Сломленные

      Если сказать, что время идёт быстро, то ничего не сказать, ведь дни незаметно пролетали в поместье. Юноши редко пересекались, а когда это происходило, то отвечали друг другу лишь небольшими фразами, но, кажется, этого было вполне достаточно. В один из таких выдавшихся вечеров, Поттер условился, что Драко может жить столько, сколько пожелает в том случае, если будет одновременно приглядывать за поместьем, а это значило, что в какой-то степени Малфою всё же придется побыть горничной.       И такой день к несчастью для Драко настал, когда у Гарри выдался абсолютный и безоговорочный выходной. Пришло время уборки, но на такое заявление блондин брезгливо шипел, надевая резиновые перчатки, однако ещё большее отвращение вызывали шутки брюнета. С чувством юмора у Поттера было явно плохо, поэтому после неудачной фразы о недостающей форме для прислуги в лице светловолосого, в Гарри полетела тряпка. Со смехом поймав адресованный предмет, при этом подпрыгнув подобно ловцу лидирующей команды, брюнет прищурил глаза. Увидев на себе пронзительный зелёный взгляд, Малфой с сорвавшимся писком сбежал из столовой, скрываясь за поворотом и скользя по лакированной лестнице. Но это не спасло юношу — холодное и безусловно мокрое полотенце уже через минуту покоилось на блондинистых прядях. Стальные глаза наполнились азартом, поэтому, оставаясь на всё той же лестнице, Драко замахнулся подобием мяча. Но чего юноша не учёл, так это скользкого выступа под собой. Всё было как в замедленной съемке — Малфой падал назад себя, беспомощно пытаясь ухватиться за что-нибудь, но пальцы лишь предательски скользили по холодным стенам, а в глазах читался животный страх. До дубовых ступеней оставалось меньше метра, а Драко, кажется, вспомнил всю свою жизнь и приготовился к болезненному столкновению, как чьи-то руки успели подловить летящее тело. Гарри смог поймать Малфоя, но из-за большой высоты, на которую забежал юноша, Поттер и сам стал падать вниз.       Падение вышло определённо болезненным, но лишь для одного из них. Гарри, придавленный весом Драко, шипел и скручивался на полу, чувствуя позвоночником всю остроту дубовых выступов. В этом сумбурном полёте, Поттер, по всей видимости, расшиб затылок, ощущая подушечками пальцев теплую красноватую жидкость, что застилала паркет. «Чёрт возьми, Поттер, ты идиот», — последнее, что успел услышать Гарри прежде, чем провалиться вглубь собственного сознания.

***

      От белых стен отдавало холодом. Ноги безразлично тащились по кафельной плитке, а разум был где-то далеко за пределами этого здания. Драко ненавидел больницы всей душой. Место, пропитанное горькой смесью лекарств, отдавало глухой болью где-то в груди. Сам Малфой отделался незначительными синяками на кистях рук, но Гарри лежал прямо за противоположной дверью. Её хотелось вынести с петель ударом ноги, накричать на врачей, что суетились возле лежащего брюнета, чтобы те сделали уже хоть что-нибудь. Хотя, по-правде говоря, они и без того делали всё необходимое, но юноше казалось, что этого недостаточно. Драко бы всё отдал, чтобы Поттер не появился на той чёртовой лестнице. Чтобы его светлый затылок расщепился, подобно хрупкой стеклянной вазе, на тысячи кусочков. Чтобы его кости были переломаны, но блондин отделался парой царапин и сейчас вынужден крутиться на неудобном стуле, словно извивающаяся змея, ожидая хоть каких-нибудь известий. Чувство вины и злости яростно перемешивались и закипали где-то внутри, желая вылиться наружу, но Драко не мог сказать почему это его настолько волновало. Кажется, здесь была не только гложущая вина. Что-то ещё, схожее с привязанностью, а, быть может, и с чем-то большим по отношению к героической натуре Поттера. По-немногу осознание ситуации и нехитрый анализ собственных чувств открыто заявили о себе, и Драко понял во что он ввязался. Это было нельзя ни с чем перепутать.       В тот злосчастный вечер блондин твёрдо поклялся сам себе, что как только брюнет откроет глаза, Малфой не станет хранить в тайне чувства. Он не станет ждать больше ни одной чёртовой секунды, а открыто во всём признается, но сейчас оставалось верить, что изумрудные глаза всё же смогут открыться хотя бы на долю всё той же секунды. Драко правда в это верил.