rotate

      Он получал все, чего желал, по щелчку пальцев.       Новая байка Gucci, которую он увидел вчера вечером на показе? Конечно. Солнцезащитные очки почти больше чем за тысячу долларов? Боже, ну что за вопрос, да, да, да! Новенький черный голф Balenciaga вместе с одноименными кроссовками? Пальцем «щелк» — и уже завтра Чжинхван появляется на работе в этом наряде, сочетая его с кожаной курткой от Saint Laurent.       И, казалось бы, лучше жизнь идти уже не может.       Но когда ему приходится разбираться с аварией, которую спровоцировал неаккуратный байкер, оставив царапины на только недавно купленной в салоне Lamborghini Few-Off кричащего красного цвета, ему кажется, что он ступил на новую ступень счастья в своей жизни.       Их встречи по поводу возмещения ущерба быстро превратились в дружеские кофе-перерывы, но заполучить Ханбина по щелчку пальцев, как вещь из новой коллекции Valentino, было невозможно.       Этот фотограф был очень скрытным, скромным и немногословным, но если разговор заходил о каких-либо выставках, он никак не мог закончить свой монолог. И Чжинхван забывал о своем кофе, запах которого так мягко ласкал ноздри, и только следил за каждым движением губ задумчивого Ханбина напротив. Взгляд скользил по его одежде — что-то старое, из секонд-хендов, которыми Чжинхван брезговал, но каждый бесформенный свитер пастельного цвета придавал собеседнику мужчины какого-то шарма и заставлял Чжинхвана переосмысливать отношение к Ханбину и людям в принципе.       За красивой оболочкой (в мыслях: «Чжинхван») нет абсолютно ничего. Полная пустота, перекати-поле на сухом пустыре, завывающий промозглый ветер и погоня за новыми трендами, ничего из себя через пять минут не представляющими. За мятыми старыми теплыми свитерами (на губах: «Ханбин») — целый мир, теплые вечера у огня и миллиарды звезд, скрывающие в себе недюжинные знания.       Ханбин везет Чжинхвана куда-то за город на своем мотоцикле, и тот только носом между его лопаток тычется, ища там тепла и защиты и пытаясь будто достать хотя бы зерно всего того, что знает его новая любовь. Новая за столько времени, и совершенно бесплатная, даже никем не ношенная — совершенно новая.       Мужчина пальцем обводит созвездия на небе, а Чжинхван сидит на сидении его байка, согревая холодные руки об алюминиевую кружку с горячим чаем. У него другие созвездия — созвездие Мягких Ханбиновых Губ, созвездие Ханбиновых Ямочек, созвездие Блестящих Ханбиновых Глаз… И когда Чжинхван притягивает его к себе и целует, его брови вдруг Овном изгибаются, а глаза Козерогом таращатся; и для Чжинхвана все богатства в мире перестают иметь значение, когда он на своей талии чувствует мягкие пальцы фотографа Кима, который когда-то посмел испортить его дорогущую тачку.       — Пожалуйста, говори вечно, чтобы у меня из головы вылетела вся эта дурь, — просит Чжинхван, уже почти задыхаясь от подзвездных поцелуев.       — Хорошо, что звезды бесплатные, иначе ты бы точно купил одну и… не знаю, устроил бы себе ванну со звездной пылью.       — Если я захочу, я куплю себе все созвездие Кассиопея и с удовольствием приму не одну, а две ванны со звездной пылью, — он смеется и устремляет взгляд обратно на небо, кутаясь в чужой теплый свитер и мечтая постоянно слушать о художественных выставках, взрывающихся звездах и выдающихся фотографах семидесятых годов.