Монстр

      Мидори довольно быстро шла на поправку. Во всяком случае, физически: слабость вскоре прошла, мышцы заработали как прежде, щёки вновь заалели, а коленки не дрожали. Тошнота также ушла через полтора дня сна с перерывами на питьё какого-то лекарства и обдумывания линии поведения.       Надо притворяться дурочкой — это очевидно. Делать вид, что доверяешь этим людям, что благодарна им за приют и заботу. Что все плохие воспоминания о Рокки пропали, что всё в порядке.       Казалось бы, несложно, но.       Всегда было это «но». Отвратительное, мерзкое, перечёркивающее все прошлые утверждения и ставящие под сомнение любые планы. Оно превращало стопроцентный успех в девяносто девяти процентный, а то и меньше, что только вредило: никогда не знаешь, когда этот злосчастный процент выпадет именно на тебя.       Это «но» заключалось в том, что Мидори была разбита морально. То, что произошло, стало для неё некой точкой отсчёта, вот только до чего — девушка пока не знала. Жизнь разделилась на «до» и «после», как бы примитивно это не звучало бы.       «До» была беззаботность. Даже после встречи с Бакугоу и потери Усагиямы не было так страшно, как сейчас. Мидори не просто была на волосок от смерти: она пожала ей руку, а затем показала средний палец, а это куда страшнее и влечёт за собой необратимые последствия. «До» было как-то проще и легче: даже будучи в постапокалиптическом мире, полном монстров и прочей дряни, Васаби чувствовала некую романтизацию всего происходившего: она словно была главной героиней аниме, которая должна победить местного плохого гада, у которой все обязательно получится, а потом она вернётся домой.       А затем наступило «после». Это «после» было мрачное и холодное. Как и раньше, Мидори знала свою цель и стремилась к ней, но теперь все внутренние переживания и страхи приходилось запирать под семью замками. Васаби не знала, когда именно умудрилась обзавестись столь могучей силой воли, но только благодаря ей представлялось возможным скрутить свою истерику и затолкнуть её куда подальше, совершенно не поменявшись в лице.       Мидори наконец поняла, как ломаются люди, и в этом не было ничего крутого, что она видела прежде на большом экране. Она не была глубокомысленным персонажем аниме, чтобы так просто пережить происходящее, смотреть свысока на прошлую себя и плевать в лицо тем, кто сотворил с ней это.       Скорее, Мидори чувствовала себя кем-то на подобии Сиэля Фантомхайва из «Тёмного дворецкого». Их ситуации были чем-то похожи, им обоим пришлось перешагнуть через себя и скрыть истинные чувства за маской безразличия.       И пусть звучало это пафосно, но Мидори смогла приучить себя скрывать панику во взгляде при виде Ямады-сан или Рюу.       И где-то глубоко внутри сердце заходилось в бешеном ритме, капельки пота выступали на задней стороне шеи и скрытом чёлкой лбом, который Васаби пока не спешила открывать ободком, противореча своим привычкам — лишь бы никто не заметил, как на самом деле ей страшно.       — Как ты себя чувствуешь, дитя? — спросила Ямада-сан.       По тому, как сжимались её кулаки и лихорадочно блестели глаза, Мидори поняла, что бабке не терпелось разузнать всё о способностях Васаби. Та, однако, не спешила отвечать ни на какие вопросы, уклоняясь от них и переводя беседу в другое русло.       Сперва девушка выторговала обратно свои вещи. Как оказалось, они все были на месте, но, судя по всему, в них уже успели порыться, но так и не нашли ничего нужного. Только переодевшись в привычную одежду, девушка почувствовала хоть капельку безопасности: без печатей, защищающих от монстров, было страшно и боязненно. Особенно после случившегося.       Затем она попыталась навестить Ясухиро, но ей не позволили.       — Но почему, Ямада-сан? Я очень беспокоюсь за брата.       — Прости. У него сейчас сильный жар и кашель. Он сильно заболел, нам пришлось даже карантин объявить. Твой организм сейчас слишком слаб, чтобы навещать его: ты легко можешь заразиться, — терпеливо отвечала бабка.       Что из всего этого брехня, было понятно сразу: абсолютно всё.       Ясухиро не держали ни в какой комнате на карантине — это факт. Он, скорее всего, так и оставался запертым в клетке, как раненный зверь. Мидори не знала, что с ним происходит, и от того было погано на душе. В голову приходили самые различные мысли, сводящиеся к тому, что его уже могли убить.       Медлить было нельзя, и Васаби основательно взялась за дело.       Более-менее приведя себя в порядок, чтобы не выглядеть, как живой труп, а молодой девушкой, что очень волнуется за брата и жаждет помочь добрым людям, Васаби принялась отыгрывать свою роль.       Сперва она рассказала, что у неё причуда направлена против монстров.       — Когда я была маленькой, мы думали, что я беспричудная. Я была так подавлена, плакала несколько недель: я хотела стать героем, как Всемогущий, но не могла, так как не было никаких сил. Тогда братик пообещал, что станет героем за меня, — рассказывала девушка за столом, делая немного печальное выражение лица: она не была уверена в своей мимике, а потому поспешила чуть опустить лицо в кружку с чаем, чтобы точно знать, что никто не догадается о её небольшом представлении. — Я была в старшей школе, когда это произошло. Наша соседка стала монстром, она попыталась напасть на меня, но моя причуда остановила её. В тот день мама много плакала, прижимая меня к себе и говоря, что она очень боялась за меня в тот момент. Нас эвакуировали, а я потом рассказала обо всём брату, который тогда помогал про-героям спасать людей.       История не блистала оригинальностью или особыми сюжетными поворотами, но Мидори к этому не стремилась: чем проще и обыденнее история, тем меньше к ней придирок. Практически все дети в Японии мечтали быть, как Всемогущий, и точно уж всех людей в этом мире потрясла неожиданность апокалипсиса. Не было никого, кто не потерял бы в тот день кого-то близкого.       Амалия сочувственно кивала, задавала общие вопросы, интересовалась семьёй Мидори и Цугивары. Она не выглядела особенно заинтересованной, но старалась проявлять вежливость. К чему это было — Мидори так и не поняла.       Затем Васаби рассказала о том, что помогла улучшить барьер вокруг убежища UA, и по тому, как заблестели глаза Ямады-сан, девушка поняла, что наткнулась на суть их посиделок. Осталось развить ситуацию с максимальной пользой для себя.       — Как ты это делаешь, дитя?       — Ну, сперва это было неконтролируемо. Так как я долгое время считала себя беспричудной, я не могла воспринимать её, как часть себя. Это было чем-то инородным для меня. Хотя, честно говоря, причуда и до сих пор кажется мне какой-то чужой, будто внезапно отросшая третья рука, которую не знаешь, куда деть, — пустилась Мидори в объяснения, вспоминая, почему Мидория по канону ломал себе все кости вместо того, чтобы валить противников направо и налево с первого же удара. — В UA мне помогли справиться с моей проблемой: мне дали храмовую бумагу, на которой я пишу специальные символы, вливая в них часть своей силы. Звучит немного странно, признаю, но только так я могу пользоваться причудой, не боясь навредить себе или кому-то ещё, хотя иногда у меня бывают непроизвольные выбросы силы. Несмотря на то, что эти печати уже содержат в себе часть моей причуды, этого недостаточно: только я могу их активировать и вливать в них энергию. Я — некая батарейка для них.       Фальшь и ложь так и лились из уст Мидори. Она старательно, но незаметно старалась подчеркнуть тот факт, что только ей под силу управляться с печатями, и что только пока она жива, эти печати будут работать.       Конечно, это было вовсе не так. Более того: часть этих супер-условий она в наглую своровала из «Наруто», где тоже были специальные печати, в которые персонажи вливали свою чакру, чтобы поддерживать её. Во всяком случае, по версии фанона.       — Знаешь, нам бы очень пригодилась подобная защита. Понимаешь, хоть мы и живём в пещере, а нас защищает великая сила, но порой следует перестраховываться, — заговорила старушенция, и Мидори в мыслях торжествующе хмыкнула: ну наконец-то её план начинает работать. Семейка клюнула на её уловку, и теперь пора расставлять сети.       — Я буду только рада вам помочь! — воодушевлённо проговорила Васаби, улыбнувшись и даже чуть прихлопнув в ладоши. — За то, что вы помогли мне и помогаете моему брату!       — Тогда скажи нам, что тебе надо, дитя, и мы тебе поможем.       Мидори кивнула.       Собственно, ей много не надо было: лишь оглядеть это место, что она сделает под предлогом того, что надо бы обклеить всю пещеру печатями, начиная от потолка и заканчивая полом.       — Мои самые мощные печати схватываются на расстоянии пяти сотен метров, поэтому понадобится не так много, к счастью, — сказала она.       Итак, план был готов к осуществлению.       Ямада-сан назначила Рюу сопровождающим Мидори. Сперва они прошлись по всему периметру пещеры, в том числе и у входа, где Васаби заявила, что одну из печатей надо поставить снаружи, чтобы та чувствовала её, Мидори, и подпитывалась её энергией. Для этого девушка наплела красивую историю о своей связи со всеми установленными ею барьерами, о том, что камни не позволяют силе просачиваться сквозь них и тому подобное.       Рюу, пусть и выглядел максимально подозрительно, но разрешил Васаби выбраться наружу на пару минут. Нужно это было ей только для того, чтобы узнать, как работает механизм открытия и закрытия камня-ворот. Тот работал, как оказалось, на рычаге, а значит, что и сломать его труда не составит.       Затем они поднялись наверх, к потолку, с помощью причуды кого-то из местных. Там для вида девушка налепила ещё несколько печатей (хоть ей и было жалко тратить их на такую глупость). Затем они спустились к самой глубокой точке пещеры. Как Мидори и думала, это место находилось рядом с камерами и убежищем Рокки.       У Васаби прошлись мурашки по всему телу от неприятных воспоминаний, а волосы на затылке будто дыбом встали. Лицо перекосилось от смеси страха и ужаса, но, тяжко сглотнув, девушка взяла себя в руки, незаметно оглядываясь и ища средства для побега.       Так, она вскоре наткнулась на каталку, которые бывают в больницах. Она стояла рядом со входом в местную тюрьму, и Мидори кивнула сама себе: конечно же они не волочили на себе их тела из гостиной до сюда, а воспользовались теми же каталками. Вполне логично. Если Ясухиро не может двигаться, то эта каталка — их спасение.       Налепив предпоследнюю печать, они с Рюу вернулись к Ямаде-сан и Амалии. Бабка была вся в предвкушении, и тогда Мидори объявила, что ей нужно пару минут, чтобы активировать печати. Затем она села поудобнее и закрыла глаза, строя из себя Аанга из «Аватара».       Она взяла в руки последнюю печать и приклеила её рядом с собой. Тут же появился тонкий, полупрозрачный голубоватый защитный слой. Он расползался от печати у ног Васаби всё дальше и дальше по пещере, создавая идеальную защиту от монстров.       Рюу от удивления даже рот раскрыл, что Мидори, несомненно, посчитала комплиментом в свою сторону: этого парня мало что могло удивить. Амалия тоже изменилась в лице, и теперь на нём читалось облегчение. Старуха же ликовала и чуть ли не ладони потирала.       Они ещё не понимали, что оказались в ловушке. Идеальный барьер ограждал их от монстров снаружи, но они совершенно забыли про монстра внутри. Рокки, хоть и лишился большей части своих острых клыков, был озлоблен, как никогда. Только контроль Амалии держал его в узде. Но не будет Амалии — не будет и контроля. Убить слабую девчонку: казалось бы, что может быть проще?       Но делать это надо было быстро. И тогда, когда никто не будет ожидать нападения.       Мидори мысленно попросила у Ясухиро прощения: в первую ночь, очевидно, никто не будет спать, восхищаясь новым барьером и стремясь проверить его надёжность. Но вот вторая ночь — идеальна. Цугиваре надо лишь немного подождать, и Васаби обязательно спасёт его.