Госпожа Министр

*Миттельшпиль - часть шахматной партии, в которой развиваются основные события* В день приёма поместье Нотта гудело, как улей. Казалось, будто в него вдохнули жизнь: настолько ярким и праздничным стал старый особняк. Первыми прибыли министерские чиновники, которые были заинтригованы пышностью приёма этого года. Затем на дорожке, ведущей к главному входу, стали появляться представители аристократических фамилий. Одними из первых прибыли близняшки Гестия и Флора Кэрроу. В роскошных атласных платьях истинно слизеринского цвета, они синхронно скинули свою верхнюю одежду в руки лакеев и проследовали в залу. Сразу после них вошёл Блейз. Он был в числе первых из-за просьбы Драко. Стараясь не привлекать лишнего внимания, итальянец, засвидетельствовав своё почтение, взял бокал шампанского и выбрал наиболее удобное место для наблюдения. Далее в гордом одиночестве появилась Пэнси. Она важно проследовала по зале, ловя заинтересованные взгляды. Выглядела она невероятно шикарно: не изменяющая в любви к изумрудно-зелёному и буквально усыпанная драгоценностями из белого золота, она произвела на министерских чиновников неизгладимое впечатление. Её отец находился за границей, так что она была прислана представлять семейство Паркинсон, хотя давно была замужем за каким-то французским чистокровным аристократом. За ней, в числе прочих, последовали Гойл, Роули, Эйвери и Гринграсс. Дафна, по понятным причинам, не пожелала появляться, потому её отец прибыл под ручку с какой-то незнакомой волшебницей, которая наивно надеялась прибрать его к рукам. Последними, после череды знатных особ и иностранных дипломатов, как и следует статусу, появилась чета Малфой. Люциус облачился в лучший из своих фраков и держался так же высокомерно, как и всегда. Нарцисса, так долго не выходившая в свет, просто блистала в своём роскошном платье, сшитом по такому случаю у лучших парижских модисток. Лоска добавляли фамильные драгоценности, которые прорву времени пылились в сейфе. Она была в самом чудесном расположении духа. После стольких лет негласного изгнания из высшего общества миссис Малфой чувствовала себя как дома среди своих старых знакомых, но поджимала губы, когда мимо проходил какой-нибудь министерский чиновник средней руки в видавшим виды костюме. Тео, как полагается хозяину поместья, встречал гостей, одетый в лучший из своих смокингов. Драко так и не удалось убедить его надеть фрак. Тео питал к ним слишком сильную неприязнь. Бабочка непривычно сдавливала шею, но он мужественно терпел, напоминая себе, что это всего на один вечер. Вспомнив про хорошие манеры, которые в него вколачивали с детства, Нотт улыбался гостям, желал им хорошего вечера и, как того требовали приличия, целовал руку каждой даме. Нынешняя хозяйка приёма – Министр Магии приветствовала гостей вместе с ним. Она убедила Драко, что выучила все два тома гостей и не перепутает их титулы. Особенно, когда у дверей стоит лакей, оповещающий о прибытии того или иного гостя. Поэтому Малфой мог спокойно заниматься прочими делами, которыми его загрузили по полной. Но даже будучи занятым, он успел заметить, что ни одного из Уизли на приёме не было. Как и Лонгботтома. Как и Поттера. И, если отсутствие Поттера можно было объяснить работой (всё же охрана приёма – важное дело), отсутствие его жены тем, что она на последних неделях беременности, то отсутствие прочих из окружения Министра Магии объяснить было трудно. Где, к примеру, та же Флёр, которая обожает светские рауты? Где Луна, о чьих экстравагантных нарядах ходят легенды? Где близнецы Уизли, которых хлебом не корми, дай подшутить над высокомерными снобами, коих сегодня здесь десятки? Хотя, может и к лучшему, что близнецов нет. Кто знает, не закончился бы приём раньше времени от их проделки? Когда все приглашенные прибыли и был поднят первый бокал за Министра Магии, Тео ускользнул на галерею второго этажа, подальше от всех тех, кого бы с такой же радостью не видел всю свою оставшуюся жизнь, оставив Грейнджер в компании Забини. Примерно тогда же появилась опоздавшая гостья – очаровательная блондинка, так сильно походившая на Флёр, что Драко и гадать не нужно было, что это её младшая сестра. Министр Магии, попросив прощения у Блейза, пошла к ней навстречу, и тепло, практически по-сестрински, поприветствовала её. Когда начался ужин, Габриэль сидела рядом с Гермионой и Драко пришлось занять другое место. Кроме Делакур за столом посадили чету Малфой, казначея, бывшего Министра Кингсли и нынешнего заместителя Министра Магии, недавно прибывшего из длительной дипломатической миссии в Южной Африке. Присмотревшись, Драко вспомнил, что видел его в мэноре. Это ведь он раскланивался, благодаря его от имени Министра Магии за спасение её жизни. Нужно будет узнать, не пошлют ли его ещё куда. И желательно надолго. Ужин прошёл удачно. Драко, занимавшийся рассадкой гостей, благоразумно посадил министерских работников на некотором отдалении от наиболее скандальных представителей аристократических фамилий, поэтому конфликтов, хвала Мерлину, не возникло. Все произносили фальшиво-вежливые тосты за мир и процветание Министерства и Министра Магии, за крепкие союзы и хорошие отношения и ещё много чего. Особенно старались в высокопарных речах некоторые чистокровные волшебники, пытавшиеся таким способом показать свою лояльность к новой политике. Когда же начались танцы, открыли бал Грейнджер и Кингсли, поскольку как ни старался Драко, Тео наотрез отказался участвовать в подобном. В отличие от приёма в Париже, Гермиона держалась уверенно и легко, как и подобает хозяйке вечера. Она благосклонно выслушивала комплименты в свой адрес, охотно протягивала руку для поцелуя, станцевала, кажется, со всеми, кто проявлял интерес к танцам. Это было необычно. Потому что это же Грейнджер. Но её манеры сегодня были безупречны. Он всё ждал какого-то подвоха, что вот-вот станет понятно, что она затеяла, что вот-вот случиться развязка всего этого никому не нужного представления, но ничего не происходило. Приём проходил как по маслу, но Драко не покидало ощущение того, что что-то не так. Драко бросал вопросительные взгляды на Блейза, но тот только слегка пожимал плечами. А уж если Забини не заметил ничего подозрительного, то…. – Вас совсем не видно, мистер Малфой, – послышалось около его уха. – Пэнси, – улыбнулся он, целуя протянутую руку, – ты просто невероятна. Она действительно сегодня была невероятна. Шикарная леди, на которую пускали слюни все министерские чиновники, а сотрудницы завистливо осматривали её наряд. И ей это нравилось. Зазвучала новая мелодия, и Драко, как галантный кавалер, пригласил её на танец. – Слышала, твои дела идут чудесно, – кокетливо улыбалась волшебница, – но думала, что это только слухи. – Мне не на что жаловаться, – вежливо, но сдержанно отвечал Малфой. – Так внезапно стал Помощником Министра Магии. – Да, действительно внезапно получилось. – И каково это, когда тобой командует… – Пэнси не осмелилась произнести слово, которое так легко читалось в её мыслях. «Грязнокровка». – Странно, но мне даже нравится. Она лукаво посмотрела на него. Один из тех взглядов арсенала роковой женщины, которые используют для быстрых побед. – Знаешь, о чём шепчутся в обществе? В нашем обществе, – нарочно подчеркнула Пэнси. – Просвети меня, прекрасная леди. – О том, что сегодняшний приём – твоя заслуга. – Да, пришлось знатно побегать. – Я о том, что все уверены, будто своим появлением здесь обязаны именно тебе. И что твоё влияние на Министра Магии гораздо больше, чем видится со стороны. И здесь до Драко дошло. Он почувствовал себя студентом первого курса, которого вокруг пальца обвел старшекурсник. Она умна. Чертовски умна. Вот причина, по которой вся аристократия здесь сегодня. Драко искал в чём подвох. В этом. Ответ у него перед носом весь вечер. Грейнджер верно рассчитала: все её недоброжелатели теперь будут уверены, что он имеет влияние на неё. Ей на руку то, как внезапно он стал её помощником. Она готова поставить на кон свою репутацию, потому что ей безразлично, что о ней думают бывшие Пожиратели и их отпрыски. Важнее то, что они в случае заговора, будут обращаться именно к нему, Драко Малфою. Потому что он – её помощник и ближе всех к ней. Они не знают, что он не может причинить ей вред каким-либо способом. Потому что дал клятву. Посеянные кем-то слухи о его влиянии в Министерстве – отличная страховка. Хитрая стерва. Пусть найдётся тот, кто скажет, что это не гениально разыгранная партия. Правильная девочка, зубрила и героиня войны выросла в расчетливую, дьявольски коварную ведьму. Ох, как Джиневра ошибается, будто Грейнджер способны загрызть! Да Грейнджер просчитывает наперед все ходы. Никогда бы не сказал, что она училась на Гриффиндоре. Слизерин её родной факультет. И Забини ошибается, будто бы Драко её интересует. Грейнджер вообще ничего не интересует кроме своей работы. И уж он – тем более. Да, она сделала парочку комплиментов, дала некоторый вотум доверия в незначительных вещах. Но не больше. Она просто ведёт игру. Потому что это очень серьёзная игра. В которой у неё нет права на ошибку. Малфой просто глупец. Ему с первого дня должна была стать понятна такая элементарная вещь. Грейнджер больше не милая задира, чей потолок – послать мелкое проклятие или отделаться парочкой колких фраз. Это опасный расчетливый политик, использующий все возможные средства. И он – всего лишь одно из этих средств. Её страховка от всех её врагов среди аристократической элиты. Конечно, госпожа Министр осведомлена, что с именем Малфой считаются до сих пор и что Малфой – самая влиятельная семья в тех кругах, куда ей не попасть из-за своего магловского происхождения. Лестрейнджей и Нотта упрятали в Азкабан, поэтому главенствует дом Малфой. Ныне самая богатая семья в их магическом сообществе. Конечно Флёр сказала ей. Потому что Флёр работает в Гринготтс и ей ничего не стоит, заглянув в парочку книг, узнать такую мелочь. – Ходят слухи, что ты, вопреки желанию родителей, не собираешься называть какую-нибудь счастливицу следующей миссис Малфой, – он наконец сконцентрировался та том, что дальше щебетала Пэнси. – Да, верно, я не собираюсь повторно жениться. – Конечно, в твоём нынешнем положении выгоднее оставаться холостяком. О, Мерлин. Очевидно теперь, какие слухи расползаются среди чистокровной элиты. Драко считают любовником Грейнджер. Конечно, в таком случае, ему на руку противиться новому браку. Всё выглядит как хитрый расчёт: чистокровный волшебник, посредством любовной связи имеет влияние на саму госпожу Министр. Жениться на ней – губительно для его репутации в глазах аристократии, позор для семьи, угроза стать «предателем крови», но быть любовником «грязнокровки» ради влияния – приемлемо. Возможно, они вообще считают, что Драко приносит себя в жертву ради их интересов. Похоже, из всех фантазий, фантазии Блейза самые невинные. – Дело не в этом, – постарался возразить Малфой. – Я всё понимаю, – кокетливо кивнула красотка, – все мы взрослые люди. И понимаем, что приходится идти на жертвы. На очень большие жертвы. Да. Всё верно. Они именно так и думают. – А как твой брак? Слишком грубый переход. Он умеет изящнее, но не сегодня. Сегодня он выбит из колеи чередой таких умопомрачительных открытий. – Мы получили друг от друга всё, о чём договаривались. Теперь каждый предоставлен сам себе. Появляемся вместе пару раз в год на семейном ужине и каком-нибудь благотворительном балу. – Слышал, у вас прекрасный сын. – Его сын – от какой-то шлюхи. Мне пришлось признать его, чтобы он считался законнорождённым. – Сочувствую. – Не стоит. Никогда не хотела портить фигуру беременностью. Мелодия закончилась и к ним подошёл Гойл. – Пэнси, ты редкая пташка в наших краях теперь. Грех упускать такую возможность. Позволишь? Он предложил ей руку для следующего танца, и урождённая Паркинсон с удовольствием приняла приглашение. Драко, поцеловав руку своей спутнице, отправился к дворецкому, чтобы убедиться, всё ли в порядке, едва избежав столкновения с сестрой Флёр, которая покидала бальную залу и направлялась к прохладительным напиткам. Француженка, очутившаяся впервые на закрытом министерском приёме, вначале с интересом разглядывала разодетых дам и статных кавалеров, чиновников и клерков разного пошиба. Она совершенно случайно очутилась в Англии. Вообще-то она собиралась куда-нибудь на Балканы, но желание повидать старшую сестру возникло сразу же после полученной рождественской открытки. Они с Флёр поругались несколько месяцев назад и не разговаривали. Габриэль злилась, что старшая сестра вмешивается в её жизнь со своими советами, потому что считает её чересчур легкомысленной. Поэтому, конечно, Габриэль была зла. Но, увидев открытку, растаяла. Она прибыла всего пару часов назад, и, бросив вещи и, нарядившись в первое же платье, извлеченное из чемодана, поторопилась сюда. Потому что ей по секрету сообщили, что искать сестру нужно здесь. Скользя взглядом по пестрой толпе скучных британских снобов и не найдя ничего интересного, Габриэль стала изучать обстановку и нашла её весьма недурной. Скользившая по верхней галерее тень привлекла её внимание. «Точно. Вид сверху должен быть очень хорош», – подумалось ей и она, подобрав платье, стала подниматься по лестнице, пока не очутилась около худощавого высокого англичанина. – Я Габриэль, – с самой очаровательной улыбкой представилась девушка. «Кажется, я влип, – подумал Тео, когда девушка бросила на него кокетливый взгляд, – Вот этого я и боялся. Сейчас начнёт болтать про танцы и модные тряпки». – Теодор, – подчеркнуто сухо представился он. – Приятно познакомиться. Тео ничего не ответил ей. Волшебница рассчитывала, что он предложит ей бокал шампанского или, по крайней мере, поддержит беседу. Но Нотт все так же стоял и смотрел на толпу гостей, будто её вообще рядом нет. – Вы без дамы? – она ещё раз попыталась завести разговор. – Ага. – И мой кавалер не смог прийти. «Ну что за болтушка. Вот зачем мне нужна эта информация?» – раздражённо думал Тео, но вслух произнёс: – Счастливчик. – Да, ему повезло, что такая красавица, как я обратила на него своё внимание. «Ну же, сухарь бездушный, тебе оказала честь самая красивая девушка в этой зале» – Габриэль буквально гипнотизировала взглядом. – Я вообще-то имел в виду, что ему повезло потратить время с большей пользой, чем вот это вот, – Тео обвёл залу рукой, в которой был бокал шампанского. Француженка едва совладала с собой от такого хамства. Но, всё-таки сдержалась. – Вам не нравятся такие мероприятия? – невинно поинтересовалась она. – Терпеть их не могу, – проворчал Нотт, то и дело прикасаясь к бабочке, чью удавку всё труднее было выносить. – Почему же Вы тогда пришли? – А я и не приходил. Я здесь живу. – Это Ваш дом? – с неподдельным удивлением воскликнула Габриэль. – Да. – Здесь красиво. Она правда так считала. – Когда никого нет, здесь ещё лучше, – проворчал Тео. «Почему он не поддаётся моим чарам?» «Да почему она никак не отвяжется?» – Правда? – кокетливо повела плечом девушка, – А, может Вы покажете мне его, когда здесь никого не будет? У Тео чуть челюсть не упала. Эта наглая девчонка хочет, чтобы он ей тут экскурсии проводил что ли? Ему что, заняться больше нечем? Его взгляд зацепился за спасительный круг: – Блейз! – позвал от приятеля, и тот, подняв глаза, встретился взглядом с Тео, у которого на лице явно читалось «Спаси меня!» Блейз, как настоящий друг, тут же поднялся на галерею и услужливо поклонился. – Позвольте представить, – Тео похлопал Блейза по плечу, чего вообще никогда не делал, – Мой очень-очень хороший друг, – Нотт намеренно выделил эти слова, чтобы итальянец понял намёк, – Блейз Забини. Блейз, это Габриэль. – Рада знакомству, – мило улыбнулась волшебница. – Бесконечно счастлив, – Блейз любезно поцеловал протянутую руку, – Какой очаровательный акцент. Вы француженка? – Oui, – кивнула Делакур-младшая. – Обожаю Францию. – Что ж, хорошо повеселиться, – притворно-вежливо улыбнулся Тео, – А я пошёл. Тео развернулся и удалился, сопровождаемый ошарашенным взглядом Габриэль. – Ваш друг… он… – Странный? Не то слово, – обаятельно улыбнулся Блейз, – Ещё ни одной представительнице прекрасного пола не удалось, выражаясь романтическим языком, растопить лёд его сердца. – Он совсем не интересуется девушками? – Наш Тео женат на науке. Никто ни разу не видел, чтобы он ей изменял с женщиной. Обожает всякие эти штуки. Сумасшедший. Как можно отказаться от компании такой очаровательной волшебницы, – тут Блейз подмигнул красавице. Вот на него очарование вейлы действовало безотказно. Даже стараться особо не нужно. – Не могли бы Вы принести шампанское? – улыбнулась Габриэль милейшей улыбкой. – Почту за честь, – почти промурлыкал Блейз и поспешил за бокалом. Едва он повернулся к ней спиной, волшебница скользнула в том же направлении, в каком несколько минут назад исчез Тео. Ей не стоило большого труда отыскать, куда направился этот английский сноб, так нагло проигнорировавший её. Никогда, ни один мужчина не бросал её посреди разговора. Это было немыслимо. И… интересно. Полоса света, падающая на пол коридора, указывала, что этот наглец, несомненно, скрывается здесь. Она осторожно приоткрыла дверь шире, смело шагнула внутрь, и попала в самый большой кабинет, который когда-либо видела. В самый большой и самый странный кабинет. Здесь что-то тикало, крутилось и вертелось. Несколько досок с записями формул и расчетов, заваленный книгами и пергаментами стол, сундуки с надёжными замками. В пробирках в дальнем углу настаивались зелья. Одно из них она узнала без труда – «Феликс Фелицис». Его нужно томить полгода. Ходили слухи, что даже их преподаватель в Шармбатоне не умел его варить. Неужели этот волшебник умеет? Она стала разглядывать странный предмет, стоявший прямо перед ней, когда услышала: – Не смейте трогать это! – глаза Тео расширились от ужаса. Сбылся самый страшный кошмар его жизни – незнакомая женщина была в его святая-святых и трогала его вещи. Он только отлучился, чтобы наконец снять эту удавку с шеи и этот проклятый смокинг, который он терпеть не может. Прошло от силы пять минут. И что он видит? Где в этой жизни он так нагрешил? Как долго она здесь? К чему она успела прикоснуться? Теперь нужно протереть здесь всё на всякий случай. Вдруг эта бесстыжая особа успела чихнуть на что-то? Увидев неподдельный испуг на лице Тео, Габриэль лукаво улыбнулась: – Я не трону… эту штуку… если Вы сделаете кое-что. – Что? – совершенно обалдел хозяин кабинета. Ему ставят условия в его собственном доме. Впрочем, какие это условия? Это шантаж чистой воды! – Пригласите меня на свидание, – выпалила девушка. – Ни за что! – возмущенно воскликнул Тео. Габриэль взяла в руки его драгоценный экспонат: – Что ж… – Подождите! – почти завопил Нотт. – Да? Ей почти было жаль его. Потому что ужас в его глазах был неподдельным. Он действительно переживал за этот металлический хлам, именуемый самыми обычными весами. «Эта дура сейчас может привести в негодность самые точные весы во всём магическом мире. За что мне это всё?» – вопил про себя Теодор. – Так что? – напомнила о себе Габриэль. – Ладно, хорошо, – сдался Нотт, наблюдая, как рука волшебницы ставит весы на место. Он тут же бросился проверять насколько сбились настройки. – Хвала Мерлину! – облегченно вырвалось у него, когда после тщательного осмотра не нашлось никаких повреждений. Девушка, наблюдающая всё это, не могла поверить в реальность происходящего. Она только что выклянчила свидание. Она, Габриэль Делакур, та, за кем с детства бегали мальчишки, та, кого на Валентинов день забрасывали подарками и открытками, писали стихи и на последнем курсе даже пели серенады. Первая красотка Шармбатона, мечта любого мужчины. Ну, кроме вот этого. Никогда в жизни она не опускалась до того, чтобы даже делать намёк о свидании. Здесь ей пришлось практически умолять. И кого? Англичанина, который вообще не замечает насколько она красива. Зато с весами он носится, будто это самое ценное, что есть в его жизни. Раньше Габриэль только читала о таких чокнутых. Да, конечно, в школе у них тоже был помешанный профессор, но даже он отвлекался от своих занятий, стоило в поле зрения появится красивой девушке. Она тактично кашлянула. – Ну, что ещё? – почти сквозь зубы спросил Тео. – Вы не сказали, когда пригласите меня. – У меня есть окно через два года восьмого апреля с четырех до шести вечера. У Габриэль едва челюсть не отвисла. Но он вообще не обратил внимания на неё. Волшебник подошёл к столу и, достав из-под кучи пергаментов толстый блокнот, стал листать его. – Да, точно. Восьмое апреля. Да он издевается! – Нет! – О, прошу прощения. Я не знал, что у Вас планы. Он стал листать дальше. – Ну, тогда в ноябре через три года. Габриэль была готова треснуть его этими самыми весами. – Нет. Тео стал листать дальше, но теперь она решила взять инициативу в свои руки. – Через три дня, – твёрдо произнесла она, – с шести вечера и до стольки, до скольки я захочу. – Но это невозможно. Я планировал…. – Ничего, перенесете Ваши планы на восьмое апреля с четырех до шести, – зло произнесла Габриэль и вышла, захлопнув дверь. *** Драко, разобравшись с обязанностями, и поприветствовав нескольких старых знакомых, бросил взгляд на Грейнджер, отметив, что она отлично справляется. По виду и не скажешь, что она терпеть не может светскую жизнь. Даже в Париже она не выглядела так, будто находится в своей тарелке. Если бы он не знал, то даже подумал, что ей определённо нравится быть в центре внимания. А как ошеломительно она выглядит в своем невероятно изысканном французском платье. Будто решила обернуться в бордово-красный флаг Гриффиндора для надежности. Ни дать, ни взять львица среди клубка змей. Она непринуждённо, но, сохраняя достоинство, ведёт беседу с его отцом и матерью. Драко по себе знал, что нужно иметь особые дипломатические навыки, чтобы беседа не переросла в скандал. К счастью, мама крепко держала руку отца и сжимала всякий раз, когда чувствовала, что её супруг готов сказать в лицо Министру Магии какую-нибудь гадость. Нарцисса Малфой всегда сохраняла достоинство и благоразумие. Драко восхищала эта её черта. Как и умение одним движением или взглядом сдерживать ураган по имени Люциус Малфой. К счастью, Грейнджер тоже не подаёт повода для создания напряженной ситуации. Забини вообще просто очарован ею, хотя такого ловеласа как Блейз ещё поискать. Но госпожа Министр благосклонно позволяет ему угощать себя бокалом эльфийского вина. Интересно, с каких пор она предпочитает эльфийское вино вместо шампанского? И в Париже, и в Ритц она отдавала предпочтение… Не может быть. Наблюдательность просто играет с ним. Его догадка не может быть верна. Он бросил взгляд на её туфельки, выглядывающие при ходьбе, шепнул пару слов, но ничего не произошло. Теперь он просто обязан проверить. Драко подошёл к госпоже Министру после того, как Забини, извинившись, направился поговорить с Пэнси, освободившуюся, наконец, от общества Гойла. – Всё в порядке? – он незаметно наклонился к ней. – Да, всё отлично, Малфой, – кивнула госпожа Министр. – Мой отец вёл себя прилично? – он осторожно, чтобы она не заметила, втянул воздух, задав на ушко свой вопрос. И ощутил тонкий, едва уловимый аромат «Divine Magic». – Да, всё чудесно, – улыбнувшись, кивнула она. – Грейнджер, – его глаза блеснули, – могу я предложить тебе шампанское? Или эльфийское вино? – Вино. С удовольствием. Он, улыбнувшись, направился за бокалом и незаметно открыл потайную защелку в фамильном перстне. Капелька бесцветной жидкости скользнула в вино, предназначенное для его начальства. – Не устала от снобов? – поинтересовался он, вернувшись, – Как насчёт глотка свежего воздуха? Здесь превосходная оранжерея. Волшебница кивнула, Драко галантно предложил ей локоть и оба направились в зимний сад. – Трудно признать, – сдержанно начал Драко, – но ты отлично справляешься. Я бы даже не поверил, если бы своими глазами не видел. – Я способная? Слишком много кокетства. – Даже чересчур. Наверное, утомительно? – Не особо. Они очутились среди каких-то тропических растений, названий которых Драко не знал. Тео изучал флору разных частей света для экспериментов с зельями. Обычно прямо здесь находилась часть его лаборатории, но для приёма Нотт всё убрал. – За тебя, – поднял бокал Драко и сделал глоток. Волшебница последовала его примеру. – За тебя, Флёр, – ещё раз повторил свой тост Драко после того, как волшебница сделала глоток. Волшебница ошарашенно уставилась на него: – Как ты понял? Ты за всю неделю не догадался, что перед тобой не Гермиона. Вот оно. Вот почему её интересовало его мнение об этом чертовом платье. Она просто проверяла, догадается ли он, что перед ним Флёр под оборотным зельем. Уизли целую неделю ходила мимо него. Целую неделю. Она репетировала походку и жесты. Если он не понял, что перед ним не Министр Магии, то никто не поймёт. Дурак. Совершенный идиот. Наивный болван. Браво, Грейнджер. Ответ был у него перед глазами с самого начала: эта легкая манера общения, никаких замечаний и колкостей за столько дней, кокетство на приёме, и Габриэль на почётном месте за столом. Потому что зачем Грейнджер сажать на почётное место сестру Флёр, которую она даже толком не знает? Он должен был догадаться сразу же. – Как ты понял сейчас? – не отставала Флёр. – Я бы мог поверить, что Грейнджер ценой невероятных усилий по силам сыграть роль леди, но, если в следующий раз вы с ней захотите меня провести, смени духи. Потому что Грейнджер пахнет совсем иначе. А теперь говори, где она? – Она обыскивает Малфой-мэнор. – Что? – опешил Драко. Флёр в ужасе закрыла рот рукой. Драко выбросил свой бокал и взял волшебницу за плечи: – Говори, какого дьявола вы это всё устроили? – Она пригласила все чистокровные семьи, чтобы в это время обыскать их поместья. Ты глупеешь, Драко. Придумал себе, что Грейнджер построила целую схему, которая обезопасит её от всех недоброжелателей, но ты пропустил очевидное – то, что никто из её ближайшего окружения не явился. Потому что они всё обыскивают дома бывших Пожирателей. Ты гадал, где же подвох? Вот он. Весь вечер ждал, что вот-вот должно что-то случиться. Считал, что сцена для представления находится здесь, и задавался вопросом, почему действие не происходит. Так оно происходит. Причём с самого начала приёма. Только происходит не здесь, в особняке Нотта, а в совершенно других местах. – Для чего ей это нужно? – Она считает, что это связано с нападениями на маглорожденных волшебников. Они с Гарри и Джинни первого сентября уничтожили список, который Пожиратели составили, когда к власти пришёл сам-знаешь-кто. Гермиона думает, что существует копия списка и она находится у того, кто стоит за этими нападениями. Вот оно. Вот причина, по которой на неё напали в тот день. Вот причина, по которой на неё завели дело и по которой постоянно вызывали в Визенгамот. У неё хватило духу на то, на что не хватило у Кингсли. Потому что самовольно уничтожать документы не может никто из работников Министерства. Даже Министр Магии. Список «магловских выродков». Вот причина, по которой всё затеяно. Причина, по которой Поттер в последнее время ходит в её кабинет, как к себе домой. Ей не нужно, чтобы чистокровные поддерживали её. И на собственную безопасность ей плевать. Единственное, что ей нужно – найти того, кто нападает на маглорождённых. Он же видел газетные заголовки. Идиот. – Они обыскивают всех? – уточнил он. – Да. Но я не собиралась всего этого говорить. – Я так и подумал, поэтому использовал сыворотку правды. Скоро действие закончится, но ты не обессудь, мне придётся убрать у тебя эти воспоминания. На будущее, Грейнджер предпочитает шампанское, а не вино. Конфундус. Введя в смятение Флёр, Драко осторожно коснулся палочкой виска волшебницы, извлекая последнее воспоминание. Затем восстановил из осколков свой бокал и поменял его с бокалом Флёр. Через несколько мгновений Флёр неожиданно вздрогнула. – Грейнджер, тебе лучше? – с искренним беспокойством поинтересовался он, – Ты что-то неважно выглядишь. – Я… я…, – пробормотала волшебница. – Империо, – почти бесшумно произнёс Драко, – «Всё в порядке. Вино ударило в голову». – Всё в порядке, – улыбнулась подставная Гермиона, – Вино ударило в голову. – Да, похоже, Забини не пожадничал, и выдержка действительно впечатляющая, – непринуждённо улыбнулся Малфой, – Может, тебе лучше отправиться домой? – Нет, нет, – запротестовала фальшивая госпожа Министр, – я вернусь к гостям. – Хорошо. Флёр, улыбаясь, отправилась обратно в зал. А Драко, вылив остатки вина с сывороткой правды, трансгрессировал в Малфой-мэнор. Он, ступая почти бесшумно, обходил особняк, время от времени натыкаясь на оглушённых чем-то эльфов. Драко ловил каждый шорох, пытаясь угадать, сколько посторонних в его доме и где именно они находятся. До чуткого уха доносились приглушенные звуки из подземелий. Очевидно, что кто-то проводил обыск там. Он дошел до дверей библиотеки и прислушался. Внутри определённо кто-то был. Волшебник неслышно скользнул в приоткрытую дверь и, зайдя за первый же стеллаж, весь обратился в слух. Тихий скрип послышался совсем рядом с ним. Он повернулся и его сердце пропустило удар. Грейнджер.