Quicksand

[Soulmate! AU: у каждого человека есть цветок, который он должен подарить своему соулмейту. Если отдать цветок не родственной душе, то с цветка опадают лепестки] В Академии Убийств никто не должен умирать без ведома Мастера Линя — таковы правила. Но кто в самом деле их соблюдает? Глядя на теряющий лепестки цветок Марии, Гусман не может скрыть горькой усмешки — вот и он, нарушитель, сдохнет через каких-то пару часов, повезет даже, если их протянет. — Ты разве не в курсе была, что его нельзя отдавать кому попало? — зачем-то спрашивает он. Конечно, она была в курсе — об этом матери твердят детям едва ли не с рождения, предостерегают и заставляют печься об этом даже самых рассеянных. Здоровый цветок, правильный выбор — счастливая жизнь. Но Мария Салазар внезапно отвечает: — Нет. Я не знала, что должна беречь его. Некому было мне рассказать. Губы у нее красивые — пухлые, алые, такие капризные и манящие, их бы целовать и целовать, но сейчас они кривятся в болезненной гримасе: не до поцелуев. — А твоя мама? — непонимающе спрашивает Гусман. — Моя мама мертва уже целую вечность. Я ее едва помню, — голос Марии срывается, всего на секундочку, а затем она быстро улыбается: страшно, заученно, будто смерть ее матери это повод для шуток. Гусман в Академии новенький, он чужих историй не знает, в его присутствии обсуждают разве что-то, какое он неподготовленное к жизни дерьмо, но секреты Марии наверняка страшные и травмирующие — возможно, ему их лучше и не знать. Но эти ее широко распахнутые глаза, словно у лани — с поволокой, молящие, — эти глаза заставляют его сердце болезненно сжиматься и сочувствовать, заставляют его хотеть знать все. Даже если это больно, даже если это страшно — быть может, разделив с ней этот груз, он хоть немного облегчит ее страдания. У нее всего пара часов — скоро ее цветок погибнет и она протянет не намного дольше. Последний лепесток отчаянно трепещет на стебельке, Гусману ужасно хочется к нему прикоснуться, погладить — но он сделает только хуже. — Почему ты пришла ко мне с этим? — наконец, он догадывается задать правильный вопрос, и Мария нервно пожимает худыми плечами: — Не знаю, просто… Просто меня тянет к тебе с того самого дня, как ты здесь появился. Гусман вспоминает Лукрецию и ее злые слезы — когда ее цветок цвел в его руках, а его собственный в ее руках уронил лепесток. — Тебя должно тоже тянуть ко мне, сукин ты сын! Они должны цвести вместе! — кричала тогда Лу. Но что он мог поделать? Иногда идеальный пары не так уж и идеальны, если копнуть поглубже. — Тебя ко мне тянет? — переспрашивает он, затаив дыхание на долгое мгновение. — В смысле, это как просто симпатия, или?.. — Что-то большее? Я не знаю, — качает головой Мария и невесело усмехается, протягивая ему цветок: — Но терять-то мне нечего, Гусман. Возьми его. Вдруг случится чудо? — Но что, если я убью тебя? — Тогда я умру, — твердо, холодно, без страха произносит Мария. Гусман не имеет права так рисковать, но Мария не оставляет ему шанса — стремительная и отрешенная, она берет его руку и вкладывает туда цветок без малейших колебаний. Новые лепестки появляются прямо на глазах — яркие, сочные, сильные. Гусман не может сдержать возгласа удивления и восторга, Мария напряженно молчит. — Спасибо, — наконец произносит она, когда ее цветок превращается в абсолютно здоровое и сильное растение, и забирает его из рук Гусмана. — Эй, подожди! Подожди, Мария! — Гусман не сразу понимает, что она пытается ускользнуть, и ловит ее за запястье уже у самой двери. — Ты так и уйдешь? Мы ведь еще не узнали, ты еще не коснулась моего цветка, вдруг мы с тобой… — Я принадлежу Чико, Гусман, — освобождая запястье из его пальцев, говорит Мария. — Тебе я принадлежать не смогу никогда, и никакие парные цветы этого не изменят. Она уходит, не позволив Гусману возразить или произнести хоть слово — девушка, которая не умрет сегодня. Цветок Гусмана на подоконнике выпускает новые листья — кажется, это стопроцентное совпадение, и придется как-то разбираться с этим Чико…