Want some tea?

      — Бэкхён, — окликает вдалеке Хесон, успевшая укатить тележку вглубь супермаркета, но Бён не реагирует, усиленно решая, какой же всё-таки взять чай. Он стоит уже минут десять перед этим стеллажом, уставленным различными марками и сортами чая, отчаянно пытаясь припомнить вкус того, чем поил его в ту ночь Чанёль. Безуспешно. Тот напиток богов не был похож ни на что ранее выпитое Бэкхёном. — Почему ты просто не зайдёшь к Господину Паку в гости и не попросишь тот чай? — неожиданно спрашивают слишком близко, отчего Бэкхён вздрагивает и роняет упаковку. Жестяная банка с противным скрежетом сталкивается с плиткой, обращая на них внимание многочисленных посетителей. И чёрт дёрнул их пойти именно в торговый центр? Почему они не ограничились тем небольшим магазинчиком, где подрабатывает Чонгук со своим Тэхёном?              Потому что кое-кто подкаблучник, — мерзко шепчет на ухо его внутренний демон.       Потому что ты подкаблучник, — соглашается с ним ангел.       Предатель, разве ты не должен быть на моей стороне? — возмущается Бэкхён, но ангел молчит. Видимо, вместе с демоном пошёл провожать независимую жизнь Бёна за рюмкой, нет, за стаканом джина.              Хесон ворчит что-то про его безрукость, пока Бэкхён с красным лицом ищет банку, закатившуюся под стеллаж.              Действительно. Почему бы ему просто не зайти в гости? Конечно, Хесон легко говорить, не она ведь застала голого Пака в распаренной душевой кабинке. Не она зависла на пару секунд, следя взглядом за каплями горячей воды, стекающими по его телу. Не у неё в этот момент был жёсткий утренний стояк, который не ускользнул от внимательного взгляда Чанёля. Не она ляпнула поспешное «ты здесь не при чём».              Бён краснеет ещё сильнее, когда вспоминает, в какой спешке покидал утром квартиру Пака. Такого стыда ему ещё не доводилось испытывать, и уж его повторения он однозначно не хотел. Поэтому и избегал любого общения с Чанёлем на протяжении этих двух недель. Пак вроде бы и не настаивал, не навязывал своё общение, занимаясь бизнесом, в отличие от Бэкхёна, который только и думал, что о душевой кабине, Паке в ней и своём стояке.              Мокрые мысли посещали его почти каждую ночь и ему было откровенно страшно от осознания того, кто являлся их инициатором. Пак был везде, преследовал его в мыслях, делая из Бэкхёна какого-то озабоченного подростка, у которого только началось половое созревание. Однако самое ужасное во всей этой ситуации то, что Хесон не помогала. Секс с ней временно утолял нужды организма, но не потребности мозга. После многочасового секс-марафона, Бэкхён закрывал глаза и снова погружался в ту ночь, в душевую кабинку, разглядывал Пака и терялся от нахлынувшего смятения и возбуждения, когда тот протягивал руку, затягивая его внутрь под горячие струи воды. Жалкие спортивные штаны вмиг намокали, падая под собственной тяжестью на дно кабинки, обнажая.              — Я не должен хотеть мужчин, — как мантру шепчет Бэкхён, безуспешно пытаясь нащупать банку листового чая с бергамотом.       — Давай я помогу, — щекочут его горячим дыханием и Бён замирает, поняв, что перед ним не кто иной, как сам Пак Чанёль — причина его мокрых снов. Бэкхён зависает на мгновение не совсем понимая с чем тот ему помочь собирается? С закатившейся злосчастной банкой или с его внезапным стояком на мужчин?... На мужчину, одного определённого, который сейчас без задних мыслей заглядывает под стеллаж. — Далеко закатилась, — Пак будто и не замечает почти не дышащего Бёна, наклоняется в опасной близости от его лица и ловко достаёт банку.       — Спасибо, Чанёль-оппа, — слишком громко восклицает Хесон, спасая положение, потому что Бэкхён и слова выдавить из себя не может — перед глазами снова душевая кабина и Пак в ней.              О Боги, когда это закончится? — молится непонятно кому Бён. — Я болен, мне нужна помощь!              Боги молчат. И то ли им нет дела до какого-то там гетеро, вдруг ощутившего влечение к своему полу, то ли считают его положение весьма забавным и ждут продолжения.              У них извращённое чувство юмора, — тяжело выдыхает Бэкхён и всё же пытается взять себя в руки. Он мужчина всё-таки.       Неужели вспомнил об этом? — хохочет пьяный в дюбель внутренний ангел.       Мой ангел сломался, — Бэкхён устало трёт глаза, не сразу замечая на себе внимательный взгляд.              — Не выспался? — спрашивает Пак, медленно толкая свою тележку. Хесон убежала в мучной отдел, оставив их наедине. Ну спасибо тебе, — ворчит про себя Бэкхён, провожая взглядом её фигуру. Всё острее чувствует необходимость поговорить о той ночи, но никак не может набраться храбрости. — Давай же, сорви как пластырь, резко и быстро. Лучше, если об этом заговоришь ты, а не он.       — Да Хесон спать не даёт, — осторожно начинает он. — Не думал, что совместная жизнь привнесёт в нашу сексуальную жизнь что-то новенькое, — ему важно показать сейчас Паку свою полную и окончательную гетеросексуальность, чтобы он не подумал о нём неправильно. Если бы и на его голое тело так долго пялился парень со стояком, и он бы заподозрил неладное.       — Лучше не высыпаться из-за страстного секса, чем из-за кошмаров, — отстранённо отмечает Пак, безразлично проверяя срок годности каких-то консервов.       — Тебя мучают кошмары? — и почему он так волнуется об этом?       — Мой дедушка совсем плох в последнее время, — Пак смотрит прямо в душу, неосознанно ища поддержки. — Врачи говорят, что ему недолго осталось. И вместо того, чтобы проводить с ним как можно больше времени, я стою в этом супермаркете, выбираю абсолютно ненужные мне консервы, — он со стуком ставит банку обратно.       — Почему же ты не навестишь его?       — Страшно.       — Трудно поверить, что ты чего-то боишься, — усмехается Бэкхён.              Какой же он индюк. Придумал себе несуществующие проблемы, загонялся на пустом месте, избегал Пака, когда тому нужна поддержка и понимание. Бён чувствует себя отвратительно, его поведение абсолютно неприемлемо, и он непременно постарается возместить Паку своё отсутствие эти недели.              — Съездить с тобой? — не задумываясь спрашивает Бэкхён, с удовлетворением отмечая благодарную улыбку Пака.       — Я буду очень благодарен тебе.              Одежда Бэкхёна вся пропахла маслом и бензином. Об этом он узнал от недовольно искривлённого лица Хесон, которая устала мириться с постоянной вонью, и жаловалась на пропахшие машинами волосы. Бён был в полнейшей растерянности, потому что этот запах настолько въелся в его дом, одежду и него самого, что давно стал незаметным и… родным что ли?              — Ну, а чего ты хотела? Это же мастерская всё-таки! — хмурится Бэкхён, принюхиваясь к майке. Майка как майка, обычно пахнет. Потом немножко.       — Давай переедем ко мне, — топает она ногой, из-за чего её башенка из полотенца на голове рушится. Хесон, раздражённо вздыхая, снова закручивает волосы. — Я устала их мыть, окружающие говорят, что я воняю.       — Хесон, ты прекрасно знала, на что идешь, соглашаясь жить со мной, — медленно закипает Бэкхён. — Платить за съёмное жильё мне сейчас не по карману.       — Буря в раю? — очень вовремя врывается на этаж Сехун, и утаскивает Бэкхёна от неприятного разговора прямо в объятия довольного клиента, получившего, наконец, свою машинку в целости и дееспособности. Кажется, Сехун заслужил небольшую премию.              Как бы абсурдно не звучали претензии Хесон к его жилью, Бэкхён всё же решает на следующий день пойти в магазин выбрать себе что-нибудь из одежды. Поприличнее. Не хочется ударить в грязь лицом перед дедушкой Чанёля, который, по его рассказам, являлся профессором. Пусть и на пенсии.              Взяв выручку за последний заказ, Бэкхён решил потратиться в одном из брендовых магазинов, в который он никогда не решался заходить. Цены кусались, но один раз в жизни порадовать себя каким-нибудь бомбером и узкими джинсами он имеет право. Заслужил.              — Хён! — звонко раздаётся в полупустом помещении.       — Тэхён! — пародируя неугомонного парнишку с тысячей, не меньше, подработок, приветствует Бэкхён. — Я уже устал удивляться, — он рассматривает утончённый брючный костюм, аккуратно уложенные волосы и позолоченный именной бейдж, с выгравированной эмблемой бренда. В этом молодом мужчине и не узнаешь того бестолкового почтальона или лохматого продавца в круглосуточном.       — Решил прикупить себе что-нибудь? — не дожидаясь его ответа, Тэхён начал шуршать вешалками в поисках подходящего, по его мнению, наряда. В руки Бэкхёна ложились пестрые цвета, блёстки, кожа, всё подряд. Вскоре Бёну стало тяжело, но Тэхён всё не унимался, не спрашивая о его предпочтениях, вкусах, мероприятии, на которое требовался наряд и бюджете.              Краем глаза Бэкхён заметил небольшую стайку девушек, выглядывающих из-за стойки с платьями, и смущённо хихикающих между собой, когда мускулистая спина Тэхёна особенно просвечивалась сквозь белую рубашку.              — На тебя пялятся, — решает всё же предупредить Бэкхён.       — Обычное дело, я привык, — безразлично бросает взгляд на вмиг притихших девушек, пожимая плечами. — Они часто приходят. Администрация мне даже доплачивает за привлечение.       — А Чонгук не против?       — Хён, уверен, что хочешь поговорить на эту гомосексуальную тему? — хитро улыбается Тэхён и одна из девушек делает пару фотографий, пока её подружка восторженно пищит. А это раздражает. Бэкхён не уверен, что был бы рад такому вниманию.       — Определённо нет, — слишком активно машет головой. — Давай ты мне поможешь выбрать что-нибудь нейтральное для встречи с дедом Чанёля и я пойду? У меня ещё дела есть на сегодня.       — Ууу, хён, — наклоняется Тэхён, заглядывая в глаза. — Знакомство с родителями? Я знаю, что тебе подойдёт!              Больше Бэкхёну не дают и слова сказать в своё оправдание, крутят, вертят, переодевают, недовольно качают головой, когда «не то», или закусывают губу, когда «слишком горячо». К Тэхёну присоединяются другие консультанты и Бэкхён становится для них персональным проектом, над которым работают ещё часа полтора, не меньше.              Однако, в итоге удовлетворённый Бён выходит из бутика с чувством выполненного долга. В руках тяжёлый фирменный пакет с классным, не пропахшим машинным маслом, прикидом внутри, который понравился не только законодателям моды в лице Тэхёна и его коллег, но и ему лично. А сэкономленные благодаря Тэхёновской скидке сотрудника воны лишь ещё больше поднимали настроение.              — Ты не говорил, что эта клиника находится на Чеджу, — ворчит Бэкхён, когда они уже подъезжают к аэропорту Инчхона. — Я возмещу перелёт.       — Всё хорошо, Бэк, не бери в голову, — отмахивается Чанёль, зачёсывая волосы назад. Кондиционер в такси сломался ещё в самом начале их пути, оттого весь «крутой» прикид Бэкхёна, сейчас прилип к его телу. На улице стояла аномальная жара, о которой Бён совсем не подумал, покупая эти зауженные джинсы и пиджак. Благо он не додумался надеть ту свою рубашку «для особых случаев» и заменил её обычной белой свободной майкой. — А ты чего так разоделся? — Чанёль, стараясь не палиться, проводит взглядом по просвечивающимся сквозь мокрую от пота майку мышцам пресса и груди.       — Ничего я не разоделся, — возмущается Бэкхён, оттягивая ворот майки, чтобы хоть как-то проветриться.              Интересно, что он скажет, узнай, что ты ради него так разоделся? — напоминает о своём присутствии демон.       Ради его дедушки вообще-то, — Бэкхён удивляется, почему всё ещё реагирует на эти провокации.              Сам Чанёль оказался предусмотрительнее, надев лишь шорты и майку. Как же ему Бён сейчас завидовал и хотел заменить ужасно жаркие джинсы такими же цветастыми шортами, чтобы ветерок гулял, ничего не прилипало и не давило на нежные места.              — Переоденешься в туалете, у меня есть запасные шорты, — словно прочитав его мысли, говорит Чанёль и прикрывает глаза. Через пару часов они будут на месте.              Чеджу встречает свежестью. Бэкхён словно оставил позади все свои проблемы, умирающий бизнес, слишком привередливую ревнивую девушку, не желавшую отпускать его. Это был другой мир, ограждённый морем и легким морским бризом. Лишь угрюмое лицо Чанёля напоминало ему истинную причину их приезда.              Пансионат «Лотос» встретил двух уставших посетителей умиротворённостью и спокойствием. Приятная обстановка, большие горшки с разнообразными яркими цветами и приветливый персонал. Чанёль считал это место лучшим для его деда, и за все годы ни разу не пожалел потраченных денег. «Лотос» отстоял свои высокие отзывы среди клиентов и даже чуточку больше. Наверное, то, что он ценил в этом месте больше всего — к постояльцам относились как к людям, а не как к доживающим своё старикам.              Поэтому Чанёль никак не мог понять, почему Бэкхён постоянно напрягается, когда мимо проходит кто-нибудь из персонала. Решив не придавать этому внимания, он попросил проводить его к дедушке. Девушка на ресепшене приветливо обняла Чанёля, и всю дорогу до нужной комнаты болтала без умолку о всяких глупостях, не забывая при этом цепляться за Пака при любом удобном и не очень случае.              — Ну, — замялась она, кивая на балконный проём, сквозь который врывался бодрящий ветер, раздувающий прозрачные занавески, — я тебя оставлю, если что, зови.              Бэкхён ободряюще похлопал его по плечу, слегка толкая в нужном направлении. В проёме виднелась хрупкая фигура в инвалидном кресле на колёсиках. Бён всё пытался отогнать от себя витавшую в воздухе обречённость и неизбежность смерти, но получалось плохо. О ней буквально кричало всё в этой комнате. От идеально застеленной кровати, до аккуратно выставленных в ряд таблеток и пейзажа хвойного леса напротив.              — Не стой столбом, подойди, — шепчет Бэкхён. «Побудь со мной» — шепчут в ответ почти в губы, прежде чем схватить за руку и потащить на балкон. Бэкхён смущён, удивлён, но не противится, прекрасно понимая чувства Чанёля. Он и сам был на его месте, когда умирала мама.              — Дедушка, — голос Чанёля дрожит и Бэкхён берёт знакомство на себя, давая тому время прийти в себя.       — Здравствуйте, Господин Пак, — низко кланяется в девяносто градусов. — Я Бён Бэкхён, друг вашего внука, очень рад с вами познакомиться.       — Бён? — доносится хриплый смех старика и Бэкхён не понимает, что того могло так рассмешить.       — Ох, чёрт, — вырывается у Бэкхёна и он резко хлопает себя по губам, — учитель Пак, простите, я по-прежнему не фильтрую информацию, — он ещё раз низко кланяется, не веря в происходящее. Возможно это всего лишь сон, и они всё ещё летят в самолёте? Ну не может ведь это быть тот самый учитель, так много сделавший для него во времена школы? Бэкхён не верит в судьбу, но, кажется, сегодня это именно она постаралась, позволив ему поблагодарить этого человека за неоценимую помощь. За его будущее.       — Всё хорошо, Бэкхён, — он чувствует, как невесомо треплет его рука учителя по взлохмаченным ветром волосам. — Я больше не твой учитель, ты не обязан.       — Ещё как обязан, — Бён, наконец, разгибается, чтобы посмотреть на учителя и сразу же натыкается на добрый, светящийся мудростью взгляд. — Вы так много сделали для меня. Я хотел вас найти, но администрация школы сказала, что вы ушли после моего выпуска.       — Не мог уйти, пока ты не закончишь, слишком ты мне моего Чанёля напоминал, — смеётся учитель Пак и тут же заходится кашлем.       — Это чем же я на него похожу? — наиграно хмурится Бэкхён, кинув взгляд на взволнованного состоянием дедушки Чанёля. — Он же метра два ростом, я ему в пупок дышу.       — Был бы ты таким разговорчивым и остроумным со своими одноклассниками, глядишь и не был бы таким одиноким, — журит его учитель Пак.              Чанёль приносит два стула из комнаты, чтобы было удобнее и наконец-то подключается к разговору, сначала неловко выдавливая из себя фальшивый смех, а после уже вовсю хохоча, когда учитель Пак рассказывал особенно забавные истории из школьных лет Бэкхёна. Тот хмурится и недовольно бурчит про то, что «это же был наш секрет», но в следующую минуту злорадно хохочет над взамен рассказанной историей из детства Чанёля.              Бэкхён чувствует, что поездка не была напрасной. Лицо учителя будто помолодело, глубокие морщинки разгладились, а глаза светились счастьем. Бён даже забыл на мгновение цель их приезда сюда, но навязчивая мысль уже поселилась в голове, омрачая прекрасный закат. Повинуясь минутному порыву, он осторожно обнимает хрупкое тело, ещё раз благодаря за предоставленный шанс. Секундами позже присоединяется и Чанёль, отмечая, что Бэк «даже не выпил», а обниматься лезет.              В жизни Бёна мало было счастья, в раннем возрасте потеряв мать, они вместе с отцом топили горе в машинах и работе. Чем больше работы, тем меньше времени появляется для тоски и воспоминаний. Отец Бёна хороший человек, старался сделать всё для своего сына, как и его отец в своё время старался ради него. Но он был скуп на эмоции, взращивая в своём сыне такую же отрешённость и скрытность.              Мужчина не должен выставлять свои чувства напоказ, — любит повторять он. И Бэкхён верил ему, стараясь во всём походить на него. Но это не принесло ему счастья. Вся его жизнь распланирована и протекает по одному графику: утро, работа, обед, работа, сон. То, что в его жизни появилась Хесон, можно назвать удачей. Однако и она не принесла долгожданного счастья и удовлетворения своей жизнью.              Сидя сейчас на этом балконе, чувствуя добрые руки учителя на своих волосах и надежные — Чанёля на плечах, он чувствовал, что близок назвать этот момент счастьем.              — Бён Бэкхён, — раздаётся из дверного проёма, полностью и бесповоротно разрушая момент.       — Привет, пап, — виновато поджимает губы Бэкхён, нехотя убирая руки Чанёля.