Госпожа Министр

*** – Нравится? Драко с довольным видом сидел на диване в гостиной, ожидая, пока Скорпиус осмотрит апартаменты. Они только что вернулись с Кингс-Кросс, и Малфой-младший первым же делом стал оценивать их новый дом. – Па, шикарно! – он сиял от восторга. Теперь их жильё – не мрачный особняк, давящий своим величием. Здесь нет портретов унылых стариков, взирающих из рам с надменностью, присущей старой аристократии. А ещё здесь нет дедушки Люциуса и бабушки Нарциссы со своими правилами, запрещающими звать в гости тех его друзей, кто, по их мнению, не являются достаточно достойными. Естественно, Альбус ни разу не был у него в гостях по этой причине. А ещё Скорпиус очень надеется, что в новом доме никто не станет заставлять его спускаться к завтраку в костюме. Потому что это полный абсурд. Отец в письме сообщил, что свою комнату он может обставить как захочет. И Скорпиус последний месяц с нетерпением ждал, когда сможет осуществить это. Даже нарисовал примерную планировку, советовался с Альбусом, стоит ли попробовать заклинание вечного приклеивания для плакатов с любимыми командами по квиддичу или лучше подождать. Альбус высказался против, поэтому теперь, конечно, он пока не станет этого делать. – Есть гостевая комната, если захочешь, чтобы Альбус остался на ночь, – сообщил Драко, и Скорпиус засиял ещё больше. – Правда? Это великолепно! Здесь даже лучше, чем в мэноре. – Считаешь? – Туда Альбуса не пригласишь. – Да, дедушка Люциус такого не одобрит. – Хорошо, что мой отец – ты. – Я тоже рад этому. Голоден? – Невероятно, – кивнул сын, и они оба отправились в столовую, где тут же появился поздний завтрак. – Как успехи в школе? – поинтересовался Драко, подождав, когда сын расправится с едой. – Хаффлпафф пока лидирует по очкам. Рэйвенкло проиграл в последней игре, так что будет пытаться отыграться в игре с нами. – Когда игра? – Как обычно – вторая половина февраля. Дату пока не объявляли. – Я буду. – Конечно будешь, – подтвердил Скорпиус, переходя к десерту, – Ты пока не пропустил ни одной моей игры. – Но меня так и не приняли в ваш фан-клуб. – Что поделать, ты уже староват. – Что? – переспросил Драко. – Что? – он с вызовом смотрел на отца. – Скорпиус Гиперион Малфой, не дерзи отцу. – А то что? – хитро улыбнулся сын. – Будешь сам готовиться к зельям. – Ты разучился пугать, па. – Да? Юноша кивнул: – Да. Ты пообещал в письме, а ты всегда сдерживаешь свои обещания. – Подловил. Как учёба? Скорпиус ел клубничный пирог и рассказывал: – Я снова лучший по Заклинаниям. По Трансфигурации тоже неплохо. К нам на последнее занятие приходила Директор Макгонагалл. Смотреть на наши успехи. – Что сказала? – «Неплохо, мистер Малфой», – Скорпиус постарался как можно точнее скопировать интонацию Директора, – Хотя гриффиндорец, которого она похвалила, справился хуже меня. – Госпожа Директор не любит Слизерин. – Ещё бы, – фыркнул юный волшебник, – Мы размазали её обожаемый Гриффиндор в последнем матче. Она неделю ходила в дурном настроении, – взгляд сына наткнулся на рождественскую ель в гостиной, под которой уже лежала куча подарков, – Почему ты ещё не нарядил ель? – Ждал тебя. Можешь всё украсить по своему вкусу. – Даже омелу можно повесить? – Кроме неё. – Ну па! Драко был непоколебим: – Никакой омелы. – Ну одну! Это же Рождество. – Хорошо, – сдался он, – Одну. Но в моём кабинете. – Туда же никто не заходит. – Вот именно. – Договорились, – без особой радости ответил Скорпиус, – Я могу позвать Альбуса, чтобы он мне помог? – Конечно. Камин в гостиной открыт. – Потрясно. Только я сначала всё расставлю в своей комнате. Скорпиус поцеловал отца в щёку и вприпрыжку помчался воплощать в жизнь грандиозный замысел, нарисованный на пергаменте и лежавший в кармане. А потом он позовёт друга, чтобы тот оценил его старания, и они вместе украсят ель. Впервые. Мерлин, это будет лучшее Рождество в его жизни! Потому что он покажет Альбусу свою любимую кондитерскую, а потом они будут вместе учиться варить зелье, которое поможет выиграть спор с гриффиндорцами и получить их мётлы. Это будет грандиозно! А Макгонагалл вся изведётся, когда увидит, на чьих мётлах они влетят в Большой зал. Потому что все знают, как выглядит метла Джеймса Поттера и старосты Гриффиндора. Да, конечно, Слизерин потеряет несколько десятков очков, но, видит Мерлин, это того стоит. Драко, проводив взглядом сына, отправился в кабинет. Ему нужно было разобраться с накопившимися делами. Скорпиус в ближайшие несколько часов будет занят обустройством комнаты, и он может разобраться с документами, до которых из-за проклятого приёма у него до сих пор не дошли руки. Усевшись за стол, он открыл ящик, чтобы достать бумаги, но его рука натолкнулась на небольшую коробочку в праздничной упаковке. Подарок для Грейнджер. Драко и забыл совсем. У него чуть глаз не задергался, когда он вспомнил, что она учудила. Иногда просто хочется забыть про приличия, взять и хорошенько её выпороть. Его бы родители уже давно выпороли бы за подобное. Воровать письма, влезть в чужой дом и обшаривать каждый угол. Очевидно, он многое не знает о её с Поттером криминальном прошлом. Нет, он не станет дарить ей подарок на Рождество. Он и не обязан. Конечно, он уже сказал ей, да и пришлось здорово заморочиться, чтобы результат оказался таким, каким он задумывал. Но после всех умопомрачительных открытий отправлять подарок как-то абсолютно не хотелось. Грейнджер вела себя просто отвратительно. Он положил коробочку обратно и погрузился в разбор бумаг. Будто ей нужен его подарок. У неё и так их будет полно. Одно семейство Уизли чего стоит. Уизли…. Губы Драко поджались. А ещё есть Поттер. Перед его глазами предстала картина, как Грейнджер восхищенно распаковывает рождественские подарки со всякой ерундой вроде салфеток или дурацких шарфов. И прям сияет. Это раздражало. Она будет сиять при виде какой-то белиберды, принимая её за настоящий подарок. Он снова вынул коробочку. Вот это – подарок. Настоящий подарок, а не ширпотреб. Драко нахмурился. Выбор был сложным: либо закрыть глаза на выходки Грейнджер, либо, держа победу в руках, отдать её кому-то из Уизли или Поттеров. В конце концов желание утереть нос всем её дружкам победило здравый смысл. Красная коробочка, перевязанная черным шнурком была отправлена. *** Сочельник этого года в Малфой-мэноре выдался просто отвратительным. Атмосфера царила гнетущая и все присутствующие, преимущественно, молчали. Люциус, которого Нарцисса уговорила в честь праздника не начинать ссору, предпочёл вообще не разговаривать с сыном, в котором внезапно проснулось бунтарство. «Это всё это грязное отродье так влияет на него», – думал глава семейства, глядя на Драко, который ни разу за вечер не посмотрел в его сторону. Нарцисса время от времени старалась завязать разговор, обращаясь ко всем по очереди. Но все успехи Скорпиуса в учёбе и квиддиче уже были оглашены, а Драко был несловоохотлив. Он даже не сообщил им, где находятся его апартаменты, чтобы они могли навестить его. Скорпиус, дожевавший кусок нежнейшей индейки, был весь в мыслях, что Альбус наверняка сейчас в кругу своей семьи и родственников проводит время более весело. Он мысленно находился сейчас около исчезательной шкатулки, ища повод, чтобы подняться в свою комнату и проверить не написал ли Альбус чего-нибудь. Хорошо, что на завтра они договорились пойти в кондитерскую. А то поводить весь завтрашний день в мэноре – это вообще не вариант. Теперь только осталось дождаться завтра. Скорпиус прекрасно понимал, почему за столом царит такая атмосфера, хотя ни отец, ни бабушка с дедушкой ни слова не сказали по этому поводу. Но тот факт, что они постоянно ссорились, когда ещё была жива мама, отсутствие скорби у деда, когда она умерла, переезд отца из поместья, которое он так любил, и открытие в банке собственной ячейки, говорили сами за себя. Люциус и Нарцисса каждую неделю слали в Хогвартс подарки и деньги на карманные расходы, из чего он сделал вывод, что они решили добраться к сыну через своего внука. Скорпиус ничего не говорил отцу, надеясь, что, когда они соберутся на праздники, отношения наладятся. Но когда они переступили порог мэнора, юноша понял, что все надежды устранить разрозненность в отношениях рухнули. Взгляд деда был вполне красноречив: он недоволен отцом. Старый Малфой сквозь зубы поздоровался и больше не смотрел на сына. Бабушка тоже сдержанно обняла Драко. Когда дед был недоволен, она всегда вела себя так. Драко молча и без всякого удовольствия разделывал индейку, иногда сухо отвечая на редкие вопросы матери. Та пыталась выбрать наиболее приемлемую тему для разговора, чтобы в разговоре могли принять участие все четверо. Нарцисса рассказывала, как была рада увидеть своих старых знакомых, жаловалась на отсутствие такта у нынешних чиновников Министерства, выражала надежду, что Скорпиус в будущем займёт достойное место в обществе. Малфой смотрел на выражение лица сына и понимал, что даже прошлогодний Сочельник, первый без Астории, был более теплым. Его взгляд упал на стул справа от него, где в прошлом году сидела Дафна. Она была приглашена им, чтобы хоть бы немного приободрить Скорпиуса. Но теперь она не общалась ни с кем. Неделю назад прислала подарок и открытку, из которой стало известно, что она отправилась в путешествие. Драко вспомнил, как она после похорон Астории сказала, что не хочет умирать дома, видеть траурные лица, которые стараются казаться бодрыми в её присутствии. «Я не хочу, чтобы вы все видели, как я угасаю. Не хочу находиться среди людей, которые знают о том, что я скоро умру. Я хочу умереть среди веселых и счастливых лиц. Хочу увидеть мир, посмотреть перед смертью на жизнь во всей её красоте. Я хочу остаться для всех в памяти вот такой, пока проклятие не вступило в полную силу. Чтобы вы запомнили меня красивой и улыбающейся». Она шутила и была веселой в то Рождество. Возилась со Скорпиусом, помогала ему покупать подарки для друзей, подписывать открытки. Рассказывала веселые истории из своей жизни. И помогла Драко сжечь всю одежду Астории. Сам он ни за что бы не смог. «Она знала, что ты не будешь способен на это, – сказала Дафна, когда он вошел в комнату и попытался помешать отправить в камин свадебное платье, – Поэтому попросила меня». В ту рождественскую ночь сгорела последняя тень присутствия Астории в Малфой-мэноре. После первого сентября, когда он забирал с каникул Скорпиуса из Гринграсс-холла, Драко больше не видел Дафну. Но сегодня он был в склепе Гринграсс и видел, что на плите Астории лежал букет редких серебристых астр с веточкой полыни. Только Дафна могла принести его. Это был сохраненный чарами свадебный букет Астории, который поймала её старшая сестра. И которая хранила его столько лет. Драко перевёл взгляд со стула на бокал рождественского пунша. И в этот момент через весь зал в дымке пронёсся Патронус хаунд. «Мистер Малфой, Вам нужно срочно прибыть в Министерство». Драко поднял взгляд. Сквозь рассеивающуюся дымку он видел удивлённое лицо матери и поджатые губы отца, который сразу же отвернулся в сторону. Первой мыслью волшебника было найти аврора, чей хаунд принёс сообщение, и подарить ему ящик коллекционного огненного виски в благодарность. Он поднялся, застегивая пуговицу на пиджаке. – Тебе нужно уйти, пап? – Скорпиус, отвлеченный от пирога внезапным появлением Патронуса, смотрел на него. – Да. Хочешь со мной? – Нет, – в разговор вступила Нарцисса, – что ты такое говоришь, дорогой. Что Скорпиусу делать там? Она прекрасно поняла, что нахождение в особняке для Драко с некоторых пор стало тягостной обязанностью. Но она не хотела терять сегодня хотя бы внука. – Я останусь, па. Бабушка хочет, чтобы я показал ей свои успехи в трансфигурации. «И мне нужно проверить, написал ли мне Альбус. И собрать свои вещи». – Хорошо, – согласился Драко, – Завтра всё в силе? – Да. Я утром к Альбусу, а потом – к тебе. – Договорились. Драко поцеловал мать, потрепал по голове сына и сухо кивнул отцу. После поднялся в свой бывший кабинет, чтобы оттуда отправится в Министерство. *** – Малфой? – изумлению Джинни не было предела, когда, услыхав стук в дверь, она бросилась открывать и увидела на пороге Драко. Хорошо, что ему, как Помощнику Министра Магии было разрешено использовать портал к дому главы мракоборцев. – С Рождеством. Мне нужна Грейнджер. Срочно. – Её здесь нет, – неприветливо фыркнул Рон, показавшись позади сестры. – С Рождеством, – Гарри, несший пирог из патоки, притормозил у двери и пожал руку Драко. – С Рождеством, Поттер. Где она? – Тебе ясно сказали, что не здесь, – почти рыкнул Рон. Малфой вздохнул. Прекрасно. Просто прекрасно. Что ещё может сделать это Рождество гаже? – Она должна была быть, но прислала сову, что задержится на неопределенное время, – осторожно поведала Джинни, адресуя брату недовольный взгляд, – Рон, мы же обсуждали это! – Где задержится? – перебил нравоучения Драко, – В Министерстве её нет. Она срочно нужна. – Сегодня же Сочельник. Кому она могла понадобиться? – Президенту МАКУСА, – Малфой вытащил из внутреннего кармана конверт с печатью. – Они сумасшедшие. В канун Рождества, – фыркнула миловидная волшебница, которая так же из любопытства подошла к двери и прижалась к Рону. Драко смутно помнил её. Она, вроде как тоже училась в Хогвартсе. И, если он не ошибается, то даже на их курсе. – Разница во времени, – проворчал Малфой, недовольно объясняя такие очевидные вещи, – У них ещё день, – и нарочно подчеркнул, – Рабочий день. Волшебница, которой вовсе не были интересны такие вещи, утянула Рона обратно вглубь дома, как раз тогда, когда он снова собирался сказать что-то. – Так где она? – нетерпеливо повторил Малфой. Гарри и Джинни переглянулись между собой. Затянувшаяся пауза начала здорово действовать на нервы. Наконец чета Поттер, очевидно, договорились между собой. – Это не моя прихоть, Поттер, – он ещё раз показал им конверт. – Предупреждаю, Малфой, – начал Гарри. Драко закатил глаза и резко оголил руку до локтя. Её под кожей обвивала тонкая волшебная нить. – Я связан клятвой на крови, Поттер. Благодаря твоей жене. Полагаю, она сообщила тебе подробности. Что ещё тебе нужно? – Это касается не только её. – Меня не интересуют её ухажеры. – Поклянись, что ты… – Клянусь, Поттер, – перебил его Драко, – Мне нужен её ответ. На счету каждая минута. Американский посол отправляется обратно через час. Джинни, получив одобрительный кивок мужа, скрылась в доме и через минуту принесла монету и протянула её Драко. – Портал доставит по нужному адресу. Но, если ты… Угрозы Джинни Драко уже не слышал. Он подбросил монету и, когда он словил её, портал перенёс его на порог какого-то дома, украшенного иллюминацией. Внутри звучала музыка, и даже из-за закрытых дверей можно было учуять запах рождественской выпечки. Малфой постучал в дверь. Через несколько мгновений она открылась и в её проёме показалась совсем не Грейнджер. Леди лет шестидесяти с удивлением смотрела на него. – С Рождеством. Мне нужна Грейнджер. – С Рождеством, – кивнула женщина, – Я Вас знаю? Малфой ничего не понимал. Вряд ли Поттер способен на такие нелепые шутки. – Дорогая, это ряженые? – послышалось из глубины дома. И тут до него дошло. Вот почему Поттеры с такой неохотой сообщили, где она. Он думал, дело касается каких-то любовных дел и его появление может грозить скандалом. Но всё обстояло гораздо серьёзнее. Он совсем забыл кем является Министр Магии. И кого защищает всеми возможными способами. – Прошу прощения, миссис Грейнджер, – он галантно поклонился, – Мне нужно видеть Вашу дочь. – Гермиона! Но её не нужно было звать. Она уже спускалась с лестницы, ведущей на второй этаж и обеспокоенно смотрела на свою мать. – О, ты уже здесь, – миссис Грейнджер улыбнулась, – Это к тебе. Мистер… – Прошу простить мою невежливость. Драко Люциус Малфой. Драко поцеловал протянутую ему руку, чем немало удивил даму. Что ж, по крайней мере понятно, почему Грейнджер тоже так и норовит пожать руку каждому без разбора. – Помощник Министра Магии, – уточнил он, – Прошу прощения за неожиданный визит. У меня чрезвычайно важное дело. Он видел, как Грейнджер напряглась. Как поджались её губы, как рука пыталась нащупать палочку. Конечно она боялась. Не за себя. За них. – Проходите, – её мама впустила Драко внутрь дома и отправилась обратно в гостиную. – С Рождеством, Грейнджер, – волшебник вытащил из внутреннего кармана письмо и протянул ей, – Ответ нужен немедленно. Гермиона посмотрела на конверт, на котором красовалась орлиная печать МАКУСА. – Как ты здесь оказался? – Министр Магии распечатала конверт и погрузилась в чтение. – Поттеры дали порт-ключ. Я нагрянул к ним, думал ты там. – Мог бы послать сову. – Такую корреспонденцию совами не посылают, тебе ли не знать. – Мог бы передать Гарри, а он доставил бы мне. – Поттер не догадался предложить это. Очевидно, все его мысли занимал пирог с патокой. – Гермиона, предложи гостю пунш, – послышалось откуда-то из другой комнаты. Волшебница уже хотела ответить, что гость ненадолго, но тут к ним вышел её отец и спустя мгновение он уже знакомился с Драко и жал ему руку. – Прошу прощение за вторжение, мистер Грейнджер, – извинился Малфой. – Пустяки. Я понимаю. У Гермионы очень ответственная работа. Где ты там работаешь, золотко? О, они, похоже, не в курсе, что их дочь – Министр Магии. Он не удивится, если сейчас услышит от них, что Грейнджер работает секретарём. – Проходите в гостиную, пожалуйста. И вот Гермиона уже наблюдает, как её отец тащит в гостиную совершенно опешившего Драко, наливает ему пунш, а её мама ставит на стол приборы для гостя и усаживает за стол, подавая рождественский хлеб. Она буквально застыла в дверях, совершенно забыв про конверт и про важность информации, содержащуюся в нём. Конечно, она боится оставлять его наедине со своими беспечными родителями. Драко повернул голову к ней, будто прочел в ей взгляде беспокойство, достал свою палочку из внутреннего кармана и молча бросил ей. Она всё поняла и немного расслабилась. Но не ушла в другую комнату, а села тут же, за жутко неудобный столик в углу и погрузилась в чтение. – Так вы работаете с Гермионой? – уточнила миссис Грейнджер, накладывая в тарелку гостю рождественскую индейку. – Да. Я её помощник. Благодарю. – Гермиона, ты что, работаешь Министром? – переспросил мистер Грейнджер. – Да, пап, – подала голос волшебница, уже начавшая писать ответ, – Я же рассказывала. – Она никогда нам ничего не рассказывает, – посетовал отец. – Я думала, что помощница Гермионы – её подруга Джинни, – произнесла его жена, предлагая гостю гарнир. – Благодарю. Миссис Поттер ожидает пополнения в семье, поэтому временно обязанности Помощника Министра Магии выполняю я. – Гермиона, почему ты не говорила нам? – Я собиралась, – подала голос Гермиона. – О, это так похоже на неё, – сетовала миссис Грейнджер, – Вся в работе. – Это так, мэм. – Надеюсь, наша дочь не доводит Вас до белого каления? – шутя спросил мистер Грейнджер, – Джинни всегда жаловалась на неё, когда приходила в гости. – Мне грех жаловаться, сэр. – Слышишь, золотко? – он многозначительно посмотрел на дочь, – Мистер Малфой – первый, кто не жалуется на тебя. – Слышу, пап, – машинально ответила госпожа Министр, полностью погруженная в изучение бумаг. – Мистер Малфой, – мама Гермионы суетилась, неся их кухни пирог, который уже успела унести до его прихода, – Вас наверняка выдернули с семейного ужина? – Пустяки. Я был у родителей, и мы уже переходили к десерту, а я не питаю большой любви к шоколадным тортам. – Надеюсь, Ваша неприязнь не распространяется на яблочный пирог? Драко вежливо улыбнулся: – Он мой любимый, мэм. – Тогда я положу Вам двойную порцию. Гермиона всё равно будет на десерт лимонные пирожные. Она их обожает. Миссис Грейнджер отрезала два кусочка и положила в десертную тарелку Драко. – А где живут Ваши родители? – поинтересовался мистер Грейнджер. – В Уилтшире, сэр. – Далековато. – Ерунда. – Ох, я совсем забываю про ваши волшебные штуки. Гермиона рассказывала, как они называются, но я постоянно забываю. Для Драко всё было в новинку в этом мире. Нет, конечно, за всю жизнь он бывал, без особого восторга, в магловских частях разных городов. Но это был не его мир, где все обходятся без волшебных палочек, перемещения жутко неудобны, да и в целом всё как-то заурядно. Но после пытки Рождеством в Малфой-мэноре эта небольшая гостиная казалась очень даже волшебным местом. А индейка, хоть её готовили не эльфы, была самой вкусной в его жизни. Он мог поклясться в этом сейчас. Маглы улыбались ему, расспрашивали о работе, а ведь он был для них совершенно посторонним, которого они видели впервые. Как и он их. Но вот он уже рассказывает им и про Скорпиуса, и про работу с Грейнджер, и даже про свою коллекцию древностей. И им… интересно. И… ему интересно слушать про ту часть жизни их дочери, о которой он понятия не имеет. Кто бы знал, что раньше у неё были слишком длинные передние зубы, и она укоротила их при помощи магии. Хотя её родители вроде как дантисты. Пока Гермиона писала ответ, он пил пунш с её отцом, ел рождественский пирог её матери и вёл непринужденную беседу с ними. – Я закончила. Драко встал из-за стола, поблагодарил за гостеприимство, ещё раз извинился, поздравил с Рождеством и направился к двери. – Заходите ещё, – говорили на прощание её родители. – Я провожу мистера Малфоя, – улыбнулась Гермиона. – Благодарю за гостеприимство. И за самый вкусный яблочный пирог в моей жизни. Сэр, мэм. Счастливого Рождества. Её напускная любезность сменилась серьёзностью, как только они вышли на порог, и она вернула ему палочку. – Ты любишь яблочные пироги? – строго спросила она. – С сегодняшнего дня люблю. Официально. – Издеваешься? – Я серьёзен как никогда. – Малфой, если с ними… – Грейнджер, – Драко серьёзно посмотрел ей в глаза, – Твои родители, зная или нет, заключили со мной древний контракт, пригласив меня за стол. Приняв их приглашение, я принял и условия контракта. И буду проклят, если нарушу их. «Закон гостеприимства». Как она могла забыть. Он разделил ужин с её родителями под их крышей и теперь не может причинить им вред. Она облегчённо вздохнула. – Мистер Малфой, – из гостиной со всей возможной в её возрасте скоростью, бежала миссис Грейнджер, – возьмите. Она протянула небольшую корзинку с рождественским печеньем и половиной яблочного пирога, который он так нахваливал. Малфой уставился так, словно он пришёл сдавать экзамен по зельям, а ему выпало создать Философский камень. – Но… я же пришёл без подарка… и… – Ох, какие пустяки! Мы всегда рады друзьям Гермионы. И Вы так много делаете для неё. Драко, которому некогда было спорить, коротко поблагодарил и принял презент. – С Рождеством. Да, ещё одно, – Драко, вспомнив Рона и жавшуюся к нему девицу, тихо сказал Гермионе, – лучше не заходи сегодня к Поттерам. И трансгрессировал в Министерство. *** Драко Люциус Малфой стоял в своём кабинете около собственного стола и гипнотизировал глазами корзинку с печением. Он выполнил все поручения, вернулся в апартаменты и, решил, что это Рождество уже не станет хуже, если он распакует свой подарок прямо сейчас, а не утром. Так на столе очутилось первое издание записей египетских алхимиков с примечаниями, который он сам себе и купил за пять тысяч галлеонов. Но корзинка с печеньем, так неосмотрительно поставленная тут же, на столе, бросалась в глаза, как только он оторвался от распаковки книги. Он до сих пор не мог ответить на вопрос почему маглы дали ему это? В том смысле, что они видели его впервые и совсем не знали о нём ничего. В его мире, чтобы получить такой подарок, нужно состоять в кровном родстве или быть близким другом семьи. Хотя, даже в этом случае, печенье было бы куплено в лучшей кондитерской. Только Нарцисса и то, только когда он был совсем маленьким, готовила (правда, при помощи волшебной палочки, но всё же) рождественское печенье вроде того, что он видел перед собой сейчас. А здесь совершенно неизвестные ему маглы просто так, «потому что Рождество» и «Вы так много делаете для Гермионы, мистер Малфой» подарили целую корзину. Он взял одно из печений и откусил кусочек. Ему было вкусно. Конечно, вкус рождественских сладостей из кондитерской Косого переулка куда тоньше и изысканнее, но… Всегда есть «но». Так же, как этот магловский дом. С виду он – недоразумение дизайна, полнейшая безвкусица, в нём столько вещей, которые противоречат друг другу, но находиться там было… приятно. Примерно то же он мог сказать и о печенье. Драко так увлёкся, что за половину вступительной главы расправился по меньшей мере с пятью. Пирог он решил оставить на утро. И тут он подумал, что ему показалось. Но нет. Он отчетливо услышал стук… во входную дверь. Вздохнув и отложив книгу, волшебник пошёл открывать, и даже не удивился, увидев на пороге Грейнджер. Кто же ещё это мог быть, если кроме него она была единственным жильцом. Она была одета не так, как он застал у её родителей. На госпоже Министр было надето праздничное платье. Совершенно отвратительное по его мнению. Похоже, она где-то была помимо родительского дома. – С Рождеством, – волшебница протянула ему запакованную коробочку, – Оно же уже наступило, так что держи. – Заходи, – Драко отступил от двери, впуская её внутрь. Гермиона, слегка пошатываясь, вошла и проследовала за ним в кабинет. – Ты… ты что, пьяна? Грейнджер? – Заскочила к Гарри и Джинни … и… перебрала пунша. – Вот уже совсем не похоже на тебя. – А ты предупреждал меня, чтобы я не заходила к ним. – Ага. – А я не послушалась. – Я и не сомневался. Осторожнее, – почти крикнул он, но, хвала Мерлину, зачарованные туфельки справились, и их хозяйка не упала. – Я зашла, чтобы поздравить всех… с Рождеством. А там… там Рон… с этой… как её там… Падма…. Тошнотворное зрелище. Точно, Падма. Вот как её зовут. – Ты поэтому напилась? – Нет конечно! – слишком рьяно запротестовала волшебница, – Я выпила всего два бокала. Или три. Я точно не помню. И мне ударило в голову. Очевидно, Джинни сварила слишком крепкий…. – Да, очевидно. – А Рон... он такой... замечательный. Я не знаю никого, кто был бы таким же добрым и понимающим. Он такой отважный.... Такой... Чудесно. Теперь она начала рассказывать о том, какой хороший человек её бывший. Как раз одна из тех самых историй, которую так и хочется слушать в Рождество. Историю о том, какой Рональд Уизли замечательный, талантливый, смелый, чуткий и внимательный. Драко слушал и пытался понять: где же он так нагрешил? Ах да, конечно. Раньше он думал, что просто попадёт в ад. И хорошо бы прямо сейчас. Потому что это гуманнее, чем слушать неиссякаемый поток хвалебных речей про Уизли. – Не смотри так на меня, – Гермиона прервала свою речь и поджала губы. – Как? – О, я знаю эти взгляды. «Бедняжка Гермиона», – волшебница постаралась изобразить Джинни, – «Ты так переживаешь до сих пор…», «Я знаю, тебе до сих пор неприятно видеть Рона с другой…», «Мне так жаль, что у вас ничего не вышло…». Неправильный вывод, Грейнджер. Ему вообще не жаль. И абсолютно плевать чем у них там с Уизли всё закончилось. Главное, что закончилось. Драко холодно произнёс: – Я не собираюсь тебя жалеть, если тебя это успокоит. Если мне и будет кого-то жаль, то только того недалёкого идиота, который совершит ошибку всей своей жизни и возьмет тебя в жёны. Даже если это был бы Рональд. Гермиона внимательно посмотрела на его лицо. Что ж, пожалуй, он говорил правду. – Почему? Ох, это не Грейнджер, это Забини, версия 2.0. Тот тоже, когда переберет с виски, начинает задавать глупые вопросы. – Потому что Рон, женившись на мне, окончательно упал бы в глазах таких как ты? – недовольно поинтересовалась она. Драко вздохнул, присев в кресло напротив, понимая, что пока он не даст развёрнутый ответ, в покое его не оставят. – Потому что он бы тебя не потянул. И дело не в деньгах, – быстро уточнил Малфой, видя, что она собралась возмущаться, – Без обид, Грейнджер, но в вашей семье мужчиной была бы ты, а не он. А ни один нормальный мужчина не позволит, чтобы женщина им командовала. А ты любишь командовать. А если мужчина тюфяк, как Уизли, то ты не уважаешь его. И правильно делаешь. Женщина должна прислушиваться к своему мужчине, и не решать всё самой. Может, я старомоден, но мне кажется, в этом и смысл отношений - когда важные вещи обсуждаются вместе. А ты уверена, что всегда права и сама знаешь как лучше. И я даже представлять не хочу, что вы такое там с Поттером творили в прошлом, раз вломиться в чужой дом для вас в порядке вещей. – Мы с Гарри и Роном незаконно проникли в Гринготтс, – тихо произнесла Гермиона, и у Драко чуть челюсть не отпала, – И в Министерство. На пятом курсе. Малфой впервые потерял дар речи. Грейнджер сидела в кресле и с невинным взглядом рассказывала, как творила вещи, за которые полагается приличный срок в Азкабане. – Да, у меня тяжёлое криминальное прошлое, – вздохнула она. Повисла пауза, потому что Драко вообще не знал, что ему сказать на такое. – Ты будешь открывать? – наконец произнесла она, взглядом показав на коробочку. – Что, прямо сейчас? – Рождество уже наступило. Драко, решив, что это как раз тот случай, когда лучше не спорить, подошёл к камину, снял обертку и открыл подарок. На бархатной подушечке россыпью бриллиантов сверкала булавка для галстука в форме созвездия Дракона. – В Париже сейчас в моде. Я проверяла. Конечно в Париже такое модно. Он же тоже был на том приёме. Возможно, не будь она пьяна, то сказала бы что-то более внятное. Хотя, не будь она пьяна, её бы тут и не было. Драко перевёл взгляд на неё: Гермиона ожидала его реакции. – Спасибо. Очень… Мне нравится. Он мог поклясться, что услышал с её стороны облегченный вздох. – Такой больше ни у кого нет. Это гоблинская работа. – Заметно. Ты сама выбирала? – Я оббегала все магазины, но всё, что они могли предложить, тебе бы не понравилось. Ты же любишь всё на заказ. Драко улыбнулся: – Ты наблюдательна. – Конечно. Ты такой позёр, каких поискать. – Можешь остановить свои дифирамбы моей персоне на этом. Малфой положил коробочку с подарком на каминную полку. Гермиона посмотрела на его лицо и, очевидно, не была довольна тем, что увидела. Потому что в следующее мгновение она встала и решительно направилась к нему: – Если тебе не нравится, могу выбросить в камин прямо сейчас. Её рука потянулась и схватила коробочку, намереваясь выполнить угрозу. Драко перехватил её ладонь, забирая свой подарок и пряча его за спину. – Что на тебя нашло? Я же сказал, что мне нравится. – Это потому что я ничего не сказала про твой подарок, да? Мне понравился. Я надену на Новый год. Обещаю. – Дело не в этом. Он пытался вразумить её, но Гермиона и не думала сдаваться, намереваясь отобрать злосчастную коробку, отчего оказалась слишком близко к своему помощнику. – Лезешь обниматься, Грейнджер? – Отдай! – Да что такое? Что тебе не понятно во фразе «мне нравится»? – Ты бросил один взгляд, а потом отложил в сторону. Очаровательно, она слишком пьяна. Хотя, будь это не так, вряд ли претензий было бы меньше. – Грейнджер, я же без галстука. Клянусь Мерлином, если бы он на мне был, я бы сразу оценил все достоинства твоего подарка, – он пытался её успокоить. – Да? – Да. Гермиона утихла, уткнувшись взглядом на шею Малфоя. На нём действительно не было галстука. Потому что кто бы в такое время расхаживал по дому в галстуке. Его аргумент показался ей убедительным. Драко воспользовался моментом и убрал коробочку в карман брюк. Откуда-то сверху послышался тихий звон колокольчика. Гермиона подняла голову: – Омела. – Да. Единственная омела в апартаментах, на которую он согласился и которую Скорпиус поместил именно там, где случайных гостей не могло быть по определению. Во избежание как раз таких ситуаций. И вот они стоят как раз под ней. – Под омелой нужно целоваться, – тихо произнесла Гермиона. Часы пробили половину первого. И Гермиона потянулась к нему, робко коснувшись его губ своими. Такой невинный поцелуй. Который через несколько секунд перестал быть невинным. Потому что, почувствовав, что её не отталкивают, она стала целовать его со всей страстью, на которую была сейчас способна. А он ей отвечал. Не смотря на то, что мысленно убеждал себя, что всё это ошибка и что следует остановить её немедленно. Он был все тверже в своем убеждении, и, очевидно поэтому с каждой секундой поцелуй становился всё более настойчивым, а она всё больше расслаблялась в его объятиях, которые становились всё крепче. Рука Гермионы потянулась к затылку Драко, и пальцы зарылись в волосах. И, очевидно, ей не стоило этого делать, потому что она явно услышала слабое рычание, а поцелуй стал настолько жадным, что остатки разума благополучно покинули её. Последнее, что она ещё ощущала, кроме его горячих губ, было ощущение, что её окольцовывает что-то невидимое, но настолько крепкое, что вырваться из этого не представляется возможным. Драко чувствовал, как её пальцы нежными касаниями перебирают его волосы. И эти прикосновения просто лишали рассудка. Он не мог вспомнить, когда вообще целовался в последний раз. Часы глухо пробили без пятнадцати час и это вернуло Драко к реальности. Он что, целует Грейнджер уже добрую четверть часа? Поспешно оторвавшись от её губ, он, зарывшись носом в её волосы, пытался прийти в себя. Выходило не очень, потому что её аромат действовал на него странно. С каких-то пор. Сегодня к нему добавилась ещё какая-то нотка, которую он не разобрал. Да что на него нашло вообще? Ладно она расстроилась, увидев бывшего с пассией, напилась и в расстроенных чувствах бросилась на первого, кто попался ей на пути. Но он-то чем думал? С каких пор он творит такие вопиющие вещи, в которых нет ни капли здравого смысла? Гермиона находилась в его объятиях, не пытаясь вырваться или вообще сделать что-нибудь. Её глаза были закрыты. – Грейнджер? Отлично, она уснула. Как вовремя…. Оставить ему разгребать всё вот это – так по-гриффиндорски. Хотя, лучше вот так, чем ловить неловкие взгляды ближайшую вечность. Разве она не будет жалеть об этом всём, что здесь только что произошло? Драко подхватил заснувшую Гермиону на руки и направился к её квартире. Если он оставит её у себя, то утром будет сложно объяснить Скорпиусу, что за дела у него были в Министерстве, раз в их доме спит Министр Магии. Да и Грейнджер вряд ли будет в восторге от перспективы проснуться в чужой постели. Пусть даже в гостевой комнате. Хорошо ещё что она не закрыла входную дверь и на них нет никаких чар. А то бы пришлось здорово поломать голову над решением этой задачи. Он осторожно, чтобы не разбудить её, открыл двери, занося свою ношу в гостиную. Драко не знал расположение комнат и было темно, поэтому подумал, что диван, виднеющийся в отблесках камина, тоже подойдёт. Она проснется и подумает, что заснула здесь. С дивана что-то спрыгнуло и зашипело. Чудесно. Она держит дома какого-то зверя. Оставалось надеяться, что это не Сфинкс. Драко осторожно уложил Гермиону на диван, опустившись на колени, укрыл лежащим тут же пледом. Тем временем «что-то» бесшумно скользнуло, стало на задние лапы, и уткнулось мордой ему в спину. – Только без когтей, – Драко ещё не мог определить, что за зверь сейчас так тщательно обнюхивает его, – Я просто принёс твою хозяйку. Морда исчезла и на полу послышался тихий шорох лап. Драко обернулся и увидел очень странное по виду существо, размером в пару футов. А, стань зверь на задние лапы, то без труда достал бы когтями до живота Драко. Его нельзя было назвать котом до конца, хотя бы из-за его огромного размера, но и на жмыра он так же походил слишком мало. Животина смотрела на него умными глазами и топтала передними лапами ковер. – Я так понимаю, ты тут за главного? Животина довольно склонила голову на бок. – Отвечаешь за неё? Умные глаза моргнули. – Тогда тащи подушку. Лохматое создание потрусило куда-то вглубь квартиры, а Драко вытащил волшебную палочку. – Иначе ты будешь жалеть, Грейнджер. Он приставил палочку к виску волшебницы и извлёк все воспоминания, связанные с омелой и поцелуем. Ему как раз хватило времени, покуда животина приволокла подушку, которую он подложил под голову Гермионе. Драко поднялся, попрощался со зверем, вернулся домой и первым делом сжёг проклятую омелу. *** Рождественским утром Гермиона, приведя себя в порядок, топталась у двери Малфоя, не решаясь постучать. Проснувшись на диване в гостиной, под пристальным взглядом Живоглота, она вспомнила события, произошедшие накануне и ужаснулась: вернувшись от Гарри и Джинни, она пошла вручать подарок Малфою прямо среди ночи. Это была самая настоящая катастрофа. Нужно было хотя бы принести извинения за своё поведение. И, наконец, Гермиона решилась. – Тётя Гермиона? – дверь открыл Альбус, и она увидела легкую панику в его глазах. – Альбус? Что ты здесь делаешь? – Жду Скорпиуса и мистера Малфоя. Мы собирались… – Грейнджер, – послышался голос Драко из глубины апартаментов, – заходи. Гермиона вошла внутрь и прошла в гостиную в сопровождении Альбуса. Малфой как раз надевал перчатки: – Надеюсь, ты не притащила с собой бумаги из Министерства. Потому что сегодня вроде как Рождество, и мы тут втроём кое-куда собираемся. – Я… – волшебница замялась. Альбус, так же уже одетый в пальто, сидел на диване и её было как-то неловко при нём говорить, что ей стыдно за вчерашнее вторжение. – С Рождеством! – из своей комнаты вышел Скорпиус, на ходу завязывая шарф. – С Рождеством, Скорпиус, – Гермиона постаралась улыбнуться как можно вежливее. – Я готов. – Хорошо. Можем выдвигаться. Грейнджер, мы уже уходим. Поэтому, если это не срочно, то давай как-нибудь в другой раз. – Нет, думаю, это может подождать. – Может, тётя Гермиона может пойти с нами? – вырвалось у Альбуса. Драко, Скорпиус и Гермиона посмотрели на него. – О, я… я не хочу мешать Вам… – пролепетала Гермиона. – Вы же сегодня никуда не идёте? – Скорпиус решил поддержать друга. – Ну… я ничего не планировала… – Вы любите пирожные? – спросил у неё Скорпиус. – Да, – совсем растерянно произнесла волшебница. – Просто мы собирались сегодня прогуляться и заскочить в кондитерскую, – пояснил Альбус слова друга. – Па? – Малфой-младший посмотрел на отца, – Мы же можем пригласить… мисс Грейнджер? – Если мисс Грейнджер будет держать язык за зубами. – Тётя Гермиона, – Альбус почти умоляюще посмотрел на неё, – Вы же умеете хранить секреты? – Конечно умею. – Мисс Гермиона, Вы можете пообещать, что сохраните в тайне то, куда мы сегодня отправимся? – Обещаю, – удивлённо произнесла Министр Магии, которая ума не могла приложить, что такого секретного может быть в посещении кондитерской. – Хорошо, – согласился Драко, – Только собирайся быстро. Гермиона, не до конца понимая, что происходит, призвала из своей квартиры пальто и сумочку, и поспешно оделась. Драко взял мальчишек за руки и кивнул ей. – Я думала, мы воспользуемся камином. – Там нет камина, Грейнджер. Волшебница поспешно схватилась за руку Альбуса и все четверо трансгрессировали. – Где мы? – поинтересовалась она, когда они шагали по холмистой местности. – В Дувре, – пояснил Драко. – Вы собрались в кондитерскую в Дувре? – Нет. Кондитерская находится в Париже. Министр Магии остановилась: – Что? – Тётя Гермиона, – Альбус задергал её за руку, – пожалуйста, не говорите родителям. – Они не знают? – Они никогда бы не отпустили меня! – Малфой… – она была сердита, – ты собираешься незаконно отправится на материк? – Незаконно отправляюсь только я, – Альбус был готов уже шмыгнуть носом. Он уже жалел, что по доброте пригласил её. – Ты дала слово, Грейнджер, – напомнил Драко. – Пожалуйста! Это мой подарок на Рождество! – Скорпиус умоляюще смотрел на неё. – Пожалуйста, тётя Гермиона! Я так давно хотел там побывать! – Хорошо, – сдалась госпожа Министр. Лучше она отправится с ними и проконтролирует, чтобы всё обошлось, а не останется и будет мучиться от неизвестности. – Давайте, поторапливайтесь, – напомнил Драко, – у нас времени в обрез. – Альбус, – Скорпиус достал палочку и направил её на волосы друга, – какие хочешь? – Как у тебя, – улыбнулся юный волшебник. Малфой-младший прошептал заклинание, и волосы его друга мгновенно сделались платиново-белыми, как и у него самого. Теперь они оба выглядели будто родные братья. Гермиона только вздохнула. Прекрасно. Теперь она участвует в незаконном пересечении границы. – Да, Грейнджер, боюсь, что уж твоя особа точно всем знакома, так что, – он направил на неё палочку и её волосы, очевидно, тоже изменили цвет. После нехитрой маскировки, все четверо подошли к сотруднику, который в тайне от Министерства промышлял нелегальными переправами на континент за приличное вознаграждение. – Мистер Малфой, – кивнул головой волшебник, уже ставивший портал на землю, – отправление через минуту. – Хорошо, – Малфой вытащил из кармана горсть золотых монет и сунул волшебнику. – Вы говорили, вас будет трое. – Утром неожиданно изъявила желание присоединится моя родственница, – он вложил в руку сотрудника ещё несколько золотых монет, – Надеюсь, это не является проблемой? Сотрудник кивнул: – Нет, нет. Прошу. Они снова взялись за руки и Драко по сигналу волшебника ступил ногой в старое ведро. Портал перенёс их в Париж. Они без проблем попали в магическую часть города и, оставив портал, отправились на прогулку. Альбус и Скорпиус, получив согласие, помчались к витрине магазина с метлами французского производства, чтобы узнать, какие новинки появились у местных игроков. – Перестань так хмуриться, Грейнджер, ничего вопиющего не произошло. – Да. Мы просто оказались нелегально в другой стране. С чужим ребёнком. – Брось читать мне мораль. Они вынудили меня. Скорпиус ничего другого не хотел в подарок на Рождество. – Я… я просто потрясена. Ты же взрослый мужчина. А если они потеряются? – Скорпиус знает французский. И у нас договор: если они случайно заблудятся, то идут прямиком к статуе. Но они уже достаточно взрослые, чтобы потеряться на улице. – Ты невыносимо самоуверен… – Если ты не прекратишь, я скажу Джиневре, что ты назвала меня самым расторопным работником Министерства за всё время и тебе придётся оправдываться до конца твоих дней. – Ты не посмеешь… – Посмею. Я не хочу в Рождество слушать нотации. Оставь их на завтра. Иначе не получишь пирожное в кондитерской. Гермиона ошарашенно смотрела на него. У неё просто дар речи пропал. – Вот видишь, я в отличие от тебя умею пугать. У Скорпиуса тоже всегда такое выражение лица после этой фразы. Волшебница закатила глаза. – Это незаконно, Малфой. – Не более, чем взлом с проникновением в Гринготтс, – учтиво парировал Драко. Что ж, она сама виновата, что проболталась. – То есть бесполезно взывать к здравому смыслу. – Оставь в покое здравый смысл, и давай просто прогуляемся, – Малфой предложил ей локоть, – Дай себе выходной хотя бы на Рождество. И ей ничего не оставалось, кроме как принять его предложение. Постепенно госпожа Министр успокоилась, и даже начала замечать насколько красиво и со вкусом французы постарались украсить дома, магазины и кофейни к празднику. Всё сияло даже днём. А уж вечером здесь будет просто феерично. – Была в Париже на Рождество? – Нет. Я вообще не была здесь нигде кроме Министерства. – Да ладно, – не поверил Драко. – К сожалению, это правда. – Ты многое упустила в этой жизни. «Даже, слишком многое», – подумалось ей. Но вслух она произнесла: – Извини за вчерашнее. Я не должна была вламываться к тебе в такой поздний час. – А, вот зачем ты пришла. Знаешь, Грейнджер, я думал, после мэнора ты меня уже ничем не удивишь. Но ты поразительно изобретательна. – Извини. – Забыли. Сегодня же Рождество. Не хватало ещё портить его чем-то помимо твоих нотаций. – Ты невыносим. – Вот этим, например. – Ты можешь не быть таким хотя бы сегодня, – она еле сдержалась, чтобы не пихнуть его локтем. – Каким таким? – Таким Малфоем. – Грейнджер, ты просишь о невозможном. Я же не прошу тебя не быть Министром Магии сегодня. – Упускаешь возможность. – Вот как ты заговорила, – Драко прищурился, – звучит весьма соблазнительно. Хорошо. Договорились. Ты сегодня не ведешь себя как типичная Грейнджер-она-же-долбаный-Министр-Магии, а я – как типичный Малфой. Она прищурила глаза: – Идёт. – Голодна? – поинтересовался Драко, когда они проходили мимо рождественских домиков, из которых пахло чем-то невероятно аппетитном, – Ты же не успела позавтракать, верно? – А как же Альбус и Скорпиус? – она указала на мальчишек, прильнувших в стеклу витрины, – Я не собираюсь оставлять их одних. – Я тебя умоляю, Грейнджер, они ещё как минимум полчаса будут разглядывать метлы и спорить лучше ли они, чем английские. Она сдалась: – Хорошо. Они подошли к одному из деревянных домиков и Малфой стал что-то говорить по-французски стоявшему за прилавком эльфу. В конце он расплатился и указал на один из столиков-домиков. Продавец кивнул и левитировал в указанное место его заказ. Гермиона, поблагодарив, принялась за какое-то неизвестное, но очень вкусное блюдо. Она действительно была очень голодна. – Bon appétit, – произнёс Драко, так же принимаясь за еду. Волшебница мысленно выругав себя, кивнула. Похоже, сегодня её манеры оставляли желать лучшего. А, может, она не привыкла завтракать в Париже с Малфоем, а не как обычно – в одиночестве своей квартиры. – Вкусно? – поинтересовался Драко и получил утвердительный кивок. *** – Как прошёл Сочельник? – спросил Альбус, как только друг закончил переводить ему таблички на витрине, повествующие о всех достоинствах новых тормозов для здешних мётел. – Паршиво. Отца вызвали на работу, а бабушка с дедушкой пытались уговорить меня повлиять на него, чтобы мы оба вернулись в мэнор. – А ты хочешь вернуться? – Я что, похож на идиота? – фыркнул Скорпиус, – Отец позволил мне обставить комнату как я хочу – это раз. Я украсил рождественскую ель своим школьным галстуком и мне и слова не сказали – это два. И ты можешь приходить ко мне в гости, когда хочешь и насколько хочешь – это три. Думаешь, существует что-то, что может заставить меня вернуться в мэнор? Альбус улыбнулся. Он сам не хотел, чтобы друг возвращался в поместье. Когда Скорпиус из камина прислал ему сообщение, что просит помочь украсить новое жильё к Рождеству, он сразу примчался. Малфой-младший тут же устроил ему экскурсию и с особой гордостью продемонстрировал комнату для гостей, сообщив, что Альбус может сам выбрать как её обставить. И может оставаться у него сколько пожелает. Альбусу было приятно узнать, что в доме Скорпиуса есть место для него. Закреплённое место, потому что на двери комнаты красовалась надпись «Комната Альбуса» с припиской «Остальным здесь не рады». «А если кто-то нагрянет к вам в гости и ему придётся остаться на ночь?» – спросил тогда он. «Я отвечу ему, что камин находится в гостиной» – ответил его друг тогда. – Как прошло у тебя? – Скорпиус почувствовал себя эгоистом за свою долгую речь, но Альбус должен был всё это знать. – Ну, ничего особенного. Все собрались за столом, кузены и брат хвастались своими достижениями. Десерт был просто ужасным. Я еле дождался полуночи, чтобы раскрыть свои подарки. – И как тебе мой? – слишком нетерпеливо поинтересовался Малфой-младший, и поспешно добавил, – Мне твой понравился. Это было правдой. Перо из «Вредилок», пишущее с ошибками и без них на выбор, и способное копировать конспекты, которые ему так лень писать, стоимостью в тридцать галлеонов. Это очень дорого для Альбуса, которому ещё нужно было купить подарки многочисленным родственникам. Но, даже если бы Альбус подарил ему обычное перо, ему бы понравилось. Он хранит все его подарки, даже самые пустяковые вроде вкладыша из шоколадной лягушки. У него в мэноре целая полка, замаскированная плакатом команды «Тоёхаси тэнгу». Теперь же все эти сокровища перекочевали в новое жильё, и скоро займут почётное место на самом видном месте. Ему больше не нужно скрывать их от дедушки и бабушки, которые в его отсутствие могут выбросить их. – Я рад, – немного смущенно ответил юный волшебник, – мне твой тоже. Вообще-то, твой подарок самый лучший. Конечно лучший. Малфой никогда не допустит, чтобы его кто-то обошёл по части дарения подарков. Его подарок обязан быть лучшим и точка. Каких бы усилий это ни стоило. Скорпиус копил несколько месяцев и соврал про поломку собственной метлы, чтобы уговорить отца заказать ещё одну, но за свои карманные деньги. Это была не просто метла. Да, не супер быстрая, зато раскладная, со встроенной функцией «Антимагловского режима». Её можно было брать в поездки, потому что она без труда помещалась в небольшой чемодан. Идеально. Их невозможно было найти в продаже, потому как делались они исключительно на заказ в Берлине. В Англии такая только одна. Ну, теперь две. Отец подарил ему её на День рождения, купив в одной из своих поездок. Альбус был влюблён в неё с первого взгляда. Поэтому у Скорпиуса не было дилеммы «что дарить другу на Рождество». Он ещё в первые дни сентября знал, что именно, и начал составлять план. Юный волшебник не знал примерную стоимость, да и просить купить отца ещё одну метлу для друга противоречило бы его гордости. Поэтому сказал, что она сломалась, случайно попав в Гремучую иву. И так как это произошло исключительно по его вине, то он просит заказать такую точно, но самолично оплатит издержки. Отец согласился и объявил её стоимость. Поэтому Малфой-младший отказался от сладостей на три с половиной месяца, что стало для него настоящим испытанием, которое он блестяще выдержал. Добавив все свои накопления и деньги, которые давали ему на карманные расходы дедушка и бабушка, чтобы он «ни в чём не отказывал себе», Скорпиус получил нужную сумму и вручил подарок на перроне, когда они прибыли в Лондон. И теперь у них с Альбусом были одинаковые мётлы. Его план был идеален: друг никогда не узнает космическую стоимость подарка, а отец не узнает, что с его метлой всё в полном порядке. После каникул они, идя в Хогсмид, будут брать их и летать по окрестностям. – Знаешь, Альбус, – глядя на витрину произнёс Скорпиус, – как насчёт того, чтобы следующее Рождество провести вместе? Я имею в виду Сочельник тоже. – И где же? – Я могу договориться с крёстным. У него есть вилла в Италии, но на праздники его там не бывает. Вместе всё украсим, найдём самую красивую ель. А если скупим весь магазин сладостей, можно будет поиграть в Санта-Клауса. Представь: летать в Рождество на мётлах и насыпать местным маглам в носки на камине волшебных конфет! Это будет грандиозно! Можно ещё оставить следы в их гостиных, будто к ним действительно заходил Санта. А в новый год накупим фейерверков во «Вредилках» и будем запускать всю ночь. Как тебе? – Здорово! А если меня не отпустят? – Можем остаться в Хогвартсе, – Скорпиус продумал и этот вариант, – Правда, тогда затея с Санта-Клаусом не осуществится. Но мы всегда можем пробраться в гостиную Гриффиндора и насыпать в их носки икотных конфет под видом карамельных бобов. И за ужином добавить всем в какао веселящей воды. Даже Макгонагалл. – Ты не шутишь? – Я никогда не шучу такими вещами. Я бы много отдал, чтобы посмотреть на хохочущую против воли госпожу Директор. – Я о том, что ты хочешь провести Рождество со мной. Скорпиус сунул руки в карманы и шмыгнул носом: – Я абсолютно серьёзен. Не знаю, как ты, а я не имею желания ещё раз на Рождество оставаться в мэноре. – Всё так плохо? – Когда меня отправили спать, я задержался у дверей и подслушал, как дедушка говорил бабушке, что найдет способ образумить отца. А дедушка очень влиятельный человек. У него много знакомств. Если он захочет, то даже может лишить отца права опеки. – Это абсурд, – возразил Альбус. Скорпиус покачал головой: – Ты плохо знаешь дедушку. Он вполне может опуститься до шантажа. Написать анонимный донос на отца. У него даже есть знакомый в Министерстве, который может сфабриковать улики. И ещё один – в суде. Я своими ушами слышал. Пока будут идти судебные разбирательства, он лишит отца всех прав, и тот будет вынужден подчиниться воле дедушки. – Да, ничего хорошего это не обещает, – голова Альбуса лихорадочно соображала, как найти способ помочь другу, и вдруг в его мозгах будто щелкнуло что-то, – А что, если… Если подружиться с тем, против кого твой дед не посмеет пойти? Скорпиус поднял голову и смотрел на друга, а тот продолжал: – Кто-то ещё более влиятельный, чем судья. Кто-то, чьё слово может стать гарантией безопасности для тебя и твоего отца. Как Протего Максима, – глаза Альбуса засветились. Он повернул голову, его взгляд, остановились на Гермионе, о чём-то разговаривающей с Драко: – Кто-то… вроде Министра Магии. Скорпиус, проследив за тем, куда смотрит друг, задумался. Затем слизеринцы, повернувшись, посмотрели друг на друга и решительно кивнули. Малфой-старший, заметивший, что Альбус и Скорпиус, наконец, оторвались от витрины, махнул им рукой и те через минуту подошли к столику. – Мы тоже хотим такую вкуснятину, па, – протянул Скорпиус и попытался выхватить кусочек из тарелки отца. За что же получил предупреждающий взгляд. – Идите выберите что хотите, а не шокируйте окружающих отсутствием манер. Малфой-младший недовольно фыркнул, но было сразу понятно, что это всё напускное. – Идём, Альбус, выберем всё самое вкусное, чтобы они обзавидовались. Мальчишки отправились к прилавку и Скорпиус терпеливо переводил другу всё меню. Они обсуждали чего же им больше всего хочется и, спустя минут десять, присоединились к Драко и Гермионе, которые уже пили кофе. – Надеюсь, вы оставите место для десерта, – предупредительно заметил Драко. – На десерт всегда найдется место, па. Я твердо намерен спустить сегодня все оставшиеся карманные деньги. – Собрался всю кондитерскую скупить? – поинтересовался Драко, который сегодня утром самолично выдал сыну сотню галлеонов. Тот только плечами пожал: – Иначе день пройдёт зря. Гермиона изо всех сил старалась не рассмеяться, наблюдая эту картину. Отец и сын упражнялись в остротах. Только Скорпиус ещё умудрялся уплетать свою порцию за обе щёки. Это выглядело весьма забавно. Так и должно, очевидно, выглядеть Рождество. Ну, по крайней мере, это выглядело до странности правильно. Она поймала себя на ощущении, что не чувствует себя одинокой сегодня. Хотя начало дня обещало обратное, когда она проснулась в обществе кота на диване гостиной. А теперь она завтракает в Париже, потом они пойдут "в лучшее место в мире" (по словам Скорпиуса). И ещё её почему-то беспокоит мысль понравился ли Малфою её подарок. Ей зачем-то необходимо подтверждение его слов, что ему понравилось. Но он без галстука сегодня. "Конечно, без, Гермиона! Кто в Рождество вообще будет его носить?" – Скажи ему, Грейнджер! Слова Драко вывели её из размышлений. Три пары глаз выжидающе уставились на неё. – Что? – Что я не потащу домой все торты, которые будут в кондитерской. Гермиона представила эту картину и рассмеялась. – Она не сказала, значит, трое против одного, – безапелляционно произнёс Скорпиус. Драко только вздохнул: – Грейнджер, я надеялся на твой здравый смысл. – Ты сам просил оставить его, когда я дала согласие на всю эту авантюру. Так что ты не по адресу. – Она уделала тебя, па, – хихикнул Малфой-младший. Они покончили с завтраком и отправились гулять дальше. Мальчишки снова убежали вперёд, завидев вывеску ещё одного магазина, где продавалось всё для игры в квиддич. Драко покосился на Гермиону: – Грейнджер, это удар в спину. Я думал, что ты взрослый человек. – Сегодня Рождество. Оставь свои нотации на завтра, Малфой. – Ты… ты… – Снова уделала тебя? – Гермиона смотрела с совершенно невинным видом, – Да. Почему бы и нет? – Грейнджер! – О, слышать свое имя из твоих уст – это просто бальзам на душу, Малфой. Прошу тебя, не останавливайся! Нет, ему не показалось, она отвечала ему его же фразами. И откровенно хихикала. Гермиона Грейнджер стояла посреди парижской рождественской улицы вместе с ним и хихикала. Это казалось просто нереальным. Как и то, что сегодня ночью они целовались под чертовой омелой. Да, она этого не помнит, но он помнит. Он прекрасно помнит какие на вкус её губы, которые сейчас изогнулись в насмешливой улыбке. Помнит эти пальцы, которые зарывались в его волосы. Помнит, как её тело реагирует на его объятия. Ночью они целовались, а утром вместе гуляют по Парижу. Он бы в жизни не поверил, если бы ему кто-то сказал. – Ах, тебе же придётся тащить в Лондон все их покупки… – наигранно вздыхала волшебница, а после заверила его: – Но, так и быть, я тебе помогу. – Ловлю на слове, – он улыбнулся ей и взял её под руку. Она так же улыбнулась ему в ответ. Вдоволь нагулявшись, они вчетвером зашли в кондитерскую, находившуюся в тихой улочке. Это было совершенно невероятное здание, напоминавшее сладкий замок. Вот это действительно можно было назвать «Сладким королевством», потому что выглядела кондитерская по-королевски, что снаружи, что внутри, и многое в ней было действительно съедобным: карамельные и леденцовые цветы в горшках, марципановые птицы на ветках из золоченой карамели, шоколадные перегородки между столиками, покрытые съедобным золотом и серебром. Около водопада, где вместо воды вниз падали струи французского сладкого лимонада, толпились юные волшебники. Каждый, кто мог трансфигурировать в бокалы и обратно крыс, пробравшихся в кладовые и пойманных эльфами, могли вдоволь насладиться изысканным напитком не платя ни кната. Облака сладкой ваты левитировали под потолками и, если не повезёт, то можно попасть под сладкий липкий дождь, когда сахар начнёт таять. Сундуки с цукатами в виде драгоценных камней, которые складывали механические фигурки нюхлей, мозаики на стенах из леденцов, иллюстрирующие самые известные французские волшебные сказки, самособирающиеся имбирные домики были, судя по всему, привычным явлением. Обо всём этом услужливо рассказывал Скорпиус, который вызвался проводить экскурсию, прежде, чем они займут свой столик. – Всё это – самые удачные новинки разных лет. В своё время они производили настоящий фурор. Теперь же им удивляются только иностранцы вроде нас. Новинкой этого сезона были шоколадные снитчи, которые носились по всем залам кондитерской. Их не было в продаже, и доставались они тем, кому удавалось поймать их. К большому удивлению Гермионы, не только дети пытались словить их, когда те пролетали мимо. Взрослые тоже, забыв про хвалёный французский этикет, пытали счастья в этом занятии. А ещё можно было бросать в кольца для квиддича орешки в глазури и, заработав определённое количество очков, заставить одного из продавцов спеть забавную рождественскую песенку. Естественно, Альбус и Скорпиус уже пробовали свои силы в ловле шоколадных проказников и бросании орешков. Пока мальчишки и Драко отвлеклись на этот кондитерский квиддич, Гермиона поднялась на второй этаж, сказав, что подождёт за столиком. Она без труда, даже не зная французский, отыскала столик с табличкой «Малфой» и, присев, стала изучать обстановку. Кондитерская имела необычное планирование и разные способы сделать заказ. Можно было обратиться к продавцу за прилавком на первом и втором этажах, можно было написать заказ на салфетке, имеющейся на каждом столике, которая по окончанию превращалась в птицу и улетала, можно было воспользоваться целой картотекой в старом шкафу. Но в основном последним способом пользовались взрослые посетители, если желали заказать то, что давно вышло из меню, но было любимо ими в детстве. Доставлялись же заказы тоже по-разному, в зависимости от того, на какой из нескольких кухонь он был приготовлен: на игрушечном экспрессе по железной дороге, чей маршрут пролегал по подоконникам; на лифте, поднимающимся из стола; на одной из спускающихся сверху механических птиц (сниджете, гром-птице или фениксе); на кораблике по озеру из сливок. Бывало так, что один заказ доставлялся всеми способами сразу. После всего увиденного «Сладкое королевство» в Англии казалось волшебнице лишённым вкуса и фантазии. Внимание Гермионы привлёк едущий паровозик, и она повернула голову к окну. Проводив взглядом чьё-то пирожное, она наткнулась на своё отражение в стекле. На неё смотрела элегантная незнакомая леди. Это одновременно была и она, и не она. Малфой изменил цвет её волос, и теперь они были благородного шоколадного цвета, виртуозно уложенные на французский манер. Она выглядела сейчас как дама из высшего общества. – Мы вернулись, – послышался напротив голос Альбуса, – надеюсь, Вы не успели заскучать? Гермиона повернула голову, чтобы ответить, но внезапно перед её лицом возникла рука Драко, что-то плотно сжимающая. Послышалось восхищенное «Вот это да!» мальчишек. Волшебница немного отстранилась и увидела, что пальцы Малфоя сжимают шарик в золотой фольге, уже опустивший свои крылья. Он поймал снитч, летевший прямо ей в лицо. – Теперь только тебе осталось поймать, Грейнджер, – произнёс он, усаживаясь. И теперь она заметила, что и Альбус, и Скорпиус держат в руках по золотому шоколадному шарику. – Я не ловец. Хотя у неё буквально только что были все шансы встретиться с самым юрким из мячей как говорится «лицом к лицу». – Видите, я же говорил, что она не любит квиддич, – развёл руками Драко, обращаясь к мальчикам. Те пожали плечами и отправились выбирать сладости. – Не знала, что ты такой хороший ловец. Думала, ты получил место в команде из-за взятки. – Так и было. Но это не значит, что я был совсем безнадёжен. – Тогда почему ты не получил место честным путём? – Потому что на Слизерине так не принято. У вас были свои правила, у нас – свои. – Скорпиусу ты тоже купил место? – Скорпиус лучше, чем я. Он честно прошёл отборочные. По крайней мере я не покупал мётлы всей команде. Держи, – Драко положил перед ней словленный шарик, – ты же почти его поймала. – Да, – закатила глаза Гермиона, – своим лицом. – А что, интересная стратегия. – А главное – эффектная, – проворчала она. – Так отомсти ему, – хитро прищурил глаза Малфой. – Как? – Утопи его в шоколаде. Она рассмеялась. Потому что как было не рассмеяться от такой фразы, произнесённой с совершенно серьёзной интонацией. Будто Малфой предлагал ей совершить убийство. – Утопить шоколад в шоколаде? Тебе не кажется, что это слишком гуманно? – Не знал, что ты такая кровожадная, Грейнджер. – Не знала, что ты такой гуманист, Малфой. – Ты за словом в карман не лезешь. – В этом платье нет карманов. – Ладно, давай прекратим. Чувствую, что я могу проиграть в этом сражении. – Мы тут, – Скорпиус уселся на своё место, Альбус сел рядом с ним, – Ты просто не поверишь собственным глазам, когда увидишь наш заказ. – Мне уже страшно. Идём, Грейнджер. Твоя очередь шокировать меня. – Я хочу сделать заказ через шкаф. – Кто бы сомневался. Он отодвинул стул, чтобы она поднялась, и, пропуская её вперёд, направился к зачарованному шкафу с картотекой всех сладостей, когда-либо бывших в меню кондитерской. – Серьёзно. Грейнджер? – Драко не поверил собственным глазам, когда увидел, что выбрала волшебница, – Ты в Лондоне не можешь их купить? – В Париже я их ещё не пробовала. – Лимонные пирожные можно попробовать где угодно. Здесь столько всего. – А я хочу их. Малфой, я могу хоть в этом случае не наблюдать это твоё выражение на лице? – Какое? – Не уверена, что существует подходящее слово, поэтому я лучше покажу тебе. И Гермиона, как смогла, скопировала выражение лица Драко, чем вызвала его крайнее изумление. – Это я так со стороны выгляжу? – Да. И это я ещё не старалась. Она хотела расплатиться, но он пресёк все её попытки. – Ещё чего. Никогда не смей доставать кошелёк, когда ты со мной. – Но я и так… Она не смогла договорить фразу, потому что Драко адресовал ей такой взгляд, что слова застряли в горле. – Никогда. И ей пришлось смириться с тем, что сегодня в каком-то смысле она стала настоящей леди. Потому что с ней обращались как с леди: ей помогали снять и надеть пальто, отодвигали стул, открывали и придерживали дверь, подавали руку. В конце концов они договорились, что сегодня она не ведёт себя как типичный Министр Магии. Тем временем Скорпиус, вспомнив что-то важное, воспользовался тем, что взрослые были заняты выбором десертов, и дернул друга за рукав: – Альбус, – заговорщицки прошептал Скорпиус, – я тут случайно рылся в ежедневнике отца… – Скорпиус, ты с ума сошёл! Как можно случайно рыться в чужих вещах! – Оставь нотации на завтра. Так вот, после Нового года Министр Магии отправляется в Нью-Йорк. – Ну и что? – Мой отец – её помощник, он едет с ней. У него так отмечено. – Что ты хочешь сказать? – Ты хочешь в Нью-Йорк со мной? Потому что если да, то тебе нужно начать уговаривать своего отца, чтобы взял тебя тоже. – И мой отец едет? – Конечно. Он же главный мракоборец. В таких поездках он всегда сопровождает Министра Магии. – А ты уверен, что твой отец тебя возьмет? – Они едут на три дня. Тётя Дафна путешествует, а с Малфой и Гринграсс отец меня не оставит. Кроме того, будет хорошая возможность завязать дружбу с мисс Грейнджер. Альбус сложил картину в голове и произнёс: – Конечно я хочу в Нью-Йорк! *** – Скорпиус Гиперион Малфой, ты это серьёзно? Малфой-младший стоял около своего заказа «с собой» с весьма довольным видом. – Я никогда не шучу такими вещами, – не без хвастовства произнёс он. Он действительно был серьёзен, и гора сладостей высотой с его рост была тому подтверждением. Фундаментом её были торты и пирожные различных мастей. Далее следовали ириски всех видов, лакричные конфеты, батончики, полный ассортимент шоколадных лягушек (от классического черного до шоколада с различными добавками – мяты, перца, и так далее), леденцы всех цветов, а одних только перечных чёртиков навскидку можно было насчитать больше двух десятков упаковок. Венчало всё это сделанные на заказ зелено-серебристые шоколадные начальные буквы имён двух небезызвестных студентов Слизерина. – Мы сделаем ель полностью из сладостей на Новый год, – сообщил Скорпиус, – А потом всё съедим. – И как ты собираешься всё это тащить домой? – поинтересовался Драко. – Я вообще не собираюсь. Это ты всё это потащишь, – произнёс его сын и, подхватив Альбуса, направился к выходу. – Грейнджер, – волшебник обратился к Гермионе, – ты обещала помочь мне с этим. Есть идеи? – Ну… – протянула Министр Магии, – есть одна. Она раскрыла свою сумочку: – Можно сложить всё сюда. – Очень остроумно. А побольше ничего не найдётся? – Больше и не надо, – заверила Гермиона и, убедившись, что никто не смотрит на них, левитировала одну упаковку за другой в сумочку. – Наглядное применение чар незримого расширения. Незаконное применение, – подчеркнуто произнёс Малфой. – Да, – закатила глаза Гермиона, – у меня тяжёлое криминальное прошлое. – И настоящее тоже, – тихо добавил Драко, – Ладно, давай-ка пойдём отсюда, иначе из-за твоих преступных наклонностей нас вполне может ожидать незабываемый вечер в местном Аврорате. Она согласно кивнула и вместе с ним поспешила покинуть кондитерскую. *** К счастью, они беспрепятственно вернулись в Лондон, и, очутившись в апартаментах Малфоев, вытащили покупки мальчишек, которые заняли все кухонные шкафы и буфет. – Ладно, – произнесла Гермиона, когда последняя коробка заняла своё место на полке, – хорошего вечера вам. Не забудьте показать потом свою чудо-ель. Она забрала сумочку и хотела уже уходить, когда Скорпиус внезапно предложил: – Может, пригласим мисс Грейнджер поужинать с нами? Что скажешь, па? Заодно мы с Альбусом похвастаемся парочкой выученных заклинаний. Драко, прищурив глаза, смотрел на сына. – Мисс Грейнджер оказала нам услугу, – продолжил тот, – И я хочу отблагодарить её. – Если мисс Грейнджер не будет против, – ответил Драко. – Мисс Грейнджер, – откашлявшись, церемонно начал Скорпиус, – окажите нам честь пожаловать на скромный ужин в честь Рождества. – Пожалуйста, тётя Гермиона, соглашайтесь, – поддержал друга Альбус. Конечно, она не устояла перед обаятельными улыбками и согласилась. Альбус, извинившись перед ней и попросивший задержаться буквально на минутку, что-то быстро шепнул на ухо Скорпиусу, тот радостно кивнул. А потом они отвели Драко в сторонку, чтобы Гермиона не слышала их. – Па, – начал Скорпиус, – а можно мы пригласим и кота мисс Грейнджер? И на недоумённый взгляд Малфоя, Альбус поспешил ответить: – О, мистер Малфой! Вы бы видели кота тёти Гермионы! Он страшно умный. Да, он видел это создание. Скорее небольшой тигр, а не кот. Но то, что он умён, это неоспоримый факт. – Можно, па? – Это же вы устраиваете званый ужин, – развёл руками Драко, – можете приглашать кого угодно. Если ваш гость будет прилично себя вести. Скорпиус победно улыбнулся: – Идёт! – Надеюсь, вы меня не забудете пригласить? – Если обещаешь вести себя прилично. И, пока Драко не успел прийти в себя, оба направились к Гермионе. – Мы ожидаем Вас на ужин через час, мисс Грейнджер, – начал Скорпиус. – И Ваш кот тоже приглашён, – добавил Альбус. – Мы будем рады видеть вас обоих. Альбус много рассказывал мне о Вашем коте. Гермиона только ресницами захлопала. – Хорошо, я возьму его тоже. *** Когда час спустя она в сопровождении Живоглота подошла ко входной двери, та тут же распахнулась. Альбус галантным жестом приветствовал её и попросил следовать за ним. И она приняла правила их игры, пройдя в гостиную, где на парящем подносе стояли бокалы с напитками. Рядом с гордым видом стоял Скорпиус Малфой, приветствуя гостей. – Шеф заверяет, что ужин будет подан через четверть часа, поэтому пока приглашает угоститься коктейлем. – А где мистер Малфой? – спросила Гермиона, не найдя взглядом Драко. – Он пропустит эту часть, – с важным видом ответил Скорпиус, – мистер Малфой, он же по совместительству мой отец, заканчивает дела в кабинете. Но к ужину присоединится непременно. Гермиона выбрала бокал с чем-то оранжево-красным. Для Живоглота была поставлено небольшое блюдце. Альбус взял кота на руки, представляя вниманию четырёхлапого гостя напитки. Кот, внимательно изучив предложенный выбор, ткнул лапой на белый стакан, украшенный взбитыми сливками. Скорпиус едва в ладоши не захлопал от восторга. Он уже обожал этого кота. Содержимое стакана перекочевало в блюдце, и Живоглот с наслаждением принялся лакать угощение. Пока ужин входил в финальную стадию готовки, Гермионе для развлечения было предложено оценить уровень мастерства обоих слизеринцев в Трансфигурации и Заклинаниях. Конечно, для неё не в новинку были все эти танцы хрустальных бокалов, сотворение цветка орхидеи, который тут же был галантно преподнесён ей и украсил её причёску, появление и исчезновение стаи канареек, напевающих выбранную ею песню. Но всё это было так мило, что ей было вовсе не скучно видеть упражнения, проделываемые ею самой во время учёбы сотни раз. Она хлопала в ладоши, подбадривая юных волшебников, а те просто сияли от удовольствия. В конце представления мальчики поклонились. Позади так же послышались одобрительные аплодисменты. Гермиона повернулась и увидела Драко, прислонившегося к дверному проёму. – И давно ты тут? – С самого начала. Ты же не думала, что я пропущу премьеру? Альбус галантно предложил руку доброй тёте Гермионе, чтобы проводить её в столовую. Скорпиус уже встречал их там, взмахом палочки заставив парящие свечи эффектно зажечься. Посуда, только что участвовавшая в представлении, левитировала на стол, стая салфеточных птиц выпорхнула из буфета, а ажурные декоративные подставки украсили цветы пуансеттии. Взмах палочкой – и зазвучала легкая музыка. Гермиону усадили на почётное место, Живоглоту достался стул рядом. Место во главе стола занял Скорпиус, как хозяин импровизационного приёма. Альбус расположился напротив друга. Для Драко место определили напротив Гермионы. – Ммм, – он оценил сервировку, – похоже, нас ожидает настоящий французский ужин. – Пять очков Слизерину, – довольно улыбнулся Скорпиус и взмахнул палочкой, – мы с Альбусом решили продолжить французскую тему. Для логического завершения дня. Из кухни вылетела тарелка с чем-то потрясающе ароматным. Альбус сделал несколько взмахов палочкой и тосты с нежнейшим паштетом, затейливо украшенные, очутились на фарфоровых тарелках. – Комплимент от шеф-повара, – пояснил Малфой, – подаётся после аперитива. – Я помню, – с лёгким вызовом ответила Гермиона, – я тоже присутствовала на приёме в Париже. – Что тогда будет следующим? Не подсказывать, – Драко предостерегающе поднял палец. – Рыба. – Пять очков Гриффиндору, – кивнул Скорпиус. После закуски действительно была подана запечённая в экзотических листьях нежнейшая рыба, которую больше остальных оценил Живоглот. Альбус для забавы взмахами палочки разрезал порцию кота на небольшие кусочки и отправлял тому прямиком в разинутую пасть, чем вызвал бурю восторга у всех присутствующих. – Итак, – после того, как с рыбой было покончено, Скорпиус был готов объявить о следующем блюде, – теперь, нас ожидает… Повисла пауза. Драко хитро прищурил глаза, глядя на Гермиону. Та ответила тем же. – Пять очков получит тот, кто ответит на счёт три. – Идёт! Альбус начал отсчёт: – Три, два, один! – Мясо. – Эскалоп. – Мяу! Одновременно произнесли Гермиона, Драко и Живоглот. – Пять очков Гриффиндору. – Что? – возмутился Драко. – Мисс Грейнджер была быстрее, – вынес свой вердикт Скорпиус, чем заслужил неодобрительный взгляд кота. Потому что любой бы подтвердил, что его «мяу» было быстрее всех. А уж то, что они не понимают, что его «мяу» означало «мясо», это их проблемы. – Мой ответ был точнее, – возразил Драко. – Уговор был не кто точнее, а кто быстрее, – безапелляционно произнес Малфой-младший. – Ты подсуживаешь ей. – Не обращайте на него внимания, мисс Грейнджер. Он не любит проигрывать. На столе появился эскалоп и соусницы. На этот раз Живоглот самолично запустил когти в кусок мяса и с наслаждением поглощал лакомство, полностью проигнорировав предложенные соусы. Взрослые дополнили блюдо бокалом вина, детям было позволено в честь праздника довольствоваться разбавленным вином. И, поскольку разрешение было получено от Драко, то в копилку Слизерина прилетело пять очков. – Это нечестно! – возмутилась Гермиона. – Что ж, если подсуживают тебе – это честно, а когда начинают подсуживать мне – это нечестно? Хорошо, я докажу, что заслуживаю выигрыш тем, что назову, что подадут следующим. – Я тоже могу назвать. – Тогда прошу. Леди вперёд. – Десерт. – Нет. Гермиона взглядом искала поддержки у мальчишек, но те только сочувствующе пожали плечами. – И что это? – Сыр. – Точно, – вспомнила Гермиона. И, действительно, на тарелках появились кусочки сыра, уложенные затейливой мозаикой. Подача вызвала восторг у всех, за исключением Живоглота, которому после сочного куска мяса сыр был глубоко безразличен. – А вот теперь десерт, – торжественно объявил Скорпиус. Десертом оказались купленные сегодня в кондитерской самые потрясающие французские профитроли. В заключение был подан кофе и мальчишки торжественно объявили об окончании ужина, за что были удостоены аплодисментов, а также одобрительного мяуканья и барабанной дроби лапами по столу. Мальчишки кланялись, принимая благодарности и похвалы своей изобретательности и мастерству. Несколько часов ужина пролетели совершенно незаметно, и никто не чувствовал себя некомфортно. Всё это так контрастировало вчерашнему Сочельнику, где каждый из присутствующих желал только одного – чтобы пытка праздником окончилась. Скорпиус, кланяясь, думал, что было бы неплохо поменять вчера и сегодня местами. А лучше полностью продублировать сегодняшний день. Вчера он тоже демонстрировал навыки в Трансфигурации, но атмосфера в мэноре была настолько угнетающей, что он не получил и десятой доли того удовольствия, которое получил сегодня. А ещё там не было Альбуса. А это уже огромнейший минус для любого, даже самого шикарного празднования. Альбус же был невероятно счастлив, что на его старания и изобретательность обратили внимание. Вчера дома он совершенно потерялся среди блестящих успехов брата, сестры, кузенов и кузин. На вопрос бабушки о его достижениях он коротко ответил «Неплохо» и его больше не спрашивали. Он не умел, в отличие от Джеймса, так красочно расписывать как преуспел в Заклинаниях. Но сегодня он был счастлив продемонстрировать всё, что оттачивал на протяжении семестра. Драко смотрел на Гермиону, смеявшуюся над тем, как Живоглот забавляется с пирожным в виде прыгающей мыши, которую специально для него сотворили Скорпиус и Альбус, и думал о том, что, если бы сейчас на столе находились песочные часы, как у профессора Слизнорта, то время на них застыло бы навечно. А если бы эти часы стояли вчера в мэноре, то песок бы высыпался уже через несколько мгновений. Если бы его навыки легилименции были лучше, он бы узнал, что мысли Гермионы сейчас мало чем отличаются от его собственных. Госпожа Министр так же не была бы против, чтобы этот момент не заканчивался. Её вчерашняя затея отправиться к Поттерам была худшей идеей, какую только можно выдумать на Рождество. Потому что, очевидно, она никогда не сможет спокойно смотреть на Рона с Падмой и на их сына. Ей вообще сложно смотреть на чужих детей. Но сегодня, здесь, ни единой секунды Гермиона не чувствовала себя лишней. Возможно, потому что она была единственной дамой и все трое вели себя как галантные кавалеры, возможно, потому что весь сегодняшний день был сплошной приятной неожиданностью и ей некогда было прийти в себя. Но, если о вчерашнем ужине у Поттеров она сожалела, то о сегодняшнем - ни разу. Потому что можно вечно смотреть на то, как Малфоя уделывает в остротах его собственный сын. И на то, каким при этом счастливым может выглядеть Малфой. Не смотря на то, какой он на самом деле ужасный человек. Они смеялись, веселились, подшучивали друг над другом, устраивали совершенно глупые соревнования, не имеющих абсолютно никакого смысла. Сейчас все просто наслаждались каждым мгновением этого спонтанного рождественского ужина, понимая в глубине души: у них могло быть всё это вчера. *** – Думаешь, мы правильно начали? – поинтересовался Скорпиус, когда их почётные гости ушли, всё было убрано, и они уже, переодевшись в пижамы, сидели на кровати в комнате Малфоя-младшего и наслаждались тянучими конфетами. Альбус остался с ночёвкой, а в честь каникул спать им разрешалось ложиться позднее обычного. – Да. Всё прошло очень хорошо. Думаю, мы подружимся с ней, – уверенно произнёс Поттер-младший. – А она точно сможет помочь в случае чего? – Тётя Гермиона очень добрая, – заверил Альбус. Малфой-младший задумался: – Может, сделать ей подарок? – Зачем? – Дедушка всегда делает подарки тем, с кем хочет заключить выгодную сделку. – Нет, – скептически замотал головой Альбус, – с тётей Гермионой такое не пройдёт. Думаю, это её настрожит. – А если мы подарим что-то ценное, но не то, что стоит дорого? – Например? – Шарф болельщика Слизерина. – Это хорошая идея. Но, боюсь, есть одно «но». – Какое? – Ты забыл, что тётя Гермиона не любит квиддич. – Мерлинова борода! Как такое возможно? Я думал, отец шутит. Альбус только пожал плечами. – Может, мы просто будем вежливыми и учтивыми? Скорпиус раскрыл пачку перечных чёртиков: – Боюсь, тогда у Драко Люциуса Малфоя возникнут подозрения. Он и так косо смотрел сегодня, но я убедил, что это просто вежливость и желание похвастаться. – Отчасти так и было. – Поэтому он и поверил. А если мы будем вести себя как образцовые дети, отец подумает, что мы точно подлизываемся. – Тогда не знаю, – Альбус отправил в рот сразу две конфеты. – Знаешь, завтра отец, как обещал, будет учить нас варить зелье. Может, когда у нас получится, мы его покажем мисс Грейнджер? Ну, чтобы она высказала своё мнение со стороны. И как бы невзначай спросим её совета по Заклинаниям. – У тебя высшие баллы по Заклинаниям. И ты ей сам об этом сообщил. – Точно. Тогда по Трансфигурации. Заодно спрошу, почему Макгонагалл не понравилось моё задание. – Да, это может сработать. Тем более, что тётя Гермиона была одной из её лучших учениц. – Всегда думал, что если у Макгонагалл и может быть любимая ученица, то это какая-то страшно лохматая зубрила, не вылезающая из библиотеки и с вечно поднятой рукой на занятии. – Да, хорошо, что тётя Гермиона не такая. – Да, она милая. И остроумная. Никогда не видел, чтобы кто-то смел так возражать отцу. – Ну, тётя Гермиона всё-таки Министр Магии, – Альбус выпустил изо рта небольшое огненное облако. – Да. Повезло, что отец работает её помощником. Повисла пауза. – Как думаешь, какое зелье мы будем варить завтра? – Напиток живой смерти, – уверенно ответил Скорпиус. – Хорошо бы. Оно сложное. Хотя, оборотное тоже сложное. – Оборотное нужно настаивать месяц. А Напиток живой смерти готов сразу. – Как это ты с такими познаниями умудрился завалить Зелья в прошлом году? – Терпеть не могу нашего профессора. На его занятиях со скуки помереть недолго. – Ты слишком драматизируешь, – вздохнул Поттер-младший, взбивая подушку. Сегодня на ночь он оставался здесь. – Как тут не драматизировать, – вздохнул Скорпиус, убирая упаковку конфет. – Лучше скажи, вы же с отцом придёте к нам на Новый год? Юный волшебник откинул одеяло и забрался под него: – Я точно буду. А отец – не хочет идти. Говорит, я уже взрослый и справлюсь без него. – Твой отец такой крутой, – уже зевая произнёс Альбус, – Почти ничего тебе не запрещает. Жаль, что его не будет на Новый год. – Я попробую его уговорить, – пообещал друг. Мальчишки посмотрели друг на друга и одновременно произнесли «Нокс». Свет погас, и комната погрузилась в темноту. *** Драко сидел в кабинете. Мальчишки заверили его, что наведут порядок и ему не о чём беспокоится. Так что он благополучно дописал письма двум торговцам антиквариата касательно описания некоторых вещей и теперь его мысли возвращались к сегодняшнему дню. Это был идеальный день. И кто бы мог подумать, что к нему будет иметь отношение Грейнджер. Когда мальчишки предложили пригласить её, он считал, что это напрасная затея. Но в итоге всё вышло как нельзя лучше. И ужин тоже. Даже её кот прекрасно вписался в компанию. Но вообще, Грейнджер стало как-то много в его жизни. И дело не в том, что они работают вместе. Они слишком часто проводят время вне Министерства. И, что самое странное, он позволяет этому происходить. Драко мог бы сегодня ответить отказом на просьбу мальчиков, мог бы захлопнуть дверь, когда она пришла одолжить чай, ещё не зная, что он окажется её соседом, мог бы не пойти открывать дверь этой ночью. И таких вещей было ещё очень много. Ему не составило бы проблемы держать Грейнджер на расстоянии. Тогда почему он этого не делает? Неужели Блейз прав? Конечно нет. Это просто нелепо. А кто целовал её сегодня под омелой? Вернее, кто позволил случиться этому поцелую? Не ты ли, Драко? Ты. Кто гулял с ней по Парижу сегодня, смотрел на неё за ужином и мысленно умолял, чтобы этот вечер не заканчивался? Снова ты. Кто потратил почти три недели, чтобы сделать ей подарок на Рождество? Опять ты. Это были более, чем весомые доказательстве обвинения. Ему нужно что-то делать с этим. И срочно. Но он понятия не имеет, что. Что ж, если он самостоятельно не может понять, что чувствует, есть только один способ, который даст на все сто процентов верный результат. Научный способ. Вопрос о том, какое именно зелье они завтра с мальчишками будут варить, отпал сам собой. *** – Амортенция? – переспросил Скорпиус, когда отец утром встретил их в лаборатории и поставил в известность что за зелье из программы старших курсов они будут учиться варить, – Надеюсь, ты шутишь. – Оно изучается только теоретически, потому что студенты даже старших курсов не могут верно его приготовить. Слишком сложно. Так что победа в споре вам гарантирована. – А если мы не справимся? – Справитесь. Я же буду учить вас. – Звучит обнадёживающе. Альбус, можешь прощаться со своей метлой. – Что за неверие в свои силы? – Я стараюсь адекватно оценить наши шансы. – Скорпиус Гиперион Малфой, – строго произнёс Драко, – если сомневаешься в себе, выйди и закрой за собой дверь. Мы с Альбусом справимся без тебя. – Ага. Сейчас, – фыркнул юный волшебник и закатил рукава своей рубашки, – может, во мне спит гениальный зельевар. – Учитывая прошлый год, то лучше бы ему спать дальше, – тихо произнёс Альбус. Скорпиус завалил зелья и был вынужден несколько раз ходить на пересдачу. Хотя Директор Макгонагалл была не в восторге, но их декан замолвил слово за студента, который был ловцом и преуспевал в чарах. Таким образом Малфой-младший был спасён. Следующие несколько часов они тщательно учились высчитывать процентное отношение всех ингредиентов по размеру каждого котла, вымерять чистый вес каждой составляющей, резать, давить, отбивать и крошить разными способами и с максимальной эффективностью. Ученики узнали много секретов. Например, что если неправильно порезать ингредиент, то всю работу придётся переделывать заново. Скорпиус и Альбус пыхтели над каждой унцией под присмотром Драко. Они запороли три первые попытки, за что были приговорены к ликвидациям последствий своих оплошностей. – Клянусь, Альбус, – ворчал Малфой-младший, – я трижды пролечу вокруг Хогвартса на метле твоего брата за то, что мне приходится отшкрябывать от пола эту жижу. – Вы сами затеяли этот спор, – услужливо напомнил сыну Драко. – Я думал, ты на нашей стороне! – На вашей. Я же помогаю вам. – Учитывая, какое зелье ты нам выбрал, я подозреваю, что ты помогаешь им. Можно было выбрать что-нибудь полегче! – Это ты говори своему профессору зельеварения. А в своей лаборатории главный – я. – Мой отец, дамы и господа. Главный виновник моего будущего позора. – Прекрати хныкать, и принимайся за работу. Скорпиус бросил на отца драматичный взгляд и принялся строгать ровно пять унций проклятого сушеного корня мандрагоры, чтобы стружка получилась в форме идеальных спиралек. Наконец, к вечеру, испортив ещё несколько котлов, они сварили что-то, что можно было с очень большой натяжкой назвать Амортенцией. Пар над ним криво извивался, лишь издалека напоминая спирали. Цвет был бледнее положенного, и у зелья отсутствовал аромат. На второй день, испортив пять котлов и половину шкафа с ингредиентами, они получили зелье с правильным спиралевидным дымом, но его цвет всё ещё не дотягивал до идеального. На третий день юные волшебники, которые пока что большую часть своих занятий отдирали столы и пол, и вычищали котлы, принялись с особой тщательностью отмерять и отрезать каждый ингредиент, считать количество и скорость помешиваний, температуру, следить за отсутствием сквозняков и прочие детали, которые два предыдущих дня казалось им просто ерундой, а не полезной тратой времени. И вот, зелье было сварено и внешне имело все признаки Амортенции. Драко одобрительно кивнул: – Чем пахнет? Скорпиус втянул носом спиралевидный пар: – Метлой, сладостями, твоим дурацким рождественским джемпером и… Тут он запнулся. – … пока не могу понять чем. – Хорошо, – одобрительно закивал Драко, довольный тем, что сын, не смотря на своё провокационное поведение при других, любит его, – Альбус, твоя очередь. Малфой-младший напрягся в ожидании ответа. Ему было страшно. Именно поэтому он так противился изготовлению этого зелья. Если Альбус сейчас скажет, что Амортенция пахнет как какая-то девчонка, то их дружбе, можно считать, настанет конец. Потому что девчонки всегда всё портят. Он знает, потому что старшекурсники в гостиной Слизерина всё время ругаются со своими друзьями из-за девчонок. А когда те, у кого есть пара, ходят в Хогсмид, то можно забыть про мальчишеские развлечения. Потому что девчонки тянут своих парней по магазинам и виснут на них. Тошнотворное зрелище. Он-то давно отрепетировал целую коллекцию убийственных взглядов специально для таких случаев. Сразу после того, как одна сумасшедшая фанатка с Рэйвенкло выбежала прямо на поле, когда он в прошлом году поймал снитч в финале, и просто обслюнявила его. И хуже всего, что это произошло на глазах Альбуса, который тоже выбежал с трибуны, чтобы поздравить его. Ему пришлось оправдываться перед другом два дня. Поттер почему-то думал, что друг скрыл от него свои первые отношения. Скорпиус был в ярости. Он разыскал и притащил эту нахалку в гостиную Слизерина и заставил сказать всю правду. С факультета сняли тридцать очков, но они с Альбусом помирились. С тех пор Малфой-младший вообще никогда не опускался на поле после окончания игры, если в поле зрения попадала хоть одна девчонка. А если какая-нибудь студентка подходила к нему кокетничать в школе, то награждал её таким взглядом, что та сама старалась убраться как можно быстрее. А вот Альбус в зоне риска. Особенно теперь, когда получил место вратаря в основном составе. Скорпиус, готовя друга к отборочным, совсем забыл про эту обратную сторону и уже раз десять пожалел. – Я отчетливо чувствую запах метлы, – начал Альбус, и сердце Малфоя-младшего начало бешено стучать, – перечных чёртиков, – пальцы Скорпиуса сжались: сейчас решится его судьба, – и… по-моему, так пахнет снитч. Скорпиус бесшумно выдохнул. Снитч так снитч. Если Альбус хочет стать ловцом, ему не жаль уступить своё место в команде лучшему другу. Главное, что это не запах приторных духов какой-нибудь девчонки. – Скорпиус, с тобой всё в порядке? – Альбус, немного испугался бледному лицу друга, – Если это из-за снитча, поверь, я не собираюсь… Вместо ответа Малфой-младший шагнул вперед и обнял его: – Я не против уступить своё место в команде тебе, Альбус. Я испугался, что ты влюбился в какую-нибудь пустоголовую девчонку, и нашей дружбе настанет конец. – Что ты такое говоришь! – искренне возмутился Поттер-младший, – Я клянусь тебе, что никакая девчонка не заставит меня отказаться от моего лучшего друга! Скорпиус расцепил объятия и серьёзно посмотрел на него: – Запомни свою клятву, Альбус Северус Поттер! Юный волшебник улыбнулся, и хмурость окончательно покинула Малфоя-младшего. – А что насчёт тебя? – он строго посмотрел на отца. – Что? – Твоя очередь, – он указал на котёл, – Ты же не думаешь, что сможешь улизнуть? – Твои волосы, пергамент и антиквариат, – перечислил Драко. – И всё? – недоверчиво переспросил сын. Драко втянул пар носом ещё раз. Он вначале боялся, что Амортенция для него будет иметь аромат одной особы, но нет. Потому что её запах он узнает из тысяч других. А здесь его нет. Он мог теперь с уверенностью сказать, что его догадка была неверной. Он абсолютно точно не был влюблён в Грейнджер. – По-моему, напоминает лимонные пирожные. – Ты же не любишь лимонные пирожные. Или я чего-то не знаю? – Да, честно говоря, не припомню, чтобы испытывал к ним нежные чувства. Возможно, всё же вы допустили какую-то мелкую ошибку. Ты ведь сам не разобрал последний запах. Скорпиус запнулся. Потому что он соврал. Он прекрасно разобрал, что последним был запах слизеринского шарфа, который Альбус ему одолжил при последнем посещении Хогсмида перед каникулами. Да, он любит Слизерин, но, честно говоря, понятия не имеет, почему Амортенция решила настолько выделить именно его. Вот «Вредилки», например, он любит больше. Но зелье почему-то выбрало Слизерин. Наверное, он всё-таки недостаточно тонко нарезал стебель гранатового побега. – Завтра приготовите ещё раз. – Хорошо, – обреченно вздохнул Скорпиус, – Идём, Альбус, я жутко проголодался. А ты? – Я тоже. – Если что, мы у меня. Предаёмся чревоугодию, – излишне пафосно произнёс Малфой-младший, первым покидая лабораторию, – Лично я намерен отомстить тебе за все котлы, которые ты заставил меня вымыть, так что съем все лимонные пирожные, к которым ты питаешь страсть, скрытую твоим подсознанием. Альбус поспешил за ним, и, бросая последний взгляд на зелье, которое выливал мистер Малфой, вспомнил, что лимонные пирожные любит тётя Гермиона. Она всегда, когда приходит в гости к его маме, приносит их. И в Париже при выходе из кондитерской он уловил их запах, когда, споткнувшись о ступеньку, врезался носом в её пальто.