Want some tea?

      Утро встретило Бэкхёна головной болью и резью в глазах от слишком ярких солнечных лучей, наполняющих просторную квартиру Пака. Так уютно и безмятежно. На короткое мгновение всё произошедшее вчера показалось лишь сном, вот только нахмуренный взгляд Чанёля говорил об обратном.              — Опять хмуришься, — Бэкхён разглаживает указательным пальцем морщинку на лбу Чанёля. Напряжение моментально покидает его, а лицо расслабляется.       — У тебя прохладные руки, — облегчённо выдыхает Чанёль, прикрывая глаза. Он и сам не замечал этого напряжения, охватившего всё его тело, поэтому сейчас, когда Бэкхён оказался рядом, Чанёль почувствовал, как с его плеч сняли тяжкий груз.       — Зато ты весьма горяч, — Бэкхён ухмыляется, прикладывая к его лбу ладонь и стараясь не обращать внимание на тёмные круги под глазами. Он и сам почти не спал этой ночью, вновь и вновь разглаживая нахмуренный лоб Чанёля, мучавшегося кошмарами, и выглядел сейчас немногим лучше. Но, если судить по полному нежности взгляду Пака, его нисколько не волнует внешний вид Бёна.       — Завтракать будешь? — как бы между прочим спрашивает Чанёль, услышав урчание живота Бэкхёна.       — Ещё спрашиваешь? Слышал этот предсмертный рёв раненого ламантина? — он прикрывает ладонью свой живот и принимает у широко улыбающегося Пака поднос с едой.              Завтракают они в тишине, слышен лишь стук палочек о посуду. Бэкхён тайком наблюдает за Чанёлем, а потом вдруг осознаёт, что может не скрываться, ведь они теперь… вместе? Он имеет законное право разглядывать Чанёля в любое время дня и ночи, и так долго, сколько сам захочет.              — Чему улыбаешься? — Чанёль подкладывает Бэкхёну в пиалу с рисом говядины, вызывая ещё более широкую улыбку.       — Да так, вкусно очень, — отмахивается Бэкхён ни разу не лукавя, потому что он никогда ещё не ел таких вкусных завтраков, тем более приготовленных специально для него. Хесон не утруждала себя готовкой, предпочитая заказывать готовую еду на дом. Не сказать, что Бэкхён был расстроен этим фактом, и ранее питавшийся полуфабрикатами, просто это никак не вязалось с его представлениями семейной жизни.              Забей на неё, — морщится ангел, — нашёл, кого вспоминать.       Любой опыт важен, — мудро изрекает демон, и Бэкхён в который раз испытывает когнитивный диссонанс. Эти двое определённо не соответствуют своим сущностям.              На похороны они пришли вдвоём. Там, стоя в колумбарии перед урной и глядя на черно-белое фото своего дедушки, Чанёль рассказал Бэкхёну о своей семье. Он был вынужден оставить дедушку в Корее и переехать с родителями в Китай. Однако это не разорвало ту невидимую связь между дедушкой и его внуком. Дедушка был единственным, кто поддерживал Чанёля, утешал долгими одинокими вечерами, убеждал в счастливом будущем. Как жаль, что телефонные разговоры не могли передать всю ту теплоту, которую пытался выразить учитель Пак.              Возможно, из-за невозможности дать своему внуку всё необходимое, он так и привязался к Бёну. В этом незадачливом, одиноком мальчишке он видел Чанёля. Он считал своим личным долгом позаботиться об этом ребёнке и помочь, не дать потонуть в этом жестоком мире.              Бэкхён и Чанёль в тишине стояли плечом к плечу, соприкасаясь тыльной стороной рук. Этого было чертовски мало. Бён хотел обнять, взять за руку, утешить, но грёбанные рамки приличия и боязнь порицания со стороны окружающих людей сковывали по рукам и ногам. Чанёль это понимал. Ему было достаточно даже того, что Бэкхён просто стоял рядом.              Чанёль больше не закрывал двери своей квартиры, уверенный в том, что Бэкхён придёт после закрытия мастерской. И тот приходил, каждую ночь на протяжении недели. Они просто лежали на мягком ковре, на который перекочевали подушки вместе с покрывалом, разговаривали о жизни, делились своим прошлым, изредка прерывая бесконечные разговоры поцелуями. В них не было пошлости, лишь безграничная нежность и способ поделиться переполняющими чувствами.              — Хорошо спалось, хён? — неожиданно спрашивает Сехун утром, проваливая очередную попытку Бэкхёна прокрасться в квартиру незамеченным. Бён бесится оттого, что чувствует себя застуканным на горяченьком подростком. Почему он вообще должен скрываться в собственном же доме?       — Замечательно! — Бён не даёт ему возможности скомпрометировать себя и, перепрыгивая две ступеньки, мчится наверх.              Мозги этого пацана всегда были на месте. Пусть он и любил строить из себя легкомысленного дурачка, но сложить дважды два не составило особого труда. Как ни странно, он не произнёс ни слова, не бросил ни единой шутки по поводу его ориентации или отношений с Чанёлем. Но тем не менее он постоянно преследовал Бёна с этой гаденькой улыбкой на лице, чем невероятно бесил и нервировал.              — Да, — не выдержал однажды Бэкхён, раздражённо бросая тряпку на пол.       — Что, да? — удивлённо хлопает глазами Сехун, отрываясь от протирания несуществующей пыли на инструментах.       — Да, мы вместе! Перестань меня преследовать и сотри, наконец, со своего лица эту хитрую улыбку.       — Хён, я не понимаю, о чём ты говоришь, — продолжал издеваться Сехун, наслаждаясь этой ситуацией. Он никогда не имел ничего против однополых отношений, просто смущение хёна Сехун находил весьма очаровательным.              Всё ты понимаешь, мелкий маньяк, — злорадно замечает ангел. — Небось мучается над вопросом кто из вас уке.       Что? — не понимает Бэкхён. — Мне не знаком этот термин.       А чего тут гадать, явно наш Бён.       Эй, не недооценивай его! — вступается за воспитанника демон. — Он вполне способен к доминированию!       Даже если он окажется универсалом, — хмыкает ангел, не веря в собственные слова, — сущность уке у него преобладает, я такое чую за версту.              Бэкхён бледнеет, а затем стремительно краснеет, наконец, догадываясь о чём идёт разговор.              — Не уке я, — выпаливает, глядя на Сехуна и ловя на себе ошалевший взгляд, — не уке, понял?!              Бён чувствует себя глупо и смущённо, поэтому решает просто сбежать из мастерской подальше, чтобы прийти в себя и успокоить мысли. Почему-то он никогда не задумывался об этом аспекте их отношений. Да, ему снились мокрые сны с участием Чанёля, но в них они не заходили дальше оральных ласк и, к огромному сожалению Бэкхёна, сон обрывался на самом интересном. Осознание того, что в сексе кому-то из них придётся быть нижним, поставило его в тупик. К такому жизнь Бёна не готовила. О чём тут говорить, если он совсем недавно только признал в себе влечение к другому мужчине. Ему бы сначала разобраться в том, что они имеют сейчас, прежде чем подняться на ещё одну ступень.              Интересно, был ли подобный опыт у Чанёля? Этот вопрос заставляет Бэкхёна нахмуриться, чувствуя внутри жгучую ревность. После недолгих раздумий он решает, что не хочет этого знать. Меньше знаешь — крепче спишь? Определённо, ему не станет легче, если он узнает, сколько было в жизни Чанёля мужчин, а оные были, учитывая то, как он быстро признал своё влечение к Бёну.              — Говорит не уке? — слышит он заинтересованный голос Тэхёна.       Только этого не хватало, — стонет Бэкхён, видя у стойки Тэхёна в уже знакомой почтовой форме с огромной сумкой наперевес. — Зачем только вернулся? Надо было ещё часика два погулять, а потом сбежать к Чанёлю.              Сехун выглядит немного виноватым, глядя на Бэкхёна, а вот Тэхён наоборот кажется весьма воодушевлённым. Его взгляд буквально кричит: «я готов тебя проконсультировать, хён». Сумка с письмами валится на пол, а Тэхён с радостным воплем лезет обниматься.              — Быть уке не позорно, хён, — хлопает он по плечу Бэкхёна. — Чонгук тоже сначала стеснялся, но со временем это раскрепощает. К тому же никто не мешает вам меняться ролями. Я считаю, в этой жизни нужно попробовать всё! Доминирующий Чонгук просто…       — Можно потише? — шикает на него Бэкхён, чувствуя, как краснеют щёки. — Мне неинтересны подробности вашей личной жизни.       — Разве ты не хочешь побольше узнать об этом? — не унимается Тэхён, следуя за Бэкхёном, который в очередной раз принимает решение сбежать. — Ты ведь не хочешь в самый ответственный момент ударить в грязь лицом?       — Мы сами разберёмся, окей? — Бён захлопывает дверь прямо перед носом слишком навязчивого Тэёхна и слышит приглушённое бормотание.       — Бывшие гетеро такие зажатые стесняшки, когда речь заходит о сексе. Хён, — громче повторяет Тэхён, — я оставлю свой номер, возникнут вопросы, звони в любое время, помогу чем смогу!              Бэкхён сползает вниз по стене, пряча своё горящее лицо в ладонях. Он совсем не ожидал, что о его отношениях узнают так быстро, да и к тому же первые сплетники в целом Сеуле, наверное. Да и Тэхён этот, словно его крёстная фея вечно рядом и готова помочь своими дурацкими советами. Подумав немножко, Бэкхён решает, что не все его советы были дурацкими, всё-таки одежду он ему подобрал отменную.              А ведь если подумать, то Тэхён появился в его жизни совершенно неожиданно, и к тому же знал о нём подозрительно много. Да, Бён частенько видел его на улице, спешащего доставить письма, но они никогда не говорили, ограничиваясь приветственными кивками.              Телефон оповещает о полученном сообщении и Бэкхён узнаёт во фразе «ты можешь спросить меня обо всём, что угодно», сопровождаемой десятком подмигивающих смайликов, Тэхёна.              «Кто ты?» — в шутку набирает Бэкхён, чтобы в следующее мгновение получить одно ёмкое «твоя крёстная фея».              

***

      — Сегодня ты сам не свой, Бэк, — Чанёль лежит на его коленях, прикрыв глаза, пока Бэкхён перебирает своими длинными пальцами его волосы. — Что-то случилось?              Бэкхён поджимает губы, не решаясь задать этот деликатный вопрос. Однако, он понимает, что разговор так же неизбежен, как встреча Титаника с айсбергом, его потопившим. Вот только как начать, он не знает.              — Поцелуй меня, — вместо этого шепчет он, надеясь, что благодаря поцелую сможет показать Чанёлю свои переживания.       — Тебе не нужно меня просить, — так же тихо шепчет Чанёль, прижимаясь ближе.              В момент, когда воздуха стало катастрофически не хватать, а жар внутри сжигал его буквально живьём, Бэкхён пожалел, что не закрыл после себя входные двери на ключ. Возмущённый возглас Хесон разнёсся по квартире, вынудив его разорвать поцелуй.              — Так вот в чём проблема была? — её лицо исказилось. — Ты мне отвратителен, — с желчью выплёвывает она, прежде чем выбежать из квартиры.              Бэкхён устало откидывается на подушки, прикрывая глаза. Момент упущен, а всё возбуждение сошло на нет, стоило только представить, чем обернётся эта встреча с Хесон.              — Ты себя слишком накручиваешь, — Чанёль пытается успокоить мечущегося по квартире Бэкхёна, но получается из рук вон плохо.       — Она так просто это не оставит, — Бэкхён тянется к пачке сигарет, так удачно прихваченной сегодня с собой. — Это личная обида, я её, можно сказать, унизил.       — Прекрати, — Чанёль вырывает сигареты из его рук и выкидывает, не обращая внимания на полный обиды взгляд и бурчание «они вообще-то дорогие». — Вы расстались, ты чётко дал ей это понять в ту ночь, — Чанёль достаёт из верхнего ящика несколько банок с травами, смешивая для Бэкхёна чай. — И причина была в ней, а не в тебе и твоей ориентации. Просто прекрати себя винить, — повторяет, заправляя отросшую прядь за ухо. Бэкхён пользуется возможностью и прижимает ладонь Чанёля к своей щеке, слегка трётся о неё.       — Как жаль, что я не чувствую запаха, — вздыхает разочарованно Бён, — твои руки, должно быть, потрясающе пахнут.       — Н-ничего особенного, — у Пака перехватывает дыхание от этих нежных прикосновений. Каждый раз, когда Бэкхён снимает свою маску ворчливого мизантропа, Чанёль влюбляется всё больше. Эта полная нежности и тепла сторона Бэкхёна заставляет трепетать. Он уверен, что никто не видел такого Бёна и никогда не увидит, такой Бэкхён только для него.              

***

      — Она, конечно, та ещё стерва, но, чтобы действительно подпортить тебе жизнь, хён? — качает головой Сехун, когда Бён рассказывает ему события минувшей ночи.       — Стерва? С каких пор? — удивляется Бэкхён, во все глаза разглядывая своего работника. Обычно приветливый и вежливый, сейчас он впервые позволил себе так высказываться о ком-то. — Почему раньше мне ничего не говорил?       — Кто я такой, чтобы вмешиваться в чужие отношения? За кого ты меня принимаешь, хён? — возмущается Сехун, усердно печатая товарные накладные на новые запчасти. — К тому же, может ты испытывал извращённое удовольствие, когда тебе играли на нервах?              Он пытается сказать, что ты подкаблучник, — напоминает о себе ангел, — да и стал бы ты слушать этого мальчишку? А, умудрённый опытом мистер «я лучше знаю»?       Можно мне подобрать другого ангела? Ты не справляешься со своими обязанностями, — ворчит Бэкхён и всерьёз подумывает над своей адекватностью. Либо у него растроение личности, либо они действительно реальны. Последнюю мысль Бэкхён отбрасывает сразу же, потому что всегда был атеистом. Стало быть, он не совсем здоров?       Спокойно, Бэк, — вмешивается демон. — Мы реальны.       Я бы тоже так ответил.       В любом случае, твоё предчувствие тебя не подводит, — загадочно сказал демон и замолчал, оставив после себя ещё больше волнения.              — Признаю, я бы вряд ли тебя послушал, — соглашается Бэкхён с Сехуном. — А ведь давно мог быть свободным, не обременённым этими изжившими себя отношениями.              Сехун ничего на это не отвечает, возвращаясь к своим накладным, а Бэкхён идёт работать над очередной малобюджетной Хёндай. Волнение не покидает его в течение всего дня, из-за чего работает он из рук вон плохо. К Импале он решает и вовсе не подходить, чтобы не дай боже не испортить что-нибудь в почти восстановленном двигателе. Лишь позволяет себе сесть на водительское место, с наслаждением сжимая руль. Осталось совсем немного: отшлифовать кузов, покрасить, довести до ума тормозные колодки и можно отправляться в путь.              Бэкхён улыбается и впервые за этот день отпускает негативные мысли, ведь на пассажирском сидении рядом будет сидеть Чанёль.              

***

      Бён резко просыпается от удушающего запаха гари и первое время не может сообразить, где он и что происходит. В комнате светло и жарко как днём, но электронные часы исправно показывают два часа ночи. Он тормошит спящего рядом Чанёля и его слуха доносится рёв пламени.              Догадка поражает словно удар молнии. Бэкхён подрывается, накидывая на себя майку и выбегает наружу, чтобы в следующий момент прикрыть лицо от жара. Мастерская полыхает. Огонь охватил весь первый этаж и уже распространялся выше. На мгновение Бэкхён замер, не в силах поверить в происходящее, как загипнотизированный, глядя на охваченную пламенем вывеску «Мастерская дядюшки Бёна».              Чанёль перехватывает Бэкхёна поперёк живота, когда тот сломя голову бежит к стене огня, и вовремя валит на землю, потому что витрины первого этажа не выдерживают жара и взрываются, усеивая асфальт дождём из осколков.              — Куда, — орёт Пак как ненормальный, пытаясь перекричать пламя, вглядываясь в полные отчаяния глаза. Он на мгновение умер, когда увидел, как Бэкхён бежит внутрь, благо природа наделила его сильными ногами и он успел схватить Бёна прежде, чем пламя поглотило бы его. — Что ты делаешь?       — Ты не понимаешь, — из глаз напротив градом текут слёзы, — там вся моя жизнь!       — Я твоя жизнь! Я! Это всего лишь здание, Бэк, — сердце готово вырваться из грудины, так сильно был напуган в этот момент Чанёль, — не глупи! Скоро здесь будут пожарные.              Привлечённые шумом жители ближайших домов в ужасе смотрели на разгорающееся пламя, перешёптываясь. Многие снимали происходящее на телефон, чем привели Чанёля в ярость.              — Быстрее, — кричит он им, поднимая за собой еле стоящего на ногах Бёна, — надо проверить соседние здания, кто-то может быть внутри!              Зеваки будто только и ждали распоряжения, быстро делясь на небольшие группы и поднимая шум возле прилегающих к мастерской зданий. Пак хотел помочь, но не мог оставить сильно трясущегося Бэкхёна. Он явно был в глубоком шоке и в ужасе смотрел в сторону гаража. Чанёль проследил за его взглядом и впервые позволил себе грязно выругаться.              На гаражных дверях яркой красной краской было написано «пидорам здесь не место».              

***

      Бэкхён хочет проснуться. Проснуться прямо сейчас. Но не может. Ведь это не сон.       Он вновь и вновь закрывает и открывает глаза, но картина не меняется: от его мастерской остались лишь обугленные развалины. Пожарные уже уехали, сделав пару фотографий и пообещав в кратчайшие сроки установить причину возгорания. Только какой ему от этого толк, он и сам прекрасно знает причину, ведь он сам и есть причина. Кто бы не оставил то послание на двери, он чётко дал понять, чего хочет.              Всю ночь Бён упорно отгонял мысли о Хесон. Нет, на такое она была не способна. Она могла напакостить, сказать обидные вещи, накричать в конце концов, но никогда бы не пошла на такое.              Автомобильный гудок вырывает его из собственных мыслей, но Бэкхён даже не собирается уходить с дороги. Впереди остались лишь руины, а позади… Как только он думает о Чанёле, то перед глазами сразу появляется та надпись. Нет, назад ему путь тоже заказан.              — Ты заснул, приятель? — кричит ему водитель грузовичка, высунувшись из окна.       — Всё хорошо, простите, — машет Чанёль водителю, кладя руку Бёну на спину и слегка толкая с проезжей части. Это касание словно ведро холодной воды отрезвляет Бэкхёна. Он резко отскакивает от Чанёля как от ужасного монстра, избегая любых касаний, что не остаётся не замеченным. — Что случилось? — хмурится Пак, чувствуя неладное.              В рассветных лучах солнца руины мастерской выглядят особенно ужасно, а на Чанёля Бэкхён смотреть не хочет, боясь, что слова обвинения вырвутся, стоит ему только увидеть его лицо.Так он и продолжает упрямо молчать, не в силах поднять взгляд.              — Если ты по поводу надписи, то не стоит обращать на это внимание, — начинает Чанёль.       — Легко тебе говорить, не твой дом сожгли, — горько отвечает Бэкхён, проглатывая слёзы. Надо же, а он думал, что выплакал этой ночью все.       — Дождёмся, пока нам позвонят…       — Мы оба знаем, что это был поджог, кого ты пытаешься обмануть? — под ступнями хрустят осколки витрин, когда Бён отворачивается от Пака, присутствие которого просто невыносимо. — Оставь меня.              Бэкхён направляется в сторону гаража, туда, где стояла его Импала. Задерживает дыхание, прежде чем открыть глаза и взвыть раненым волком. Его обугленная мечта стоит сейчас посреди пожарища, и Бён готов осыпаться пеплом прямо здесь, рядом с ней. Грудина адски болит, но он почему-то всё ещё дышит, удивляется тому, какие силы его держат в сознании.              Куда идти? Что теперь делать? Бэкхён не знает ответы на эти вопросы, считая, что это конец его жизни, но чёртовы лёгкие работают, сердце стучит, физически удерживая его в этом мире. А внутри него такие же обугленные, покрытые копотью руины. Разум подкидывает самые счастливые воспоминания его детства, проведённого в этом доме. В нём был весь он, его отец и дедушка, а теперь его не стало. Бэкхён потерял всё. Проебал надежды своего отца. Как он посмотрит ему в глаза? Как скажет, что у них больше ничего нет?              Бэкхён закрывает глаза, чувствуя непосильную тяжесть в груди, и полностью обращается к своему слуху. Хруст стекла под ногами, скрип щепок и пепла, осевшего на асфальт, мерзкий автомобильный гудок, глухой удар, хруст костей и последнее, что Бэкхён слышит это полный страха крик Чанёля.