сказки напетые ветрами

- Что за печаль, милый? – Урарака перемешивала в старой треснутой ступке чёрный перец с морской солью. – Будь добр, передай суховей. Шинсо взял с нижней полки тяжёлую янтарную бутылку, в которой клубились горячие вихри. - Ты снова готовишь попутный ветер? - Да, для одной моей подруги из портового города, ты знаешь, море сейчас неспокойно. И не уходи от ответа, что за беда? Или луна тебя больше не хранит? - Издеваешься? – Маг горько усмехнулся. - Если бы. – Очако ловким движением разбила бутыль, осколки остались неподвижны в воздухе. - Лишь дурные сны, тебе не о чём волноваться. Когда ты отправляешься? - На рассвете. Дать тебе сонный настой? – Она аккуратным узлом завязала тканевый свёрток и убрала его в походную сумку. - Не нужно, вдруг будет важное видение. Ведьма сердито вздохнула и чуть по-детски нахмурилась: - Думаешь он придёт? Хитоши спрятал лицо в сгибе локтя: - Ну будет уже! Ты хуже всякого инквизитора. Ведьма засмеялась и ласково потрепала его по волосам. - Не сердись на меня, я переживаю только и всего. Урарака отправилась с восходом, звёзды обещали ей лёгкий путь. Хитоши дождался пока её маленькая фигурка не исчезла в лесном тумане и устало осел на крыльце. Силы покидали, его совсем оставил сон. Луна уже несколько ночей не выходила из-за туч. "Видно смотрит за ним, пусть у меня будет чуть меньше света, ему это нужнее. Только приведи его ко мне, наречённая." Ночи становились холоднее. А юный маг всё выходил на порог, северные ветра шептали тайны и сулили беды. Дни тянулись тяжёлой зыбкой чередой, с уходом Урараки хижина совсем опустела, здесь стояла почти мёртвая тишина. "Кошку что ли завести, как подобает порядочной ведьме" Он уже почти месяц изучал книги о целительной магии, которые ему дала Очако, Шинсо совсем не был хорош в этом, в отличии от неё. Гораздо лучше ему удавалось зачаровывать предметы и обереги. Аир, облепиха, шалфей – все названия уже мешались в кучу, как и что от чего призвано помогать. Кажется, уже стемнело, первые звёзды ярко вспыхнули, прожигая небо, ночь обещала быть ясной. Вдруг, в окно пробился холодный луч, стекло засияло горным хрусталём. Шинсо тут же вскочил и распахнул окно. Так и есть, взошёл месяц. Маг выбежал из дому, ветер, дующий с горных вершин, лютовал. Он не верил глазам, вдали, там, где лунная тропа рассекает горизонт, появился тёмный силуэт. Хитоши, не помня себя, понёсся навстречу, ветер раздувал лёгкую ситцевую рубашку, забирался под кожу, дыхание сбивалось. Он вернулся. Айзава думал, что, верно - бредит. Вихри сиреневых волос мерещились ему не один раз. Но сейчас их владелец предстал вполне реальный, из плоти и крови, а не причудливых теней и лунного света. - Здравствуй, Хитоши. Юноша не мог ни двинуться, ни вдохнуть. На его бледном и полупрозрачном лице раскраснелись щёки и губы, месяц ласково выводил удивительные узоры на серьгах и звёзды плескались в глазах. Наверное, это всё колдовство. Шинсо подался было вперёд, да так и замер, боялся, что сердце разорвётся и тогда уже ни травами, ни настоями не спастись. Рыцарь упал перед ним на колени, многочисленные раны и трое суток без сна давали о себе знать. Только умереть на руках у мальчишки не хватало, он же ему и в могиле покоя не даст. - Что же ты молчишь, мой свет? Будто совсем не рад. – Шота устало улыбнулся. По тому, как рябью идёт под его руками тонкая белая ткань, по тому, как дрожит ладонь в его спутанных волосах он немедленно понял, что маг ревёт. Ещё мгновение – и Шинсо рухнул на землю, сгребая рыцаря в объятия и глуша рыдания в его плече. Доспехи все были в крови и саже и пахло от них гарью и смертью, но юноша только теснее прижимался и сбивчиво дышал. - Ты всё-таки вернулся ко мне. – Он обхватил его лицо холодными пальцами и улыбнулся так, что Айзаве показалось, пускай бы и сотню таких дорог пройти. - Куда бы я делся, столько нечисти перебил, а перед тобой вот видишь – на коленях стою, раз уж забрал мои меч и душу, слёзы хоть теперь не лей. - Я и не лью! – Шинсо насупился и принялся растирать и без того красные глаза. – А ты вообще кровью истекаешь! Какой кошмар! Как ты вообще дошёл? Вставай, нужно прижечь раны. Он ещё долго что-то бубнил про то, что нужно больше думать и меньше махать мечом и про то, что кто-то совсем себя не бережёт, а потом судорожно сверялся с книжками и дрожащими руками залечивал раны, получалось у него не весьма, но всё это было так трогательно, что Шота только и мог давить тихий смех и перебирать волосы цвета лаванды. Совсем скоро Айзава снова должен будет отправиться в путь, скоро снова будут монстры и сражения, но теперь ему нечего было бояться, ведь даже в самой непроглядной тьме лунный свет указывал ему путь.