Дракон и её друзья

Пока Ганглин с Тумбой-Юмбой разговаривал по поводу их жизни в замке Дракон, Дарктеррор стоял недалеко от той комнаты, где они были, и стоял в задуманном виде. Он успел оставить Дракон ещё тогда, когда Ганглин и Тумба-Юмба начали переговоры из-за их новой жизни. Когда Ганглин сказал про готовность к новой жизни, Дарктеррор сказал.  — Может и не пришлось бы, но на твоей родне тебе бы всё равно пришлось готовиться к новой жизни. Не можешь же ты постоянно сидеть на одном месте и заниматься одинаковыми делами, которые ты даже менять не хочешь, — и он начал идти по коридору до ступеней, чтобы спуститься на 5-й этаж и зайти там в зал. Зайдя туда, он начал смотреть на шест, на котором спит Дракон, и начал приглядываться, ведь он там что-то увидел. Он тогда решил залезть на него, ловко прыгнув, и там увидел рисунок Дракон, на котором была изображена она и Рики в объятиях. Она Рики обнимала своими лапами и крыльями, а он её руками за плечи. Разглядев этот рисунок в течение некоторого времени, он сказал. — Как я предполагал. Сатира она любит больше всего. Кто бы сомневался, ведь она ещё и после встречи со мной была пристальна к нему, а не ко мне. Чувства Черной Дракон мне ещё можно как-то понять, — и он положил рисунок обратно, начиная слезать с шеста. — Когда же она сможет понять это всё? — и он начал выходить из зала. Выйдя оттуда, к нему вдруг подошли зомби, которые начали беседовать с ним. Кроме того, он и остановился, а с ними был ещё друг Газетного зомби Горохострел, который подставил растений Камыша и решил уйти от них.  — Эй, Воид! — говорит Газетный. — Снова начал думать о Дракон?  — Какая тебе разница, Газетный? Думаю, о чем захочу.  — А не думаешь о её будущей драке с Камышом?  — Он ведь на вид кажется очень слабым, — сказал Ведерный зомби.  — Но на самом деле — очень коварное растение, — говорит Конусный зомби. — Которое ещё выглядит, как кот с розовой шапкой.  — Какая разница? — спрашивает Дарктеррор. — Дракон справлялась с этим камышовым хвостом и тогда, когда он нападал на неё.  — Когда же это могло быть? — спросил Газетный зомби.  — Забыли? Она рассказывала о своём путешествии с Рики, Ганглином и Магеллином в одном университете монстров, где они были на «Летающих дверях», которых было больше миллиона. Им пришлось прокатиться на них только из-за того, что Камыш начал следить за ними в тот момент, когда дверь в замок Дракон приближалась.  — Им, наверное, весело было там, — сказал Футбольный зомби.  — Тоже так подумал! — сказал Газетный зомби.  — Главное, что они ведь не пострадали… — сказал Гаргантюа, огромный зомби. — Или, всё-таки, кто-то пострадал?  — Дракон пострадала! — ответил Дарктеррор. — Покалечила своё крыло так, что она больше не могла лететь! Хорошо хоть, что вылечить его удалось, а то она больше не смогла бы уже летать.  — Зато хоть рассказали нам такую увлекательную историю! — сказал Чертёнок своим писклявым голосом, который сидел на спине Гаргантюы.  — А вот их история про путешествие по Космосу — вообще более увлекательная! — сказал Футбольный зомби.  — Соглашусь! Аж мне захотелось побыть там! — сказал обычный зомби.  — Чего вам вообще от меня нужно? — спросил Дарктеррор.  — Хотим узнать, что ты думаешь насчёт того, что Дракон предложила тебе пожить у себя в замке, — отвечает Газетный зомби.  — Ты ведь особенный такой, — сказал Горохострел.  — Мы ведь очень хотим… — хотел сказать Ведерный зомби, что им очень хотелось узнать это, но Газетный ударил его локтем, повернув голову к нему.  — Помолчи! — а затем повернулся обратно к Дарктеррору. — Так это. Что ты об этом думаешь?  — Ничего… — отвечает Дарктеррор. — Для меня чуть лучше, когда я хоть с кем-то живу. А то я был в одиночку во временном мире Класзуреме, куда никто из смертных не ступал. Только я могу туда пройти. И даже никто из его жителей не хотел, чтобы я возвращался туда, ведь мне давно уже там не рады.  — Смотрите-ка! — говорит Футбольный зомби, от чего к нему все повернули головы. — А кому-то здесь нравится!  — Так не только ему! — говорит Конусный зомби.  — Ещё ведь тому сатиру Рики и нескольким драконам, — сказал Ведерный зомби.  — А хоть есть ещё те, кому здесь не совсем нравится? — спросил Газетный зомби.  — Есть, — ответил Дарктеррор, от чего зомби повернули головы к нему.  — Кто же? — снова спросил Газетный зомби.  — Розовому зверю Ганглину.  — И чего ему здесь не нравится? — спросил Горохострел. — Вроде ж это нормальный замок, где нам очень хорошо живётся.  — Ему не нравится то, что ему надо готовиться к новой жизни. А ведь ему пришлось бы это делать и тогда, когда бы он продолжал жить на своей родине, где ему очень нравилось.  — И почему он так говорил? — спросил Ведерный зомби.  — Он не верит, что Дракон рождена была на Небесах Богом Драконов. Честно говоря, я ей тоже не верю, ведь быть такого не может, что драконица жила на Небесах, а затем спустилась с них. Это ведь только ангелы в форме невидимых духов на это способны.  — Мы ей тоже не верим! — говорит Газетный зомби. — Как можно поверить в такую чепуху?!  — А зачем говорить об этом мне? Я и так считаю, что остальные, кроме Рики, ей тоже не верят.  — Да мы ищем тех, кто… — хотел сказать Ведерный зомби, что они ищут тех, кто тоже не верит Дракон, но Газетный зомби снова ударил его.  — Да помолчи ты! — сказал он.  — Что ты его затыкаешь? — спрашивает Дарктеррор. — Я и так догадывался, что вы ищете тех, кто не верит Дракон.  — Ну, тогда ладно…  — Какой-то ты странный, Газетный. Никому ничего не даешь сказать, за всех говоришь, когда кто-то еще хочет что-то сказать. Тебя вообще учили, что перебивать невежливо?  — Так я не хотел, чтобы он пробалтывался кому-то насчёт наших тайн.  — И зачем? Мне они и так понятны. Вы, зомби, такие безмозглые, что почти ничего не знаете и не умеете. Разве что, вы в поедании растений очень хороши.  — Вообще-то, я с Ведерным хорошо могу драться, как ниндзя! — сказал Газетный зомби, став в позу ниндзя.  — Если бы.…Это вам удаётся, когда вы с простыми растениями сражаетесь. А если бы вы вам пришлось драться с тем, кто сильней вас?  — Например? — спросил Конусный зомби.  — Меня!  — А с тобой-то зачем? — спросил Футбольный зомби.  — Как «зачем»? А вдруг я снова буду в подчинении Камыша, а Дракон рядом не будет? Кто вас тогда защищать будет?  — Может, кто-нибудь другой… — нервно сказал Газетный.  — Ага! Значит, меня вы боитесь! — сказал Дарктеррор, что они в основном его боятся.  — А вот и нет! — сделал Газетный смелый вид.  — Тогда докажи! — Дарктеррор сложил руки. — Ударь меня так сильно, чтобы я боль почувствовал! Или, хотя бы, сдвинулся с места!  — Постойте, — говорит Зомби на катке. — А что, если я начну делать вот так? Смотрите, — вышел он перед всеми и начал скакать туда-сюда, говоря те слова, которые невозможно текстом записать и повторить словами. Все на него смотрели в удивлении, но Дарктеррор был с видом, будто ему всё равно, ведь он даже знать не хотел, что это он делает. Когда он поскакал так в течение 8 секунд, он остановился и немного закашлялся, ведь он свой голос использовал для такого. — Ах-х-х-кха!  — И что это вообще было? — спросил Дарктеррор.  — Мои движения, когда я пытаюсь надурачить кого-то.  — Тх! — стало Дарктеррору немного смешно от этого. — Ну, ты даёшь! Для меня это просто какие-то бестолковые движения были!  — Хорошо! Посмотрим, насколько ты устойчивый! — сказал Газетный и начал делать разминку перед ударами, ударяя воздух. Остальные зомби отошли, чтобы не пострадать, а Дарктеррор так и стоял, сложа руки. Сделав это за 10 секунд, он решил ударить Дарктеррора в левую часть талии, но он даже не дёрнулся и не сдвинулся с места. Затем он расставил руки и дал Газетному щелбан правой рукой, от чего он резко отошёл к другим. Остальные его поймали, так как Дарктеррор его ещё с ног сбил.  — Вот, как надо бить, — сказал он.  — Больно-то как… — сказал Газетный, взявшись за голову от боли.  — А ты чего хотел? Я же очень сильный. Стоит легко дотронуться до вас где-то до талии или еще слабого места — вы тут же начнете кричать.  — Мы же очень уязвимые. Нам даже головы легко оторвать, — сказал обычный зомби.  — Вот это да, Дарктеррор! — крикнул малыш Рики по имени Магеллин, который вместе с малышом Ганглина по имени Серби выбежал из детской комнаты, которая находилась за зомби. — Как ты здорово даёшь этим зомби ответ за то, что они пристают к тебе!  — Хоть кому-то нравятся мои способности, — сказал Дарктеррор.  — Ты ведь такой сильный и владеешь магией времени, — сказал Серби.  — У меня просто способности к этому есть.  — Мелюзга, вас сюда никто не звал! — говорит Газетный зомби. — Идите обратно к себе и играйте в свои малышовые игры!  — А тебе не давали слово, Газетный! — сказал Магеллин, набравшийся смелости, ведь он был очень сильным, хоть и был малышом. — А то я тебе могу так же задать, как Ганглину однажды задал за то, что он мою маму не оставлял в покое и не отпускал! — сказав это, Газетный вместе с остальными зомби перепугался.  — Ладно-ладно…  — Дети, а что вы здесь делаете? Вы, что ли, пришли сюда только ради того, чтобы полюбоваться тем, какой я сильный и какие у меня способности? — спросил Дарктеррор.  — Да просто увидели, как ты тут с надоедливыми зомби разбираешься, у которых почти никакого ума нет… — сказал Серби, от чего зомби немного рассердились.  — И мы вот решили. Может, ты каким-нибудь трюкам и ударам нас научишь, — сказал Магеллин, делая всякие удары по воздуху.  — Такие способности, как у меня, не такие простые, как кажутся, — объясняет Дарктеррор. — И вы ещё слишком маленькие, чтобы уметь так делать. Подрастёте — тогда научу тому, чему смогу.  — Но я ведь такой умелый… — говорит Магеллин. — Почему ты меня не можешь научить чему-нибудь ещё?  — А, по-твоему, тебе мало тех трюков, которыми ты сейчас владеешь? — спросив, Магеллин начал смотреть на себя и делать боевые трюки на месте. — То-то же. Надеюсь, что ты все понял.  — Ладно, я понял…  — Вот и молодец.  — А почему ты нас ничему не учишь? — спрашивает Ведерный зомби у Дарктеррора. — Мы ведь уже достаточно большие, чтобы уметь так делать.  — Вам, значит, мало тех способностей, которые вы используете в драке с растениями…  — Да, — сказали зомби вместе.  — А вам не кажется, что вы от меня слишком много просите? Только от меня. От Дракон вы ничего не просите.  — А как она научит нас дышать огнём? — спросил Зомби на катке.  — Или тем фиолетовым огнём, который она считает смертельным оружием, — сказал Конусный зомби.  — Тхах! — начал усмехаться Дарктеррор. — Так она вас и Силе Тёмно-Фиолетовому Огню не научит! Значит, я и вас не научу тому, чем владею?  — Даже боевым трюкам, которыми ты сражался с Дракон без использования силы времени? — спросил Газетный зомби.  — Я думаю, что вы сами можете справиться.  — И как же? — спросили они снова вместе.  — А как же я? — спросил Магеллин. — Я ведь всегда могу постоять за себя, ведь хоть какие-то трюки и умения я знаю.  — Магеллин говорит правильно, — говорит Дарктеррор. — Он даже лучше вас думает, хоть ещё маленький.  — Вот и доказательства, что у вас ума почти нет! — сказал Серби. Но Дарктеррор неожиданно начал идти вперёд, где они стояли, так как ему нужно было в комнату, что была за ними. Они даже в сторону отошли, лишь бы он с ними ничего такого не сделал.  — Куда ты идёшь? — спрашивает Газетный зомби.  — Отстаньте от меня, — говорит Дарктеррор, остановившись. — Я вообще вышел из зала не для того, чтобы вы ко мне начали приставать и задавать всякие вопросы. Вы же знаете, что я не очень такой дружелюбный, чтобы терпеть это всё и сдерживать себя от жажды избить кого-то, кто не оставляет меня, — сказав это, зомби испугались, а он продолжил идти дальше. Он оказался в ванной комнате перед раковиной с зеркалом и начал говорить, взяв свой крем для его «лица», которого у него нет (не считая рот). — Не понимаю, чего зомби так придираются и начинают задавать по несколько надоедливых вопросов, — снял он повязку со своей головы, но его лица никак не было видно, ведь там был дикий ужас. — Не понимают, что не стоит разговаривать с теми, кто очень сильный и может навредить им в любой момент, — и он начал смотреть на себя в зеркало, но он не мог разглядеть себя из-за того, что он без повязки плохо видел. — Ох, как же тяжело без повязки смотреть. Почему же я без неё вижу очень плохо, будто у меня ухудшенное зрение? — и он снял перчатку на правой руке, чтобы выдавить на неё крем. — Ладно, хоть без неё я вижу плохо, но даже в размытом виде я вижу что-то ещё. Не то, что те, кто не привык к своему истинному зрению, — и он начал мазать своё лицо тем кремом. Сначала начал с центра, потом начал мазать правый рог, а дальше — левый. Затем он поставил крем на место и надел свою повязку обратно. — Ух. Как хорошо стало. Надеюсь, что эти устрашающие узоры пропадут с моего лица, а то именно из-за них я так плохо вижу, — и он вышел оттуда. Проходя по коридору на 4-м этаже, на который он как-то ещё успел незаметно спуститься, он услышал какие-то переговоры Дракон с Ганглином.  — Так ты смеешь ещё говорить, что я вру вам всем насчёт своей давней жизни?! — спрашивает рассерженная Дракон. Дарктеррор, услышав её, спрятался за стеной и начал наблюдать за ними.  — А кто этой сказке ещё поверит? — спрашивает Ганглин. — Ладно, Рики тебе верит, ведь он тебя так любит. Нашу милую дракониху, которая привела нас в свой замок и говорит вести себя хорошо. Хотя сама иногда ведёшь себя хуже!  — Чего?! Когда это вообще было?! Ты мне объясни!  — В том самом случае, когда ты съела пирог и не оставила ничего на его месте.  — Так это был первый, а у нас тогда был ещё один. Ты, возможно, забыл, что я его тебе потом показала.  — Ах, да, — взялся Ганглин за свою голову. — Я же такой забывчивый зверь, у которого птичья душа!  — Ещё бы! Птичий организм у тебя ведь!  — Вот именно! Но, не смотря на то, что он у меня такой, у меня есть зубы! — открыл он рот и вытащил свои зубы, которые он прячет. В основном у него видны клыки, а зубы у него способны прятаться под десной. — Я свои зубы способен прятать под десной!  — Это уже всем известно.  — Зато помню, как Рики рассказал о своей встрече с тобой. Мне кажется, что ты бы могла убить его, ведь не должно быть тех, кто бы верил твоей «сказке», в которой ты рассказываешь о своей жизни в Небесах.  — Вообще-то, я раньше убивала тех, кто не верил мне! — говорит она полную правду. — И это хорошо, что я в тот раз сошла с ума и пощадила Рики, заодно ещё заживив его рану! По-твоему это плохо, что мне кто-то верит?!  — Кто вообще поверит этому, если на Небесах никто из простых смертных не живёт?  — Так я не смертная! Я бессмертная как бы!  — Как ты можешь быть бессмертной, если ты чувствуешь боль?  — Я не сильно её чувствую! Рану я чувствую, как ту боль, в которой, к примеру, кто-то легонько дотронулся до острого лезвия или ещё чего-то! А если меня ущипнуть или ещё как-то постараться ударить, то мне на это просто всё равно будет!  — Ну, да! Конечно! — говорит он, когда к ним незаметно начал подходить Рики с Рогатой, Горзоматом, Визажем и Акашей. — Ещё скажи, что при встрече с Рики ты не чувствовала какую-то боль, которая заставила тебя сойти с ума! Вообще казалось, что ты накинулась на него ради того, чтобы убить! Но нет! Ты решила пощадить его только от того, что он верит твоей сказке, про которую я уже сказал! — услышав это, Рики рассердился и начал подходить к нему.  — Эй! — ругается он. — Ганглин, не стыдно ли тебе такое говорить?!  — С чего это мне должно быть стыдно?  — С того, что ты называешь жизнь Дракон сказкой, если это может быть правдой! Почему большинство из вас не верит ей?! Она же не хочет врать вам!  — Даже если бы ты ей верил, ты бы начал говорить такое? — спросил Горзомат. Дарктеррор хотел немного заступиться, но решил подождать, пока у них получится решить этот конфликт самостоятельно. — Или кто-то из остальных, кто тоже ей не верит.  — Мне всё равно, правда это или ложь! Я не верю, что какая-то дракониха могла жить на Небесах, а затем спуститься с них сюда, на Землю! Да еще и в форме существа, которое мы видим своими глазами!  — А что в этом такого? — спрашивает Визаж.  — Разве она должна была быть, как невидимый дух, который всё же родился на Небесах? — спросил Рики.  — Вот скажи, Ганглин. — говорит Рогатая. — Если ты не веришь, что Дракон жила на Небесах, то где, по-твоему, она могла жить?  — А ты, Рогатая, где бы начала жить? — спросил Ганглин.  — Ну, мне говорили, что моё яйцо было найдено на высокой драконьей скале, которое упало с одного гнезда на мягкие кусты. Но, так как я вылупилась здесь, я теперь должна жить тут, ведь уже вряд ли обо мне кто-то помнит из тех драконов, которые снесли яйцо со мной.  — Мне вот кажется, что Дракон могла бы тоже жить на высокой скале! Или, хотя бы, в пещере или жерлах вулкана!  — Но откуда у неё тогда есть такие уникальные способности? — спрашивает Горзомат. — По-твоему, она сама как-то научилась ими или её кто-то наделил?  — Могла бы научиться у своей родни!  — А мне кажется, что её наделили этими способностями, — говорит Рики. — У одного дракона ведь не может быть больше двух способностей.  — Значит, у Джакиро не может быть две таких? — спросил Ганглин.  — Я сказал «больше двух», а не просто «двух»! — сказал Рики повторно.  — А-а-а-а-а, да ну вас всех! — разозлилась Дракон. — Надоели уже ваши переговоры, где вы спорите, кто мне верит, а кто нет! Я лучше пойду и спущусь к Анубисатам! Они, хотя бы, кажутся мне лучшими друзьями, чем какие-то розовые звери и все остальные! — и она промолчала, что потом подумала про Рики. — Ну, кроме тебя, Рики. Про тебя я вообще молчу, — и отошла к ступеням, чтобы спуститься по ним на нижний этаж. Дарктеррор увидел, что Дракон обижена на своих друзей, поэтому решил поговорить с ней наедине. Из огромного озера рядом с замком Дракон вылез наг Слардар, у которого были разные плавники на голове, спине, хвосте и руках, и даже светильник, как у глубоководного удильщика. Он вылез из воды весь мокрый, но ему было на это всё равно, ведь она ему нравится, и решил зайти в замок Дракон, поскольку он не сильно любит находиться на одном месте.  — Что ж, — говорит он. — Думаю, сейчас подходящее время, чтобы зайти к Дракон в замок и побеседовать с её друзьями. А то в озере такая скука. Только и находиться на одном месте, где у меня есть только один собеседник — моя любимая супруга.  — Постой, Слардар! — крикнула Нага-Сирена, которая вылезла из воды и начала ползти к нему. У неё на голове был большой желтый плавник в виде короны, зелёный хвост и тканевые повязки на груди — Позволь, я пойду с тобой. Я не хочу оставаться здесь одна, ведь без тебя мне не совсем хорошо.  — Да я всегда этому только рад, моя любовь! — ответил он, после чего они начали ползти к замку Дракон. Уже войдя на первый этаж, к ним подошла «троица», которая была рада, что они пришли.  — О, Слардар и Нага-Сирена! — говорит Рексар.  — Как мы рады видеть вас тут! — сказал Агнион.  — Что же вас привлекло сюда? — спросил Горзомат.  — Да нам просто делать нечего, и такая скука у нас в этом озере, — говорит Слардар. — Вот и решили зайти к Дракон, чтобы найти кого-нибудь для собеседования.  — Вам так повезло! — говорит Агнион. — Мы как раз искали ещё тех, кто мог бы побеседовать с нами, ведь недавно у Дракон произошла ссора с Ганглином, а из-за этого переговоры с остальными, от чего они вывели Дракон.  — И что же случилось дальше? — спросила Нага-Сирена.  — Она обиделась и ушла, — отвечает Горзомат. — Сказала, что пойдёт к Анубисатам, ведь они для неё более хорошие друзья, чем те, которые устраивают жуткие переговоры. И мне кажется, что это так, ведь она в основном находится с ними.  — По какой причине хоть произошло все? — спросил Слардар.  — Горзомат сказал, что она там ссорилась с Ганглином насчёт того, что он не верит ей про её жизнь на Небесах, — сказал Рексар.  — Не знаю, кто ещё не верит ей. Я вот ей верю, — сказал Агнион.  — Я не совсем этому верю, ведь это уже какое-то необычное чудо… — сказал Горзомат.  — Если быть честным, я ей тоже верю, — говорит Слардар. — Она ведь такая добрая и необычная по виду и способностям. Всегда удивлялся меня, и помогала в каких-нибудь сложных ситуациях. Например, как в том случае во время Хэллоуина, когда меня забирали подальше от воды, из-за чего я не выдержал это всё и вышел из себя, чуть ли не избив Рики до смерти. Но Дракон появилась вовремя и успокоила меня.  — И я тогда ещё думала, куда ты от меня ушёл, когда я была занята рождением нашего малыша, — сказала Нага-Сирена.  — Всё началось из-за Рики, который не давал мне ничего полностью сказать! Такой торопливый этот сатир! Я уже давно хотел избить его, но повезло, что я был терпеливым.  — Такой терпеливый, что ты всё равно потом вышел из себя, — сказал Горзомат.  — Так это было по той причине, что вокруг меня слишком много голосов было, я начинал путаться и не понимать, что мне пытаются сказать. И ради того, чтобы вы от меня отстали, пришлось издать тот рёв.  — Ой, не напоминай про тот рёв… — говорит Рексар. — У меня до сих пор мурашки по коже от него.  — Я даже испугался его сильней, чем свой рёв, которого я в редких случаях могу испугаться, — сказал Горзомат.  — Я не совсем испугался, но начал отходить из-за того, что увидел сильный гнев Слардара, — сказал Агнион.  — А нечего было говорить мне много слов подряд и одновременно! Особенно, когда я уже чувствовал себя нехорошо из-за недостатка воды! — сказал Слардар, будто начинал злиться.  — А сейчас почему ты не в воде? — спросил Агнион.  — Дракон наделила меня способностью переносить всё даже без воды. Стоило ей раньше так сделать, ведь это пошло мне на пользу.  — Вот, какая дракониха. — удивляется Рексар.  — А нас она ничем не наделяет! — сказал Горзомат, слегка рассердившись.  — И чем она должна вас наделить? Хоть пример приведите, — сказал Слардар.  — Эффект иммунитета к огню!  — И зачем он тебе?  — Чтобы этот Повелитель Пепла не поджигал мне какие-нибудь уязвимые места на теле, которые только можно!  — Я тебя поджигаю по причине, а не просто так, — сказал Агнион.  — И мой замок ты, значит, тоже разрушил по причине!  — Да.  — Да всё, перестаньте, — успокаивает их Рексар. — Опять начинаете постоянную ссору, которая уже серьёзно надоела Дракон.  — Да уж… — сказал задумано Слардар. — Похоже. Дракон вас ещё долго будет пытаться мирить.… Дракон в это время так и была у Анубисатов, к которым она пришла, как и говорила другим, когда в обиде ушла. Она лежала рядом с Раджаксом, который лежал на полу и удерживал голову правой клешней. Она наслаждалась тем, как он чешет её своей острой клешней на левой руке. — О, да-а-а-а.…Как хорошо…  — Хоть кому-то мы можем делать что-то приятное, — сказал Раджакс.  — Это точно, — говорит Оссириан. — Очень повезло, что Дракон пришла к нам в руины и встретила нас. Правда, пришлось долго вытерпеть драку с ней, но всё равно она решила помочь мне.  — Можно было ожидать, что она этого не сделала бы за это всё, — и после него Анубисат-Воин, который был слева от него, начал говорить, издавая рыки с шипением. Только Раджакс мог понимать, что они говорят. — Почему? Я же не люблю чужаков. Мы всех сражаем, кто бросает нам вызов.  — А что он сказал? — спросила Дракон.  — «Если бы она пришла к тебе, ты бы не стал её трогать?»  — Мне кажется, что стал бы…  — Именно. Даже драконы могут устрашиться от нашего гнева.  — А я не испугалась тебя, когда Оссириан представлял вас всех.  — Я это заметил сразу.  — Я вообще немного так сожалею о том, что обо мне слухи ложны… — говорит Оссириан.  — А что случилось? — спросила Дракон.  — Много лет назад я поссорился со своим собратом Раджом. Творение Солнца. Он такой же, как и я, только окрас у него другой. Он такой…солнечный. Но в основном у него коричневые цвета.  — А сколько ему?  — Он такой же по возрасту, как и я. Можно считать, что мы одного возраста.  — А из-за чего вы поссорились? — спросил Раджакс.  — Решали, чей дом лучше. Мои руины в древней пустыне, либо его чертоги Созидания, где жили всякие другие Творения. Я доказывал, что мой дом лучше, а он доказывал, что его. Это продолжалось некоторое время, после чего я вышел из себя и сказал, что больше не хочу видеть его. Он мне ответил то же самое, и мы разошлись, вернувшись к себе. С того момента мы больше не приходили друг к другу в гости.  — А разве тебе не положено было отходить от тех кристаллов, которые питали тебя жизнью? — снова спросил Раджакс.  — Это было намного раньше, когда я был другим Анубисатом. До того, как меня искалечили до смерти и присвоили ястребиное тело.  — Почему ты не придёшь и не поговоришь с ним? — спросила Дракон.  — Я боюсь, что он не станет со мной говорить…  — И откуда ты знаешь? — спросил Раджакс.  — Я не знаю.…Просто из-за этой ссоры я уверен, что он ни за что не станет больше говорить со мной.  — Попробовать всегда стоит. Я, например, боялся выходить за пределы наших руин, где мы раньше жили, ведь думал, что там есть кто-то более опасный. Но оказалось, что ничего такого страшного нет — меня самого боялись те, кто жил в той пустыне. Это были простые эльфы, которые много лет вели с нами войну.  — Ты это к чему? — не понял его Оссириан.  — К тому, что ты когда-нибудь должен пойти к Раджу и поговорить с ним. Постараться помириться.  — Я даже не знаю.…Откуда ты знаешь такие слова? Кто тебя научил этому?  — Дракон меня научила многому. Она вообще нас всех учит добру, что очень приятно становится. Я даже не думал, что она может научить меня этому, что я сейчас сказал, — и он опустил голову к Дракон. Дракон неподвижно сидела и думала о том, что некоторые из её друзей всё равно оскорбляют её даже тогда, когда она пыталась учить их добру. В её мыслях было видно её друзей, которые говорили унизительные и оскорбительные слова. Сначала было видно Ганглина с речью «Дракон, ты не совсем похожа на дракона, ведь ты даже мстить нормально не умеешь!». Затем Газетного зомби «Таких драконов, как ты, убивали за несколько секунд опытные охотники и вешали их головы в качестве украшения или трофея на самое видное место!». Затем Дарктеррора: «Дракон, твои уши такие большие, что они никак не подходят твоей внешности!». Затем Горзомата: «Иногда ты начинаешь вести себя хуже других, но это не всегда так». А дальше, самым последним, был Тумба-Юмба: «В замке больше 20-ти существ — и только ты портишь всем нервы!».  — Кажется, она сожалеет о чём-то… — сказал Оссириан через несколько секунд (когда Дракон закончила думать об этом всём), слегка расстроившись, ведь он видел её расстроенный взгляд.  — Как я понимаю, не все ценят её труд за то, что она делает всем добро и пытается научить их этому… — сказал Раджакс. — Зря так делают. Она хочет, как лучше, а они наоборот — только и делают, что оскорбляют её… — и неожиданно к ним зашёл Дарктеррор, от чего они все подняли и повернули головы к нему.  — Дракон, можно тебя? — спросив, Раджакс остановился от чесания.  — Дарктеррор! — злится она, подняв голову. — Я ведь только пришла сюда! Нельзя ли здесь? — положила она голову обратно на пол, а Раджакс продолжил её чесать.  — Но я хотел наедине с тобой…  — Почему? С Анубисатами тоже нельзя?  — Нам очень интересно так узнать, — говорит Раджакс.  — Вы хоть знаете, что чужие разговоры нельзя подслушивать? — спросил Дарктеррор.  — А ты знал, что не стоит отвлекать того, кто наслаждается чем-то? И начал это недавно, — спросил Оссириан.  — Я знаю, но мне срочно нужно поговорить с ней.  — И зачем? — спросила Дракон.  — Хочется кое-что тебе сказать.  — Можешь сказать это при Анубисатах.  — Но это серьёзно личным должно быть…  — Нам всё равно, — говорит Раджакс. — Говорите уж, что хотите. Даже, если это и лично. Нам ещё как-то интересно узнать, о чём вы будете говорить.  — Никому хоть не скажете?  — Да ложу руку на сердце! — приблизил он слегка свою правую огромную клешню к своему сердцу. — Для Дракон мы сделаем, что угодно! — и он положил её обратно на пол.  — Вот именно! — соглашается Оссириан. — Она же нам помогла! Теперь мы ей этим обязаны!  — Тогда ладно… — сказал Дарктеррор и подошёл к Дракон. — Я вот слышал, как ты начала ссориться с Ганглином. Снова из-за того, что он, как и остальные, не верит твоей прошлой жизни?  — Всё начинается из-за этого Розового зверя, который иногда вредничает и хочет говорить за остальных! — ответила Дракон, а затем повернула голову к Раджаксу. — Чуть ниже, — и он начал чесать её ниже.  — Он нам уже действует на нервы, — сказал Раджакс.  — Чуть левей, — сказала она снова, после чего Раджакс начал чесать её с левой стороны.  — Я не могу понять, почему ты Анубисатов считаешь своими настоящими друзьями, если они не такие, как остальные, — говорит Дарктеррор. — У тебя же ещё есть Рики, который постоянно пытается побыть рядом с тобой и провести время, как я.  — А что ей ещё делать с нами? — спрашивает Оссириан, от чего Дарктеррор повернулся к нему. — Она ведь завела дружбу с нами после того, как освободила нас из тех древних руин, где нам не хотелось уже долго торчать! Я не перестаю удивляться, что она, всё-таки, нашла нас, и решила помочь. Даже не смотря на то, что я принялся драться с ней сразу после встречи. И это было тогда, когда она оказалась на моей террасе, где я как раз поджидал её.  — Скажи ей спасибо, Оссириан! — говорит ему Дарктеррор. — За то, что она решила освободить тебя! Она могла этого и не делать, если бы она не оказалась такой доброй!  — Да я давно ей уже спасибо сказал.  — Ну, да. Очередной раз «спасибо» уже говорить не хочется никому… — и он повернулся обратно к Дракон.  — Это правда. Он мне ещё с освобождения сказал это, — сказала она.  — Да я верю ему.  — А почему мне не веришь?  — Насчёт чего?  — Насчёт моей жизни на Небесах!  — Анубисаты, а вы почему верите ей? — решил спросить он об этом у Анубисатов.  — Так Оссириан тоже доказывает, что это так, — говорит Раджакс. — Он тоже знает, что это правда.  — И откуда он это знает? — Дарктеррор повернулся к Оссириану.  — О Боге Драконов я многое слышал, — отвечает Оссириан. — Тем более я видел его своими глазами.  — Правда? — спросила Дракон в удивлении.  — Да. Несколько раз видел, как он пролетает по небу и создаёт солнечные лучи, так как он этим показывал, что он с кем-то разговаривает. Говорят, если видно лучи близко к Земле, то это значит, что Бог с кем-то разговаривает.  — Вот это да…  — Значит, вы вместе с Рики верите ей… — задумчиво сказал Дарктеррор. — Но твои рассказы про это не несут никаких доказательств, Оссириан!  — Почему? — спросил Оссириан.  — Потому что я в прошлые разы встречал Анубисатов, которые постоянно хитрили меня.  — Но мы же тебя не встречали у себя в руинах, — сказал Раджакс.  — Всё, хватит, — сказала ему Дракон, чтобы перестал чесать. Он так и сделал.  — Я знаю, что с вами я не встречался, но я в основном встречал тех Анубисатов, которые хитрили меня и никак не хотели говорить правду, — сказал Дарктеррор Оссириану дальше.  — Мы не такие, как те. Мы вообще всегда говорим правду, — ответил Оссириан. — Правда, я немного соврал Дракон, когда я сказал, откуда я знаю имена её друзей. Мы, кстати, драку начали ещё тогда, когда она оказалась на моей террасе.  — Вот именно, — говорит Дракон. — После встречи с тобой, когда мы собирались драться снова, ты соврал насчёт того, откуда ты знал наши имена, — сказала Дракон, от чего Оссириан опустил голову от виновности.  — Я знаю, я провинился.…Я соврал вам из-за того, что начинал драку. А тех, кого я считаю врагами, я хитрю и не имею желание сказать правду.  — Хорошо хоть, что ты сразу оправдался, когда ты умолял нас не ломать твои кристаллы.  — Это точно. Я ведь по вашим разговорам узнал ваши имена. И никакой способности к чтению мыслей. Я же не телепат. Я Анубисат, который внешностью поменялся из-за давнего риска погибнуть.  — Оссириан такой Анубисат, что сразу принялся драться с Дракон место того, чтобы сразу сказать, что он нуждается в освобождении от кристаллов, — говорит Дарктеррор. — Дракон бы за это точно убила бы его, если бы хотела, ведь она могла бы и не простить его за всё, что он с ней сделал.  — Что?! — удивилась Дракон, встав с пола и начиная подходить к нему. — Ты сказал, что я убила бы его за это?! А как бы я это сделала, если он был Неуязвимым?! Даже моя смертельная Тьма не подействовала на него! Он остался живым и невредимым!  — Но ведь ты хотела всё равно убить его за это всё.  — Неуязвимых вообще убить нельзя! — крикнула она. А один Анубисат-Воин, что был справа от Раджакса, решил спросить у него своими рыками с шипением: «Are they always do it?» («Они всегда так делают?»). Раджакс повернул голову к нему, и, промотав головой и подняв плечи, ответил.  — Я не знаю.  — Ты хоть понимаешь, что я не могла это сделать из-за его неуязвимой способности, благодаря которой он не чувствовал сильную боль и никак не умирал?! — продолжила Дракон.  — Давай закроем эту тему, — говорит Дарктеррор. — Я тут подумал о кое-чём, чтобы ты наладила дружбу своих друзей с остальными.  — Ты это о чём?  — Например, помирить Агниона с Горзоматом, чтобы перестали ломать твой замок из-за ссор.  — Это бесполезно. Их невозможно помирить, ведь Горзомат никак не простит Агниона за разрушение его древнего замка.  — Но он это случайно сделал? — спросил Раджакс. — Раз он разрушил его.  — Нет, он это специально сделал. За то, что Горзомат был очень жесток к нему и не мог вести себя прилично. Агнион тогда обрушил свой вулканический гнев на его замок, чтобы отомстить за всё, когда вернулся к себе.  — Да-а-а-а, ваш Повелитель Огня всегда найдёт повод, чтобы мстить кому-то… — сказал Оссириан.  — Чего ты ещё хотел от меня, Дарктеррор? — спросила Дракон.  — Кое-что сказать, о своём личном, что касается тебя, — ответил он.  — Что же?  — Хочу узнать, когда же будет то, что ты начнёшь отвечать мне взаимностью, как я тебе.  — Когда это ты отвечал мне этим? Разве ты начинал так же само кричать на меня, когда я на тебя начинаю? Я бы хотела ответить тебе за те хватки за шею и долгие издевательства, у которых даже причин нет, за что мне это было!  — Я тебя хватал только для того, чтобы успокоить тебя.  — Уже несколько раз слышу это!  — Не хотел я, конечно, оправдываться на счет кое-чего, но, наверное, придется.…  — Что ещё? — заинтересовалась она, собираясь позлиться.  — Я тебя ещё хватал для того, чтобы сразу узнать причину некоторых нехороших действий, которые ты делала. К примеру, когда ты царапала стены и полы замка, гоняясь за своей тенью. Или, когда ты просто так напала на одного из своих друзей, которые ничего такого серьёзного тебе не сделали, а просто что-то сказали.  — А вот это я очень хорошо знала! — начала она снова злиться. — И не стоило оправдываться, ведь я и так знаю, что хватки — это именно для пытки!