***
Тепло. Уют. Спокойствие. Тёплый ветер обдувает лицо… Открываю глаза, чувствуя тёплую ладонь на голове, нежно перебирающую волосы. Такое знакомое прикосновение. Я ещё не до конца проснулся, но уже понял, кто оказался рядом. Сморгнув остатки сна, я поворачиваю голову. Миниатюрная женщина с практически седой головой и глубокими фиалковыми глазами сидит на краю моей кровати. На лице у неё ласковая чуть усталая улыбка. — Мама, — улыбнулся я в ответ. Спешу сесть, чтобы оказаться в нежных объятиях и получить мягкий поцелуй в щёку. Два месяца её не было дома. Я действительно успел соскучиться. Несколько минут позабыв про всё на свете, я нежусь в кольце её рук. Моя мама, Нелли Пэйл — миниатюрная немножечко склонная к полноте женщина. У неё очень тихий и нежный, но строгий характер. Она скупа на слова, а если рассержена, то из неё становится не вытянуть ни звука. Её немногословность компенсируется болтливостью остальной семьи. Свои эмоции она никогда не скрывает и их легко прочитать по её лицу. Так что, когда мама злится, можно успеть убежать от греха подальше. Ну, попытаться. Пойди сбеги от профессиональной охотницы. Ещё она имеет лицензию медика-массажиста и, раз она вновь вернулась в Вейл, скоро к её массажному кабинету выстроится очередь с Руби Роуз во главе. Выпустив из объятий, она окинула меня внимательным взглядом, пощупала мышцы рук, спины, живота и кивнула с довольным выражением на лице. — Завтрак уже готов, Кирш, — тихо сказала она. Как всегда, мама приехала посреди ночи, распаковала вещи, вылезла из охотничьего костюма и сразу же занялась завтраком. Поднявшись с кровати, она по привычке спрятала нижнюю часть лица в воротнике своего пушистого халата и уплыла на кухню. Теперь мне надо поторопиться, а то мама не ляжет отдыхать, пока не убедится, что я всё съел. Она нас с сестрой любит закармливать каждый раз, как возвращается из командировок. Я обожаю такие дни! А Вайн нет — за фигурой она следит, видите ли! Дурёха! Впрыгнув в шорты, я бегом добрался до ванны, умылся, вымыл руки и сделал рывок до кухни. На столе парила глубокая тарелка полная с горкой гречневой каши. В ней виднелись кусочки тушёной с лучком моркови. На склоне горы пристроились две котлеты. Слева расположилась тарелка яичницы из трёх яиц с беконом, кусочками помидоров и присыпанная сверху тёртым сыром. Справа красовалась плетёная корзинка полная сэндвичей с различной начинкой. Мама, тихонько напевая какую-то мелодию, обжаривала на плите макароны по-флотски. Рядом изрыгали пар горячий чайник и кастрюля полная свежей ухи. Облизнувшись, я набросился на еду, словно не ел нормально целый месяц. — Хочешь какао? — повернулась ко мне на секунду мама. — Хочу! — с набитым ртом воскликнул я. Никто у нас в семье не умеет варить какао так, как мама. Каждый из нас пытался повторить её успех, но даже строжайшее соблюдение всей последовательности приготовления не приносило ожидаемого результата. Наверное, это и есть пресловутая готовка с любовью, на которую способны лишь любящие матери. Она достала из настенного шкафа глубокую турку, какао порошок и приступила к священнодействию. Я уплетал за обе щеки и бросал взгляды на спину мамы. — С миссией разобралась? — спросил я, пока наматывал яичницу вокруг вилки. Она кивнула. — Проблем не возникло? — Всё хорошо, — она тепло мне улыбнулась и вновь вернулась к готовке. Через несколько минут, когда я расправился с кашей и котлетами и доедал яичницу, мама, выключив плиту, ещё немного помешала на сковороде макароны и в конце накрыла их крышкой. Затем, немного поколдовав у турки, поставила перед моими глазами кружку полную горячего какао и поцеловала меня в макушку. — Кушай на здоровье, — на пару секунд она крепко сжала меня в объятиях. — Я спать. — Отдохни как следует, — я успел благодарно поцеловать её в щёку. И она ушла в свою комнату.***
Откровенно обожравшись, я выполз на улицу. Начинать тренировки со столь набитым брюхом было верхом глупости, поэтому я решил неспеша дойти до здания, где располагался массажный кабинет матери. Всё равно, когда она проснётся нужно будет подготовить кабинет к приёму посетителей. Мы жили в спальном районе города, и идти до места назначения было всего половину квартала. Шагая в темпе старика, с помощью проявления создавая на ладони различные прозрачные предметы, я пробовал уплотнить их, чтобы была возможность ухватиться за них и сдвинуть с места создания. Часть внутренней ауры тратилась на то, чтобы я видел, что создаю. Получалось так себе. Видно уплотнённые предметы из воздуха было еле-еле, а любая попытка сдвинуть заканчивалась тем, что они тут же рассыпались. Неужели моё проявление так и останется в виде дурацких невидимых платформ, с которых очень легко свалиться? Заметив краем глаза знакомый дом, я прекратил свои эксперименты. Поднялся по ступенькам небольшого крыльца под витиеватой вывеской салона красоты «Коралл». Толкнув стеклянную дверь, я зашёл в знакомый узенький коридорчик. У правой стены, увешанной постерами с портретами моделей с модными прическами, был стильный вход в салон красоты. В конце коридора была невзрачная дверь с простенькой вывеской-табличкой «массаж». Когда я проходил мимо, дверь салона красоты автоматически сдвинулась внутрь стены, открывая вид на пустующий в такую рань зал, где пожилая уборщица натирала и без того блестящий пол. «И зачем?» Я хмыкнул себе под нос. Дойдя до конца коридора, я выудил из кармана свиток, поднёс его к двери и набрал шестизначный код, открывая замок и выключая сигнализацию. Потянув, на себя дверь, я вошёл внутрь и шлёпнул ладонью по стене, включая верхнее освещение. Оглядев длинный кабинет, у стен которого примостились три кушетки, я сунул свиток обратно в карман и… — Кирш, привет! — раздался позади меня мягкий грудной голос. Я вздрогнул и обернулся, зная, кого увижу. Высокая женщина в белой блузе, что вызывающе была расстёгнута на две верхние пуговицы, и чёрной короткой прямой юбке. Она игриво наклонила голову с вьющимися волосами цвета ночи и оглядела меня раскосыми бледно-зелёными глазами, лучившимися хитринкой. Её полные красные губы растянулись в приветливой улыбке, и владелица салона красоты «Коралл» шагнула ко мне и бесцеремонно заключила в объятия, расплющив об меня свой пышный бюст и положив голову на плечо. От неё как всегда пахло дорогими духами, чей запах раздражал мне глотку. — Доброе утро, мисс Кей, — я постарался удержать кашель. Не люблю, когда эта особа лезет проявлять свою извращённую любовь. Хотелось, чтобы у неё сегодня был выходной или чтобы она не заметила моего появления. Не повезло. — Ну же, Кирш, — она отклонилась назад и показушно надула губки. — Барбара. Называй меня по имени. Она смачно впечатала свои губы в мою щёку и громко чмокнула. Я еле увернулся от попадания в губы. Барбара Кейбринг была самопровозглашённой подругой моей мамы, что в доле с ней арендовала помещения под салон красоты и массажный кабинет. С самого детства эта женщина относилась ко мне чрезвычайно необычным образом. Пока я был маленький, она сюсюкалась со мной, словно с собственным ребёнком, что ещё те времена вызывало у меня недоумение. Мама всегда была нежна и добра, но подобных приторных словесных и чувственных выражений я от неё никогда не получал. Мне они были и не нужны. — Простите, мисс Кей, — я как всегда не стал потакать её просьбам. — Нужно всё подготовить. Я аккуратно вывернулся из её объятий. Её длинные ногти чувствительно царапнули мою шею. Если бы не аура, которую я включил, стоило мне заслышать её голос, остались бы следы. — Знаю, знаю. Она, вихляя бёдрами, продефилировала в угол к дальней кушетке и по-хозяйски расселась на ней, закинула одну ногу на другую, демонстрируя чёрные кружевные чулки и элегантные туфли на тонких каблуках. — Нелли же сегодня вернулась… Простейший вывод: я здесь, значит, мама вернулась. Тоже мне, мисс Мейпл. Я тихонько вздохнул и принялся отодвигать от стены первую кушетку. Затем следовало разложить складные непрозрачные перегородки, разделявшие кушетки, и установить ширмы для переодевания клиентов. Пока я работал, чувствовал на себе взгляды Барбары. Из-за навыков охотника я точно знал, что она неотрывно пялится на мой зад. Многие называют охотников сумасшедшими, и я сам обладаю заскоками, которые проявляются в бою, но эта женщина просто неадекватна. Эх, думаю, если бы не мой рост… Вообще, в нашей семье все поголовно маленькие люди. Что мама, что Вайн — обе ниже ста пятидесяти сантиметров. Отец — около ста шестидесяти. И все в семье не сомневались, что я тоже буду мал. И по-началу так оно и было... Моей главной проблемой была плохая координация движений. На простейших маминых тренировках, которые она начала когда мне было четыре года, я был неисправимо неуклюж. У Вайн таких проблем никогда не возникало, не смотря на её столь же маленький рост. В надежде на исправление этого недостатка мама отвела меня в спортивную школу бальных танцев. Я не хотел ходить на танцы, ведь на первых занятиях другие дети надо мной смеялись. Мама просила меня потерпеть, и спустя всего лишь месяц простых тренировок я сам стал замечать сдвиги в лучшую сторону. Я стал продвигаться не только в танцах, но и в маминых тренировках. Почувствовал себя гораздо увереннее в себе. В общеобразовательной школе, в которую я пошёл в шесть лет, я был самым маленьким во всей параллели, за что часто, как и сестрёнка, нарывался на поддразнивания и драки. К тому моменту драться я умел, как и Вайн — спасибо маминым тренировкам. Всё-таки малый размер тела накладывал ограничения на физические возможности, и нам было необходимо умело пользоваться тем, что мы имели, чтобы не пострадать. На каникулах и выходных, когда не посещал занятия в танцевальной школе, я был частым гостем массажного кабинета мамы. Постоянные клиенты и мисс Кей знали меня в лицо и всячески баловали. Мне было приятно такое внимание. В тот же промежуток времени у меня появилась постоянная партнёрша по танцам, с которой мы стали участвовать в соревнованиях. В двенадцать лет мама спросила, желаю ли я стать охотником, или же я хочу посвятить себя танцевальной карьере. К тому моменту я так полюбил тренировки боя и драки, что не раздумывая решил пойти по маминым стопам. Она открыла мою ауру и помогла сдать экзамены в подготовительную школу для силовых структур Сигнал. Тем же летом, перед тем, как я уехал в общежитие для учеников, она начала учить меня искусству массажа. Мисс Кейбринг великодушно согласилась стать моим «учебным материалом». Руки, ноги и поясница после долгих упражнений под бдительным руководством мамы болели нещадно. Даже больше, чем на силовых тренировках. Аура, к которой я ещё не привык, чуть-чуть облегчала боль, но сам я после её использования практически падал пластом. Затем я переехал жить на остров Патч. Жил в общежитии, посещал школу охотников, а на зимние и летние каникулы возвращался в Вейл к семье, где мама сама брала меня в оборот и обучала. Танцы я не бросил, но мог заниматься ими лишь на каникулах и ограниченное время. Попадать на соревнования я стал реже, из-за чего у нас начались разногласия с партнёршей. К тому же я неожиданно начал интенсивно расти. За четыре года непрерывного роста я вытянулся практически на пятьдесят сантиметров. Если в двенадцать я был низенький, плотный и коренастый, то к шестнадцати годам превратился в тонкую шпалу. Тренировки в эти годы стали для меня тяжёлым испытанием. Мышцы и кости постоянно перестраивались, аппетит у меня был просто звериный. Приходилось просить в столовой по две, а то и три добавки. Аура работала нестабильно, и я часто получал травмы и ранения на тренировках с оружием. Зашивать и менять одежду приходилось ежемесячно. В пятнадцать мама взялась за моё обучение со всей своей серьёзностью, и я взвыл. В качестве тренера охотника она казалась жёсткой, а порой даже жестокой. Бывали случаи, когда я оказывался на грани гибели. Пожалуй, это было самое трудное время моей жизни. В то же время Барбара, увидев, как я вырос, стала проявлять ко мне нездоровый интерес… По достижении совершеннолетия, когда мне исполнилось шестнадцать, а мой рост достиг ста восьмидесяти сантиметров, я окончил Сигнал и принял решение отдохнуть. Я так измотал быстро перестраивающееся тело, что во мне просто не осталось ни на что сил. Проведя летние каникулы в безделье за компьютером, лёжа на диване и посетив все парки Вейла, я пресытился отдыхом. Чувствуя истому в застоявшемся теле, я возобновил тренировки, вернулся на танцпол, помирился с партнёршей, и время от времени помогал маме в её массажном кабинете. У меня даже появились собственные постоянные клиенты, и среди них оказалась Барбара Кейбринг. И, глядя на мой рост, (ну, мне до сих пор кажется, что будь я невысоким, такого бы не произошло) она впервые предприняла первую завуалированную попытку меня соблазнить. Взгляды, слова, прикосновения… Будь я обычным парнем, она легко добилась бы своего порочного желания. Помогли мне три обстоятельства. В первую очередь, мне помогла школа охотников. На втором году обучения у нас начались занятия по человеческой анатомии и половом образовании. Ввели их из-за того, что нам предстояла практика сражений с гримм, способных игнорировать ауру. Самых слабеньких представителей таких гримм нам привозили на занятия. На подобных уроках часто случались казусы, когда кто-нибудь из учеников оказывался частично обнажённым, порой в интимных местах. Смеха было много, но подкованные теоретически школьники не смущались в самые неподходящие моменты, когда жизнь стояла на кону. Во вторых, меня спасли танцы и моя партнёрша. Я привык к девушкам: прикасаться к ним, быть в непосредственной близости. На некоторых соревнованиях, куда удавалось выбраться нашей паре, не было даже отдельных мест для переодевания, так что я не единожды видел свою партнёршу полуобнажённой. К тому же мы начали встречаться не только на занятиях и соревнованиях, и я был твёрдо намерен не изменять ей. Ну и естественно сам массаж. Ещё в детстве мне примелькались тела обоих полов, хотя тогда я ещё не понимал, что значит стеснение. Так что Барбара крупно облажалась — я прикинулся тупым идиотом, не заметившим её попытки соблазнения. К сожалению, провал её лишь раззадорил. С каждой нашей встречей эта извращенка становится всё настойчивей и действует всё развратней. Если бы она попыталась меня изнасиловать, я бы её просто вырубил, но эта развратная лиса предпочитает давить на моё либидо. Чтобы я сам пошёл на поводу у гормонов и инстинктов. Сейчас приближается моё восемнадцатилетние, и я вымахал практически до ста девяноста сантиметров ростом. Не хочу даже думать о том, на что она решится в этот раз, а ведь атака уже началась. Сидит, выставив на обозрение подтянутые ноги и содержимое декольте. И взгляд многообещающий. Может, зря я один сюда пришёл? Стоило подождать маминого пробуждения? Мда… Звучит не по-мужски. Охотник должен быть смелее, даже если без лицензии… и недоучка… Если совсем оборзеет, аккуратно отправлю в нокаут, и весь разговор. Поставив на место вторую ширму, разрисованную подсолнухами, я раздвинул перегородку и двинулся к последней кушетке. По мере моего приближения улыбка на лице Барбары становилась всё противнее. Как можно так похотливо смотреть? Отвратительно… Я говорил, что меня бесит улыбка миссис Роуз — беру свои слова назад. Искренняя и милая улыбка директрисы, что лучится теплом и пониманием, не идёт ни в какое сравнение с этим ужасом, что расплылся по лицу Барбары Кейбринг. — Мисс Кей, встаньте, пожалуйста. Не хочу двигать кушетку вместе с ней. — И застегнитесь. — Жарко, — пластично изогнувшись, она слезла с кушетки, опустив руку на моё плечо. Жарко ей, ага. При любой температуре она обычно ходит в строгой юбке до пола и плотном пиджаке с высоким косым воротом. Она что, чемпион по скоростному переодеванию? Или у неё проявление под наименованием «разврат», что срабатывает на меня? Барбара, подкрепляя свои слова, расстегнула ещё одну пуговицу на блузе, открывая вид на чёрный бюстгальтер. Смотрится, конечно, соблазнительно, но почему она уверена, что меня возбуждает тёмное кружевное бельё? Стереотип про парней? Мельком взглянув на предложенное лакомство, я посмотрел в её глаза. Даже гримм не смотрят на людей с таким гастрономическим интересом. Впечатление, что сожрать меня хочет. — Могу включить кондиционер, — я потянулся в карман за свитком, чувствуя, как холодок пробежал по спине. — Он не поможет, — томно прошептала она, схватила меня за руку и подтолкнула всем телом к кушетке. У неё реально сорвало тормоза. Ещё ни разу она так открыто не пыталась меня завалить. Я удержался в вертикальном положении, ухватившись свободной рукой за край ложа. Может, реально стоит переходить к силовым методам? Она подняла на меня просящие слезящиеся глаза. Лицо выражало… эм… это что, мука? Никогда такого выражения лица не видел. Барбара так сильно хочет меня? Женщина шмыгнула носом. Слеза скатилась по её щеке. Эх. Возможно, мне стоит уступить. Хотя бы в этот раз. А то заплачет… Да и с девушкой я уже давно разорвал отношения, которые не ушли дальше обычных поцелуев, что было, кстати, обидно. Может, мне не стоит сопротивляться? Я расслабился. Плевать. Поддамся её желаниям. Столько лет она мучилась… Барбара наклонялась всё ближе, прижимаясь дрожащим телом. Чувствую жар, исходящий от открытых участков её кожи. Глаза красные от сдерживаемых слёз. Горячее судорожное дыхание всё ближе к моим губам… — Апчхи!!! Она неожиданно громко чихнула, отвернувшись в сторону. Что? Чих повторился. Ещё раз. И снова. Я недоумённо смотрел на неё. — Апчхи!!! — она слезящимися глазами посмотрела за мою спину и прикрыла нос и рот рукой. — Проклятье… — сдавлено пробормотала она и ретировалась прочь, чуть не сбив перегородку. Я обернулся. На кушетке сидела и деловито умывалась крупная иссиня-чёрная кошка с синим ошейником. Так вот что случилось с Барбарой. Это были слёзы не от расстроенных чувств, это была её аллергия. — Мираж! — я был приятно удивлён. Эта кошка, как бы странно это не прозвучало, один из моих постоянных клиентов. Да, она приходит ко мне на массаж почти каждый раз, когда я объявляюсь здесь. Впервые появилась она год назад. Еле шагая и жалобно мяукая, она приковыляла в кабинет. На антиблошином ошейнике значилось имя — Мираж. Уж не знаю, что с ней тогда случилось и как она догадалась, что у нас ей помогут, но после маминого осмотра оказалось, что у Мираж сильное перенапряжение мышц. «Помоги ей расслабить мышцы», попросила меня тогда мама, бережно положив животное на мою массажную кушетку. У неё в тот момент был собственный клиент. Ну и я, как мог, осторожно сделал массаж кошке. Как бы абсурдно это не звучало. С тех пор Мираж начала часто приходить ко мне на массаж. Мне пришлось отложить для неё личную простынь, чтобы не отстирывать от шерсти другие. Иногда она приносила в зубах мешочки с оплатой. Я был не против, единственное, на что я надеялся, что она не ворует, а приносит то, что даёт хозяин. Со временем выяснилось, что у Мираж открыта аура и даже есть собственное проявление. Она могла изменять свой размер. От маленького котёнка до здоровенной пантеры, что с трудом помещалась на кушетке. — Опять досаждаешь мисс Кей, — улыбнулся я. Мираж хитро взглянула на меня, потоптавшись на месте, и протяжно мяукнула, словно говоря: «Прикольно же!» — Сиди тут, сейчас принесу твоё полотенце. Кошка кивнула. Из-за того, что она прекрасно понимала человеческую речь и порой делала жесты, присущие людям, меня терзали подозрения, что это какая-нибудь охотница так забавляется. Принимает облик кошки и пользуется своим милым видом. Все вопросы, человек ли она, Мираж игнорирует или встречает недоумённым выражением на мордочке. Ещё она постоянно отгоняла от меня Барбару. Иногда специально объявляла о своём приходе громким мявом, заставляя мисс Кейбринг бежать прочь. К тому же, после массажа для Мираж Барбара не подходила ко мне целый день. Словно кошка не желала моего общения с прилипчивой женщиной. Я, конечно, слышал, что животные могут ревновать, устраивая пакости людям, которых они желают отогнать. Но обычно делают такое только ради хозяев. Пойди пойми этих женщин, пусть они даже и кошки. Каким-то образом люди узнали об открытии массажного кабинета миссис Пэйл. И через полтора часа после моего прихода в дверях появились первые постоянные клиенты. Вместе с ними прибыла третий массажист, подрабатывающая у нас — Герда Винчестер. Темнокожая уроженка Вакуо с короткими соломенными волосами и пронзительно синими глазами. На ней была расстёгнутая тёмно-красная клетчатая рубашка, закрытый желтый топ, синие джинсы и кеды. Она — охотница в отставке, перебравшаяся в Вейл к мужу, с которым повстречалась на войне. Мама рассказывала, что обе ноги Герды заменены протезами. — Здравствуй, Кирш, — меланхолично улыбнулась она мне. — Добрый день, миссис Винчестер. Почему-то у неё всегда немного грустный взгляд. — Креста сказала, что видела тебя на собеседовании. — Ух ты! Я её не заметил, слишком нервничал, чтобы смотреть по сторонам. Она тоже будет поступать? С дочерью миссис Винчестер я знаком только потому, что она приходила иногда в наш салон, чтобы повидаться с матерью. Она младше меня на два года, и учится в другой подготовительной школе охотников. Школа Риф расположена где-то на юге Вейла, недалеко от промышленной зоны. За всю свою жизнь ни разу там не был. — Да, она успешно прошла собеседование, — с гордостью ответила Герда. — Позавчера мы получили уведомление, — я ощутил, как сердце ухнуло куда-то к желудку. — Возможно, вы станете однокурсниками. — Да, — попытался улыбнуться я. — Возможно… А я уведомления не получал! Неужели я провалился? Вот же гриммова пропасть! Какая-то малявка обскакала меня! Быть того не может! Столько трудов, чтобы победить неуклюжесть, тренировок до потери сознания, лишь бы укрепить быстро растущее тело. И всё впустую?! — Кирш, я займу среднюю кушетку. Начинаем приём. Пока я забылся, Герда успела зайти в подсобку и переодеться в рабочий халат. — Ага, хорошо, — тихо проговорил я. Моя голова опустела…