Ремнант сегодня: Цвет вишни

      Рядом размеренно шумела вода. Голова трещала, а под солнечным сплетением поселилась сосущая пустота. Левая нога ныла, а правое плечо пронзала режущая пульсирующая боль. Под головой ощущалась мягкая и упругая подушка. На лбу была прохладная тряпочка, к губам прикасалась другая, пропитанная водой. Я открыл глаза.       Надо мной возвышалась Лилиан Шни. Она держала в руке кружевной платок, подставляя его под поток воды. Отжав его, она повернулась и заметила, что я очнулся. Её рука с платочком сжалась до побелевших костяшек.       — Эй, — хрипло прошептал я. На большее не хватило сил.       — Какая же ты всё-таки безответственная сволочь, Пэйл! — воскликнула она. — Хоть немного соизмеряй свои возможности! Ты же устроил себе полное истощение ауры! А если б ты погиб?!       — Если бы я не выложился, погибли бы оба, — с трудом пробормотал я из-за боли в горле.       Лилиан нагнулась ниже, чтобы меня услышать. И резко выпрямилась. На её лице читался гнев.       — Болван! Дегенерат! Имбецил! Ты хотел, чтобы у меня на руках умер ещё один близкий человек?! — в уголках её глаз появились слёзы.       Я виновато улыбнулся. Шни приложила платок к моим губам, смачивая их водой. Утёрла другой рукой свои глаза.       — У тебя аура опустилась до нуля, — недовольно ворчала она. — Поднялась температура. На правой руке остался глубокий порез. Пришлось снять с тебя броню, куртку. Я промыла рану антисептиком и перевязала бинтами. Тебе повезло, что не задело крупные сосуды. Ты мог истечь кровью, кретин!       Недовольно сопя, Лилиан убрала холодный платок с моего лба и приложила ладонь.       — Жар прошёл, радуйся, — проворчала напарница. — Не думала, что аптечка понадобится так скоро.       Она взглянула на экран своего свитка, покачала головой и извлекла из подсумка, который лежал на моём животе, тонкий цилиндр серо-зелёного цвета. Небольшой одноразовый инъектор, укреплённый прахом. Их носят с собой многие охотники, чтобы при оказании пострадавшим первой помощи, стерильно вкалывать лекарства.       Шни поднесла инъектор к моей шее и чуть придавила. Я ощутил лёгкий укол.       — Два кубика аскорбинки, — сообщила Лилиан. — Твоя аура совершенно не хочет восстанавливаться. Ты молодец, что носишь с собой аптечку. Не пришлось использовать мою. Всё пенял мне на безрассудность, а сам поступил не лучше! Ничего бы мне не сделал хвост этого тупого шланга!       Я тихонько рассмеялся, попробовал встать, но меня пронзила боль через всё тело, и я застонал. Окружение сильно закружилось. Мне показалось, что даже лёжа я могу упасть.       — Лежи и не рыпайся, — Лилиан придавила мою голову ладонью. — Тебе нужно хоть пару процентов ауры восполнить. Я тебя едва поймала, когда ты стал заваливаться в пропасть.       — Спасибо, — улыбнулся я.       Всё же Лилиан оказалась заботливым партнёром.       — Сволочь ты! — повторила она. — Это гриммово испытание всё время напоминает мне о том, чего я не хочу вспоминать. Ещё и ты добавляешь!       — Извини, — проговорил я. — Теперь я обуза.       — Нет, — прикрыла она глаза. — Ты меня бесишь, но я не хочу, чтобы ты умер. К тому же, ты помог мне собраться с духом. Я уже начинала об этом говорить, но ты меня нагло перебил. Послушай в этот раз.       Лилиан перевела дыхание, снова обтёрла моё лицо влажным платком и заговорила:       — Когда было совершено покушение на отца, я была с ним в машине. Я тогда была ещё маленькой, лет десяти, кажется. Ауры мне ещё не открыли. Нападавшие расстреляли кортеж из нескольких пулемётов. Отец закрыл собой меня и… — Она всхлипнула, яростно утёрла глаза. — Он, вот так же, умер у меня на руках, истекая кровью, потому что не мог исцелиться сам, — её губы начали трястись. — Он потратил всю свою ауру, закрывая меня от урона. И ещё он открыл мне мою ауру, чтобы я сама…       Она снова всхлипнула, громко сглотнула и погладила меня по голове.       — Моя черная прядь волос, — я бросил взгляд на правый висок напарницы. Её обычно шикарные вьющиеся волосы сейчас сбились в колтун и спутались. — Моя прядь… Это единственное, что осталось от цвета моих настоящих волос. Я была черноволосая, как и Розэн. Как и отец. В тот день я практически полностью поседела…       Меня пробрали мурашки. Прямо как мама, которая поседела от ужасов детства. От жизни на грани смерти. Такого никому не пожелаешь.       — С тех пор, как я вижу кровь или труп, меня охватывает паника. Вбивает в ступор, я теряюсь… — Она всё же не сдержалась и слёзы покатились по её щекам. — У меня возникает картина перед глазами… Окровавленный, разорванный пулями салон автомобиля. Истерзанное тело отца, закрывшего меня собой… Застывшая улыбка на его лице, чтобы я не знала, как ему больно…       Лилиан сжала губы, болезненно зажмурилась, глубоко вздохнула и продолжила:       — Мама после этого лечила меня. Приглашала на дом именитых психиатров. Даже к доктору Арку обращалась за помощью. Всё это помогало, но ненадолго. Розэн и я, выросшие на рассказах мамы о её приключениях, мечтали быть охотницами. Тренировались с детства. Но после покушения мама сказала, что мне не стоит становиться охотницей. Что я не смогу. Но я её переубедила. Упорным трудом и самовнушением доказала, что справилась со своей проблемой. Показала, какой могу быть.       — Создала свою безбашенную бравую сторону, — пробормотал я.       — Да, — улыбнулась она, роняя слёзы. — Щит от плохого, который, как мне казалось, должен был помочь. Но это оказалось не так… Тот труп доказал, что я ничего не могу. Что я ничего не достигла.       — Ты разозлилась на себя, — кивнул я.       — Да. Потому и кинулась на червя. Я хотела победить не его… Свою слабость… И сейчас, я смогла тебя поймать с помощью глифа. Не дала упасть! Но когда я увидела кровь на твоём плече, меня руки перестали слушаться. Снова накатила слабость и воспоминания… Но, знаешь, Кирш, — Лилиан, улыбаясь, впервые произнесла моё имя. — Я не хотела, чтобы ты стал тем, кто опять умер на моих руках, потому что я ничего не могла. Потому что я — трусиха. Я заставила себя действовать… — Она погладила мою щёку, взяла лицо в ладони, нагнулась и прислонилась своим лбом к моему. — Спасибо, что ты жив, Кирш! — прорыдала Лилиан. — Спасибо…       Некоторое время она плакала, прижавшись ко мне. Забыв, что все её слёзы капают на моё лицо. На моей душе было одновременно тяжело и радостно — я лишился надёжного оружия, но зато приобрёл верную подругу. Слёзы, стекавшие по моему лицу, принадлежали не только Лилиан…       Вскоре она успокоилась, отпустила меня и поспешно выпрямилась, вытирая покрасневшие глаза платком.       — Прости за эту сцену, — прогнусавила девушка и неловко улыбнулась.       Отвернулась. Высморкалась в платок, которым недавно промокала меня. Чуть снова на автомате не ткнула мне его в лицо, ойкнула, извинилась и поспешно спрятала его в карман. При этом покраснела до кончиков ушей. Лилиан сидела, чуть ёрзая и стараясь не смотреть мне в глаза. Всё-таки, когда с неё слетает напускная спесь и налёт аристократичности, Лилиан становится невероятно милой.       До меня только сейчас дошло, что на ней нет синей накидки-брони, а я лежу у неё на коленях. Пусть и на брюках из укреплённого материала, но всё равно приятно. И кремовый форменный пиджак, застёгнутый под самое горло, не может скрыть её шикарные формы. Мне уже начинает нравиться, что команды в Биконе живут в одной комнате. Каждый день есть реальный шанс взглянуть на великолепную грудь Лилиан как минимум в оковах лифчика. А если повезёт, то и вовсе без него.       — Ты, по-моему, не той частью тела решил ожить, Пэйл, — немного грозно сказала Шни, зыркнув на меня.       — Прости, — заискивающе улыбнулся я. — Обыкновенная реакция на красивую девушку вблизи.       — У тебя явно не всё в порядке с головой, — проворчала она, накидывая на меня куртку. — Я не могу быть красивой после таких рыданий. Моя тушь точно потекла.       — Если бы твоя тушь потекла, то вся моя рожа была бы чёрной, — заметил я.       — А ты прав, — хихикнула она, явно вообразив результат. — Ух ты! Значит, кто-то из женского персонала Бикона смыл мой макияж, когда перевёз сюда. Любезно с их стороны.       — Лили, сколько я был в отключке? — поинтересовался я.       — Ты, Пэйл, меру-то знай! — нахмурилась она. — Я, может быть, и назвала тебя по имени, но своего называть не разрешала! Тем более в форме для близких людей! Ты был без сознания около получаса.       — Но ты же сама сказала, что не хотела терять близкого человека, — заметил я. — Нет?       — Я?! — она раскраснелась, отдёрнула ладонь, которой всё ещё непроизвольно гладила меня по волосам, и сложила руки под грудью. — Ладно, раз уж ты мне помог избавиться от моей проблемы, можешь называть меня по имени.       — По полному? — уточнил я, улыбаясь.       — И по сокращённому, — пробормотала Лилиан, отворачиваясь и пряча лицо за волосами.       Но красное ухо я всё-таки видел.       — Как там моя аура? — спросил я. — Может стоит вколоть ещё аскорбинки?       Лили быстро полезла в карман своего пиджака, явно радуясь возможности уйти от смущающей темы. Проверила экран свитка, нахмурилась.       — Кирш, а бывает так, что аура после истощения вообще не может восстановиться? — обеспокоенно спросила она. — Просто свиток показывает, что ты всё ещё на нуле.       — Никогда о таком не слышал, — ответил я.       — Эй, придурки! — послышался рык. — Вы там живы?       Лилиан повернулась на голос и нахмурилась.       — Я же сказала вам, чтобы вы шли к точке эвакуации! — крикнула она.       — Бегу и роняю шерсть! — прорычала Сангрия. — Какая помощь нужна?       Я лежал спиной к расщелине и лишь слышал голоса. Лилиан недовольно надулась.       — Идите отсюда, сама справлюсь! — крикнула она.       — Зачем ты их гонишь? — спросил я.       — Не хочу, чтобы они видели меня в таком виде, — проворчала Лилиан.       Глаза у неё после плача покраснели.       — Опять твоя ненужная гордость… — устало проговорил я.       Меня клонило в сон. Я прикрыл глаза.       — Кирш? — обеспокоенно позвала Лилиан.       — Что? — спросил я, взглянув на подругу.       — Не закрывай глаза с таким вздохом, ты меня напугал, — облегчённо сказал она.       — Прости. Спать сильно хочется.       — И аура не восстанавливается, — она вновь сверилась со свитком. — Ладно, нужно найти место, где ты сможешь спокойно отдохнуть. Прости.       Она убрала мою голову с колен и подложила под неё рюкзак. Поднялась в полный рост, подбирая с земли копьё.       — Амитола, отойди от края, я сделаю мост! — выкрикнула Лилиан.       — Наконец-то! Здравая мысль! — рыкнула волчица.       — Да заткнись уже, — прошипела себе под нос подруга, что я еле-еле услышал.       Копьё Шни окуталось тёмным свечением, и послышался хруст земли, превращавшейся в мост над бездной.       Я, лёжа пластом, ощущал себя бесполезным. Нужно закончить Посвящение и не быть обузой для девчонок. Нужно встать!       Я закрыл глаза, обращаясь внутрь себя, собирая силы. Там было пусто, словно ветер высушил весь резервуар. Сосущее чувство под ложечкой не отпускало — до отвращения знакомое ощущение истощения ауры. Сколько раз я его испытывал и не счесть. В этот раз оно давило и скручивало сильнее.       Я сунул руку в сумку с аптечкой и вытащил ещё два инъектора с аскорбинкой. Больше нет, я подготовил всего три инъектора. Я ткнул их в шею и придавил. Ощутил укол и как лекарство вливается в поток крови. Сделал глубокий длинный вдох через нос и выдохнул.       — Сейчас, Кирш, — сказала Лилиан, закончив с мостом. — Я надену броню, и помогу тебе взобраться на спину Амитолы.       — Говорила же, зови меня «Ри», — проворчал рычащий голос рядом с ухом. — Опал, твоя жизнь волчьего всадника заканчивается, — фыркнула волчица.       — Я говорила, что и сама могу, — проговорила Кудряшка.       — Черепаха и то быстрее, — шутливым тоном съязвила Сангрия.       — Я не настолько медленная, — обиженно пропищала Опал.       Я неспешно опустил руку и спрятал израсходованные инъекторы в карман брюк. Сделал ещё пару упражнений из дыхательной гимнастики и открыл глаза. Я смогу! Я должен!       Я подвёл под себя здоровую руку и аккуратно, но уверенно поднялся в сидячее положение. Мышцы прошило гриммовой болью, но я удержал ругательство. Я смогу! Голова, слава богу, не стала кружиться.       — Кирш? — удивлённо спросила Опал.       — Я в норме, — сказал я, скрыв трясущиеся руки под курткой. — Червя одолели, остальное фигня.       Я вдел руки в рукава и набросил куртку, продолжая выполнять дыхательную гимнастику. Она часто спасала меня от боли. Помогала отвлечься.       — Ты чего городишь? — Лили, облачившаяся в броню, повернулась ко мне и упёрла руки в талию. — Только что лежал пластом, спать хотел. У тебя ауры нет! Истощение!       — Нормально, — я подволок нагрудную броню, что лежала рядом, и стал медленно, но уверенно крепить её. — Твой укол помог, — соврал я, чувствуя угрызения совести.       Соврал. Нарушил клятву, данную Лили. Но иначе было нельзя.       — Ты не врёшь? — спросила она.       — Я же обещал, — криво улыбнулся я.       На душе скребли кошки. Как и говорил учитель этики, за одной ложью сразу же тянется другая.       — Ну, давай, храбрец, я посмотрю, как ты сможешь встать, — она сложила руки на груди и с сомневающейся ухмылкой уставилась на меня.       Я должен их обмануть! Я должен обмануть себя!       Я могу! Мне не больно!       Я накинул на плечи лямки рюкзака и, стараясь сделать это плавно, не напрягая мышцы, поднялся с земли и распрямился в полный рост. Внутри всё скрутило, и я заставил себя улыбнуться. Мне не больно!       — Вот видишь, Лили, я в порядке, — развёл я руками.       — Хм, ну ладно, — она с сомнением всматривалась в моё лицо. — Ты всё ещё бледен.       — А что ты хочешь после такого боя? — фыркнул я и сделал первый шаг по широкому мосту, мимо разглядывающих меня девушек. — Естественно, я выложился на все сто!       Мышцы в ноге свело. Главное не забывать дышать, как учил старый мастер, что помогал мне избавиться от неуклюжести, когда я только начал ходить на танцы. Мои мышцы были слабенькими с самого детства. Было больно, и я дышал. Теперь я стал сильнее. Всё моё тело сильнее! Я не слаб! Я иду...       Я не торопясь пошёл вперёд, и девушки последовали за мной. Лилиан шла рядышком по левую руку, ожидая, что я начну падать. А я не упаду!       — Вот видишь? — я позволил себе остановиться и заговорить, лишь когда мы ступили на безопасную землю.       Мышцы ног дёргало, под ложечкой давило так, что хотелось согнуться. Я стоял. Неужели мой организм стал так зависим от поддержки ауры, что стоило ей кончится, он превратился в развалину? Никогда в это не поверю. Я же никогда не держал ауру в развёрнутом виде круглые сутки. Мышечной зависимости не должно было появиться.       — Ладно, — строго осмотрела меня Шни в свете фонаря. — Но если станет плохо, скажи.       — Хорошо, — кивнул я.       Снова вру. Я ни за что не признаюсь, пока не закончится Посвящение.       — Кирш, у тебя броня на спине немного оплавлена, — сообщила Сангрия, подходя с другого бока. — Когда ты надевал рюкзак, я заметила.       — Червь молнией попал, — отмахнулся я здоровой рукой. — Я же был недееспособен, когда вы нас спасли от погони. Вот то — были последствия.       Не думать о боли! Дышать!       — Нет, вы оба точно больные! — прорычала Ри. — Полезть в драку с червём! Этот гримм минимум для команды третьего курса, не меньше.       — Такие мы крутые! — гордо вздёрнула нос Лилиан.       — Крутые, а чипа до сих пор нет, — поддела волчица.       — Ри, не надо, — пропищала Опал.       — Вот сейчас пойдём и найдём! — сказал я.       — Самое сложное мы точно преодолели, — поддержала меня подруга.       — А чё его искать? — фыркнула волчица. — Вам до него дойди ничего не стоит.       — В смысле? — удивилась Лилиан.       — Чипы должны быть в самом очевидном или приметном месте. То есть, в достопримечательностях, — заметила Опал. — В городах подземного типа такими всегда делали центральную площадь и станцию вокзала. И мы сейчас возле неё.       — Кирш, ты говорил другое, — недовольно проворчала Лилиан.       — Я предполагал, — пожал я плечами. — Я никогда не был знаком с историей подземных городов.       Боль стала отпускать. Неужели наконец-то стали действовать уколы? Было бы замечательно.       — Олух, — нахмурилась Лилиан. — Идём. Раз уж тут рукой подать.       — Можно расценить, как награду за победу над боссом, — фыркнул я и улыбнулся по-настоящему.       Ноги шли легко. Мышцы не болели.       — Ожил, — довольно покивала Шни. — Наконец-то. А то твоё лицо напоминало застывшую маску.       — Да? — удивился я.       Я вроде бы старался выглядеть живее.       — Ага, как лицо человека, впервые оказавшегося перед телекамерой.       Я рассмеялся.       Мы вошли под своды здания вокзала. Даже в простом свете фонарей в окружающей разрухе чувствовались остатки былой красоты и великолепия. И новая дыра, которую создал своим подкопом червь, не портила внутреннего убранства. В центре зала на бортиках фигурного потрескавшегося фонтана в луче искусственного света, который пробивался откуда-то из-под крыши, лежали открытые кейсы с чипами. Блистали подобно сундукам с сокровищами. Кейсов было много, около десятка, и в каждом лежали разноцветные чипы. Некоторые углубления пустовали — мы не первые оказались здесь, но выбор оставался большой.       — И какой берём? — спросила Лилиан.       — Давай, в честь победы над червём возьмём жёлтый, — подмигнув, ответил я.       — Пф, — усмехнулась напарница. — Какая безвкусица. Я не против.       Она ярко мне улыбнулась. Я рассмеялся. Внутри было легко и радостно. Мы, наконец-то, достигли цели миссии! Даже двух дней ещё не прошло. А я всё боялся, что останусь в этом жутком месте на целую неделю. Лилиан была права. Я слишком драматизировал. Всё оказалось гораздо проще.       Я вытащил чип из кейса и триумфально поднял его над головой, рассматривая в луче искусственного света словно бриллиант. Достойная награда за наши труды и боль!       В груди сильно сдавило, и я понял, что не в силах опустить руку. Во рту появился медный привкус крови. Закашлявшись и попытавшись вздохнуть, я стал заваливаться на пол.       — Кирш! — раздался панический крик.       Последнее, что я увидел — испуганное лицо Лили.       Когда я открыл глаза, с удивлением понял, что лежу в светлой больничной палате под лёгкими белыми простынями, слушая размеренный писк кардиомонитора...