Монстр

      С каждым днём это всё больше походило на сумасшествие, и Тодороки не мог контролировать себя. Каждая мысль, связанная с Мидори, оказывалась невероятно навязчивой.       Когда девушка выходила из общежития, он, прячась и шифруясь, проникал в её комнату. Сперва Шото проходил к постоянно не застеленной кровати. Юноша даже был рад тому, что Васаби была слишком ленивой, чтобы заправлять кровать. Так, он может беспрепятственно лечь на мягкий матрац, уткнуться носом в подушку, хранящую запах шампуня девушки, накрыться её одеялом. Сперва Тодороки делал всё это в своей повседневной одежде, но вскоре понял, что нет ничего лучше, чем соприкосновение кожи и простыней.       Несколько раз он доводил себя до пика, лёжа на этой самой кровати и прижимая к лицу домашнюю футболку Васаби.       Иной же раз он проходил в ванную.       — Ты какой-то очень напряжённый, Тодороки-кун, — заметил Мидория. — Я твой друг, и ты…       — Могу тебе довериться, да-да, я знаю.       С каждым днём Шото чувствовал себя всё лучше и лучше. Его противозаконные действия вносили новый смысл в его жизнь. Юноша после смерти матери не чувствовал особого желания жить, ибо в очередной раз потерял дорогого человека, только если раньше это были брат с сестрой, то теперь от него ушла мать.       Однако в тот же вечер Шото обрёл новый смысл жизни и терять его более не хотел.       — Тебе нравится Мидори, ведь так? — тихо спросил Изуку.       Тодороки застыл.       Они находились в общей столовой за обедом. И пусть она была полупустой, так как юные герои опоздали, а многие уже разошлись, Шото всё равно не желал, чтобы его чувства обсуждались прилюдно.       Более того, его насторожил тот факт, что Мидория что-то заметил. Да, Тодороки догадывался, что в моменты эмоциональной нестабильности его любой мог прочесть, как книгу, чего уж говорить о лучшем друге, однако юноша искренне надеялся, что его терзания всё же останутся незамеченными. Он считал свою любовь только своим личным делом.       И, наконец, Шото немного испугался: насколько много Мидория знает? Знает ли он о беспокойных снах Тодороки? О том, что он посещает комнату Мидори, когда та пустует? О том, что он украл пару комплектов её нижнего белья? О том, что он делает с этим бельём? И если да, то расскажет ли он об этом самой Васаби?       — С чего ты это решил?       — Ты ведешь себя, как застенчивый парень, который впервые влюбился. Не бойся, я не стану тебя ругать или смеяться над тобой: я такой же. Наверное, я очень глупо выглядел, когда разговаривал с Ураракой.       Изуку рассмеялся, и Шото позволил себе короткую улыбку. Действительно, его лучший друг вёл себя крайне глупо: краснел, заикался, мямлил. Он боялся сделать первый шаг, хотя было очевидно, что симпатия обоюдная, а теперь… Теперь же Урарака мертва.       — Было такое, — признался Тодороки. — Я правда не знаю, как вести себя с Васаби. Возможно, я уже сделал что-то не то.       — О, так ты тоже заметил, что она как-то напряжена всякий раз, когда разговаривает с тобой? И сторонится ещё… — Мидория на секунду задумался. — Это дело надо исправлять, я считаю. Не то чтобы я большой эксперт в любовных делах, но Всемогущий в своё время давал мне парочку советов.       — Советов? — заинтересовался Тодороки.       — Да. Слушай сюда…       Чем дольше говорил Изуку, тем больше Тодороки понимал, что всё это время он неправильно проявлял внимание к Мидори. Та позиционировала его как нечто обыденное, как предмет мебели, грубо говоря. Шото был всегда рядом, не лез, не разговаривал, лишь молча сидел неподалёку и наблюдал. Именно поэтому, судя по всему, Васаби забыла о том, что Тодороки не просто её надзиратель, не просто человек, но и парень, которого она без лишних раздумий отправила во френдзону.       Идея свершения попыток для того, чтобы выбраться из этой френдзоны, немного напрягала юношу. Ему становилось отчасти неловко, особенно после того, что он делал. Шото просто привык быть близким с девушкой с другой, теневой стороны. С той, где он прокрадывается к ней, трогает её вещи, водит пальцами по её лицу, пока она спит, наблюдает за ней исподтишка, лежит на её кровати, нюхает её вещи и мечтает, мечтает о том, чтобы коснуться её смелее.       Шото не привык быть кем-то значимым в жизни Васаби, но, безусловно, мечтал об этом.       Изуку говорил что-то про цветы, конфеты, свидания, но Тодороки отметал это сразу. Если цветы достать было ещё реально (буквально нарвать на соседней клумбе), то с конфетами были проблемы. Во-первых, все продукты строго учитывались и распределялись по дням. Во-вторых, шоколад можно было достать только в каком-нибудь уже год как неработающем магазине, да и то, для этого необходимо выбраться из убежища и ехать несколько километров, так как из всех ближайших магазинах и складах вся еда была уже перевезена в UA.       На свидания же в убежище было некуда ходить. Из доступных территорий были только другие общежития, аллея между ними, да и само здание школы, которое в большинстве своём покрылось пылью и не представляло из себя ничего интересного.       Сама мысль о том, чтобы сводить Васаби на свидание, казалась ему необычной. Он никогда ранее ни с одной девушкой не гулял, а тут сразу с предметом воздыхания. Тодороки совершенно не знал, как ему себя вести, однако уверенный в своих подсказках Изуку вселял в юношу надежду.       Единственная проблема заключалась в том, что романтичных мест, как в фильмах и книгах для девочек-подростков, в убежище практически не было, разве что…

***

      Мидори проснулась с прекрасным настроением. Ясухиро валялся рядом на краю, тем самым заставляя Мидори ютиться у стены. Девушка недовольно фыркнула и пнула парня в ногу, но тот никак не отреагировал.       Часы показывали одиннадцать утра, поэтому Васаби, решив, что можно ещё поспать, закрыла глаза.       Затем она просыпалась и в двенадцать, и в час, и в половине второго, когда Цугивары рядом уже не было. Лишь когда часы показывали 14:34, девушка решила, что пришло время вставать.       Она, широко зевнув, встала и отправилась в ванную, где хорошенько расчесалась, умылась, уложила волосы и привела себя в полный порядок. После Мидори вышла из ванной и взяла в руки телефон в поисках новых сообщений. Ясухиро извинялся за то, что ушёл, не разбудив, Мидория желал доброго утра, Киришима интересовался, какая помощь от него нужна.       Но особое внимание девушки привлекло сообщение от Усагиямы. Она говорила о том, что обсудила всё с директором, и тот хотел бы завтра встретиться с Васаби и поговорить.       Девушка сочла это добрым знаком. Всё наконец-то сдвигалось с мёртвой точки: она узнала, какие ещё храмы нужно посетить, у неё в руках было аж два осколка, Ясухиро предложил свою помощь, а друзья, которых она совершенно не ожидала приобрести, поддерживали её во всех начинаниях.       В принципе, Мидори даже нравилось в этом мире, если исключить монстров и произошедший ранее апокалипсис. Здесь, в убежище, было абсолютно безопасно и спокойно. Каждый занимался своим делом, никто не скучал и не тратил время попусту. Здесь были все необходимые удобства, начиная от горячей воды и заканчивая трёхразовым питанием. Здесь было спокойно.       Единственное, что беспокоило девушку — это её нарастающая паранойя. Она не могла найти несколько своих вещей, хотя была уверена, что оставляла их в шкафу, одеяло и подушки лежали не совсем так, как она их оставляла, когда уходила, по ночам, когда она чутко спала, ей слышался странный шорох, хотя, стоило ей однажды встать проверить комнату на наличие посторонних, она никого не нашла.       Мидори скидывала всё на разыгравшееся воображение, но всё равно каждый день засыпала с тревожным сердцем. Разве что сегодня, когда всю ночь она прижималась к Ясухиро, девушке было спокойно.       — Наверное, надо будет его почаще просить оставаться, — тихо произнесла она, а после заалела щеками. — Не будет ли это выглядеть странно? Он ведь… Он ведь может подумать, что я намекаю на что-то…       Мидори пискнула и резко села на корточки, зажмуриваясь и закрывая лицо руками. Сама мысль о том, что между ней и Цугиварой может быть что-то большее, чем обычная дружба, выбивала её из колеи, заставляла сердце трепетать, а щёки наливаться румянцем.       Ладно, возможно, я всё же чуть-чуть, вот самую капельку влюблена в него, подумала девушка, тихо хихикнув.       Ей почему-то казалось, что Цугивара ни за что не ответит ей отказом.       Весь оставшийся день Мидори провела в столовой. Сначала она пообедала, затем принялась помогать поварам готовить ужин, так как настроение у Васаби сегодня было хорошее, самое подходящее для готовки. В итоге, когда ужин был готов, девушка вернулась за один из обеденных столов, надев наушники и залипая в японские кроссворды на телефоне.       Постепенно столовая заполнялась людьми. Мидори даже не заметила, как стул рядом с ней отодвинулся и кто-то сел рядом ровно до тех пор, пока её плеча осторожно не коснулись. Девушка повернула голову, с удивлением понимая, что это был никто иной, как Тодороки Шото.       Она сняла наушники, предварительно поставив песню на паузу, и слегка улыбнулась.       — Привет? — немного вопросительным тоном спросила Васаби.       В последнее время она практически не видела Шото, так что его появление стало для неё настоящим сюрпризом.       — Привет. Что ты делаешь ночью? — сходу спросил он.       Взгляд Тодороки был таким уверенным и строгим, что Мидори на секунду стало не по себе: юноша выглядел так, как будто разговаривал сейчас не с семнадцатилетней девушкой, а с самим Императором Японии.       — Эээ… Сплю?       Тодороки после такого ответа слегка замялся и, Васаби была уверена, сдержал порыв ударить себя рукой по лицу. Она подавила смешок: поведение Шото было даже… милым. Он так мялся, будто в первый раз разговаривал с девушкой.       — Я просто хотел тебе кое-что показать. И поговорить.       — Ночью?       — Да.       Это было, пожалуй, одно из самых уверенных «да», которые девушка когда-либо слышала в своей жизни. Она на секунду пожевала губу, задумываясь о том, чего, собственно, лишается, если откажет.       Она совершенно не знала мотивов Шото, парень продолжал её пугать, однако вполне возможно, что именно эта встреча может им помочь прояснить всё. В конце концов ничего не мешает ей расспросить Тодороки о его странном поведении, верно?       С другой же стороны, она не знала его от слова «совсем». Чёрт знает, что ему может взбрести в голову.       — Ладно. Когда?       — Я зайду за тобой, — пообещал юноша. — И это тебе. — Он пододвинул Мидори свой поднос с едой, после чего встал и стремительно удалился. Девушка лишь рот от удивления раскрыла.       — Спасибо! — крикнула она ему в спину.       Есть особо не хотелось, но что поделать, не отказывать же?