Генезис

Я проснулась из-за того, что Кай поднялся с кровати и начал одеваться. Паркер сначала надевает джинсы, потом застёгивает ремень и ищет футболку. В голову ударяет воспоминание о том, как Лейси просила подсыпать Каю яд или же скорее некое зелье, как пафосно это звучит. Она просила сделать это вчера днём, а значит сегодня, если он идёт к ним, то не вернётся. Во мне сразу заиграла совесть. Почему я вообще за него волнуюсь? Он столько боли мне принёс, столько боли причинил, а я переживаю за него. — Не хотел тебя разбудить, ты наверняка видела прекрасный сон, — произносит Малакай и направляется ко мне, когда я приподнимаюсь и сажусь на кровать, откинувшись назад, упираясь на вытянутую руку, а другой протираю глаза. — Ты всегда так рано исчезаешь? Это не по-джентльменски, Кай, — произношу я и немного улыбаюсь. Паркер подходит ко мне и опираясь одним коленом на кровать, а потом упирается двумя руками на неё и становится совсем близко ко мне. Малакай сейчас похож на зверя, а уже сегодня вечером будет похож на раненого зверя или труп зверя. — Я и не буду никогда джентльменом, Джесси. Ни для тебя, ни для какой-то ещё девушки, — произносит он. — Но я могу быть нормальным для тебя и ни для кого больше. Моя рука ложится на его щёку. За полтора месяца, почти два месяца, Паркер был другим, почти таким же, как после слияния с Люком. Нет, мне вовсе не хотелось, чтобы Кай изменился, стал добрым и пушистым, мне нравился любой он, когда не трогал меня. Можно сказать, что я чувствовала себя особенной рядом с ним, а после того, что он сделал со мной я перестала чувствовать себя таковой. Я перестала быть для него особенной. Может на это я и обижалась? Обижалась на Кая за то, что перестала чувствовать себя особенной? Он задел моё эго, поэтому я и собиралась мстить ему? Чем-то это напомнило мне Клауса. Майклсон тоже был с высоким эго, он бы тоже начал мстить, если его унизили или задели его самооценку и самомнение. — Вернёшься сегодня пораньше? — прошу его я и уже понимаю, что поступаю просто отвратительно. Знаю, что он скорее всего не вернётся, что я вижу его может быть в последний раз и сама прошу его вернуться. — Хочешь, чтобы я вернулся пораньше? — с усмешкой произносит Паркер и смотрит на меня. Ему нравилось, когда я говорила о том, что люблю его, хочу его видеть или просто хочу его, поэтому он постоянно меня переспрашивал и просил повторить мои желания связанные с ним или озвучить ещё раз мои наигранные чувства к нему. И это раздражало, но также доказывало, что он уязвим передо мной. Что я теперь легко могу задеть его за больное или предать. Сегодня должно было произойти то самое предательство. — Да, — произношу я и на пару секунд поджимаю губы. Я не смотрю на него больше, как влюблённая дурочка. Сейчас я смотрю на него совершенно по-другому, не притворяюсь. — Хочу, чтобы ты вернулся немного пораньше. — Я разглядывала его в деталях, старалась запомнить те самые детали, что принадлежали только ему. За окном уже светало и мне становилось видно его лучше. Его небольшие шрамы на лбу, которые мне нравились, не знаю почему, но лично я ценила маленькие дефекты, благодаря дефектам создаётся вся ценность. Я заглядывала в его глаза неестественного цвета, только у него были такие глаза, и мне казалось, что даже глаза Деймона не сравняться с глазами Малакая. Любовалась его немного вздёрнутым носом и скулами. Мне правда было жаль. То, что я делала было низко и неправильно, отвратительно, но больше притворяться я не могла. То ли из-за совести, то ли из-за усталости ждать того самого часа расплаты. Не так я представляла свою месть. Паркер выдаёт смешок и быстро поцеловав меня отстраняется. Я до конца держала руку на его скуле, пока он не стал слишком далеко от меня. — Я постараюсь прийти раньше, принцесса, — произносит он. — Не шали здесь без меня. — Малакай подмигивает и у меня вызывает это улыбку. Но он уже не видел этого, он скрылся за дверью. Кай не вернулся раньше, как обещал, он даже не вернулся ночью, он вернулся под утро. Через сутки. В эти сутки я только и делала, что ходила по его дому и раздумывала о том, что будет дальше. Что-то мне подсказывало, что ничего прекрасно и хорошо не будет, как я хотела. Мне ещё долго придётся не испытывать чего-то хорошего. Тогда утром я проснулась, потому что никак не могла нормально заснуть, лежала в кровати Паркера, в его объятиях и думала о том, что собиралась сделать. Потом снова заснула и проснулась, когда он перестал меня обнимать. После его ухода я тоже не заснула, потому что мучила саму себя мыслью о том, что делаю. Он тогда был таким милым, даже его подмигивание не показалось мне раздражающим. И мне было от этого стыдно, потому что, по сути, я стыжусь того, что мне нравится. Я все эти сутки вспоминала наше с ним утро. Удивительно, я так долго уже у него, и мы не провели ни одного нормального утра вместе, он вечно уходил, а я спала до полудня. И то утро было первым и последним. Кай, кажется, со всей силы толкает главную дверь и та, открывшись ударяется об стену ручкой. От этого вся моя дремота пропадает, и я сразу прихожу в себя. Поднимаюсь с дивана и смотрю на Малакая, который выходит из-за стены и стоит ко мне боком, он поворачивает голову в мою сторону и смотрит на меня так будто разочарован и одновременно разозлён. Он знает. Знает, что я сделала, а точнее, что не сделала. Но чего он ожидал? Он и вправду думал, что всё будет так прекрасно? Паркер должен был помнить, как обращался со мной в начале этой маленькой истории, должен был помнить, как плохо мне было. Хотя может, он и не понимал, что совершает. И вот, я снова оправдываю Малакая. Со мной явно что-то не так. — Что произошло? — произношу я и со страхом смотрю на него. На улице снова рассвет. Синее небо постепенно перерастало в голубое и чистое, звёзд уже не было видно. Солнце постепенно всходило, а воздух переставал быть таким холодным. — Ты правда спрашиваешь, что произошло, Джессика? — произносит Кай и делает шаг в мою сторону. А я делаю шаг назад. — Ты либо слишком глупа, либо слишком умна! — повышает голос Паркер и продолжает двигаться ко мне. — Почему ты не сказала мне, что к тебе приходила Лейси? — Потому что, — я начинаю задыхаться от страха и эмоций, что чувствую из-за Малакая. — Потому что хотела убить меня её руками! — говорит он. Я продолжаю пятиться назад пока не упираюсь в стену с книгами. Парочка падает на пол, из-за чего я вздрагиваю. Мне только сейчас удаётся заметить, что Малакай держится за себя, его рука прижата к его футболке, в области рёбер. Он иногда зажмуривался и шипел от боли, что приносили ему его не столь раскрепощённые движения. Кровь продолжала стекать на ламинат, его ботинки оставляли красные следы на полу. Мне было его жаль, по-настоящему жаль. И стыдно за то, как я поступила. — Если бы не эта тупая блондинка, то я бы и не узнал, как ты хотела поступить со мной. А, ведь я поверил тебе, поверил в твою игру. Ты была такой убедительной, такой искренней со мной, что было трудно даже подумать, что ты можешь так притворяться. Я был идиотом. Доверился тебе и вот, что получил взамен, снова ножом между рёбер. Снова доверился и меня снова предали. — Кай, я могу объяснить, — шепчу я и чувствую, как руки дрожат. Я давно так не нервничала, даже перед допросом самых опасных преступников. — Ну, давай, Джессика, объясни своё предательство! – он резко хватает меня за горло и прижимает к стеллажу с книгами. — Только не оправдывай всё тем, что у тебя не было выбора! Потому что мы с тобой оба знаем, что он был. И в пользу чего ты его сделала. — Кай, — молю его я, чувствуя, как воздуха становится слишком мало. — Я ничего тебе не подсыпала, фигня, которую дала мне Лейси под матрасом, в спальне твоих родителей, — тихо и охрипшим голосом, произношу я. — Прости меня. — Какая фигня? — нахмурившись и отпустив меня, спрашивает Малакай. Я хватаюсь за горло и тру его, чувствую неприятную боль. Кожа немного болит, а лёгкие снова начинает заполнять кислород. — Какую-то фиолетовую жижу в пузырьке. Она сказала, что она тебя нейтрализует и избавит на время от сил, — говорю я и потом поднимаю взгляд на него. — И, что она пообещала тебе взамен, Джессика? Свободу? — он приближается ко мне, наклоняется так близко, что я чувствую его тепло. Чувствую от него запах крови, его одеколона и слабо киваю. Мне стыдно говорить на что именно я, почти, купилась. Почему стыдно? Потому что Это предлагала мне неизвестная ведьма, которая была лишь врагом моего врага, а это не утверждало, что она сможет помочь мне. — Кроме меня, тебя никто не спасёт. Если умру я – умрёшь и ты. Половина твоих сил теперь у меня. Никто не сможет высосать из тебя моё заклинание, потому что я не был настолько глуп, чтобы наложить на тебя заклятье, которое снимет кто-то помимо меня, — произносит Паркер. — Чуть не забыл. — Он хватает меня за запястье и сдёргивает мой браслет. Тонкие золотые колечки, что и являлись цепочками сделанные в два ряда, рвутся, круглые кристаллики и мелкие жемчужины падают на пол, создавая соответствующий звук и разлетаются по всему ламинату, в разные уголки комнаты. — Этот браслетик давал тебе хоть какие-то силы, а теперь ты снова ни с чем, — произносит Малакай. — Это стоило того, Джесси? — Он разворачивается и желает уйти, ему не важен ответ. Теперь я чувствую себя ещё и дурой. Почему он всегда вызывает во мне те чувства, которые совершенно не действуют на меня хорошо. Либо я чувствую стыд, либо жалость к нему, что обезоруживает меня, либо чувствую себя грязной, либо дурой. Почему он никогда не заставлял меня испытывать что-то хоть немного нормальное?! — Ты сам виноват во всём происходящем, Малакай! Ты мог всё сделать по-другому! Ты начал всё это! — набираюсь смелости я и делаю пару шагов к нему, уже отступаю от стены. — Если бы ты не похитил меня, если бы не изнасиловал, если бы не лишил сил и не заставил меня делать вид, что я люблю тебя, если бы не заставил подыгрывать тебе, то я могла бы полюбить тебя. Но ты всё испортил! Ты хотя бы думал, что делаешь? Паркер стоял ко мне спиной, поэтому я понятия не имела, что сейчас творится на его лице. Он наверняка сейчас в гневе. Повернётся и обвинит во всём меня. — Ты притворялась? — спрашивает он, развернувшись ко мне. — Внушение не работало? Кай не понял этого раньше. Он думал, что я так поступила, а то есть умолчала о приходе Лейси, потому что всё ещё боролась с тем, чтобы не поддаваться ему? Или, что он просто где-то упустил момент с внушением? Видимо да. Но от того, что он только что понял это, мне легче не становится, наоборот только хуже. — Ты хорошая актриса, Джессика. И видимо это я был настолько глуп, — произносит Малакай. — Ну, раз уж всё вскрылось и у нас ничего не выйдет, то я… — он выпрямляется и больше не держится за свою рану. — Просто убью тебя. Малакай выпрямляет руку вперёд и видимо пытается свернуть мне шею, или поджечь, а может хочет заставить сосуды в моей голове начать лопаться, но ничего не происходит, у него только начинает течь кровь из носа. Проходит пару секунд, со мной ничего не происходит, а вот, он падает на пол. — Кай! — окрикиваю его я, но парень был уже без сознания. Я падаю на колени рядом с ним и прикладываю два пальца к его шее, стараюсь нащупать пульс и нащупываю его, слабый, но есть. Мне не сразу приходит осознание того, что у меня текут слёзы по щекам и дело не в том, что Паркер лежал без сознания или, что был ранен и истекал кровью, дело даже не в том, что он пытался убить меня. Дело в том, что я понимаю – он важен мне, важен мне не как объект моей мести. Я не чувствовала к нему больше той лютой ненависти, что была раньше. Я больше не хотела его страданий или мучений. Я хотела помочь ему, хотела, чтобы с ним было всё нормально, чтобы он пришёл в себя. Я поняла, что влюбилась в него. Я влюбилась в социопата. Влюбилась в Малакая Паркера. И от одного осознания этого становилось противно. Паркер добился чего хотел. Я так долго притворялась, что начала чувствовать это по-настоящему. Притворяйся пока не станет правдой. Чёрт возьми, это работает. Воспоминания о наших ужинах, о том, как мы смотрели вместе фильмы или сериалы, что играли на фоне, пока мы развлекались друг с другом, наши душные, страстные и нежные ночи, его шутки и порой он заставлял улыбаться меня по-настоящему, порой мне не приходилось притворяться и думать что именно сказать, порой мне не нужно было думать над тем, как я на него смотрю, потому что я знала, что смотрю на него с настоящей влюблённостью, и я толкала это на то, что просто хорошая актриса. Но нет, я просто влюблялась в него. И после того, как я поняла это, я так же поняла, что, между нами, ничего не может быть, что всё это полный бред, что наши отношения не возможны, даже в параллельных вселенных. Я предала его и несмотря на то, что, по сути, наш счёт уровнялся, Кай не простит мне этого. Не простит моего предательства и лжи, хотя думаю теперь мы оба достаточно испачканы грязью, чтобы начать с чистого листа. Но может, это всего лишь помутнение рассудка из-за того, что я мало спала, давно не видела крови, а голод начинал напоминать о себе, уже через пару часов я буду более ясно мыслить.