Монстр

      Второй день в поместье Тодороки начался с раннего утра: как только маленькая стрелка часов остановилась на шестёрке, а вторая — на двенадцати, обитатели дома тут же начали просыпаться и разбредаться по своим делам.       Честно говоря, Мидори совершенно не нравилось такое положение дел. Она любила поспать до полудня, однако, как и все, была вынуждена вставать ни свет ни заря.       В небольшой ванной, которую помимо неё оккупировало ещё три человека, они все дружно стояли напротив зеркала и чистили зубы выданными щётками, после чего полноценно умывались, причёсывались и превращали себя в людей.       Васаби, покрутив в руке ободок, который обычно носила на голове, чтобы чёлка не мешалась, отметила, что тот немного треснул сбоку чёрт пойми от чего: возможно, пострадал во время одной из вылазок, а может, Мидори во сне его неудачно придавила. Но факт оставался фактом: любимая вещица грозилась сломаться. Было необходимо разыскать новый.       Из-за долгого ношения ободка чёлка отказывалась лежать прямо, так что Васаби, грустно вздохнув, склонилась над раковиной и стащенным с полки шампунем помыла волосы, принимая помощь от Усагиямы, которая с радостью рассказывала о том, что всегда мечтала о младшей сестрёнке, чтобы вот так ей помогать.       От подобных слов Мидори чуть зарделась, что не было заметно, так как она всё ещё наклонялась, а лицо скрывали волосы. Ей было приятно, что кто-то вроде Усагиямы, крутой супер-героини, входившей в топ-5, была бы не против называть её, слабую Мидори Васаби, попаданку из другого мира, своей сестрёнкой.       Когда волосы были вымыты, а полотенце впитало всю лишнюю влагу с них, девушка расчесалась, мысленно восхваляя своё давнее решение обрезать волосы. Не очень аккуратное каре довольно быстро сохло и не приносило тех же проблем, как длинные волосы.       В итоге практически сломанный ободок девушка в спальне убрала в ранец. И она уже хотела было закрыть рюкзак, как вспомнила об осколке. Оглядевшись вокруг и удостоверившись, что в комнате никого нет, Мидори достала очечник, в котором он был спрятан. За прошедшее время осколок никак не изменился, что одновременно радовало и настораживало Васаби. С одной стороны круто, что никаких изменений и опасностей, но с другой было бы неплохо получить хоть какой-то знак, что она на верном пути.       Спрятав осколок, девушка убрала очечник в ранец и вышла из комнаты. Ей было необходимо уговорить остальных отпустить её в храм Кинкакудзи, который находился неподалёку, однако как и когда это сделать?       Завтрак проходил в огромной комнате, которая раньше была гостиной. Сейчас сюда просто натаскали столов, на которых стояли порции с рисом и яйцом. Скудненько, но жить можно.       — Хэй, Васаби-чан, иди сюда! — раздался звонкий мужской голос.       Девушка подняла глаза и увидела радостного Ясухиро, который махал ей рукой. Васаби тут же улыбнулась и подсела к нему: никого из других знакомых в гостиной не было.       Юноша пододвинул к ней тарелку с рисом, рассказывая о том, как провёл остаток вечера. Мидори слушала вполуха, больше занятая едой и размышлениями о том, как попросить Усагияму и Пикси-Боб пустить её в храм.       — Ты какая-то неразговорчивая, — грустно вздохнул Цугивара, поправляя хвостик.       — Прости. Я просто ещё не проснулась. Я всё же сова, а не жаворонок, — ответила Мидори. Ей стало немного стыдно за то, что она игнорировала человека, который вчера ей так помог, но Ясухиро лишь рассмеялся и потрепал её по слегка влажным волосам.       Они вскоре закончили завтрак, и юноша отвёл девушку к остальным героям из UA. Как оказалось, все, кроме Мидории, Пикси-Боб и Тодороки, которые были серьёзно ранены, собрались перед особняком и сгребали трупы монстров в кучу, чтобы потом Тринадцатый превратил их всех в пыль с помощью причуды.       Мимо прошла Кендо с увеличенными руками, в которых были мёртвые тела монстров, Леди Гора, ставшая намного больше, сидела на корточках и двумя пальцами поднимала трупы. Только Усагияма сидела на крыльце и курила.       Мидори поблагодарила Ясухиро, который вскоре присоединился к остальным, и подошла к Руми. Женщина подняла на неё взгляд и затушила сигарету о стеклянную пепельницу, оставляя там бычок.       — Не то, чтобы я много курила, но после апокалипсиса это единственное, что успокаивает нервы, — призналась женщина. Васаби оставалось лишь кивнуть.       В манге Усагияма лишь появилась, занимая своё почётное пятое место, однако ещё никак не проявила себя, лишь намекнула на то, что у неё за причуда. Тогда женщина не вызвала у Васаби никаких чувств: есть — и есть, нет — и нет, однако сейчас девушка начала пропитываться к ней симпатией. Руми была классной, дружелюбной, сильной и ответственной, но иногда в её взгляде сквозила такая усталость, что Мидори становилось её жалко.       Девушка присела рядом и тоже посмотрела на то, как трудятся другие. Тут её взгляд наткнулся на Цугивару: тот спорил с каким-то парнем, утверждая, что знает лучше, как перетаскивать трупы.       — Я хотела спросить кое-что, — Мидори начала говорить свою продуманную на двадцать процентов речь.       — Валяй.       Усагияма откинулась на крыльце, подкладывая под себя руки и теперь глядя в голубое, практически безоблачное небо.       — Вы же знаете, как я сюда попала, верно? — спросила Васаби, получив в ответ согласный хмык. — Тут недалеко есть храм Кинкакудзи. Я подозреваю, что там может быть вещь, которая поможет мне вернуться домой.       — И ты хочешь туда отправиться, — тихо произнесла Усагияма.       — Вы разрешите?       — Хм… — Она задумалась. — Это риск, но он оправданный. Тебя одну никто не отправит. Думаю, я поговорю об этом со Старателем и Пикси-Боб.       — Правда? — обрадовалась Мидори. — Спасибо огромное! Я так рада!       Она захлопала в ладоши и засмеялась, на что получила лишь мягкую улыбку от Руми. Женщина вскоре прогнала Васаби, говоря ей заняться чем-нибудь более полезным. Девушка на это не обиделась, лишь шутливо закатила глаза и ушла обратно в поместье.       Делать было откровенно нечего, прибиться было некуда, разве что сидеть в своей комнате и тихо пялиться в стенку.       Она проходила мимо комнаты Мидории и Тодороки, как вдруг вспомнила, что те были ранены, да и после вчерашнего стоило бы навестить друзей. Васаби развернулась, подошла к сёдзи и постучалась. Изуку дал разрешение войти, и Мидори заглянула внутрь.       Оба парня лежали на футонах с перевязанными ногами. У Тодороки — левая, у Изуку — правая. Бинты явно обновляли недавно. Во всяком случае, перевязка теперь была в разы аккуратнее, чем те, что делали Пикси-Боб и Мидори.       — Как вы себя чувствуете? — спросила девушка. — Как раны?       — Всё в порядке, — радостно отозвался Изуку. — Тут есть человек с медицинской причудой. Благодаря ему раны заживают в пять раз быстрее, так что вскоре всё будет в порядке. Будем бегать дней через пять.       — Ох, надеюсь. А ты как, Тодороки-кун? После вчерашнего… — Она замолчала, не зная, как развить мысль.       Шото выглядел лучше, чем вчера. По синим мешкам под глазами девушка поняла, что тот ночью толком не спал, однако не могла винить в этом юношу. Тот потерял мать, дорогого ему человека, с которым только-только наладилось общение. Честно говоря, Васаби и сама не ожидала вчера, что тот так просто всё расскажет. Ей казалось, что Тодороки будет молчать, как партизан, убиваясь в одиночестве.       — Гораздо лучше благодаря тебе, — ответил он, разминая плечи.       В голосе Шото не было тоски, но и жизнерадостность тоже отсутствовала. Мидори почувствовала неприятный холодок, наподобие того, что испытала в коридоре где-то недели три назад, когда только-только прибыла в UA. Это ощущение, от которого в сердце расползся липкий неприятный страх, не понравилось девушке.       Напряжение рядом с Тодороки резко возросло. Стало очень неуютно, но Васаби не спешила этого показывать: вряд ли кто-то поймёт её необоснованного страха.       Хотя был ли он необоснованным — тот ещё вопрос, на который девушка, увы, ответа не знала.       Стараясь как-нибудь разрядить атмосферу, Васаби принялась рассказывать о том, что сейчас происходит за стенами поместья, что вчера она познакомилась с Ясухиро, что Усагияма разрешила ей отправиться в храм Кинкакудзи, что она поскорее хочет отыскать все осколки и что Леди Гора храпит во сне. Парни слушали её. Возможно, немного проклинали за то, что она так много болтает, но не прерывали. Мидория посмеивался, а потом и сам принялся обсуждать то, что причуда Тринадцатого невероятна крута.       Было своё очарование в том, что даже после апокалипсиса Изуку не расставался со своими тетрадками, ведя уже двадцатую. Он записывал туда всё о причуде Нацуо, ведь Шото постепенно тоже разговорился и начал раскрывать все секреты способности старшего брата.       Вскоре Тодороки, сказав, что слишком сильно устал, лёг обратно на футон и отвернулся к стенке, попросив его не будить. Мидори и Мидория кивнули, продолжая переговариваться шёпотом. Удивительным образом они нашли друг в друге чуть ли не родственные души: Васаби с упоением слушала истории про Всемогущего, а потом сама с восторгом рассказывала о Супермене.       Вообще, самым любимым супергероем Мидори был Супермен. Он был сильным, крутым, добрым, храбрым. У Супермена было, пожалуй, только два минуса: безграничная любовь к людям и такая же безграничная любовь к Лоис Лейн. Мидори не любила Лоис, так как считала, что если бы Кларк не был бы Суперменом, то она никогда не обратила бы на него внимания.       — Кстати, Мидория-кун, — заговорила девушка, прерывая молчание, воцарившееся после раздражённых отзывов Васаби.       Тот, широко зевнув и потянувшись всем телом, промычал в ответ, как бы говоря «внимательно тебя слушаю». Мидори перевела взгляд на приоткрытые сёдзи, ведущие во внутренний двор, и спросила:       — А когда Незу-сан снимет с меня слежку? Не то, чтобы это было неприятно, но мне кажется, что это переутомляет Тодороки-куна.       Девушка сжала руку в кулак, короткими ногтями впиваясь в мягкую кожу ладони. Было неловко спрашивать такое при Шото, однако девушка всё думала о том, как же ему будет трудно с ещё незажившей ногой следить за Васаби.       — О чём ты? — Удивился Изуку. — Слежка была снята ещё неделю назад.       Мидори почувствовала, что ей становится нехорошо. Внутри тревога, будто цунами, захлестнула девушку. То есть как это, ещё неделю назад?       Она перевела взгляд на Тодороки, но тот лежал, отвернувшись к стенке. Спал он или нет — Васаби не знала, но ей стало резко не по себе находиться с ним в одной комнате. Чувство недоверия вновь проснулось в девушке.       — О, правда? Просто Тодороки-кун не сказал мне об этом, — напряжённо засмеялась она, прикрыв рот рукой.       — Наверное, забыл, — отмахнулся юноша.       — Д-да, наверное.       Но он не забыл, и это Мидори знала точно: она спрашивала у Шото, когда снимут наблюдение, всего два дня назад. А это значит, что он соврал ей, вот только зачем? Причина была Васаби непонятна, но внутри появилось чувство, которое буквально кричало ей, чтобы она более не связывалась с Тодороки.       И, хотя это было несправедливо, ибо парень только-только потерял мать, девушка собиралась ограничить своё общение с ним.