Maniac

Вэй Ин со скукой смотрит на часы, которые, кажется, издеваются над ним — время идет непростительно долго, еле-еле приближая стрелки к двум часам дня. Из груди вырывается тяжелый вздох, эхом прокатывающийся по пустому помещению кафе. — Пам-пам-пам, — парень опускает голову на руки, напевает старый мотив какой-то старой попсовой песенки и надеется, что время хоть немножко ускорится, но оно продолжает давить своей медлительностью и громким стуком старых часовых стрелок, что грозятся остановиться навсегда. Его напарник, закинув ноги на столик, в который раз лениво пролистывает меню, а потом смачно зевает, забив на приличия и не прикрывая рот рукой. Вэй Ин ухмыляется и наблюдает за знакомым. Высокий, широкоплечий, короткостриженый — он никак не вязался в голове Вэй У Сяня с образом прилежного представителя сферы услуг. Глубоко посаженные глаза, никогда не выражающие заинтересованности, однако внушающие какой-то внутренний трепет, бегло сморят на состав неинтересной книженции, заставляя большой рот корчиться в забавной ухмылке. Общее впечатление от него было неопределенным — Вэй У Сянь не чувствовал явной неприязни к сотруднику, но и большого радушия этот человек тоже не вызывал. Также казалось, что он его где-то видел, хоть и не мог точно вспомнить где. — Так почему ты все-таки сюда переехал, Вэй Ин? Обычно все стремятся в большой город, а тут с точностью да наоборот. Тебе ведь сколько лет? Двадцать три? Двадцать четыре? — Двадцать пять. — Тем более, — напарник бросил на него оценивающий взгляд и опять уткнулся в меню. Вэй У Сянь изогнул бровь, удивляясь странному порыву такого монолога. — Разве тебе не кажется, что здесь, хм... — парень откинул голову и поджал губы, — такие, как мы, чувствуют себя словно в коробке. Понимаешь? — Такие, как мы… Брюнет подпер подбородок и улыбнулся. Его забавляло то, каким образом рассуждал этот человек. Они встретились всего неделю назад, проработали вместе три дня, брюнет не помнит его имени, а тот рассуждает так, словно они — закадычные друзья, знакомые уже несколько лет. — А какие мы? Я сомневаюсь, что у тебя большие амбиции, раз ты до сих пор здесь. Тебе же уже явно далеко не восемнадцать, а до сих пор живешь в этом городе. Ты же сюда не приехал, я правильно понимаю? — парень согласно кивнул. Вэй Ин продолжил. — Значит, местный, который рассуждает с приезжим о том, что ему тесно в своем собственном городе, учитывая, что у него наверняка были возможности из этой коробки, как ты выразился, уехать, но он до сих пор здесь, работает в кафе и жалуется на сложившуюся ситуацию. Причины? Как по мне: отсутствие желания и амбиций. Поправь, если я сказал что-то не так, такой, как я. В темных глазах плещется раздражение, тонкие губы плотно сжаты, а на бледных щеках проступает слабый румянец стыда. Вэй Ин ухмыляется и опять смотрит на часы — минутная стрелка сдвинулась на пять штришков. Рот напарника открывается, он явно собирается что-то сказать, возможно - возразить, возможно - разложить жизнь Вэй Ина по полочкам. Не успевает. Раздается трель телефонного звонка и на губах Вэй У Сяня расцветает слабая улыбка — Вэнь Нин, добрый, милый Вэнь Нин. Из груди вырывается тихий смех, и он быстро нажимает на кнопку ответа, привлекая своей радостью посторонних наблюдателей. Парень не отводит взгляда от коллеги, внимательно слушает ничего не значащие фразы, а потом просто достает телефон и делает вид, что его ничто не интересует. В некоторой степени, это была правда. Вот только касалась она совершенно другого.

***

— … сирота, проживший все детство в детдоме — Вэй У Сяню, как никому другому было тяжело адаптироваться ко взрослой жизни, — Вэнь Нин слабо улыбается, но улыбка преисполнена грусти и сожаления, — хоть он и сразу знал, чем хотел заниматься. Музыка была, в каком-то роде, его страстью, глаза горели, когда у них был урок музыки, а когда им позволили пойти на любой кружок, так он без раздумий попросил записать его в музыкальную школу, чтобы научиться играть на флейте. Я даже удивлялся: он играл лучше всех, словно этот инструмент создавали специально для него — его пальцы бегали так ловко, что только поспевай замечать. Он быстро научился издавать из флейты прекрасные звуки, играл произведения, которые были в несколько раз сложнее, чем у учеников его же класса. Знаешь, — парень проводит рукой по лицу и смотрит Лань Хуаню прямо в глаза; мужчина не отрывает от возлюбленного взгляда, всем своим видом показывая, что готов выслушать всю историю от начала и до конца, — я ему завидовал. Иногда даже слишком сильно, потому что постоянно оказывался позади. Вэй Ин — всегда первый, всегда лучший, всегда добрый, понимающий, словно чертов идеал. Рядом с ним я чувствовал себя каким-то отребьем. Сейчас же, рассказывая тебе об этом, я понимаю, что ему нужно было не завидовать, а сочувствовать. Впрочем, я и завидовал-то не слишком долго, буквально несколько месяцев, а потом… — Подожди, — Лань Хуань на секунду поджимает губы, — ты сказал, что Вэй У Сянь — сирота, да? — Вэнь Нин согласно кивает, позволяя мужчине продолжить свою мысль. — И вы знакомы с детства. Ты не говорил, что с детского дома. — А это бы повлияло на наши отношения? — парень иронично улыбается и подпирает голову. Отрицательное мотание головы заставляет снисходительно выдохнуть. — Я и не мог сказать, что я с детдома, потому что до девятнадцати жил с родителями, а потом, когда они узнали, что у меня не встает на девушек, деликатно попросили меня съехать и больше не портить их репутацию. На лице мужчины отображается гримаса раздражения. Вэнь Нин осторожно касается напряженной руки, успокаивающе гладит холодную кожу. — Мы познакомились в музыкальной школе, а стали общаться, после того, как я завалил экзамен и в коридоре меня отчитывали родители, — в глазах парня заиграло веселье, — он тогда нагрубил им, добавив, что я могу играть лучше, чем он, просто мне это не нужно. С тех пор я флейту больше в руках и не держал, а Вэй Ином начал восхищаться. Знаешь, мало кто позволял такое сказать моим родителям. Мне кажется, что с того момента практически ничего не изменилось, а Вэй У Сянь так и остался тем мальчишкой без тормозов. Парень смотрит на пустую бутылку и вздыхает. Уж если он хочет рассказать все, то нужно выпить больше, а бар, по всей видимости, сегодня будет закрыт. Лань Си Чэнь смотрит, как возлюбленный открывает вторую и даже не собирается перечить — он знает, что парню это нужно. — Ты сейчас описал Вэй У Сяня как какое-то совершенство, но в начале говорил, что он работает на моего брата, который занимается не самыми благими делами, поэтому выходит, что и твой друг далеко не такой святой. Вэнь Нин делает глоток и утвердительно кивает. Немного помутневшие глаза смотрят на мужчину так, словно он сказал самую величайшую глупость, которую только можно было услышать. — Говорил. Но, — он поднял палец вверх и улыбнулся, — ты ведь пока не знаешь всего. Вэй Ин после музыкального училища поступил в консерваторию. Ему тогда исполнилось девятнадцать. На тот момент он уже год жил на съемной квартире, по вечерам подрабатывал в небольшом ресторанчике, играл там на флейте. В принципе, два года были спокойными, даже слишком. Он был обычным студентом, который подавал большие надежды и которому пророчили большое будущее. Жил обычной жизнью, по выходным встречался с друзьями, играл с соседскими мальчишками в футбол и помогал молодой паре, у которых подрастал трехлетний сын, — Вэнь Нин прикрывает глаза и сглатывает, — этого паренька он очень любил, поскольку проводил с ним много времени. А потом случился пожар. Постройка была далеко не в самом прекрасном состоянии и вспыхнула за считанные минуты. Парень замолкает и потирает переносицу, качает головой и вздыхает так тяжело, словно сам был в том пожаре и сейчас пытается выкинуть воспоминания из головы. Он бросает взгляд на свой бокал, а потом в два глотка осушает его и опять наполняет. — Я узнал о пожаре с экстренных новостей и сразу начал звонить Вэй У Сяню, но его телефон был отключен. Тогда я поехал к тому дому, надеясь, что он не там, что он опять ходит по городу, где угодно, даже с какой-то девушкой в постели, а мои звонки или не слышит или игнорирует. Где угодно, но не там. Когда я прибежал, то застыл на месте. Это была жуткая картина: все бегали в панике, плакали, искали своих родных. Из дома еще доносились крики. С улицы можно было увидеть, как заваливаются верхние этажи, что означало только одно — времени оставалось совсем мало и здание могло рухнуть в любую минуту, — парень судорожно вздыхает и делает еще один глоток. — Я искал его среди жителей дома, а к обгоревшим телам, которых уже успели вынести, я даже боялся подходить. Спрашивал у людей, но все только отрицательно качали головой, и скоро я сам начал поддаваться панике. Тем временем завалилось еще два этажа. Всё здание полыхало, словно было сделано из дерева. Я набирал номер снова и снова, но продолжал слышать одну и ту же фразу, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Хааах… С тех пор я и ненавижу, когда мне не отвечают на звонки. Вэнь Нин пьян, но продолжает подливать себе в бокал. Он слабо контролирует свои движения, иногда неосознанно клонится в сторону и невпопад хихикает, хотя он и не заговаривается, словно мысли его ясны. Такое случается, когда переживаешь сильный стресс. Такое бывает. — Дальше мои воспоминания слегка смазаны. Я помню, что разбилось стекло — оттуда вывалился человек и я уже бегу к нему. Инстинктивно почувствовал, что это был Вэй У Сянь, — парень отставляет от себя бокал и смотрит на дрожащие руки, вздыхает. — Я никогда не видел чего-то настолько ужасного. Знаешь, когда ты смотришь фильмы ужасов и смеешься с того, как из людей делают мясо — это одно, ты понимаешь, что это невзаправду. Но когда ты видишь своего лучшего друга всего в крови и понятия не имеешь, что делать — это совсем другое. Лань Хуань видит состояние возлюбленного, чувствует, как больно ему переживать этот кошмар вновь. Он хочет его остановить, заставить замолчать, но понимает, что сейчас это будет слишком эгоистично — он не знает чего стоило решиться парню на этот разговор. Мужчина отодвигает бокал подальше и садится рядом, заключает его в крепкие объятия, касается губами виска, оставляя мимолетный поцелуй. Он ощущает дрожь тела Вэнь Нина и прижимает его еще сильнее, надеясь, что так брюнет почувствует безопасность, внутренне сжимаясь от собственной беспомощности. Они сидят так несколько минут, прежде чем тихий голос раздается вновь. — Вэй Ин прижимал к себе маленького мальчика, который не прекращал плакать. Его правая рука была изогнута в неестественном состоянии и слегка опухла, а левый бок почти до горла был обожжен. Он еле дышал и корчился от боли, но продолжал держать того ребенка, успокаивая его. Это было страшно. В конечном итоге мальчика и его увезли в больницу, где он провел более четырех месяцев. Реабилитация проходила тяжело, и теперь у Вэй У Сяня огромный шрам от ожога, который он ненавидит, и я чувствую, что твой брат его еще не видел, — ироничная улыбка искажает лицо Вэнь Нина, — а правая рука собиралась по кусочкам, и ему пришлось оставить консерваторию. Играть он больше не сможет — моторика не та. Глаза закрыты, голова покоится на плече мужчины. Вэнь Нин чувствует, что его начинает подташнивать и сглатывает, пытаясь контролировать свой организм. Все-таки алкоголь никогда не был помощником его нервам. — Из-за чего случился пожар? — Лань Хуань переплетает пальцы, подбадривающе сжимает ладонь. Вэнь Нин поджимает губы и неопределенно хмыкает. — Было несколько версий, но полиция не хотела заниматься этим делом, так как это был бы висяк, поскольку район был не самым лучшим, камер нет. Поэтому остановились на коротком замыкании. Величайшее безумство, поскольку в доме жило около шестидесяти человек, шестнадцать из которых погибло, двенадцать попали в больницу с тяжелыми травмами и ожогами, а двое пропали без вести. — А мальчик? Что с ним случилось? — А-Юань? Его родители сгорели, а ближайших родственников найти не смогли, поэтому мальчик был отправлен в детский дом. Вэй Ин его потом нашел и регулярно навещал, они с ним ходили в город, он тратил на него почти все свои деньги, — Вэнь Нин тяжело вздохнул. — К сожалению, потом этот ребенок стал рычагом манипулирования Вэй У Сяном. Гуан Яо не раз угрожал безопасностью А-Юаня, заставляя его работать на себя. Парень чувствует, как напрягся Лань Хуань и усмехается. Они подошли к самому интересному. — Ничего теперь не спросишь? Не хочешь, чтобы я разрушил образ идеального брата? — Я могу усомниться в твоих словах? — Конечно, можешь. Вот только зачем мне тебе лгать? — Вэнь Нин заглядывает мужчине в глаза, а потом смеется. Лань Хуань смотрит на парня скептически, пытается казаться равнодушным, но это только больше веселит Вэнь Нина. — Думаешь, я придумал все про Вэй У Сяня, чтобы оправдать его побег? И про ожог, а ребенка совсем не существует? Вэнь Нин отстраняется, нежно и в то же время с насмешкой смотрит на мужчину. Тот мрачно глядит на парня. — Действительно, я же лицо заинтересованное, — парень тихо смеется и поднимается с места. Он быстро хватает бутылку и бокал и, слегка пошатываясь, бредет к бару. — Все-таки Вэй Ин мой друг, и я не хочу, чтобы его поливали грязью за глаза. Но кто я такой, чтобы змею называть змеей? — он нервно хмыкает и скрывается за стойкой, пряча алкоголь. — Вот только знаешь, я не спорю, Вэй У Сянь не идеал, он совершил много чего, что его не красит и за что многие его ненавидят, но он хороший. Хорошие люди тоже совершают ошибки. Возможно, для тебя Мэн Яо и хороший, а Вэй Ин - сейчас гнида полнейшая, но знаешь, в чем между ними разница? — парень подскакивает и требовательно смотрит на Лань Хуаня. — В отличие от твоего братца, он понимает свои ошибки и своим уходом попытался их исправить. — Что ты имеешь в виду? — Я же говорил, что Гуан Яо замешан в таком успешном побеге Вэй Ина? — мужчина кивает. — Твой брат, шантажируя жизнью того мальчика, заставил Вэй Ина следить за тобой и докладывать ему то, как ты живешь, с кем спишь, куда ходишь - всю информация, которую можно использовать, чтобы тебя заполучить. — Ты шутишь, да? — на лице мужчины отображается недоверчивая улыбка. Он делает несколько шагов к стойке, но Вэнь Нин вскидывает руки вверх. — Послушай, зачем ему это? Он мужчина!.. — Не поверишь, но ты тоже! — парень смеется и опирается на стойку. — Видимо, не один ты хочешь быть главным… — Ты пьян, Вэнь Нин. Сам не понимаешь, что говоришь. — Конечно, теперь алкоголь виноват, — парень проводит рукой по волосам и отворачивается. — Ты просил рассказать — я рассказал. Верить или нет — дело твое. Можешь даже обвинить меня в том, что я лгу, вот только не считай Вэй Ина предателем. Он не достоин подобного. Лань Хуань теряется. Он хочет подойти к парню и посмотреть тому в глаза, чтобы проверить, лжет тот или нет. Он знает, что Вэнь Нин не может ему врать, глядя в глаза, но парень останавливает его рукой. — Не сейчас, пожалуйста. Обдумай все и тогда еще раз поговорим. Мужчина понимает, что возлюбленный прав. Ему нужно еще раз все переосмыслить, еще раз все проверить. Он идет к выходу, когда его окликают. — И еще, — парень закусывает губу и смотрит прямо в глаза, — Вэй У Сянь просил меня, чтобы я сделал так, чтобы его не искали, но какой тогда из меня лучший друг, если я его послушаюсь? Ради Лань Ван Цзи, пожалуйста, расскажи ему правду о Вэй Ине. Если ты хоть немного поверил в ту историю, то должен понимать, что потеряв столько, сейчас он переживает самую страшную потерю.