они здесь оказались. Но это не значит, что... - Ты знал! - поворачиваясь ,говорит Сэм: - Возможно ты и не вырезал его, но ты знал, что он здесь. Не так ли? - Да. Я знал - отвечает падший, не отводя взгляд. Винчестер стискивает зубы, отворачиваясь в сторону. Он не в силах смотреть на него. Не на это его лицо, как будто его заботит то, насколько разъярён Сэм. Как будто он сожалеет, что стал этому причиной и хотел бы остановить это и ему наплевать на всё кроме этого. - Ты не сказал мне - говорит Сэм совсем тихо: - Всё это время, мы сидели тут, а ты знал, что это было здесь, что именно в этом была причина, что мы в ловушке, и ты ничего не сказал! Голос Люцифера близко, Сэм почти чувствует его, стоящего за его спиной: - Да. Сэм разворачивается к нему: - Как ты мог так поступить? Ты солгал мне! - Я никогда не лгал тебе! - говорит падший так, будто это единственная в мире истина. - Это, тоже самое! - кричит Сэм: - Это, одно и тоже! Ты просто не хочешь признать это! Сколько ещё? Сколько ещё ты опустил или подкорректировал, или забыл упомянуть? Что-либо из этого было правдой? Что ты исказил и вывернул, чтобы работало так, как тебе хочется. - Ничего... - начинает Люцифер, закрывая глаза, голос внезапно сухой и утративший остроту. Он скрежещет зубами, как если бы с трудом мог протолкнуть звук наружу. А когда голос возвращается, в нём отчётливо слышен гнев: - Я не лгал тебе! Я не буду лгать тебе! - Я не желаю слышать это - огрызается Винчестер, снова отворачиваясь и расхаживая по комнате: - Я не хочу слышать от тебя ни слова. Вообще. Понимаешь? Люцифер молчит. Сэм чувствует, как сильно тяжелеет его рука и причиняет боль, выдирая клок волос. Почему его не перестаёт трясти? - Сэм - доноситься до него. Винчестер плотно закрывает глаза, как будто это поможет остановить звук достигающий его. - Сэм? - теперь звучит ближе. Скрежетания в голосе Люцифера больше нет, гнев спал до тихой растерянности. - Почему мы всё ещё здесь? - спрашивает Люцифер. Что-то грубое пытается вырваться наружу из горла Винчестера, но он ловит это и запихивает обратно внутрь. - В этой хижине... - Заткнись - предупреждает Сэм. Но он не затыкается и теперь голос совсем близко: - Ты мог сломать её. Почему ты не сломал её? - Заткнись! - кричит Сэм. Он разворачивается к нему лицом, и нет ничего, ничего кроме широко раскрытых голубых глаз, наполненных мелочами для которых Сэм не может найти место, не хочет находить. - Ты думаешь это так легко? - Голос охотника звучит надломлено, но этого не может быть, он не может допустить такого, поэтому он заставляет его звучать разгневанно: - Ты думаешь это всё, что необходимо? Сэм отступает на шаг, оглядывая комнату, книги, тарелки, банки, пальто, дурацкая кровать у стены с упавшим на бок одеялом, и смеётся, держится за спинку одного из деревянных стульев, и ржёт. - Ты думаешь, что? Что если я приготовлю для тебя суп, мы выпьем, всё будет просто отлично? Как будто я не я? А ты не тот, кто ты есть? Ты думаешь это вообще возможно? Люцифер ничего не говорит, но Сэм и не смотрит на него. Не хочет. - Ты думаешь, я был бы настолько слаб? - говорит охотник: - Снова? Он смотрит вниз на костяшки пальцев, что плотно удерживают дерево. На них остались небольшие круги, разбитая кожа не до конца зажила, после последней драки несколько недель назад. Глаза горят и он закрывает их, но от этого становится только хуже. - Сэм... Сэм пристально смотрит. И больше ничего, он ждёт. Люцифер выглядит слабым. Напуганным. И слишком растерянным. - Все прочие ненавидят тебя, - шепчет Сэм: - Почему я не должен? Архангел смотрит на него, а затем тяжело закрывает глаза и мотает головой: - Я не знаю. На мгновение Сэму кажется, что руки у Люцифера дрожат также сильно, как его собственные. - Но мне хочется верить, что ты не ненавидишь - говорит Люцифер. Он смотрит прямо перед собой, не на Сэма, на воздух между ними, как будто что-то невидимое оживает перед ним: - Мне нужно верить во что-нибудь. Мне нужно... нужна надежда. Он хмурится от собственных слов, как если бы не знал, что они исходят от него. Винчестер продолжает рассматривать его. Стоя здесь, как будто может видеть всё свалившееся на него за эти недели. То, как он увидел его рухнувшим в снег, сломанным и бесполезным. Как падший повернулся к нему при бледно-жёлтом освещении в ванной и голубые глаза пойманные в разбитом зеркале, запах электричества и крови витающий вокруг. Винчестер может видеть ярость горевшую в его глазах, когда он замахнулся на него, он может видеть его руку схваченную в темноте, сжатое до синяка запястье. Видит, как Люцифер смеётся над его вопросами. Видит его яркую улыбку на фоне снега. Чувствует жар его тела под своими руками даже через пальто, поскольку Сэм наклонился к плечам, чтобы переместить оружие на место, чувствует призрачные кончики пальцев на своём запястье. Охотник видит отметки дней высеченные на стене. Видит свой сдохший телефон забытый на столе рядом с ним. Он вспоминает о Дине и выражение его лица затапливает разум Сэма, как стремительный поток. И это выражение Сэм обещал себе, что никогда не будет достоин его снова. Винчестер стремительно покидает комнату, проходя мимо Люцифера, прямо к двери. Его рука уже хватается за ручку. - Сэм... - Не ходи за мной. И дверь за ним закрывается. Ветер налетающий на него тёплый и сильный, и он ведёт его всё дальше к озеру, к лесу, куда угодно, только подальше, далеко, далеко. Охотник идёт не задумываясь. Определённо не раздумывая. Пока не оказывается достаточно далеко от выражения его лица и звучания его голоса. Ему тепло, теплее, чем было в момент их попадания сюда, по крайней мере, градусов на десять. Он без куртки, определённо ему не нужной, свежий ветер треплет его волосы, пытаясь отодвинуть мысли прочь. Сэм продолжает идти, проталкиваясь через снег в сторону деревьев, на самом деле куда угодно, независимо от происходящего, лишь бы не ударить его первым. Ещё когда он уносится прочь, Винчестер борется, стараясь проветрить голову, вытолкать всё это прочь и надеяться, что возможно оказавшись на свежем воздухе, он сможет получить шанс сформировать другой образ мыслей, но это бесполезно. Он не может встряхнуться пойманный голосом Люцифера или воспоминанием о лице Дина, или многим другим, и наконец, он просто останавливается. Его грудь тяжело вздымается. Он прошёл гораздо дальше, чем думал. Теперь Сэм может сказать, что ушёл на восток, а не на запад в сторону деревьев. Там за поворотом виден край озера и он больше не видит хижину, в тот же миг словно гора падает с его плеч. Охотник откидывает голову назад, стараясь дышать более уверенно. Здесь есть огромный камень, выступающий из под снега на берегу озера, что до сих пор покрыто белым покрывалом. Лёд находится где то под шестью дюймами снега, но камень чист, после недавней оттепели, так что он садится на него. Фокусируясь на дыхании, он позволяет пальцам задержаться на холодном шероховатом камне под ним, пока его разум вновь пытается погрузиться в спокойствие. Однако это проблема. Больше, чем должна бы быть. Что он ожидал? Он не должен чувствовать себя, как будто он ударил. Не должен чувствовать себя удивлённым, преданным или использованным, или растерянным и возможно он и не чувствует... возможно он просто разочаровался в себе. Снова. Из-за чего? Потому, что он не сказал ему? Потому, что солгал ему, не имеет значения, из-за того что он говорил? Почему? Вопрос застрял у Сэма в голове и он не вполне понимает почему. Есть простой ответ: потому, что это Люцифер. Но этот ответ застревает, как колышек, подгоняемый в неподходящее отверстие. И снова эта мысль, что образ Дьявола неоднозначен, что он не может сделать это, ну, подогнать Люцифера под него. Винчестер знает, что они это одно и тоже, должны бы быть, но Люцифер за его спиной с отчаянной надеждой, сверкающими от гнева глазами в порванном пальто поверх одного плеча плотно натянутом от холода... зачем ему скрывать печать на стене? Потому, что он боится. Приходит простой и суровый ответ. Потому, что он не знает, что случится. Потому, что он не доверяет тебе. Это настолько задевает? Значит, именно этот горьковатый привкус задержался в его горле? Люцифер не сказал ему, потому что подумал, что Сэм захочет его уничтожить, срезать линию на печати и Дин с Касом перенесутся к ним в то же мгновение. И он был бы прав. Но он не был, или? Сэм стонет, запуская руки волосы, сжимая пальцы до боли. Почему это так сложно? Неожиданно кое-что сказанное однажды Касом, мелькнуло в его голове. Что-то о том, что ангелы это свет и свёрнутое пространство. И любовь. Он говорил, что ангелы были созданы из любви Бога. Это было тем, из чего они сформированы, что сохраняло их живыми... Но у Люцифера этого больше нет, или есть? Неожиданно он задаётся вопросом - каково это быть лишённым того, что тебя определяет? Это оставляет дыру, что-то зияющее и открытое, что отчаянно хочется заполнить или поступив так, просто убрав основу, оставив оболочку, что постепенно разрушается в борьбе со стихией? Он пытается представить себе это чувство, ощущение того, что самое важное имеющееся у тебя, оторвали и выбросили прочь. Сэм представляет себе беспомощного Дина, Дина неспособного отдать себя ради людей, беспокоящегося о себе. Он размышляет об отце без оружия, без средств для охоты на монстров. И не может. Они умрут раньше, что угодно, но раньше этого. Они никогда не остановятся, никогда не сдадутся, именно поэтому они сдерживаются. Что было бы не умей они контролировать себя? Иметь что-то помимо раздирающей мощи твоей любви, что формируется вдали от тебя? Это делает из тебя монстра? Нет. Призрака. Блуждающего, потерянного, отчаявшегося и полного ярости. Это ломает тебя. Но Люцифер не сломлен, верно? Он держится, с трудом, но, тем не менее, в старом пальто, пропахшими от дровяной печи руками, и в этом есть что-то своеобразное, удивительное, что-то невероятное. Что-то знакомое. Сэм рассматривает поверхность озера, туда где обрываются деревья подхватывающие снег и горы позади них берущие на себя ещё большее бремя. Он чувствует слабый ветерок на коже и поднимает взгляд на небо. Несмотря на тепло, оно по-прежнему серое, дымчатое сглаживаемое поверх небосвода равномерными, перистыми росчерками кисти. С глубоким выдохом он встаёт и закрывает глаза. Люцифер говорил, что падал долгое время. Он говорил, что думал, что Сэм поймает его. Он сказал, что промахнулся. Но Сэм сомневается, может быть он и не смог бы, хотя возможно одним пальцем он задел его, когда тот промахнулся, краем своей рубашки, отведённой его запястьем, вцепившись в его волосы и потянув его за собой в поездку. Потому что Сэм чувствует, как он падает в данный момент... только по более привычному и гораздо более опасному пути. Он всё ещё чувствует небольшую дрожь в руках, когда поворачивается и направляется обратно к хижине. Первые шагов десять медленно, а следующие десять уже быстрее, он пробирается через покрытое снегом озеро, чтобы срезать путь и увидеть знакомый уклон крыши на пике вблизи деревьев. Винчестер останавливается, как только видит это. Люцифер снаружи, на берегу озера, как если бы он начал преследовать Сэма, но сам остановился. Он стоит на коленях, глядя на снег и на лёд под ним. Сэм присматривается к нему на мгновение, после чего снова начинает идти. - Хэй! Голова Люцифера взмывает вверх и Сэм уже достаточно близко, чтобы разглядеть его резко посиневшего на фоне серости дня. Есть момент замешательства на лице падшего, а потом там нет ничего, кроме паники и он вскакивает на ноги. - СЭМ, СТОЙ! Он не трескается. С полсекунды охотник думает, что это странно. Но лёд, как и предполагалось, трескается. А потом нет ничего, ничего кроме холода. Он проваливается сквозь лёд сразу, его накрывает водой, зверски тянет вниз, тяжело, холодно. Слишком холодно. Холод резкий, забирающийся под кожу, хаотично проталкивающийся вниз по горлу, он задыхается. Он не задумывается ни о чём. Здесь нет ничего кроме льда и бледно-зелёно-голубоватого света вокруг, что чуть дальше переходит в черноту. Двигаться, надо двигаться. Это трудно, это невозможно, но он сражается так или иначе, брыкаясь ногами изо всех сил, чтобы спастись от тьмы, что хватает его за щиколотки. Сапоги на ногах тяжелеют, он пытается до них дотянуться, но шнурки затянуты, а над ним есть только перекрещивающиеся белые линии, никаких отверстий, никаких разрывов. Он должен снова вдохнуть, нужно вдохнуть, его лёгкие чувствуют недостаток кислорода. Лёд, как стальные стержни в ушах, в носу, а сапоги тянут за ноги. Мир становится пустым, лишь размытые оттенки зелёного, теряющие форму, теряющие смысл. Он не в силах больше бороться. Паника накрывает его с головой. Потому что это он, он собирается утонуть в озере, посреди неизвестности, после всего, всего через что они прошли, и здесь он ничего не может сделать, чтобы остановить это. Он толкается так сильно, как может, из последних сил, но этого недостаточно, появилась ужасная боль в лёгких, слишком сильная... Он задыхается и ледяная вода вливается внутрь, раздирая горло с жадной поспешностью, а затем тьма становится повсеместной, и он не знает, двигается ли он ещё куда либо, кроме как вниз, вниз, вниз. Где-то далеко далеко твёрдые пальцы сомкнулись вокруг его запястья и он перестаёт падать. Пространство разрывается, кто-то толкает его, тяжело, холодно, а потом меняется сила тяжести. Всё вокруг него светлеет, тяжело, его одежда похожа на застывшую сталь, его тело неподъёмное и немыслимое. Однако ещё темно и всё остальное уплывает прочь. Что-то близкое, тёплое, там ,где ничего нет. Только голос. Он узнаёт его или нет. Похож на Дина, когда Сэм стоял по колено в грязи от раскалывающейся боли, свернувшейся между его лопаток. Голос звучит напугано. Но Дина здесь нет. - Сэм, я не знаю, что делать. Ты должен сказать мне, что делать - в голосе слышится оттенок гнева, прорывающийся сквозь пелену страха. Сэм хочет помочь. Он хочет помочь, чем угодно, но звук пропадает. И так темно, так холодно. Становится всё труднее услышать, он забывает как дышать. - Ты просто не можешь... не…- гнев сейчас сильнее, душит всё остальное. Голос отца. Далеко в другом мире, там в его рот, раздвигая губы проталкивают воздух внутрь. Но здесь Сэм не может чувствовать это, всё это где-то далеко, здесь воздух бесполезен... А потом движение воздуха останавливается и остаётся только дрожащая голова прижатая к нему, что-то мокрое и такое горячее сражающееся с ледяной клеткой из его кожи. Губы прижимавшиеся снова и снова, сейчас так близко. Сэм едва их чувствует, ощущение скольжения, он проваливается во тьму, как и всё остальное. - Пожалуйста - голос, такой мягкий, такой близкий. Это просто слово, но он пробует его. Он чувствует дыхание на своих губах, но он знает, знает, что это слово для него ничего не значило и вдруг от него бросает в жар. Оно громко вибрирует, проникая глубже, отдаваясь эхом в его разуме - пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Он чувствует, как оно пульсирует в его груди, в мозгу, в каждом его дюйме и чувствует отклик, даже если нет слов. Люцифер выдыхает. Сэму хочет открыть глаза, хочет вздохнуть, но не может, он просто не может. Ужас вдруг оборачивается вокруг него, не давая вдохнуть, сталкивая во тьму глубже, сильнее, пока это не становиться не просто тьмой, а бесконечным ничем, пустотой. А потом становится очень тепло. Губы прижимающиеся к нему, убеждающие его открыться, толкающие внутрь воздух...нет, не воздух, что-то ещё, что-то обжигающее. Этот запах электричества и крови по всюду, он узнаёт его, запах ночного кошмара забытой ночи с флуоресцентным освещением в ванной и разбитым зеркалом. Тёпло искрящееся на его языке, яркое и живое, и невозможное, и Сэм съёживается -" я не могу, не могу." - Пожалуйста, Сэм, пожалуйста. Чувствительность возвращается в каждую клеточку, причём молниеносно, заставляя его кожу скакать, онемевшая и внезапно нет, и всё сразу. Ему жарко, нет холодно, так холодно - он горит. Оно проталкивается к задней части его горла, нетерпеливо, отчаянно, борется против него, чтобы быть допущенным, быть признанным. В глубине его сознания, сквозь напряжённую тьму Сэм чувствует собственный всхлип. " Это не моё. Я не могу." Ледяной пожар продолжается внутри его рта, облизывает по краям, останавливаясь от настойчивого прикосновения к его горлу. Холодная ладонь скользит вверх по его обледеневшим тяжёлым волосам, удерживая голову Сэма нежно, но крепко, как обещание и мольба одновременно. " Оно всегда было твоим." Сэм чувствует, его тело ослабло, его голова безвольно оседает в удерживающих его руках, его конечности теряют стойкость, но давление тьмы на глаза слабеет. Винчестер открывает их, и вдруг, нет ничего, кроме света. Он льётся вниз по горлу, как жидкое золото, обжигая и согревая, замораживая и охлаждая, такой яркий цвет кажется похожим на нечто простое. Сэм чувствует, он скользит, как серебряные нити расплавленного металла по каждой вене, каждому нерву. Это больно, и нет. Это оцепенение, а после нет. Он дрожит и гудит сквозь него, как если бы он был дома, любопытный, изголодавшийся и до сих пор такой напуганный. Он ощущает каждый дюйм своего тела, как никогда прежде, он чувствует каждую свою мышцу напряжённую и расслабленную, и это чувство только нарастает. Он может чувствовать клетки сталкивающиеся друг с другом, вибрирующие вместе и наполненные светом. Он может почувствовать каждую молекулу в воздухе, что проскальзывает вниз по горлу, чувствует толчки атомов смягчающие пол под ним, тело над ним, воздух вокруг них, и всё остальное дальше, навсегда и когда-либо, в бесконечном постоянстве связи, и этого слишком много, всё, и ничего, больше, чем знает кто-либо. И песня в его ушах, что он едва слышит. Сэм задыхается и кашляет одновременно. На его лице вода. Он мог бы решить, что откашлянул её, если бы мог задуматься, что это. Он падает назад, на твёрдый, настоящий, деревянный пол в хижине. Его рука падает с боку. Почему то ему кажется, что она держалась за что-то, кого-то... Почему он всё ещё чувствует короткие волосы с оттенком статичного покалывания на его пальцах... Сэм ощущает просто прогибающиеся под его весом доски, просто холод от мокрой одежды на его теле. Его лёгкие слегка побаливают при каждом вздохе. Но он дышит, а после практически моментально засыпает.