Монстр

      Сердце Тодороки бешено колотилось в груди. Он не мог поверить, что в его руках находилась Мидори. Она мирно пристроилась на его груди и спокойно воспринимала то, что он обнимал её, чуть поглаживая по спине.       На щеках Шото появился едва заметный румянец: Васаби была такой тёплой, что её хотелось обнимать целую вечность. Эти объятия совсем отличались от тех, которые он позволял себе, когда проникал к ней в комнату. Там девушка спала, не понимая происходящего. Он просто трогал тело, гладил его, целовал. Он получал физическую близость, но не душевную, в которой нуждался больше всего.       — Прости, я что-то разнылась, — всхлипнув, произнесла Васаби. Она попыталась было отодвинуться от юноши, но тот не позволил.       — Всё в порядке. Ты многое пережила, — мягко ответил он. — Я всё понимаю и совсем не против. Не обязательно быть сильной всё время. Я даже и не представляю, как ты держалась ещё несколько дней после произошедшего.       — Я сама не представляю, — невесело усмехнулась Васаби, а после прикрыла глаза.       Было тепло и так хорошо, что её даже разморило. Девушка почувствовала, как разум готовится провалиться в забытье каждый раз, как она закрывает глаза. Не сдержавшись, Мидори широко зевнула.       — Хочу спать.       — Конечно. Ты устала.       Не успела Васаби ничего сказать, как Тодороки легко подхватил её под коленями и поднял. Девушка вскрикнула от неожиданности, но нарвалась лишь на понимающую улыбку Шото. Юноша поднялся с колен и, подойдя к кровати, уложил на неё Мидори.       — Засыпай. Пусть тебе приснятся самые лучшие сны, — произнёс он мягко, беря в руки одеяло и накрывая им девушку. Та замерла:       — Почему ты так добр со мной? — внезапно спросила она, сама от себя не ожидая подобной смелости.       Своим вопросом она не подразумевала что-то вроде «как ты можешь продолжать общаться со мной, я же убила людей», вовсе нет — подобные фразочки она вообще считала большой глупостью, потому как для Мидори всё в мире — это круговорот жизни, не важно, кого человек убивает: другого человека или надоедливого комара. Люди рождаются и умирают каждую минуту, Васаби же просто приблизила день смерти пары десятков из них, но не более. Ей не было стыдно.       Но, видимо, Тодороки понял этот вопрос по-своему, потому как крайне серьёзным взглядом посмотрел на Мидори. А затем он, глубоко вздохнув, присел на край кровати и сцепил руки в замок. Мидори прикусила язык, думая о том, какая она дура: она нравилась Шото — вот и ответ на все вопросы. Васаби просто не представляла, как будет выкручиваться, если Тодороки признается ей в любви прямо здесь и прямо сейчас.       Но юноша удивил её:       — Однажды я слышал, как ты сказала фразу: «Вовсе ты не плохой человек, ты очень хороший человек, с которым случилось много плохого».       — «Вдобавок мир не разделен на хороших и плохих, в каждом есть и тёмная, и светлая сторона, главное в том, какую ты выбрал — это определяет всё», — продолжила Мидори, улыбнувшись. — Лучшая цитата прекрасного человека.       — Не знаю, кто так сказал, но он был мудрым, — согласился Шото. — С тобой случилось много плохого в то время, пока ты… путешествовала, скажем так. То была вынужденная мера, и ты сама об этом прекрасно знаешь. Более того, ты сама выбираешь, какой тебе быть. Хочешь — будь жестокой, хочешь — будь миролюбивой, хочешь — справедливой, а хочешь — доброй. Мне без разницы, если честно. Ты такая, какая ты есть, и если кому-то это не нравится, то это их проблемы. Не надо подстраиваться под других, если тебе самой от этого не комфортно. Если тебе плохо от осуждения со стороны Цугивары — отпусти его, разорви с ним все связи и найди кого-то, кто не будет глупо судить тебя со своей колокольни.       — Например, тебя? — улыбнулась Васаби.       — Например, меня, — кивнул Тодороки. — Просто не будь одинока, потому что, как бы кто ни крепился, говоря, что одному лучше, бывают моменты, когда от нехватки друга или родного человека можно сойти с ума. Уж я-то знаю.       Мидори прикрыла глаза, чувствуя, как тело окончательно расслабляется, а хаос в голове успокаивается. Она вроде и раньше знала такие простые советы, до этого прекрасно понимала всё то, что сказал герой, но сейчас…       Сейчас в ней будто что-то перемкнуло. Возможно, Васаби просто был нужен кто-то, кто скажет ей об этом в лицо, кто станет её другом и просто озвучит то, о чём она давно думала.       — Спасибо, — тихо шепнула девушка. — Спасибо тебе за всё, Тодороки-кун.       — Можно просто Шото.       — По геройскому имени? — с насмешкой спросила Васаби.       — Нет. По моему собственному имени. Просто Шото, — ответил Тодороки.       Мидори почувствовала, как её сердце судорожно сжалось. Этот шаг казался таким интимным, таким огромным, пугающим и привлекательным одновременно. Называть кого-то по имени… Разве можно придумать большую степень доверия? Для Васаби, как для японки, — нет.       Васаби не поняла, в какой момент она уснула, просто в один миг стало так хорошо и легко, что сон совершенно незаметно захватил её в свой плен.       Тодороки, всё ещё сидевший рядом, слушал, как дыхание Мидори постепенно выравнивается, а сама девушка начинает сопеть. Он обернулся к ней, любуясь столь безмятежным лицом возлюбленной, и, будто боясь чего-то, осторожно прилёг рядом, кладя разноцветную макушку на согнутый локоть.       В отличие от прошлых раз, когда он бывал в её комнате, ему совершенно не хотелось трогать вещи девушки или её саму. Он просто хотел быть рядом, вдыхая приятный запах шампуня для волос и глядя на девушку.       Шото осторожно коснулся её плеча кончиками пальцев, а после повёл ими к её ключице, чуть надавливая на неё. Мидори никак не отреагировала на это, и Тодороки улыбнулся, поднимая руку выше и осторожно отодвигая чёлку со лба.       В глаза бросились седые корни, и он решил, что, если они так сильно не нравятся Васаби, то он обязательно раздобудет краску для волос. Чёрную-чёрную, чтобы была такого же цвета, как волосы Мидори.       В голове всплыли картинки того, как бы хорошо они жили только вдвоём, вдали от всех, и Шото растянул губы в улыбке: у него была цель и был план, чтобы исполнить его. Осталось совсем чуть-чуть, и Васаби окончательно станет его.       Тодороки закрыл глаза, кладя руку на талию девушки. Спать ему совершенно не хотелось, но он не мог упустить ценные минуты наедине с возлюбленной.

***

      Мидори проснулась совсем одна, чувствуя себя очень и очень хорошо: из мышц ушла вся усталость, пускай они порой и ныли из-за вспышек неприятной боли при резких движениях; голова прояснилась, больше не было того урагана смешанных чувств; настроение было хорошим, хотелось творить.       Она не знала, где Тодороки научился так классно вылечивать душевные раны одними разговорами (хотя была уверена, что тут не обошлось без влияния Мидории. Эдакая Нарутотерапия, но только в мире «Моей геройской академии» с зелёными волосами и кучей веснушек), но теперь чувствовала себя в разы лучше, чем день назад.       Она решила прислушаться к советам юноши: просто отпустить Цугивару. Возможно, она попробует дать ему ещё один шанс, но это будет зависеть только от его поведения.       Вообще, Васаби всегда была против токсичных отношений, ругая персонажей фильмов за то, что они встречаются с теми, из-за кого им плохо, однако теперь она понимала, что отпустить кого-то, кто стал тебе очень дорог, не так-то просто.       Мидори встала с кровати и подошла к шкафу, выбирая одежду. Часы показывали всего половину двенадцатого, а это значило, что у девушки было время навестить Усагияму, сходить пообедать и сходить к директору.       Девушка выбрала удобную одежду, в которой не будет ни жарко, ни холодно, и вышла на улицу, радуясь яркому солнышку.       Её путь лежал к тому месту, где лежал прах усопших. По пути Васаби не встретила ни одного знакомого, чему была даже рада: ей хотелось побыть наедине с наставницей, а потому, завидев уже знакомую стену с фарфоровыми и керамическими вазами, в которых лежали останки умерших, она отсчитала семь ячеек снизу и пять справа.       Усагияма выглядела такой счастливой на фотографии, которая облокачивалась на вазу с прахом, что Мидори не могла поверить, что её наставницы больше нет. Она подняла руку, поднося её к пачке сигарет, к которым пристрастилась Руми. Взяв её с ячейки, Васаби повертела вещицу в руках.       Она никогда не курила и даже не собиралась начинать, но сейчас ей казалось таким глупым и смехотворным, что от столь великого человека, как герой номер пять, что она со злости стиснула пачку, помяв её.       А затем девушка удивлённо проморгалась, понимая, что чувства вышли из-под контроля. Грустно вздохнув, Мидори положила пачку обратно на то место, откуда взяла её, и развернулась, внезапно сталкиваясь с внимательным взглядом Тодороки.       — И… Давно ты тут? — ошарашенно спросила девушка.       — Нет. Просто увидел, как ты шла сюда, и подумал, что тебе может понадобиться поддержка. Всё же ты была привязана к Усагияме-сан, — пожал плечами Шото.       Васаби приоткрыла рот, не зная, что и сказать: в поддержке она сейчас не нуждалась, но ей было крайне приятно, что такой человек, как Тодороки, беспокоится за неё и готов в любой момент подставить плечо.       — Спасибо. Я в порядке, — кивнула Мидори. — Мне грустно, что Усагияма-сан ушла из жизни, но, думаю, я в какой-то мере приняла это. Ничто не стоит на месте, и мне уже легче воспринимать потерю чем тогда, когда я только-только уезжала отсюда.       — Испытания закалили тебя.       — Да, можно и так сказать. Кстати, скоро время обеда. Пойдём? Я соскучилась по местной еде.       Тодороки кивнул, предлагая Васаби локоть, но та проигнорировала, сделав вид, что не заметила: такое казалось ей чересчур дерзким и смелым, учитывая тот факт, что они просто друзья и ничего больше.       Мидори старалась забыть о том, что она нравится Шото совсем не как друг, а как девушка, но это почему-то всплывало в её голове каждый раз, как она смотрела в разноцветные глаза юноши. Эта мысль была подобна назойливой мухе, которая постоянно жужжала где-то на периферии, а иногда выходила на передний план.       Тодороки не был навязчивым, скорее были навязчивыми мысли о том, что он к ней неровно дышит. Во время путешествия это как-то забылось: любил он — ну и пусть. Они далеко друг от друга, так кому какое дело? Однако сейчас, когда они были буквально в нескольких шагах друг от друга, когда жили чуть ли не в соседних общежитиях, отделаться от этих мыслей казалось нереальной задачей.       С Ясухиро было как-то проще, потому что он сам по себе был проще. Они просто признались друг другу, потому что оба испытывали недружескую симпатию, а в этой ситуации Мидори даже не знала, как поступить: никогда никто в неё раньше не влюблялся.       С одной стороны, решение элементарное: притвориться дурочкой и сделать вид, что ничего не знаешь, искусственно отдалиться, а после сбежать за оставшимися спицами. Однако с другой, всё было куда сложнее, потому что не хотелось разбивать Тодороки сердце.       Васаби совсем не знала, как поступить и что сделать, а потому решилась на самое очевидное: просто плыть по течению, а там уж как получится.